На двенадцатый час пути на горизонте наконец показалась пятиголовая Бештау – гора, давшая название лежащему у ее подножия Пятигорску – городу Лермонтова, Печорина и княжны Мери. Если кто и может поспорить тут с ними, то это Ильф, Петров, Бендер, Воробьянинов и Мечников – монтер, измученный нарзаном – прошу не путать его с выдающимся русским ученым Ильей Мечниковым.
Лермонтову, Бендеру и Воробьянинову в Пятигорске воздвигнуты памятники, именем Печорина назван один из самых дорогих ресторанов, остальные фигуранты ни в бронзе, ни в камне пока не увековечены, а зря. «Княжна Мери» — отличное название для салона красоты, «Ильф и Петров» — для литературного кафе, а «Монтер Мечников» — для рюмочной.
Идеи дарю.
Плацдармы на юге России
Три с половиной тысячи километров исколесил я за рулем по маршруту Симферополь – Пятигорск – Кисловодск – Ессентуки – Железноводск – Эльбрус – Чегем – Владикавказ – Цхинвал – Грозный – Магас – Джейрах – Симферополь в поисках приключений и везде находил параллели между Северным Кавказом и Крымом.
Не искал, а находил.
Ося и Киса, кстати, после Пятигорска тоже оказались в Ялте.
У Крыма и Кавказа действительно много общего. Они были и остаются символами российской государственной мощи, драгоценнейшими жемчужинами в короне империи и источниками вдохновения для наших национальных гениев. Их не раз и не два пытались и еще будут безрезультатно пытаться отнять у России наши враги.
Россия присоединила Крым и Кавказ в один и тот же период своего исторического развития и во многом это было делом рук одних и тех же героев.
В истории России девятнадцатого века есть и Крымская война, и Кавказская. В Крымской пресловутый коллективный Запад воевал против нас напрямую, в Кавказской – как мог поддерживал горцев, и отнюдь не из сочувствия их борьбе за свободу, а для того, чтобы не дать России укрепить свои южные границы. В двадцатом столетии в точно таких же целях Запад поддерживал на Кавказе чеченских террористов, а в двадцать первом – поддерживает бандеровских, мечтающих вернуть Крым Украине.
В общем, Крым и Кавказ – важнейшие геополитические плацдармы на юге России, которые мечтают оторвать от нашей страны ее враги.
Много общего в исторических и политических судьбах Крыма и Южной Осетии, которые после распада СССР оказались в составе чужих для них государств – Украины и Грузии. Когда-нибудь я напишу об этом отдельный текст, а пока ограничусь этим замечанием.
Кавказские пленники и пленницы: от Пушкина до Гайдая
Ну а теперь о наших общих героях. Если кого-то вдруг забуду – не обессудьте.
Начну, пожалуй, с Екатерины Великой и ее великих полководцев – Петра Румянцева и Александра Суворова, которые разгромили османов в Русско-турецкой войне 1768-1774 годов. Ее итог подвел Кючук-Кайнарджийский мирный договор, по которому Россия, среди прочего, получила во владение Керчь, Еникале и Кабарду с Пятигорьем.
В 1780 году по указанию Екатерины на территории нынешнего Пятигорска началось строительство Константиногорской крепости – одного из укреплений Азово-Моздокской оборонительной линии. Именно этот год считается годом основания Пятигорска. В 1783-м императрица основала Севастополь, а в 1784-м – Симферополь и Владикавказ.
В 1793 году Российская Академия наук командировала на Кавказ ученого и путешественника Петра Симона Палласа, который подробно описал лечебные источники Пятигорья – его исследования серьезно способствовали созданию курортов Кавказских минеральных вод. А еще три года спустя, в 1796-м, Паллас отправился уже в Крым, где обследовал почти всё южное побережье полуострова.
Девятнадцатый век был поистине золотым веком русской истории и вдохновляемой ею русской литературы.
За полководцами пришли поэты и сделали Крым и Кавказ неотъемлемой частью Русского мира.
Летом 1820 года Александр Сергеевич Пушкин приехал в Крым с Кавказа и именно в Крыму начал писать своего… «Кавказского пленника»:
«Ах, русский, русский, для чего,
Не зная сердца твоего,
Тебе навек я предалася!
Не долго на груди твоей
В забвенье дева отдыхала;
Не много радостных ночей
Судьба на долю ей послала!
Придут ли вновь когда-нибудь?
Ужель навек погибла радость?..
Ты мог бы, пленник, обмануть
Мою неопытную младость,
Хотя б из жалости одной,
Молчаньем, ласкою притворной;
Я услаждала б жребий твой
Заботой нежной и покорной».
Отвлекусь: вслед за Пушкиным своих «Кавказских пленников» написали Михаил Лермонтов, Лев Толстой, Владимир Маканин (он чуть переиначил название на современный лад – «Кавказский пленный»). Также на современный лад в годы чеченских войн экранизировал «Кавказского пленника» Сергей Бодров-старший. А Леонид Гайдай задолго до него, в советские времена, снял гениальную кинокомедию «Кавказская пленница», которая на самом деле никакая не кавказская, а крымская – практически весь фильм снимался у нас на полуострове.
Крымский приют «бича Кавказа»
Однако вернемся пока к Пушкину. В эпилоге его «Кавказского пленника» появляется еще один общий герой нашей истории:
«Тебя я воспою, герой,
О Котляревский, бич Кавказа!
Куда ни мчался ты грозой —
Твой ход, как черная зараза,
Губил, ничтожил племена…
Ты днесь покинул саблю мести,
Тебя не радует война;
Скучая миром, в язвах чести,
Вкушаешь праздный ты покой
И тишину домашних долов…»
Праздный покой израненный в кавказских сражениях русский генерал Петр Степанович Котляревский вкушал в отставке сначала в селе Александровка под Бахмутом, а потом в Феодосии, где по совету врачей купил дачу, которую назвал «Добрым приютом». Там же, в Феодосии, Котляревский и умер в 1851 году. Его усыпальницу на горе Митридат проектировал лично Айвазовский. В советские годы могила, увы, была утрачена, однако в 2020 году на набережной Феодосии открыли памятник полководцу.
Если в Крыму Пушкин после 1820 года больше не был, то Кавказ посетил еще раз – в 1829-м во время путешествия в Арзрум и оставил в своих путевых заметках вот такое наблюдение:
«Черкесы нас ненавидят. Мы вытеснили их из привольных пастбищ; аулы их разорены, целые племена уничтожены. Они час от часу далее углубляются в горы и оттуда направляют свои набеги. Дружба мирных черкесов ненадежна: они всегда готовы помочь буйным своим единоплеменникам. Дух дикого их рыцарства заметно упал. Они редко нападают в равном числе на казаков, никогда на пехоту и бегут, завидя пушку. Зато никогда не пропустят случая напасть на слабый отряд или на беззащитного. Здешняя сторона полна молвой о их злодействах. Почти нет никакого способа их усмирить, пока их не обезоружат, как обезоружили крымских татар, что чрезвычайно трудно исполнить, по причине господствующих между ими наследственных распрей и мщения крови».
Кстати, и гении ошибаются. В этих же путевых заметках Пушкин, вспоминая о Крыме, перепутал Карадаг с Чатырдагом:
«Скоро притупляются впечатления. Едва прошли сутки, и уже рев Терека и его безобразные водопады, уже утесы и пропасти не привлекали моего внимания. Нетерпение доехать до Тифлиса исключительно овладело мною. Я столь же равнодушно ехал мимо Казбека, как некогда плыл мимо Чатырдага».
На самом деле поэт, конечно, имеет в виду Карадаг и его Чертовы ворота, мимо которых он проплывал во время путешествия по Крыму.
Чехов предпочел Ялту Кисловодску, а Булгаков — Владикавказу
Два слова о главном герое Пятигорска Лермонтове. В отличие от Пушкина он в Крыму не был, но смотрел на крымский берег с Тамани в 1837 году – помните эту главу «Героя нашего времени»?
Еще один человек, чья жизнь неразрывно связана и с Крымом, и с Кавказом – князь Михаил Семенович Воронцов, тот самый, которого так несправедливо оскорбил юный Пушкин:
«Полу-милорд, полу-купец,
Полу-мудрец, полу-невежда,
Полу-подлец, но есть надежда,
Что будет полным наконец».
На самом деле Михаил Семенович был одним из образованнейших людей своего времени и выдающимся государственным деятелем, внесшим огромный вклад в развитие Новороссии, Крыма и Кавказа. С 1823 по 1844 год Воронцов был генерал-губернатором Новороссии, а с 1844-го по 1854 – наместником Кавказа.
Лев Николаевич Толстой воевал сначала на Кавказе в 1851-1853-м, а потом в Крыму – в 1854-1855-м. Кавказ запечатлен в его рассказах «Кавказский пленник», «Набег», «Рубка леса», «Разжалованный», «Как умирают русские солдаты», «Что случилось с Булькой в Пятигорске», «Дяденька Жданов и кавалер Чернов», повестях «Казаки» и «Хаджи-Мурат», Крым – в «Севастопольских рассказах».
Кстати, над «Хаджи-Муратом» — последним своим кавказским произведением – Толстой работал как раз в Крыму, в Гаспре. И еще: без кавказских и крымских произведений Толстого не было бы его величайшей эпопеи «Война и мир». Именно на Кавказе и в Крыму писатель получил бесценный боевой опыт, который помог ему в описании батальных сцен Отечественной войны 1812 года.
Чеховская «Дама с собачкой» первоначально должна была закрутить роман с Гуровым не в Ялте, а в Кисловодске. Степу Лиходеева (под именем Гаруся Педулаев) Михаил Булгаков выбрасывал руками Воланда в первых редакциях «Мастера и Маргариты» тоже не в Ялту, а во Владикавказ.
А еще и на Кавказе, и в Крыму бывали, отдыхали, сочиняли Александр Грибоедов, Осип Мандельштам, Александр Солженицын и многие-многие другие русские классики. Ну и я тоже теперь… присоединился к этому сонму великих – хотя бы таким вот образом.
Фото автора
Фото вверху — Памятник Александру Пушкину во Владикавказе
