НАПИТЬСЯ КАК СЛЕДУЕТ – ЭТО ТОЖЕ ИСКУССТВО: К 80-ЛЕТИЮ КЛАССИКА
Сегодня, 3 сентября, исполняется восемьдесят лет со дня рождения Сергея Довлатова — одного из моих любимых писателей (анти)советского периода. Пожалуй, так часто, как его, из беллетристов той эпохи я не перечитываю никого. Ироничная, точная, каждое слово — нет, даже не так — каждая буква на своем месте, проза Довлатова не раз и не два помогала мне в тяжелые и развлекала в «легкие» времена.
Я просто открываю любой том с любого места.
«Русский алфавит – мое единственное богатство».
«Проиграть в наших условиях, может быть, достойнее, чем выиграть».
«Здоровый цинизм помогает избегать громких слов».
«Бескорыстное вранье – это не ложь, это поэзия».
«Город у нас добродушный, все спектакли кончаются бурными аплодисментами».
«Нам ясно, что у гениев должны быть знакомые. Но кто поверит, что его знакомый – гений?»
В июне я рассказывал здесь, на кибернетических страницах «Крымского Эха», о необычном музее Довлатова в Пушкинских горах, где он работал экскурсоводом в последние советские годы своей жизни. А сегодня захотелось поговорить о Довлатове-журналисте. Уча в университете уму-разуму будущих репортеров, я люблю вворачивать время от времени в лекции фрагменты довлатовского «Компромисса» — одной из лучших книг не только о советской журналистике, но и о журналистике вообще.
«В любой газетной редакции есть человек, который не хочет, не может и не должен писать».
«В нашей конторе из тридцати двух сотрудников по штату двадцать восемь называли себя: «Золотое перо республики». Мы трое в порядке оригинальности назывались — серебряными. Дима Шер, написавший в одной корреспонденции: «Искусственная почка — будничное явление наших будней», слыл дубовым пером».
«Вообще редакционные пьянки — это торжество демократии. Здесь можно подшутить над главным редактором. Решить вопрос о том, кто самый гениальный журналист эпохи. Выразить кому-то свои претензии. Произнести неумеренные комплименты. Здесь можно услышать, например, такие речи:
— Старик, послушай, ты — гигант! Ты — Паганини фоторепортажа!
— А ты, — доносится ответ, — Шекспир экономической передовицы!..»
«О журналистах замечательно высказался Форд: «Честный газетчик продается один раз». Тем не менее я считаю это высказывание идеалистическим. В журналистике есть скупочные пункты, комиссионные магазины и даже барахолка. То есть перепродажа идет вовсю».
Себя журналиста Довлатов охарактеризовал так:
«С работы меня уволили в начале октября. Конкретного повода не было. Меня, как говорится, выгнали «по совокупности». Видимо, я позволял себе много лишнего.
В журналистике каждому разрешается делать что-то одно. В чем-то одном нарушать принципы социалистической морали. То есть одному разрешается пить. Другому — хулиганить. Третьему — рассказывать политические анекдоты. Четвертому — быть евреем. Пятому — беспартийным. Шестому — вести аморальную жизнь. И так далее. Но каждому, повторяю, дозволено что-то одно. Нельзя быть одновременно евреем и пьяницей. Хулиганом и беспартийным…
Я же был пагубно универсален. То есть разрешал себе всего понемногу».
Крым, конечно, не самый довлатовский регион. Куда «более мемориальны» Ленинград, Таллин, Пушкинские горы, Нью-Йорк. Но, тем не менее, Довлатов бывал и у нас на полуострове. Отзвук одного из таких посещений можно услышать в «Соло на ундервуде»:
«Лет двадцать пять назад я спас утопающего. Причем героизм мне так несвойственен, что я даже запомнил его фамилию — Сеппен. Эстонец Пауль Сеппен.
Произошло это на Черном море. Мы тогда жили в университетском спортлагере. Если не ошибаюсь, чуть западнее Судака.
И вот мы купались. И этот Сеппен начал тонуть. И я его вытащил на берег.
Тренер подошел ко мне и говорит:
— Я о тебе, Довлатов, скажу на вечерней поверке.
Я, помню, обрадовался. Мне тогда нравилась девушка по имени Люда, гимнастка. И не было повода с ней заговорить. А без повода я в те годы заговаривать с женщинами не умел. И вдруг такая удача.
Стоим мы на вечерней поверке — человек шестьсот. То есть весь лагерь. Тренер говорит:
— Довлатов, шаг вперед!
Я выхожу. Все на меня смотрят. Люда в том числе.
Тренер говорит:
— Вот. Обратите внимание. Взгляните на этого человека. Плавает, как утюг, а товарища спас!»
Обязательно выпью сегодня за упокой души Сергея Донатовича. Ибо, подобно классику, я столько читал о вреде алкоголя, что решил навсегда бросить… читать.
И, кстати, напиться как следует – это тоже искусство! Не я сказал. Довлатов. В уже цитировавшемся здесь «Компромиссе».
Александр Мащенко,
серебряное перо республики (если верить жюри
одноименного конкурса, проходившего
в теперь уже довольно далеком 2012 году)
