19 ЛЕТ СПУСТЯ
Ровно девятнадцать лет назад мы с Витькой Папковым вышли во двор нашего двенадцатиэтажного дома в Севастополе и, вооружившись мелом, ни от кого не прячась, вывели на асфальте огромную жирную надпись: «Хронопуло — сука». Хронопуло был командующим Краснознаменным Черноморским флотом СССР, который в дни августовского путча 1991 года поддержал ГКЧП. Мимо молча, отворачиваясь, прошли несколько офицеров и мичманов, потом какой-то «капраз» попытался нас, двадцатилетних парней, приструнить. Мы в ответ просто послали его на три буквы. И он… пошел.
Я думаю, это было символично. Гэкачеписты были обречены. Где-то на уровне подсознания это, по-видимому, понимали все, хотя на дворе было 20 августа 1991 года. ГКЧП вроде бы контролировал ситуацию. Горбачев сидел под домашним арестом в Форосе. В Москве находились элитные советские воинские части. По телевизору показывали то «Лебединое озеро», то как будто вылезших откуда-то из 70-х серых, как мыши, «спасителей Отечества».
Сейчас, 19 лет спустя, я спрашиваю себя: а за кого бы я был, зная, что «победа демократии» обернется распадом Союза, приходом к власти на Украине националистов-бандеровцев и т.д.? И отвечаю: я все равно был бы против ГКЧП. Ибо то был тупик. Другой разговор, что. выбравшись из этого тупика, страна свернула совсем в другую сторону.
Никогда я не хотел распада той огромной, от Калининграда до Южно-Сахалинска, страны, в которой я родился и прожил 22 года. Но ГКЧП был попыткой сохранить не столько СССР, сколько прогнившую затхлую допотопную атмосферу, в которой было почти невозможно дышать. Гэкачеписты пытались снова превратить СССР в закрытую, отгородившуюся от мира железным занавесом закостеневшую империю. А я хотел читать Бродского и Кортасара, смотреть Тарковского и Феллини, слушать «Аквариум» и «Лед Зеппелин». И знал, что Янаев, Крючков и компания не дадут мне такой возможности.
Помните, на стороне ГКЧП выступили все советские силовики — министр обороны Язов, министр внутренних дел Пуго, председатель КГБ Крючков. Но армия, милиция и могущественная спецслужба, одной тени которой до сих пор боятся от Вашингтона до Брюсселя, оказались бессильны перед простыми людьми, которые больше не хотели жить при «коммунизме». ГКЧП рухнул, как карточный домик.
Это сейчас, на расстоянии, СССР кажется «землей обетованной». Однако вернитесь на двадцать-тридцать лет назад — и вы увидите полупустые прилавки гастрономов, забитые никому не нужной макулатурой «совписов» полки книжных магазинов, очереди за дефицитной туалетной бумагой и много других подзабытых картинок.
Я убежден в том, что тогда, в 1991 году, победили «настоящие демократы» — простые советские люди. Однако, к сожалению, плодами их победы воспользовались партийные и комсомольские функционеры. Ельцин в России, Кравчук на Украине, Назарбаев в Казахстане, Каримов в Узбекистане, вожди других бывших советских республик — практически у каждого из них за плечами была длинная карьера коммунистического… Хотел было написать «коммунистического вождя». Нет, не вождя, а чиновника, для которого главное — это власть, понимаемая как кормушка, а под какими знаменами — плевать со Спасской башни.
С тех пор прошло 19 лет, однако природа отечественных чиновников, кажется, не изменилась ни на йоту; чтобы убедиться в этом, обратите внимание на то, как сегодня у нас в Крыму бегут в Партию регионов лиевы, лубины и ковитиди всех мастей.
С точки зрения создателей ГКЧП, их действия имели целью восстановление законности в СССР и прекращение распада государства. Однако на самом деле августовский путч только подтолкнул страну в пучину постсоветской раздробленности. Недаром ведь сразу после поражения гэкачепистов по стране прокатился так называемый «парад суверенитетов». В августе о своей независимости объявили Украина, Молдавия и Киргизия. В сентябре — Узбекистан, Таджикистан и Армения. В октябре — Азербайджан и Туркмения. И, наконец, в декабре — сначала Россия, а потом, последним, Казахстан.
Кого-то — прежде всего страны Балтии и Грузию в Союзе к августу 1991 года было уже не удержать; однако не будь ГКЧП, единая страна могла бы сохраниться в меньшем и, наверное, более органичном формате: Россия, Украина, Белоруссия, Казахстан и, может быть, некоторые другие республики.
Увы, этого не произошло.
[hr]
Василий Билоконь , моряк дальнего плавания:
Василий Билоконь»
— Во время тех событий я был в Сингапуре. Родственники и друзья нам, конечно, рассказывали по телефону про ГКЧП, но толком, что происходит, мы не понимали. Сегодня я знаю одно: кто бы ни был тогда прав — гэкачеписты или их противники, в итоге те события обернулись бедой для всего государства, для всех людей. Распалась великая страна. Люди потеряли все, что зарабатывали долгие годы. А с другой стороны, мы ведь не знаем, что было бы, если бы ГКЧП все-таки пришел к власти…
Дмитрий Порфиров, переводчик.
— Мне в 1991 году было четырнадцать лет, и я, конечно, мало что понимал. Но сегодня мне кажется, что ГКЧП было попыткой старых коммунистических властей вернуть все «на круги своя». Они видели, что страна вышла из-под их управления, и пытались вернуть старый строй. Но попытка эта была безуспешной, и сомневаюсь, что она могла быть успешной в принципе. Не знаю, был ли бы я за демократов, зная, чем в итоге это обернулось для страны, но за ГКЧП я бы не был точно. Это старый строй, который к тому времени просто изжил себя.
