Переход в Россию многие наши сограждане восприняли как халяву. Особенно заметно это в здравоохранении: в лечебных учреждениях невиданный аншлаг. «Скорая» работает на износ: средний показатель по Керчи в сто сорок вызовов за сутки сменился невиданной в самые критические моменты эпидемий и летней жары цифрой в двести и более. То ли люди решили «отбить» полученные от России деньги на лечение, то ли четверть века копили в себе болячки, чтобы при удобном случае расхвораться на полную катушку и со вкусом. Бесплатность приняли за общедоступность, стационары, поликлиники, «скорую» рвут на части.
— Наша служба и на Украине оказывала медицинскую помощь бесплатно, — говорит главный врач «скорой медицинской помощи» Керчи Леонид Хорунжий. — С формальной точки зрения в нашей работе для пациентов ничего не поменялось, мы также продолжаем оказывать необходимую помощь.
Финансовая программа 2014 года версталась по украинскому законодательству, поэтому средств было выделено столько, сколько закладывалось в бюджете. Существенного увеличения аппаратуры и транспортных средств мы не увидели – это все заложено на текущий год.
— Считалось, что «скорая помощь» испытывала острый дефицит медикаментов. Пациенты жаловались, вызовешь «скорую», а там кроме анальгина с папаверином и платифилином и нет ничего.
— Это не совсем верно, потому что в 2012 году и частично в 2013-м из бюджета были выделены огромные деньги для нашей службы в виде внушительных субвенций на закупку необходимых медикаментов и согласно обязательному перечню мы имели все препараты. Если раньше городской бюджет выделял 350 тысяч гривен в год на закупку медикаментов, то в 2012-м мы получили медикаментов на 1 млн. 200 тысяч гривен. Естественно, все препараты имеют срок годности, как правило, это от трёх до пяти лет, поэтому не только в 2012 году, но и в 2013-м и частично 2014-м мы имели полное медикаментозное обеспечение.
— Все мы были свидетелями торжественного вручения ключей от новеньких машин «скорой помощи» в Симферополе, а по Керчи все также продолжают ездить, извините за грубость, дороблы, в которых у транспортируемых в лечебные учреждения больных кишки выворачивает.
— Получение машин в регионах Крыма пройдет в три этапа, 160 автомобилей выделено республике на 145 пять выездных бригад, то есть по сути каждая имеющаяся на станциях «скорой помощи» машина будет заменена. Но базовый приказ российского Минздрава регламентирует укомплектованность машин необходимой аппаратурой – дыхательной, дефибриллятором, кардиографом, обязательными укладками – реанимационной, травматологической, акушерской, педиатрической, чего на Украине не было.
— Если каждая машина имеет такую высокую степень оснащенности, значит, специализированных бригад, как на Украине, уже не будет?
— Разбивка на реанимационные, кардиологические, педиатрические, психиатрические бригады есть и в российском законодательстве, но все зависит от специфики города и наличия имеющихся специалистов. Есть требования к персоналу специализированной бригады: врач должен иметь сертификат не только по «скорой медицинской помощи», но и врача-реаниматолога-анестезиолога. Поскольку мы такими специалистами не обладаем, сделать чисто специализированные бригады по городу не можем.
Педиатры, имеющие два квалификационных сертификата, у нас есть, но только трое, поэтому закольцевать работу бригад – сутки через трое, когда требуется четыре специалиста, мы не можем, поэтому одна смена получается оголенная. У нас есть условные бригады интенсивной терапии, где сертифицированных специалистов по кардиологическому или реанимационному профилю нет, но работающие в них врачи имеют большой практический опыт в экстренной службе и высшую категорию.
Эти бригады работают на центральной подстанции, куда направлены две машины класса «рено-мастер», которые довольно неплохо укомплектованы, там сразу в поставках были дефибриллятор, аппарат искусственной вентиляции легких, обычный и кислородный ингаляторы, все необходимые реанимационные укладки, пневматические шины, носилки.
Новые машины, поступление которых мы ожидаем, будут укомплектованы еще лучше. Из первого транша в Керчь придут пять автомобилей, один из которых поедет в наше подразделение в Щелкино, четыре распределим между городскими подстанциями. Пока они находятся в Симферополе на доукомплектации. Следующий транш, как нас ориентируют, поступит в конце апреля.
— Сколько машин и бригад работают сейчас в Керчи?
— На трех городских подстанциях одиннадцать бригад, увеличение числа выездных бригад произошло после вхождения Крыма в Россию: тот бюджет, что выделялся Украиной, не позволял нам расти. Сейчас добавился штат медицинских сотрудников, по сути вопрос стоит больше в обеспеченности транспортом. Машины «скорой» находятся в критическом техническом состоянии, эксплуатируются более десяти лет, во всем нашем автопарке только четыре относительно новых автомобиля. С условием того, что это ежесуточная и круглогодичная эксплуатация, то из первого транша мы просто произведём замену самых «горящих» машин, а уже со второй поставки — увеличение количества выездных бригад.
— Сколько всего новых машин причитается Керчи?
— Машин одиннадцать-двенадцать мы должны получить.
— Количество бригад «скорой» рассчитывается на численность населения или на его плотность? Это вопрос не праздный, ведь вы обслуживаете Ленинский сельский район, где различная населенность.
— Между российским и украинским законодательством есть разница в обслуживании сельского населения. Украинский стандарт предписывал 0,75 бригады на 10 тысяч населения, а по российским нормам нет различия между городом и сельской местностью: одна бригада на десять тысяч человек. С учетом того, что в Керчи проживают сто сорок шесть тысяч, должно работать четырнадцать бригад.
— Специфика Ленинского сельского района в том, что он, фигурально выражаясь, находится по обе стороны Керчи. Как обсуживать такой протяженный район, когда до Ленино ехать более пятидесяти километров?
— Мы имеем в районе свои подразделения, базирующиеся в Багерово, Горностаевке, Ленино, Щелкино и Семисотке, что почти у Феодосии. Ленинский район от присоединения заметно выиграл, потому что все ближайшие к городу населенные пункты отошли к зоне обслуживания городских подстанций. Если до объединения при получении вызовов в Заветное на черноморском побережье и Юркино на азовском, кто-то из больных мог бригаду и не дождаться, то сейчас вызов из Юркино принимает одна городская подстанция, в Заветное же едет другая бригада из Керчи.
К летнему сезону мы однозначно укрупнимся, и в двух городских районах будет по три выездные бригады, потому что сейчас на их плечи легло обслуживание отдаленных по городским меркам сел. Если одна машина выезжает в то же Заветное, то в Аршинцево остается одна на весь район бригада, поэтому центральная подстанция, где имеется максимальное количество бригад – семь, страхует экстренные выезды в районах.
По российским стандартам изменился и временной доезд: по украинскому машина должна была прибывать на вызов в течение десяти минут, согласно новым нормативам – двадцати.
— Теперь понятно, откуда появилась хохма про то, что у нас пицца и суши приезжают раньше «скорой» и милиции.
— Может быть, но на самом деле это реальные цифры, которые просчитаны на территории России. Конечно, бывают случаи, когда двадцатиминутное ожидание это очень долго, но таковы нормы. Однако более продолжительные ожидания не снизили востребованности «скорой». Напротив, количество вызовов в смену существенно возросло. Не могу объяснить, с чем это связано.
— Как мне кажется, с выросшими очередями в поликлиниках. Чтобы сейчас попасть на прием к врачу, надо столько времени провести в регистратуре и оформить такое количество бумаг, как в СССР при выезде заграницу, что проще набрать 103. А потом люди восприняли финансовые возможности российского здравоохранения как обязательное медицинское пособие. Одна из ваших сотрудниц рассказывала, теперь «скорую» заказывают как такси, требуя доставить на плановое лечение в стационар. Причем мотивируют свое требованием именно тем, что Крым стал российским.
— На самом деле российское законодательство более жесткое. У фондов обязательного медицинского страхования, финансирующих и «скорую», есть четкий перечень требований, чем должна и не должна заниматься наша служба.
По украинским стандартам у нас было большое количество транспортировок, но на данный момент их осуществление стало горящим и нерешаемым вопросом.
Больных, которые поступали, допустим, в неврологическое отделение с острым нарушением мозгового кровообращения, после пройденного курса лечения мы доставляли домой на машинах «скорой». Все транспортировки из лечебного учреждения сейчас от нас ушли — они должны выполняться транспортом лечебного учреждения. Они же большей частью своего транспорта не имеют, а для нашей службы транспортировка теперь является не оказанием медицинской помощи, а платной услугой.
На самом деле, когда бригада отрывается на транспортировку, она вырывается из цепочки оказания медицинской помощи, поэтому потраченное топливо, время, человеческий ресурс должны оплачиваться. Фонд нам такие услуги не компенсирует, а мы, получается, потратили средства не по назначению и можем быть оштрафованы за их нецелевое использование. Люди таких моментов не понимают, поэтому идут жалобы на «горячую линию», на которые приходится массово отвечать.
— Медицина — та редкая отрасль, когда тебе сто лет, а ты все еще профессионально востребован. Это свидетельство острого дефицита кадров, вы его тоже испытываете?
— Недостаток укомплектованности врачебным персоналом выездных бригад колоссальный. Но такое положение во всех регионах России, в некоторых – укомплектованность кадрами двадцать пять процентов. То есть наши крымские цифры в пятьдесят процентов выглядят еще приемлемыми.
— Почему так?
— Работа самая неблагодарная. Одно дело, когда больной поступает в лечебное учреждение и находится в определенных условиях, – у нас же зимой холод, летом жара, много вызовов уличных, весь асоциал проходит через нашу службу. По-видимому, нет престижа, а разница в зарплате узкого специалиста, не выходящего из кабинета и ведущего прием несколько часов в день, и нашими врачами не настолько разительная, чтобы привлечь специалистов в «скорую».
— Дефицит врачей большой – это известно и больным, к которым на вызов приезжают фельдшеры. А с ними как, проблем нет?
— За счет своего медицинского колледжа мы имеем возможность привлекать средний медицинский персонал. Хотя все должны понимать, что фельдшер имеет уровень профессиональной подготовленности ниже, чем врач, поэтому нужно, чтобы прошло три-четыре, а то и пять лет, чтобы он научился оказывать достойную медицинскую помощь.
— Вопрос кадрового дефицита в медицине интересен в той части, что в Крыму есть свой медуниверситет, куда поступить не проще, чем на юрфак, но юристов перепроизводство, а врачей дефицит.
— Это вопрос престижности. Когда терапия, педиатрия и экстренная медицинская помощь остались на Украине практически без кадров, стали направлять на интернатуру только по трем этим специальностям. И молодые специалисты действительно приходили и в 2010, и в 2011 годах. Но все они после обязательной трёхгодичной отработки уходили в узкие специальности или фармацевтику, где нагрузка меньше, а заработки выше.
