ГОСУДАРСТВЕННУЮ СУДОХОДНУЮ КОМПАНИЮ «КЕРЧЕНСКАЯ ПАРОМНАЯ ПЕРЕПРАВА» ПРИГОВОРИЛИ К СМЕРТИ
Два гвоздя в крышку гроба успешно работающего предприятия, не имеющего копейки задолженности ни по заработной плате, ни по налогам, вбили два решения государственных органов: приказ Фонда государственного же имущества о подготовке паромной переправы к приватизации в текущем году и договоренность президентов Украины и России о строительстве моста через Керченский пролив. Будет уместным заметить, что Керченская паромная переправа — единственная на Украине, эксклюзивно занимающаяся морскими пассажирскими перевозками, потому что все остальные — Ильичевск — Варна или Керчь — Поти — грузовые, тем не менее, она первой из перечня всех предприятий подобного рода попала в список приватизируемых производственных объектов.
— Для коллектива это проблема, люди чувствуют себя не совсем уютно, — без прикрас, не стремясь сгладить сложившееся положение дел, говорит директор государственной судоходной компании «Керченская паромная переправа» Николай Ковирниченко.
— А чем в большей степени вызвано плохое самочувствие двухсот человек трудового коллектива — перспективами приватизации или строительства моста?
— Перспективой своего дальнейшего существования. Тут всё вместе сложилось: и мост, и приватизация. Может быть, приватизация как раз и связана со строительством моста, потому что при вводе его в эксплуатацию паромная переправа потеряет свою актуальность и прекратит своего существование. Кому она тогда будет нужна? Понятно, это место в любом случае пустым не останется. Поначалу всё придет в упадок, а через какое-то время что-то будет создано. Но это случится потом, а люди хотят жить сегодня. Поэтому, какое может быть настроение? Конечно, нехорошее.
— Вы человек, всю жизнь проработавший в сфере морских перевозок, и потому у меня нет оснований спорить с вами, когда вы предрекаете прекращение деятельности переправы после постройки моста. Но находите ли вы логическое объяснение горячему желанию государства расстаться с успешным предприятием, подписав ему приватизационный «приговор»?
— Я не берусь судить. Еще Сенека говорил: «Чтобы судить, надо знать». А что мы знаем, не владея всей полнотой информации? Мы хотели рыночных условий — мы их получили. Морские перевозки существовали с древности, они же не были государственными — их организовывали какие-то частники. Вот мы и вернулись к истокам. Чего пугаться приватизации?
— Мы пугаемся не самой приватизации, а повторения негативных примеров, которые у нас перед глазами. На другом конце Керчи «Залив»: один неэффективный собственник, другой, обманувшийся в расчетах. Вы видите положительные примеры передачи государственного имущества в частные руки?
— Такие есть. Например, рядом с нами грузовая переправа — пример работы эффективного частника, создавшего сто новых рабочих мест. Проблема ведь не только в том, работает предприятие или нет. Сегодня на балансе нашего предприятия находится жилье, относящееся по своему состоянию к разряду ветхого. Строились эти дома в 1954 году каркасно-засыпным способом. Исполком его на баланс не принимает, пока не сделаем капитального ремонта, а делать его бессмысленно, потому что дешевле снести и построить новое. Предприятие содержит его за счет своей прибыли, придет частник — он от него, конечно, откажется.
— А, кроме жилья, у вас есть объекты социального назначения?
— Есть пансионат в Подмаячном, столовая, автобус, которым возят людей на работу, медпункт.
— Ну, пансионат частник вряд ли отдаст исполкому. Тот же «Залив» жилой фонд, дворцы культуры и спорта аж бегом всучил городу, а медсанчать, пансионат и базу отдыха в Героевском включил в Уставный фонд и вцепился в них обеими руками, как ребенок в любимую игрушку.
— Если объект будет приносить прибыль, то от него, конечно, никакой частник не откажется, а если окажется убыточным, и содержать его придется за счет прибыли предприятия, то избавится легко.
Приготовиться к досмотру!»
— Так как сегодня ставится вопрос о строительстве моста через Керченский пролив, то, похоже, что его и вправду будут возводить. Параллельное существование с ним паромной переправы, как вы сами сказали, невозможно, потому что как хозрасчетное предприятие она не сможет быть эффективной без финансовых вливаний государственного бюджета. Но всё же как профессионал ответьте, строительство моста — политическое решение или осознанная необходимость?
— Как специалист скажу: инженерное сооружение в виде моста — это сооружение непрерывного действия, а инженерное сооружение в виде переправы — циклического действия. Так что предпочтительнее? Думаю, вы и сами понимаете, что мост лучше. С инженерной точки зрения мост — это идеальный вариант, это здорово, это очень хорошо. А вот как руководитель предприятия я не могу не думать о том, что ожидает переправу после этого, но это уже проблема конкретно нашего коллектива, потому что почти двумстам членам нашего коллектива строительство моста грозит потерей рабочих мест и необходимостью поиска новых. Хотя не исключаю, что люди будут трудоустроены на новых объектах, которые войдут в эксплуатацию вместе с мостом. Может быть, будет флот по проверке и обслуживанию состояния опор моста. Сегодня такая ситуация, что люди согласны на любую работу, несмотря на специальность, профессию и наличие диплома. Но я пока себе этого не представляю, поскольку мне неизвестен проект строительства моста.
— Давайте, Николай Николаевич, пока мост не построен, а приватизация не начата, поговорим о том, что есть. Показатели работы паромной переправы вас и коллектив радуют?
— Смотря с чем сравнивать. В прошлом году мы перевезли в двух направлениях 445 тысяч пассажиров, в этом планировали пятьсот, но видим, не получится, но на уровень 485 тысяч человек выйдем. В советские времена, когда не было границы и ходили железнодорожные паромы, максимальное количество пассажиров, которое перевозила переправа в двух направлениях, — один миллион семьсот тысяч человек.
— С какой стороны активность пассажиров выше, с нашей или российской?
— Приблизительно равноценная. Если взять итоги восьми месяцев, то из 407 тысяч пассажиров двести выехали с Украины, двести семь въехали в нашу страну. И с транспортом такая же картина.
— Переправа востребована преимущественно в летний сезон, сейчас интенсивность работы и загрузка заметно сократились. В очереди в ожидании парома, как я видела, стоит не больше десятка машин.
— Сейчас по семь-восемь машин за рейс, еле-еле выживаем, основная масса перевозок приходится в основном на летний период. Вот, к примеру, за шесть месяцев мы перевезли 171 тысячу пассажиров, за июль — 84 тысячи, в августе — 94, то есть за два летних месяца пассажиропоток больше, чем за полгода. Вся нагрузка приходится на курортный сезон.
— Зато уж летом…
— Лето было хорошим, август выделялся только тем, что в этот период на переправе создалась очередь из автомобилей, продержавшаяся до конца месяца. Во временном режиме она составляла от 8 до10 часов, но пассажиров эта ситуация нисколько не затронула: они по приезде попадали на отходящий паром.
И все же нам удалось оперативно выйти из сложившейся ситуации, организовать и согласовать с контрольными службами Украины и России дополнительные рейсы. Несмотря на то, что с российской стороны согласование проходит сложнее и дольше, с 1 июля мы выполняли не восемь рейсов, как обычно в течение года, а десять, с 13 июля делали по одиннадцать рейсов из каждого пункта, В июле мы отработали без очередей. Обвал произошел после празднования Дня Военно-Морского Флота в Севастополе, по окончании которого гости из России стали съезжаться к переправе и создали проблему и себе, и нам. Ожидание в очереди сначала составляло четыре часа, потом стало прирастать число автомашин, и время ожидания в очереди увеличилось до восьми, а в некоторые дни до десяти часов.
— Комментарий по этому поводу хватало и в СМИ, и в интернете, что, наверное, и стало отправной точкой для информирования президентов о сложившейся на пограничном пункте пропуске ситуации. Значит, не потянули загрузку?
— Почему же мы? Технические возможности нашего предприятия позволяют делать в свободном плавании шестнадцать рейсов, то есть в нормальном режиме одним паромом мы выполняем восемь рейсов от каждого порта. Если мы поставим два парома с интервалом движения уже не три, как сейчас, а полтора часа, то сможем выполнять шестнадцать рейсов. Если бы мы выполняли четырнадцать-шестнадцать рейсов в разгар курортного сезона, то проблемы бы не было, и никто бы не обратил внимания на то, как работает переправа и есть ли какие-то сложности.
Обычная для межсезонья очередь автомобилей»
Но, кроме технических и провозных возможностей нашего флота, которым мы при полной загрузке двух паромов шестнадцатью рейсами можем перевезти миллион пассажиров, существуют пропускные мощности контрольных служб, что не позволяют досмотреть такое большое число пассажиров за короткий промежуток времени. Мы двумя паромами в августе делали двенадцать рейсов, хотя могли делать шестнадцать, а в идеале даже один паром может делать двенадцать рейсов. Но на пассажирской и автомобильной линиях у контрольных служб по два рабочих места. Мы подготовили и ввели еще по два рабочих места, но только к концу лета. Сейчас, благодаря этому, есть возможность увеличить пропускную способность пункта пропуска в два раза при условии, что будет увеличено и число работников контрольных служб хотя бы на летний период в два раза. Если это удастся сделать, мы свободно сможем выполнять двумя паромами шестнадцать рейсов и не создавать временных препятствий пассажирам-владельцам автотранспорта.
— В порту Кавказ, насколько я знаю, проблемы такие же.
— Аналогичная ситуация существует и на российской стороне, там на пассажирской линии находятся два терминала пограничников и один — на автомобильной. Правда, порт Кавказ может работать одновременно на въезд и выезд, наш пункт пропуска может работать только в реверсном режиме, или на выезд, или на въезд. Но, учитывая поставленную президентами Украины и России задачу по упрощению технологии контрольного режима прохождения границы и сокращению времени досмотра пассажиров, естественно, возрастет и провозная способность переправы.
— До завершения строительства моста поставлена задача увеличения паромов.
— А что в вашем понятии увеличение числа паромов — пустить четыре парома или увеличить количество рейсов?
— Я могу иметь в виду всё, что угодно, — не во мне дело. Президент говорил об увеличении паромов.
— Я понимаю это так, сколько паромов ни поставь, от этого ничего не изменится, потому что у нас запас пропускной способности флота больше, чем мы сейчас перевозим в самые пассажироемкие месяцы. Это зависит не от физической мощности судна. Пусть три парома станут работать — ничего не изменится до тех пор, пока не увеличится пропускная способность пунктов пропуска как с украинской, так и с российской стороны. Как только она увеличится, мы своими двумя паромами в свободном режиме сможет выполнять восемнадцать рейсов, а при необходимости в идеальном режиме — до двадцати четырех рейсов.
