За слово русское обидно!

мы бредим от удушья…»
Владимир Высоцкий

Словом можно обрадовать, обидеть, возвысить, унизить, от слова можно и заболеть и выздороветь. Слова – с их помощью мы ориентируемся в окружающем мире. Что такое хорошо и что такое плохо, мы начинаем понимать тогда, когда об этом нам рассказывают родители, потом книги, телевидение, интернет. Смысл каждого слова может быть изменен интонацией, с которой оно произнесено. Произнеси слово «герой» с издёвкой, и оно будет восприниматься уже как «трус».
Вот потому так внимательно нужно относиться к чистоте родного языка. Изменение понимания важных для каждого из нас слов, таких как совесть, достоинство, мать, родина изменяет наше мироощущение и поведение.

Если не обращать внимания на точность понимания каждого слова, то можно легко стать послушной куклой в руках манипуляторов, чьё понимание выше нашего. Для того, чтобы этого не случилось, нужно почаще прибегать к помощи словарей русского языка Даля, Ожегова, Ушакова, энциклопедических словарей и других изданий.

Лучше, чем сказано в энциклопедическом словаре, всё равно не скажешь, поэтому цитирую:

«Язык — важнейшее средство человеческого общения. Язык неразрывно связан с мышлением; является социальным средством хранения и передачи информации, одним из средств управления человеческим поведением».

Последняя часть определения особенно важна. Язык – средство управления человеческим поведением. Посмотрим, предпринимаются ли такие потуги в нашем родном русском разговорном. Я начну, а каждый может сам продолжить список слов-перевёртышей.

«Суррогатное материнство». Значение слова «суррогат» по Ожегову: продукт, предмет, лишь по некоторому сходству являющийся заменой натурального. И где здесь тот смысл, который вкладывают в это слово Пугачева с Киркоровым? В смысле – услуга, механическое вынашивание?

Такое прилагательное к святому для всех слову мать совсем не безобидно. Представление о том, что мать может быть ненастоящей, размывает устои общества, а в первую очередь – институт семьи. Мнение, что можно родить ребёнка, но не быть матерью, а также не родить дитя, но быть его родной матерью, опасно и разрушительно для семьи и для здоровья общества. Об этом можно много говорить, но лучше послушать, что говорит по этому вопросу патриарх Кирилл, или просто задайте такой вопрос своей собственной матери.

Суть извращения смысла выражения в том, что дети рождаются не из пробирки, у детей всегда есть мать, их плоть от плоти, их кровь от крови. Не случайно, что православная церковь запрещает крестить таких детей в церкви.

Гражданский брак. «Гражданский брак – брак, оформленный в соответствующих органах государственной власти без участия церкви» (БСЭ). Это совсем не то, что навязывается молодёжи. То, что сегодня принято называть гражданским браком, является лишь сожительством.

Церковь прямо осуждает такие отношения, называя их блудом. Сожительство от брака отличается тем, что при вступлении в брак супруги приобретают по отношению друг к другу права и обязанности, которые также распространяются на их совместных детей. Вот и получается, что такое смысловое заблуждение потакает боязни ответственности и мужской незрелости. В недавние времена принято было такую незрелость лечить так: «Тронул – женись». Если нет, то проблему решали братья с дубьём. Мораль имела хорошую «дубинную» поддержку.

«Заниматься любовью». Комментарии, казалось бы, излишни, но живёт же плутливое выраженьице. Как можно тем, на чём основан мир, «заниматься»? Опять подленькая подмена слов.

И сразу же о выражении «выглядеть сексуально». В русском языке есть слова мужественно и женственно. Бесполая «сексуальность» никакого отношения к русскому языку не имеет.

Или невинное, даже несколько романтическое, словечко «голубые», скрывающее за собой содомский грех. Называется это на родном языке вполне определённо – педерасты, от греческого paiderastes – «любящий мальчиков». Сбросьте кисею обмана – и постыдство, неприглядность греха становится очевидной.

В эпиграфе статьи приведены слова В. Высоцкого «…Спасите наши души…». Спасите наши души именно от заблуждений и путаниц, выраженных в словах, ибо одно из имён князя тьмы – путаник, обманщик. Удушья обмана можно избежать, только если это охмурение ясно увидишь.

И — немного об украинском языке, вернее, о тех языковых несуразностях, которые насаждаются то ли от явной нелюбви к русскому слову, то ли от желания доказать, что «Украина – не Россия» (название небезызвестной книги Леонида Кучмы в данном случае весьма показательно). Но в любом случае переводить имена собственные в мире как-то не принято. Джон, приехав в Россию, не становится Женей или Олесь – Олегом, но почему же у нас существуют такие превращения?

Назвали счастливые родители своего ребенка Анна. А при выдаче паспорта очередной бюрократ запишет ее как Ганну. Назвали Елена — а запишут как Олену. Есть много замечательных, благозвучных и певучих украинских имен, но зачем же русские имена переиначивать под псевдоукраинские? Чудеса, скажет кто-то. Это смотря как на ситуацию посмотреть! Для кого чудеса, а для кого – нарушение прав человека!

Я уже не говорю об издевательствах над русскоязычными людьми (особенно – над стариками), которых политика украинизации лишает возможности читать на русском языке аннотации к лекарствам. И это происходит в регионах, где люди, считающие родным русский язык, составляют большинство населения!

То же самое можно сказать и о названиях крымских городов и сел. Кто-то найдет этому оправдание в том, что, мол, на Украине украинский язык является государственным. Но возникает вопрос: кто за нас решил, что в государстве, в котором половина граждан разговаривает на русском языке, государственным должен быть только один язык? А как же опыт Канады, Швейцарии, Бельгии и других государств, где государственными признаны два и более языков?

Подводя итоги, вернемся к тому, с чего начали. Язык – это основа основ нашего сознания, нашей культуры, нашей жизни. Народ, который бережет и сохраняет свой язык, бережет и сохраняет самого себя.