К ВОПРОСУ О НАСИЛЬСТВЕННОЙ РЕПАТРИАЦИИ ЧЛЕНОВ «ВОСТОЧНЫХ» ДОБРОВОЛЬЧЕСКИХ ФОРМИРОВАНИЙ ЗАПАДНЫМИ СОЮЗНИКАМИ В СССР (1945 – 1947)
В феврале этого года исполнилось 63 года со дня начала Ялтинской (Крымской) конференции глав трех держав Антигитлеровской коалиции – СССР, Великобритании и США. Можно по-разному относится к этому событию. Считать его важным поворотным пунктом истории, почти на полвека определившим устройство послевоенного мира, или рассматривать его как сговор более сильных государств, поделивших сферы влияния в Европе за счет слабых. У каждого может быть своя точка зрения. Однако, так или иначе, приходится признать, что с 4 по 11 февраля 1945 г. в Ливадийском дворце происходило действительно очень важное событие, результаты и уроки которого не потеряли своей актуальности и в наше время.
История Ялтинской конференции изучена в отечественной и зарубежной историографии довольно хорошо. Любой интересующийся этой темой может узнать, что на ней были приняты решения о послевоенной политике трех великих держав, направленной на установление прочного мира и системы международной безопасности, о создании ООН, о судьбе Германии после ее капитуляции (оккупация, репарации и т.п.) и многом другом. Кроме того, в ходе этой конференции рассматривались и такие специфические вопросы, как, например, польский и югославский (что, кстати, и является причиной высказываний об этой конференции, как о сговоре, со стороны определенных политических кругов) [1].
Однако в большинстве серьезных исследований по истории Ялтинской конференции только за редким исключением можно встретить упоминание еще об одном решении, принятом в ходе нее [2]. На наш взгляд, это решение было в какой-то степени не менее важным, чем предыдущие, а по своей судьбоносности даже превзошло многие из них. В юридической плоскости оно было закреплено в серии договоров глав союзных держав, а на практике обернулось трагедией для миллионов людей. Речь идет о так называемой репатриации советских граждан, волею судеб оказавшихся на территории оккупированной немцами Европы.
Как известно, в ходе Второй мировой войны перемещались не только фронты и армии, но также и огромные массы населения. Поэтому, одним из вопросов, который предстояло решить И. Сталину, Ф. Рузвельту и У. Черчиллю после окончания войны, и была судьба этих перемещенных лиц. Так или иначе, но заинтересованность в скорейшем разрешении этого вопроса проявили все лидеры «большой тройки». Однако наибольшую актуальность он приобрел для СССР, за пределами которого, в силу ряда причин, оказались миллионы его граждан. В целом, их можно поделить на три категории, каждая из которых могла по-разному отнестись к репатриации. Но сначала немного истории.
Репатриация в СССР. 1946
Одной из составляющих нацистской оккупационной политики на территории СССР был массовый угон его населения на территорию Третьего рейха с целью его дальнейшего использования в качестве дешевой рабочей силы. Эти «остарбайтеры» и составили первую, самую многочисленную, категорию будущих репатриантов. Другой категорией советских граждан, оказавшихся за пределами своей Родины, были военнопленные. И, наконец, была еще одна категория лиц, покинувших территорию СССР. Однако, в отличие от двух предыдущих, сделали они это добровольно, вместе с отступающими немецкими войсками. В число последних входили и бойцы так называемых «восточных» добровольческих формирований – частей и соединений, созданных немцами из числа советских граждан. В результате к маю 1945 г. на территории Германии и оккупированных ею государств оказалось около 7 млн. перемещенных лиц из СССР всех указанных категорий. И если подавляющее большинство «остарбайтеров» и военнопленных ничего не имели против возвращения на Родину, то добровольцы и прочие коллаборационисты всеми силами не хотели этого делать [3].
Как казалось Рузвельту и Черчиллю, суть проблемы была проста. На территориях, освобождаемых их армиями, имелось некоторое количество перемещенных лиц – граждан союзной державы, которых, по возможности скорее, было необходимо отправить на Родину. Согласно подписанным 10 и 11 февраля 1945 г. документам, все договаривающиеся стороны обязались делать это как можно быстрее и без проволочек. Однако третий лидер «большой тройки» — И. Сталин – понимал, что не все, оказавшиеся за пределами СССР, захотят в него вернуться. Поэтому он настоял, чтобы лидеры западных союзников дали свое согласие на «безусловную и всеобщую репатриацию всех находящихся в их оккупационной зоне советских граждан» по состоянию границ на 1 сентября 1939 г. Это соглашение подлежало выполнению без учета индивидуальных пожеланий. При необходимости допускалось применение силы. И в первую очередь это касалось лиц, взятых в плен «в немецкой военной форме», то есть бойцов «восточных» добровольческих формирований [4]. Несколько позже, 13 марта и 26 июня 1945 г. соглашения, аналогичные ялтинским, были заключены между СССР, Бельгией и Францией.
и их семьи ждут решения своей участи.
Лихтенштейн 1945
Выше уже было сказано, что с репатриацией подавляющего большинства «остарбайтеров» и советских военнопленных не должно было возникнуть каких-либо проблем. Так оно, за редким исключением, и происходило. Что же касается «беженцев от коммунизма» и бойцов «восточных» добровольческих формирований, то их передачи советским репатриационным комиссиям породили столько проблем и недоразумений, что эта тема была надолго закрыта для объективного исследования. Кроме того, за послевоенный период она обросла целым клубком противоречий (в основном, политического, юридического и морального характера), которые только искажали ее, и так немногочисленные факты. В связи с этим, данная работа не является претензией на истину в последней инстанции. Скорее, это только попытка приблизиться к пониманию вопроса, указанного в ее заголовке. Иначе и быть не может. Даже в наше время, через 60 лет после этих событий, многие материалы по насильственной репатриации в архивах Великобритании и США являются недоступными в силу действующих там законах о хранении подобной документации. Что же тогда говорить об отечественных архивах! Поэтому, все сведения, приведенные в статье, взяты из открытых источников и литературы, опубликованной как на Западе, так и в странах СНГ.
Одной из особенностей немецкой оккупационной и национальной политики в войне против Советского Союза было активное привлечение его граждан к сотрудничеству. Оно принимало различные формы, наиболее активной из которых была служба в так называемых «восточных» добровольческих формированиях вермахта, войск СС и полиции. В целом, приходится признать, что эта политика имела определенный успех, так как за период с 1941 по 1945 г. в подобных формированиях прошло службу от 1,3 до 1,5 млн. человек [5].
Эмиграция или репатриация? 1945
Несмотря на такое количество «предателей», их численность не должна казаться такой уж большой. Она могла быть и большей, если вспомнить историю СССР после Октябрьского переворота. Ведь не секрет, что перед началом войны в Советском Союзе было огромное количество недовольных существующим режимом, настроения которых не мог не использовать осмотрительный враг. А если прибавить еще и социальное недовольство, и не решенный национальный вопрос, то ситуация приобретала просто угрожающие размеры.
Однако не надо думать, что в добровольческие формирования шли исключительно идейные противники советской власти. В них было много и просто обманутых, и военнопленных, доведенных до отчаяния нечеловеческими условиями в немецких концлагерях, и просто тех, которые хотели выжить в условиях войны. Тем не менее, всех их советская власть ставила на одну доску. Все они были «предатели», которые заслуживали самого сурового наказания, так как воевали в рядах врага. Это показали уже первые процессы над «предателями и изменниками Родины», которые начали организовываться по мере того, как Красная армия освобождала те или иные территории. Ярким примером здесь может служить Краснодарский процесс (1943). Обычно приговор был стандартным – смертная казнь через повешение [6]. Таким образом, часть добровольцев попала в руки советских репрессивных органов еще до вступления Красной армии на территорию Европы. Еще одной части удалось отступить вместе с немецкими войсками (например, «знаменитая» Бригада Каминского и Казачий стан атамана Доманова). Как правило, вместе с ними уходили члены их семей и просто беженцы, не хотевшие возвращаться под советскую власть. И, наконец, третья часть «восточных» добровольцев была перемещена самими немцами с Восточного на Западный фронт в середине 1943 г. Эти последние оказались разбросанными от Норвегии до Италии, и от Польши до Франции [7].
кавалерийского корпуса генерал-лейтенант
Г. фон Паннвиц в советской тюрьме. 1946.
Он мог остаться на Западе, но последовал
за своими подчиненными
Все вышесказанное касалось только советских граждан. Однако в число «восточных» добровольческих формирований входили также части и соединения, созданные немцами из представителей белой эмиграции, которые рассматривали войну Германии против СССР как продолжение гражданской. К таким, например, относятся Русский охранный корпус, созданный из чинов белой Добровольческой армии в Югославии, и 1-я Русская национальная армия [8]. Назвать этих людей советскими гражданами можно было только с очень большой натяжкой, тем не менее, как показали события, советская власть также имела на них свои виды.
В результате к маю 1945 г., эта категория перемещенных лиц насчитывала более 2 млн. человек (в их число входили также гражданские беженцы). Основная их масса была сконцентрирована на территории Германии и Австрии, куда они отступали вместе с немецкими войсками из всех уголков Европы. Кроме того, небольшая их часть оставалась во Франции, Италии и странах Скандинавского полуострова [9].
Из приведенного выше анализа видно, что эта категория была очень неоднородной. Кто-то в большей степени, кто-то в меньшей могли опасаться мести советской власти. Тем более что последняя (из пропагандистских соображений) в целом ряде случаев стала наказывать только наиболее одиозных «предателей» и прощала (или наказывала, но, по своим понятиям, незначительно) рядовых добровольцев. Однако среди «восточных» добровольческих частей были такие, все члены которых, по целому ряду причин, не могли надеяться на снисхождение. Всех их ждала смертная казнь или (что немногим лучше) 25-тилетняя каторга.
Это следующие формирования:
• Соединения так называемой Русской освободительной армии (РОА);
• Казачьи части;
• Формирования из представителей белой эмиграции;
• Ряд украинских и белорусских соединений;
• Кавказские и среднеазиатские части и подразделения.
Следует отметить, что процесс репатриации происходил в несколько «волн», каждая из которых имела свои особенности. В целом, можно выделить три крупные «волны»: 1944-1946, 1945-1946 и 1946-1947 гг. Выдачи «русских военнопленных в немецкой военной форме» имели место и до Ялтинских соглашений. Некоторые из них были захвачены в 1943 г. в Северной Африке и тихо выданы через Египет и Иран по устной договоренности советского и английского правительств. В 1944 г. также поступали с пленными, захваченными после высадки западных союзников в Италии и Северной Франции [10]. Главной особенностью первой «волны» было то, что репатриация происходила небольшими группами и, в основном, морем (например, из Англии в советские порты Мурманск и Одессу). По данным немецкого историка Й. Хоффманна, за период с 1944 по 1946 г. подобным образом было отправлено 32529 человек – бывших членов добровольческих формирований вермахта [11].
Казачьи генералы П.Н. Краснов…»
[img=left alt=title]uploads/1/1223298334-1-am4l.jpg[/img]
Как «старые» эмигранты они
не подлежали репатриации,
однако были выданы англичанами
Третья «волна» имела место уже после начала «холодной войны» и была как бы инерцией двух первых. СССР по инерции продолжал еще требовать выдачи «предателей», а западные союзники по инерции продолжали выполнять эти требования. И это несмотря на то, что еще в июне 1946 г. англичане объявили об окончании репатриации со своей территории и даже закрыли соответствующий отдел Военного министерства. Тем не менее, ими были проведены две операции, получившие «поэтические» названия «Килевание» (1946) и «Восточный ветер» (1947). Обе операции проходили в Италии, а количество выданных было минимальным – не более 300 человек [12].
Возможно, первая и третья «волны» так бы и остались неизвестными широким кругам мировой общественности. Возможно, о них бы вспоминали только как о небольшом недоразумении, а их жертвы затерялись бы в общей массе потерь Второй мировой войны. Возможно, так бы оно и произошло, если бы не вторая «волна». Именно благодаря трагическим событиям, разыгравшимся в 1945-1946 гг., мир узнал, кто такие, по меткому выражению эмигрантского историка Н.Д. Толстого, «жертвы Ялты».
Подчеркнем, что вторая «волна» репатриации наиболее отвечала «букве» Ялтинских соглашений. В результате ее союзнический долг западных демократий перед СССР был выполнен и даже перевыполнен. Но это только с одной стороны. С другой же стороны, выдачи этого периода показали, что исходя из политической конъюнктуры можно «закрыть глаза» на многие юридические и моральные нюансы. И те же демократии были здесь ничуть не лучше, чем «маршал Сталин».
Выдачи этой «волны» начались сразу же после капитуляции Германии. Однако в отличие от двух других «волн», здесь Ялтинское соглашение о репатриации было применено к более многочисленным группам «восточных» добровольцев. Они происходили в разное время, были отдалены географически, но объединяло их то, что совершались они всегда обманным путем и с большой жестокостью.
Оглашение приговора Военной Коллегии
Верховного Суда СССР по делу казачьих генералов.
17.01.1947
Первыми «жертвами Ялты», испытавшими на себе все «прелести» этого соглашения, стали добровольческие формирования, собравшиеся в мае 1945 г. в Каринтии (Австрия). Это Казачий стан генерал-майора Т. Доманова, находившийся в районе Лиенца и насчитывавший 24 тыс. военных и гражданских лиц, группа кавказцев в Обердраубурге под командованием генерала Султана Келеч-Гирея численностью в 4800 человек, и 15-й Казачий кавалерийский корпус под командованием немецкого генерал-лейтенанта Г. фон Паннвица, численностью в 30-35 тыс. человек, находившийся в районе Фельдкирхен – Альтхофен [13].
Все эти лица надеялись, что их считают военнопленными, со всеми вытекающими из этого последствиями. Кроме того, многие попросту не верили, что англичане, верные принципу предоставления «политического убежища» всем, испытывающим притеснения на Родине, выдадут их на верную смерть. Однако, как показали дальнейшие события, нежелание «ссориться с Советами» оказались сильнее всех традиций «доброй старой Англии».
Насильственная выдача этих 50-60 тыс. человек была тщательно подготовлена штабом 5-го английского корпуса. Причем английское командование относилось к ней настолько серьезно, что во всех соответствующих документах она обозначалась термином «военная операция». Поначалу предполагалось применить только обманный маневр, но вскоре стало ясно, что придется прибегнуть и к насильственным действиям. 28 мая 1945 г. 2756 офицеров (в том числе 35 генералов) соединения генерал-майора Доманова и 125 кавказских офицеров Султан-Келеч Гирея были отделены от своих подчиненных и семей, и под предлогом совещания с представителями английского командования были перевезены в строго охраняемый лагерь в Шпиттале. Некоторым из них на другой день, когда обман раскрылся, удалось бежать, некоторые, как генерал-майор Д. Силкин, покончили с собой, многие были застрелены англичанами при попытке к бегству. Но подавляющее большинство из них были 29 мая 1945 г. доставлены в Юденбург и там переданы советским представителям [14].
Отделение командного состава послужило прелюдией к назначенной на 31 мая – 1 июня 1945 г. выдаче рядовых казаков и кавказцев в районе Лиенц – Обердраубург. Скрыть от такой массы людей, что их собираются передать советским властям, было уже невозможно. Это и послужило причиной трагедии, которая разыгралась в эти дни в долине р. Драва. По свидетельствам очевидцев (как выживших казаков, так и англичан) наиболее кровавые события произошли в лагере Пеггец. Здесь казаки и их семьи собрались вокруг импровизированного алтаря, наивно полагая, что вид молящихся людей остановит английских солдат. Однако те имели четкий приказ выдать всех, кто был в этом и других лагерях, в руки советских представителей. В результате произошло столкновение, в котором на безоружных казаков сначала пытались «воздействовать» дубинками и прикладами, а потом, когда это не помогло, и люди стали разбегаться, многие английские солдаты попросту открыли огонь на поражение. По далеко не полным данным, только в этот день и только в этом лагере погибло около 700 человек, из которых 20-30 утонули в Драве, когда пытались спастись. Остальных же, которых, как пишут очевидцы, охватило какое-то оцепенение и равнодушие, партиями загружали в грузовики и везли на пункт выдачи – в Юденбург. События, подобные этим, происходили и в других лагерях Казачьего стана. Всего же за две недели июня англичане «репатриировали» здесь более 22 тыс. человек [15].
генерал-лейтенант А.А. Власов – одна из главных целей
советских спецслужб и репатриационных комиссий
В те же дни, когда казаки группы Доманова были переданы советским властям, в 100 км восточнее вершилась судьба 15-го Казачьего кавалерийского корпуса. Здесь выдачи начались 28 и закончились 30 мая 1945 г. За исключением 50 казаков, которым удалось спастись, весь его личный состав также оказался на станции Юденбург [16].
Выше уже говорилось, что все выдачи второй «волны» сопровождались необычайным коварством и жестокостью со стороны тех, кто выдавал. Однако еще одной особенностью описанных событий было то, что англичане не ограничились репатриацией только советских граждан. Заодно они выдали и тех, кто никак не подпадал под это определение. В данном случае речь идет о так называемых «старых эмигрантах» (так, в отличие от беженцев периода Второй мировой войны называли бывших белогвардейцев) и немецком командном и кадровом персонале казачьих частей. Например, среди выданных офицеров Казачьего стана 1430 были «старыми эмигрантами», причем некоторые из них, такие заслуженные, как бывший атаман Всевеликого войска Донского генерал-от-кавалерии П. Краснов, генерал-лейтенант А. Шкуро и бывший командир Дикой дивизии Султан-Келеч Гирей. И если эти последние имели хоть какое-то отношение к России (правда, не советской), то 145 немецких офицеров 15-го корпуса такого отношения не имели вовсе [17].
Впоследствии схема выдач казаков в долине Дравы станет «классической» и для других подобных «мероприятий». Как можно увидеть, она была довольно проста. Сначала отделение офицеров от рядового состава, по возможности, обманным путем, а затем выдача последнего — обычно, с применением силы или методов психологического воздействия (так, чтобы заставить казаков 15-го корпуса сесть в грузовики, англичане продемонстрировали им действие самоходной огнеметной установки «Оса», после чего у многих людей, прошедших всю войну, началась истерика). Несколько позднее, по этой же отработанной схеме были выданы члены еще одного крупного добровольческого формирования – 2-й дивизии РОА, капитулировавшей перед американцами 8-10 мая 1945 г. в Австрии (1-я дивизия капитулировала несколько раньше перед советскими войсками).
Выдача дивизии происходила поэтапно, так как ее личный состав был разбросан по нескольким лагерям: Кемптен (11 августа 1945 г.), Дахау (21 января 1945 г.) и Платтлинг (24 февраля – 13 мая 1946 г.). При этом каждая «порция» выдаваемых насчитывала от 500 до 1500 человек. Эти репатриации также происходили в сопровождении кровавых эксцессов, а события в бывшем нацистском лагере Дахау даже стали достоянием мировой общественности. Здесь пленные власовцы (400 чел.), узнав о готовящейся выдачи, объявили голодовку и отказались выходить из бараков, многие умоляли американских солдат «застрелить их». Однако и здесь сопротивление не вышло за рамки пассивного. Четырнадцать человек покончили с собой, отчасти, как сообщается, «чтобы вразумить американцев», двадцать один нанесли себе такие тяжелые ранения, что потребовалось стационарное лечение в госпитале. Остальных же, решительно подавив все попытки к сопротивлению, выдали советским представителям [18].
Платтлинг (Германия). Один из самых крупных лагерей
в американской зоне оккупации,
где в 1945 – 1946 содержались чины РОА
перед отправкой в СССР
В ходе этой серии репатриаций, как и в случае с казаками, старшие офицеры РОА были отделены от рядовых (их главнокомандующий генерал А.А. Власов был еще 12 мая 1945 г. пленен советскими войсками) и выданы в последнюю очередь – в Платтлинге [19].
Летом 1945 г. произошла репатриация еще одного крупного «восточного» добровольческого формирования – 162-й Тюркской пехотной дивизии. Это соединение капитулировало на севере Италии перед английскими войсками в мае 1945 г., а уже через несколько недель ее личный состав отправили поездом в порт Таранто, а оттуда – на корабле в Одессу. Начало этого «недобровольного путешествия» не предвещало ничего хорошего. Так, перед отправлением один мулла сжег себя в знак протеста против репатриации, а многие пленные утопились в море [20].
События второй «волны» репатриации показали многое. Например, коварство и жестокость западных демократий, на которые они шли, если дело касалось каких-то их личных интересов. Представители Англии, США, Франции и других стран охотно выполняли Ялтинские соглашения о репатриации, вплоть до последней запятой и, как было показано выше, даже перевыполняли. Их не смущали протесты таких уважаемых на Западе людей, как генерал А.И. Деникин, обращения ряда церковных и общественных деятелей. Наконец, их не смущал сам факт того, что они выдают на верную смерть тысячи людей, среди которых даже находились их союзники по Первой мировой войне (например, генерал П.Н. Краснов). Однако с другой стороны, эти же события показали, что если репатриации определенной части «восточных» добровольцев могли противоречить каким-то их интересам, они, не задумываясь, оставляли их на Западе. Да, как ни странно, тогда было и такое. Так, по целому ряду причин, англичане и американцы отказались выдать советским представителям личный состав украинской 14-й и белорусской 30-й гренадерских дивизий войск СС, Русского охранного корпуса и Авиационной группы РОА (за исключением ее командующего генерал-майора В.И. Мальцева). Однако самый известный из этих эпизодов произошел с 1-й Русской национальной армией генерал-майора Б.А. Хольмстон-Смысловского. В мае 1945 г. ей удалось прорваться в Лихтенштейн, и правительство этого княжества отказалось выдать ее личный состав, даже, несмотря на угрозы советской стороны. Эти события получили такой резонанс, что о них помнят даже сейчас: не так давно на их основе был снят художественный фильм «Ветер с Востока», где в главной роли командующего армией снялся известный американский актер М. Макдауэл [21].
Германия. Февраль 1946
Историки до сих пор гадают, что могло послужить причиной такой избирательности. Тем не менее, всем ясно, что маленький Лихтенштейн, конечно же, не смог бы в одиночку противостоять СССР. Не смогла же этого нейтральная Швейцария. Скорее всего, в невыдаче Хольмстона были заинтересованы очень влиятельные люди из разведывательных сообществ Англии и США (дело в том, что этот бывший белогвардеец являлся одновременно и офицером немецкой военной разведки – абвера). Что касается украинцев и белорусов, то по официальной версии за них заступился римский папа Пий XII, так как подавляющее большинство этих добровольцев были католиками или греко-католиками [22].
В послевоенной западной и эмигрантской литературе много говорилось о мотивах и причинах, по которым СССР требовал, а союзники пошли на насильственные репатриации. И, если в случае с советской стороной все более или менее ясно, то о многих побудительных причинах представителей Англии и США можно только догадываться.
В целом, по словам английского историка Н. Бетелла, можно выделить следующие:
1. Необходимость обеспечить безопасность английских и американских военнопленных, находившихся в советских руках;
2. Опасения вызвать подозрения советского правительства в неискренности и тем повредить общему делу – ведению войны;
3. Страх перед трудностями, которые вызвала бы необходимость устройства и расселения на Западе большого числа советских граждан [23].
Однако, по словам эмигрантского историка Н.Д. Толстого, к первым двум причинам никто серьезно не относился, так как выдачи продолжались и в 1946, и в 1947 г. Значит, главной причиной, как это не прозвучит цинично, все-таки было «нам они здесь не нужны».
Перед репатриацией. Германия. Лето 1946
[img=left alt=title]uploads/1/1223298480-1-Vj4b.jpg[/img]
Итак, в 1943 – 1947 гг., в ходе всех трех «волн» репатриации, западные союзники передали с применением силы СССР более 2,2 млн. советских граждан, которые проходили службу в «восточных» добровольческих формированиях германских вооруженных сил (в это число также входят члены семей последних и беженцы, группировавшиеся вокруг тех или иных добровольческих частей). Из них по прибытии в СССР:
• 20% — расстреляны или осуждены на 25 лет лагерей (что, по сути, было равносильно смертному приговору);
• 15 – 20% — осуждены на 5 – 10 лет лагерей;
• 10% — высланы в отдаленные районы Сибири не менее, чем на 6 лет;
• 15% – посланы на принудительные работы в Донбасс, Кузбасс и другие районы, разрушенные немцами. Вернуться домой им разрешалось только лишь по истечении срока работ;
• 15 – 20% — разрешили вернуться в родные места.
Как видно, эти весьма приблизительные и обобщенные данные не дают при сложении 100%: вероятно, недостающие 15 – 20% — это люди, которым удалось «скрыться» уже в СССР, умершие в дороге или бежавшие [24].
Эти данные также не дают представления о том, какая судьба постигала каждую из категорий «восточных» добровольцев. Следует признать, что наиболее «круто» советское правосудие обошлось с бойцами и командирами РОА. Согласно данным Н. Краснова, внучатого племянника атамана, офицеры из окружения генерала Власова и штабные офицеры были сразу же отделены от остальных, а прочие власовцы были сразу же вывезены в специальный лагерь под Кемерово, где советские компетентные органы начали их фильтрацию на предмет выявления всех офицеров, вплоть до командиров батарей и взводов. При этом наибольшее внимание уделялось офицерам-пропагандистам, прошедшим подготовку на курсах в Дабендорфе (вероятно, как носителям власовской идеологии). Большинство из них были приговорены трибуналами Восточно-Сибирского военного округа к расстрелу, а остальные получили сроки в лагерях, чаще всего по 25 лет (главным образом на Колыме, в Воркуте и Джезказгане) [25].
Нечто похожее ожидало солдат и офицеров казачьих и других формирований. Со временем, к 1946 г., советские органы перестали различать отдельные категории «восточных» добровольцев, и по всем официальным и неофициальным документам они стали проходить как «власовцы».
и его окружением. Август 1946
Что же касается командующих этих формирований, то их судьба была предрешена заранее. Несмотря на судебные разбирательства (правда, закрытые) все они были приговорены к смертной казни через повешение. Сначала генерал-лейтенант А. Власов и его соратники, а затем атаман П. Краснов и другие казачьи генералы. Вместе с последними был также повешен и генерал-лейтенант Г. фон Паннвиц – немецкий дворянин и командир 15-го Казачьего кавалерийского корпуса. Суд над ним – еще одна гримаса советского «правосудия» [26].
Выше уже было сказано, что проблема репатриаций обросла со временем целым клубком вопросов (политических, юридических, моральных и пропагандистских). Они начали возникать уже в ходе этих насильственных выдач. Еще больше их появилось в послевоенный период, который, как известно, проходил под знаком «холодной войны» СССР и Запада. На ее фоне все эти вопросы переплелись настолько, что их, порой, бывает трудно отделить друг от друга. Выделим только главные из них и постараемся, хотя бы вкратце, на них ответить.
Выше мы уже упоминали один из этих вопросов: почему западные демократии пошли на такое соглашение с СССР? В принципе, ответ на него уже дан, хоть его и трудно принять с точки зрения морали и общечеловеческих ценностей, о которых так пеклись и пекутся эти демократии. Просто так сложилась политическая конъюнктура и, как говорится, «ничего личного…». Однако, со временем, к этому вопросу добавился еще один: как соглашения о репатриации, достигнутые в Ялте, согласуются с нормами международного права, а именно с Женевской конвенцией (1929 г.) о правах военнопленных. Дело в том, что в ней ясно и четко сказано, что национальность солдата определяется исключительно его военной формой.
В армии Великобритании воевало много иностранцев – беженцев из Германии и оккупированных ее стран, многие из которых были гражданами государств нацистского блока. Всех их следовало уберечь от опасностей, связанных с пленом. Поэтому на ранней стадии войны Великобритания недвусмысленно заявила в Берлине через свое государство-протектор, что всякий солдат английской армии, попав в плен, находится под защитой Женевской конвенции. И пока существовала реальная опасность немецких репрессий для английских солдат, Великобритания неукоснительно придерживалась «принципа формы», хотя бы внешне. До 1943 г. это касалось и «русских солдат в немецкой форме». Однако когда опасность немецких репрессий миновала, англичане, опять-таки из политических соображений, стали рассматривать «восточных» добровольцев не как военнопленных, а как предателей союзной державы и обращаться с ними соответствующим образом [27].
Поэтому, отвечая на данный вопрос, можно сказать, что выдача членов добровольческих формирований, которые являлись солдатами вермахта, носили немецкую военную форму и, следовательно, находились под защитой Женевской конвенции, означала явное нарушение действующего военного права. Однако и тут не все так просто. Если под статьи Женевской конвенции легко подпадали бойцы многочисленных «восточных» батальонов и вспомогательный персонал немецких частей и соединений (так называемые «хиви» – «добровольные помощники»), то с солдатами РОА и других подобных формирований дело обстояло намного труднее. Ведь многие из них считали себя (и вполне искренне) не немецкими прислужниками, а бойцами национальной армии, которая борется за освобождение своей Родины (наподобие хорошо известного в российской истории Чехословацкого легиона времен Первой мировой и гражданской войны). Было ли уместно обвинение этой сравнительно небольшой группы в измене Родине? По словам немецкого историка Й. Хоффманна, это обвинение не выдерживает никакой критики. «Следует заметить, — пишет он, — что понятие «измена Родине» может относиться лишь к отдельным лицам или незначительным по численности группам. Но когда в вооруженном конфликте… миллион солдат активно воюет на стороне противника, речь идет уже не об «измене Родине», а о неком политико-историческом процессе» [28]. Однако как отделить тех, кто пошел в РОА и подобные ему национальные формирования сознательно, от тех, кто был загнан туда силой? Западные союзники не стали ломать над этим голову.
В целом ведущая роль в политике выдач принадлежала Великобритании, а США последовали за ней, хотя и не без колебаний, и в меньшем масштабе применяя насилие. И если англичане выдавали всех подряд, и бывших «красных», и бывших «белых», то американцы пытались подходить к ним дифференцированно. Выше уже было сказано, что репатриации подлежали только советские граждане по состоянию на 1 сентября 1939 г. То есть жители Западной Украины, Западной Белоруссии и Прибалтики не являлись таковыми в глазах американцев. И в основном они этого правила придерживались. Однако кровавые эксцессы в лагере Дахау настолько испугали американское командование, что оно решило на некоторое время прекратить массовые выдачи, и оправлять военнопленных в СССР только после подробного опроса. Так, в штабе 3-й армии был подготовлен ряд вопросов, на основании которых американцы пытались разделить возможных репатриантов на полноправных граждан и тех, кто подвергался преследованиям на Родине, и потому теперь не подлежит выдаче. Вопросы касались, например, права носить оружие, права участвовать в свободных выборах или права занимать общественный пост. В конце концов, американские репатриационные комиссии выделил несколько групп людей, не обладавших, на их взгляд, гражданскими правами и тем самым не являвшихся советскими гражданами, — «кулаки», «белые» и «диссиденты». Однако и здесь не обошлось без недоразумений. Например, те, кто заявлял, что вступил в РОА под нажимом немцев или под угрозой голодной смерти, подлежали выдаче в первую очередь (в лагере Платтлинг таких оказалось более 3 тыс. человек) [29].
Но такие, даже не половинчатые меры, не могли удовлетворить советскую сторону. И поэтому, под ее давлением, а также при деятельном участии Великобритании, США были вынуждены сдаться. Результатом этой капитуляции стала так называемая Директива Мак-Нарни – Кларка (21 декабря 1945 г.). Согласно этому документу, обязательной репатриации, «независимо от желания и с применением силы, если это окажется необходимо» подлежали все:
1. Взятые в плен в немецкой форме;
2. Находившиеся в рядах советских вооруженных сил 22 июня 1941 г. и после этой даты и не демобилизованные впоследствии.
3. Обвиняемые советскими властями в добровольной помощи врагу, при предоставлении убедительных доказательств с советской стороны [30].
И, тем не менее, это была хоть и капитуляция, но капитуляция почетная: нечто среднее между полным отказом от репатриации и безоговорочными английскими выдачами. По замыслу американских юристов директива была принята с целью обеспечить возвращение предполагаемых предателей, с тем, чтобы они получили заслуженное наказание, тогда как вопрос об обычных беженцах, не запятнавших себя сотрудничеством с врагом, должен был рассматриваться в соответствии с традиционной американской политикой.
Наконец, после начала «холодной войны» этот вопрос приобрел также и некоторое пропагандистское звучание. Как бы неожиданно «свободный мир» узнал о том, что Ялтинские соглашения о репатриации были настоящей трагедией для миллионов человек. И это несмотря на то, что к ней, в свое время, старались привлечь внимание, как уже говорилось выше, и папа римский, и видные деятели зарубежной Православной церкви, да и сами «восточные» добровольцы в лице своих лидеров (например, письма генерал-майора М. Меандрова к г-же Рузвельт). С другой же стороны, на Западе узнали, что во время войны в СССР было, оказывается, более миллиона активных борцов с режимом. Все это, конечно, стало актуальным не из-за каких-то моральных побуждений. Просто все эти лица, как полагали западные лидеры, могут стать действенной «пятой колонной» во время предполагаемой войны с СССР. Кроме того, к 50-м годам прошлого века относится и начало активного изучения в европейской и американской историографии проблемы коллаборационизма в Советском Союзе в период Второй мировой войны. Причем наиболее серьезно изучались все вопросы, связанные с немецкими методами по вербовке «восточных» добровольцев, и те ошибки, которые они допустили, не дав развернуться так называемому Освободительному движению народов России [31].
Сама же тема насильственной репатриации стала одним из сюжетов пропагандистской войны Запада против СССР. Например, в знаменитом «Архипелаге ГУЛАГ» А. Солженицына ее жертвам посвящена целая глава под названием «Та весна» [32]. А многие бывшие власовцы и члены других добровольческих формирований, выйдя из лагерей по амнистии 1955 г., пополнили ряды зарождавшегося в СССР диссидентского движения.
Так, в целом, выглядит эта большая и многогранная проблема. Когда более 60 лет назад главы трех союзных держав подписывали в Ялте соглашения о репатриации, они и представить себе не могли, что она переживет их всех и будет служить объектом пристального изучения даже в новом, XXI, веке. И если Сталин действительно понимал, зачем нужны ему эти репатрианты, то Рузвельт и Черчилль, кажется, не отдавали себе в этом отчет. В очередной раз, в угоду сиюминутной политической конъюнктуре, были попраны права миллионов людей. Предпринимая попытку объективно подойти к этой проблеме, автор, естественно, не собирался обелять настоящих предателей и военных преступников. Многие из них, как впоследствии оказалось, все-таки остались на Западе и просто поменяли хозяев. Что же касается обычных беженцев, обманутых или даже тех, кто «добросовестно заблуждался», считая нацизм меньшим злом, чем коммунизм, то их выдача была аморальной с любой точки зрения. Разве, что только не с политической?! Кубанский атаман В. Науменко назвал эти выдачи «великим предательством». С ним нельзя не согласиться. Но на наш взгляд, это было предательство не в буквальном смысле этого слова. Именно там, в долине Дравы, Кемптене, Дахау, Платтлинге и многих других местах русский человек в очередной раз убедился в том, чего стоят все заверения Запада о демократии, правах человека и т.п. вещах. К сожалению, этот один из многочисленных, незаслуженно забытых, но не последних по значению, уроков Ялты не пошел ему впрок.
доцент кафедры украиноведения
Крымского государственного
медицинского университета
им. С.И. Георгиевского
[hr]
Примечания:
1. См. например: Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны 1941 – 1945 гг. Сб. документов. – М.: Международные отношения, 1984. – Т.4 (Крымская конференция руководителей трех союзных держав – СССР, США и Великобритании – 4-11.2.1945 г.).
2. На наш взгляд, наиболее интересными публикациями по этой проблеме являются такие работы российских авторов: Полян П.М. Жертвы двух диктатур. – М.: РОССПЭН, 2002; Его же. Депортация советских граждан в третий рейх и их репатриация в Советский Союз // Материалы по истории Русского освободительного движения: Сб. статей, документов и воспоминаний. – М.: Архив РОА, 1998. – Вып. 4. – С. 322-409; Арзамаскин Ю.Н. Советские органы репатриации в 1944 – 1946 гг. // Материалы по истории Русского освободительного движения: Сб. статей, документов и воспоминаний. – М.: Архив РОА, 1998. – Вып. 4. – С. 258-284. Однако основное внимание в этих исследованиях уделяется, прежде всего, структуре органов репатриации и различной статистике по репатриантам.
3. Арзамаскин Ю.Н. Указ. соч. – С. 258.
4. Советский Союз на международных конференциях… — С. 258; Хоффманн Й. История Власовской армии. – Париж: Имка-Пресс, 1990. – С. 235.
5. Подробнее о вопросе «восточных» добровольческих формирований см. например: Дробязко С.И. Восточные легионы и казачьи части в вермахте. – М.: АСТ, 1999; Его же. Русская освободительная армия. – М.: АСТ, 2000; Романько О.В. Мусульманские легионы во Второй мировой войне. – М.: АСТ, 2004.
6. Майоров Н. Краснодарский процесс // Неотвратимое возмездие. По материалам судебных процессов над изменниками Родины, фашистскими палачами и агентами империалистических разведок. – М.: Воениздат, 1979. – С. 160-170.
7. Назаров М.В. Миссия русской эмиграции. – Ставрополь: Кавказский край, 1992. – С. 309.
8. Дробязко С.И. Русская освободительная армия… — С. 17-22.
9. Арзамаскин Ю.Н. Указ. соч. – С. 258-259.
10. Назаров М.В. Указ. соч. – С. 336.
11. Хоффманн Й. Указ. соч. – С. 236.
12. Полян П.М. Депортация советских граждан в третий рейх… — С. 385; Толстой Н.Д. Жертвы Ялты. – М.: Русский путь, 1996. – С. 416-426.
13. Хоффманн. Й. Указ. соч. – С. 236.
14. Толстой Н.Д. Указ. соч. – С. 181-220.
15. Там же. – С. 233-255.
16. Хоффманн Й. Указ. соч. – С. 237.
17. Там же. – С. 237.
18. Полян П.М. Депортация советских граждан в третий рейх… — С. 384-385.
19. Назаров М.В. Указ. соч. – С. 337.
20. Толстой Н.Д. Указ. соч. – С. 349.
21. Толстой Н.Д. Указ. соч. – С. 292-296; Дробязко С.И. Эпопея генерала Смысловского // Материалы по истории Русского освободительного движения: Сб. статей, документов и воспоминаний. – М.: Архив РОА, 1998. – Вып. 4. – С. 116-135.
22. Назаров М.В. Указ. соч. – С. 345.
23. Bethell N. The Last Secret. The Forcible Repatriation to Russia 1944 – 1947. – London: Deutsch, 1974. – P. 242-243.
24. Толстой Н.Д. Указ. соч. – С. 426, 468.
25. Поздняков В.В. Власовцы в СССР. Письма Н.Н. Краснова // Новое русское слово. – 1964. – 22-23 декабря.
26. Известия. – 1946. — №181. – 2 августа; Правда. – 1947. — №15. – 17 января.
27. Хоффманн Й. Указ. соч. – С. 242.
28. РОА – «третья сила» второй мировой. Интервью Д-ра Йоахима Хоффманна Российскому информационному агентству «Новости». – Май 1995 // Личный архив О.В. Романько. – Л. 1-2.
29. Хоффманн Й. Указ. соч. – С. 253.
30. Толстой Н.Д. Указ. соч. – С. 407.
31. См. например: Thorwald J. Wen sie verderben wollen. Bericht des grossen Verrats. – Stuttgart: Steingrüben Verlag, 1952.
32. Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ. 1918 – 1956. Опыт художественного исследования. – М.: Инком НВ, 1991. – Т.5. – С. 169-198.
[color=red]См. также статьи этого автора:[/color]
[url=http://old.kr-eho.info/index.php?name=News&op=article&sid=1317]Деятельность организаций украинских националистов
на территории Крыма (1941 – 1944):
ПОЛИТИЧЕСКИЙ И ВОЕННЫЙ АСПЕКТЫ ВОПРОСА[/url]
[url=http://old.kr-eho.info/index.php?name=News&op=article&sid=1126]Формирования Русской освободительной армии на территории Крыма (1943-1944)[/url]
[url=http://old.kr-eho.info/index.php?name=News&op=article&sid=926]Партизаны и крымскотатарское население в годы оккупации
«УТВЕРЖДЕНИЯ О ВРАЖДЕБНОМ ОТНОШЕНИИ БОЛЬШИНСТВА ТАТАР КРЫМА К ПАРТИЗАНАМ… ЯВЛЯЮТСЯ НЕПРАВИЛЬНЫМИ…»[/url]
[url=http://old.kr-eho.info/index.php?name=News&op=article&sid=593]Крымскотатарские коллаборационистские формирования
В ВЕРМАХТЕ, ПОЛИЦИИ И ВОЙСКАХ СС (1941-1945): К ВОПРОСУ ОБ ОРГАНИЗАЦИИ, ЛИЧНОМ СОСТАВЕ И ЧИСЛЕННОСТИ[/url]
[url=http://old.kr-eho.info/index.php?name=News&op=article&sid=375]Татарский политический коллаборационизм в годы Второй мировой войны[/url]
[url=http://old.kr-eho.info/index.php?name=News&op=article&sid=240]Органы управления на оккупированной территории Крыма (1941 – 1944)[/url]
[url=http://old.kr-eho.info/index.php?name=News&op=article&sid=93]Немецкая оккупационная группировка и силовые структуры
НА ТЕРРИТОРИИ КРЫМА (1941-1944): ОРГАНИЗАЦИЯ, СТРУКТУРА, ЧИСЛЕННОСТЬ[/url]
[url=http://old.kr-eho.info/index.php?name=News&op=article&sid=49]Крым в планах нацистского военно-политического руководства (1941-1944)[/url]