Задача на годы

ВЫ ГОТОВЫ К КРИТИКЕ ВЛАСТИ?

Крым сегодня находится в активной фазе построения новой власти в новых для себя условиях: то, что «будувалось» последние 23 года, явно пошло не на пользу. Россия, в состав которой вернулся полуостров, работает по несколько иным правилам политической жизни. Весной звучала мысль о том, что здесь будут применены некие новые схемы организации власти. В чем будет новизна этих схем, приступили ли мы уже к их созданию и если они будут реализованы, то что они нам дадут? Эти вопросы мы адресовали известному крымскому политологу, члену Общественной палаты Крыма Андрею Никифорову (на фото).

— Начнем с того, что о «новых схемах» говорил не я, но «отвечать» за это должен я. Не знаю, что конкретно имелось в виду, но то, что взаимоотношения между законодательной и исполнительной властями в Российской Федерации и на Украине разные, совершенно очевидно. Мы сейчас переходим на ту модель, которая имеет распространение именно в РФ. А это совсем не то, что складывалось у нас под украинским прессом.

Крымская система распределения власти и взаимоотношения властей формировались в нашем автономном политическом поле под очень сильным деформирующим влиянием Киева. А теперь мы вынуждены подстраивать эти свои особенности под ту модель, которая сформировалась без нас в России. Это реальность, от этого никуда не денешься.

Выбирая Россию, мы в какой-то степени принимали обязательства соответствовать тем, скажем так, традициям, которые там существуют. Было бы странно, если бы мы шли в «противоход» этим процессам. В России, и мы это уже ощутили, свобода исполнительной власти несколько выше, чем даже та, к которой мы стремились.

Вспомним — периоды, когда Крым становился более самостоятельным, были связаны с довольно заметной активностью и самостоятельностью парламента: скажем, когда спикером Верховного Совета Крыма был Николай Багров — тогда собственно формировалась республика. Или даже период президентства Мешкова — парламент в ту пору у нас был профессиональным, имел много функций. Потом — при Граче, когда пошла некая реанимация самостоятельности; частично — потом, правда, оказалось, что шла она не вверх, а как-то вбок.

Мы всегда терпели поражение, когда исполнительная власть тянула одеяло на себя. Очень часто это были какие-то внешние интервенции в нашу политическую систему. Ну вот самая заметная — это так называемая македонская (речь о десанте управленцев из Макеевки под руководством Василия Джарты в 2010 году— ред.).

Сегодня мы должны выстроить новую модель как бы изнутри. Главу республики (это однозначно первый руководитель) со временем сама логика развития политической системы нас заставит избирать всенародно. У него полномочия на самом деле такие широкие…

— Крымский спикер Владимир Константинов все время подчеркивает: мы не ожидали, какие широкие нам дадут полномочия…

— И парламент получил, конечно, гораздо больше полномочий, чем те, которые были у него прописаны (не говоря уже о тех, которыми реально можно было воспользоваться) в украинский период. Там они вообще были ничтожны. Там была одна функция, одна «привилегия» — одобрять решения Совмина. А сейчас это — да, это законодательный орган, который выполняет функцию законодателя.

Принцип разделения властей в российской традиции значительно четче прописан, чем у нас имело место быть. Это, кстати, в какой-то степени может гарантировать от повторения столкновений между исполнительной и законодательной властями, какие имели место в прошлом. А сейчас для этих столкновений почвы не так много.

Вот это все новое — в это еще предстоит вжиться, освоить.

— То есть никакого специального эксперимента в Крыму Москва проводить не собирается?

— Не вижу, чтобы кто-то пытался экспериментировать именно в плане политической системы. Скорее, как раз мы эволюционируем в ту модель, которая существует в России в целом по субъектам федерации. Она сейчас выравнивается между различными субъектами, они уже давно не играют в президентов — но при этом у нас, как мне видится, возникнет потребность (и законодатель это поймет, когда немного разберется) в том, чтобы глава республики избирался не в парламенте, а всенародно. Ведь первый руководитель в значительной степени корректирует деятельность парламента, вплоть до права его роспуска.

Согласитесь, это определенный правовой нонсенс, когда должностное лицо, которое назначается определенным органом, имеет право этот самый орган распустить. То есть тут еще всё в процессе, всё на живую нитку…

— Скажите, в целом для крымчан нужно ли будет что-то в себе ломать, чтобы войти в политическую систему России? Чем она нам может не понравиться?

— Только что прошла избирательная кампания, и на ее примере можно посмотреть, придется нам что-то ломать или нет. Никто никого пинками на выборы не гнал. Может быть, даже в меньшей степени в плане стимулирования происходила агитация за участие в выборах, чем в последние годы украинской власти. Тогда за явку боролись — правда, были и такие, которые пытались ее в Крыму максимально снизить: это было связано с расколом этой страны, который был заметен в электоральном плане. Сейчас-то он заметен уже и во всех остальных политических проявлениях.

Другой момент: выборная кампания была более скоротечная, менее богатая, потому что в нее сегодня не вбрасывается такое количество денег. И она скучнее, потому что разного рода скандалы, компроматы выглядят как своего рода как неправильное поведение.

— Мовэтон…

— Да — не как совершенно обычная практика, а как какой-то эксцесс. Нельзя сказать, что они совсем исключены, но они не являются моментом, которые формируют содержание этой избирательной кампании. К чему тут привыкать? Хорошо это для общества или плохо? По-моему, хорошо. Людей колбасит от всех этих перипетий, которые по большому счету самому обществу не очень-то и важны и которых нужно избегать.

Второй момент: не тратится столько ресурсов, как раньше, что тоже немаловажно. Не происходит всякого рода аморальных моментов, которые вываливаются на общество, нет информационной грязи. Это близко к той атмосфере, которая создается в России во время избирательных кампаний.

— То-то удивлялись россияне, которые к нам приезжали в это время: почему это по Крыму развешано столько физиономий желающих стать депутатами!

— Вот! Я тоже сталкивался с разными россиянами, и все они обращали на это внимание. Думаю, что это все в большой степени уйдет, мы привыкнем — к хорошему быстро привыкаешь. В этом плане мне видится, что это достаточно позитивно, если рассматривать с точки зрения не тех, кто на выборах зарабатывает, а тех, кто потребляет весь этот информационный шум. Они более защищены.

— В последние месяцы мы слишком часто слышали, что «команду нужно менять» и «нужны новые кадры». А проголосовали фактически за партию власти, в которой если и есть изменения в кадровом составе, то очень небольшие. Как вы объясняете это противоречие в настроениях крымчан?

— Думаю, что требование «обновите нам власть» и голосование за «старых» в обществе несколько разведены. Мы на бегу посмотрели: даже в городах, где это требование ставится более остро, то есть где люди больше информированы и у них есть желание перемен в силу образа жизни, они не так однозначно голосовали, как, допустим, в сельской местности, где власть воспринимается как единый образ, он не персонифицируется. Поэтому есть этакое сочетание…

У меня, например, всегда возникает вопрос: а где другие..?

— То есть, эти плохие — назовите других?

— Да. Вот мы говорим: среди этих много «бывших». Берем партию «Родина»: это как перфект и плюсквамперфект — к ним можно по-разному относиться, но они — бывшие. Или, допустим, «Справедливую Россию» — это по сути дела сливки, так сказать, нашего политического общества: слили в одну как ненужный хлам различные партийные структуры. И вот тут оно все как-то собралось, канализировалось.

Если бы участвовали старые и новые кадры, если бы они были разведены и было столкновение — тогда можно было бы говорить о том, между чем и чем мы выбираем. А так по сути выборы шли совсем по другим критериям: да, кому-то хочется большего обновления, и оно, кстати, есть: скажем, от «Единой России» чуть ли не дети попали в парламент — у меня студент в этом году заканчивает вуз и он уже получил депутатский мандат. Это такое обновление, о котором и мечтать раньше не приходилось. Это мальчик 22-23 лет! И сразу возникает другое опасение: а не слишком ли они юны и неопытны?

И тогда оказывается, что мы всегда найдем, чем быть недовольными. Так чаще всего и бывает: сначала возникает некий дискомфорт, а потом мы пытаемся его сформулировать в какие-то рациональные формулы и находим причину этого дискомфорта. А она может быть совсем в ином заключена.

— Подытоживая: есть ли нечто, чего крымчанам стоит опасаться?

— Конечно! Прежде всего, и мы об этом уже не раз говорили: структура власти далеко не самая идеальная. Это связано с тем, что почти монопольная власть переходит к одной партии, и это очень большой вызов для «Единой России». Это в какой-то степени угроза, и не только ей. Она берет на себя ответственность за весь Крым, и здесь выход не один, он многопрофильный — власть, которую избрали, нужно поддерживать, но не слепо. Необходимо создавать какую-то общественную систему противовесов, конструктивной критики этой власти. Это, кстати, такой способ поддержки.

— Если бы еще это власть понимала…

— А это уже проблема власти! Вообще, что мы можем сделать в этом смысле — нужно организовать конструктивную (я это подчеркиваю!) оппозицию ей, которая бы показывала, что нам не все равно, которая бы подсказывала какие-то решения, указывала на ошибки и т.п. Это очень важно. Не уверен, что крымское общество к этому готово.

— А Общественная палата? ОНФ?..

— ОП достаточно активно заработала, у нее старт был достаточно динамичный, она обязана выполнять эту функцию. Или тот же Народный фронт…

Такие противовесы, надстройки в российской системе есть, но без наполнения общественной активностью они не заработают. Если будет такая разноуровневая поддержка власти, своей, республиканской власти, не деля ее на партии — тем более, что это деление бессмысленно в силу полученного результата на выборах, то это как раз то, что, на мой взгляд, с одной стороны, является своего рода рецептом, ключом к успеху, а с другой — большой проблемой, потому что это надо обеспечить на длинной дистанции. Ведь речь идет не о считанных неделях или месяцах, как было весной, а это задача на годы.