Владимир Алексеев: В любом случае мы выигрываем

Владимир Алексеев в течение нескольких созывов был народным депутатом Украины. Он все еще депутат, но — Харьковского областного совета. Главная его, как сейчас принято говорить, фишка — защита русского языка. Если бы всю энергию, которую тратит Владимир Алексеев на это дело, пустить, скажем, в сферу строительства, в его родном городе стоял бы, наверное, уже целый «лишний» квартал многоэтажек.
Свою книгу [url=http://old.kr-eho.info/index.php?name=News&op=article&sid=1030]»Бегом от Европы»[/url] он презентовал на только что закончившемся фестивале «Великое русское слово». Собрал он в ней всю нелегкую историю борьбы за то, чтобы этот документ защитил русский язык на родной для него земле. 

Наш разговор состоялся после того, как Владимир Геннадьевич явил свою книгу политикам и филологам.

— Вы слышали, как выступала Наталья Витренко — она высказалась против того, чтобы на Украине распространялась Европейская хартия региональных языков или языков национальных меньшинств. Точнее, чтобы ее действие не затрагивало русский язык, потому что она считает, что это — язык государствообразующей нации. И что ни в коем случае русских нельзя считать национальным меньшинством на Украине. Что вы на это скажете?

— Пассаж Натальи Михайловны насчет того, что русский язык настолько велик и могуч, что его не надо унижать, защищая Хартией… Знаете, хорошо быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. Тут может сложиться такая ситуация, что, пока мы будем, задрав голову, ловить в небе журавля под названием государственный статус русского языка, в один прекрасный момент мы можем шлепнуться на землю, оглядеться и «вдруг» понять, что вокруг уже ничего нашего нет!

Я тоже считаю, что русский язык — это язык государствообразующей нации. Но мы имели глупость в начале 90-х поверить сладким посулам насчет того, что все нации на Украине будут равноправными, что русские на Украине будут жить лучше, чем в России, а евреи — лучше, чем в Израиле. Но вот приняли Конституцию Украины, выдал свои явно заказные политизированные толкования Конституционный суд — и мы поняли, что из-под русского языка практически выдернули законодательную базу. А над той, которая еще осталась, глумятся над ней и презирают. Конечно, это в конечном счете убивает украинскую государственность, поскольку без правовой основы она существовать не может — но это когда они поймут!

И в результате, единственное, что у нас осталось реальное — это Хартия региональных языков, которая теоретически должна защищать и носителей русского языка. Вот чем ценна для нас Хартия — тем, что выносит языковую проблему за границы Украины. Те законы, которые дают русскому языку хоть какие-то права, государством не выполняются. А поскольку государство само себя контролирует в части выполнения законов, то, понятно, что никаких нарушений в данном вопросе не обнаруживается. Хартия же имеет механизм внешнего контроля со стороны Совета Европы.

— Хартия действует с 1 января 2006 года — время, вполне достаточное для мониторинга. Проявился ли как-то этот самый контроль со стороны европейцев?

— Процедура контроля со стороны Совета Европы начинается через год после начала действия с Хартии. Значит, он начался с 2007 года. Украина представила свой доклад — благостный, написанный Минюстом, типа «евреев в Третьем рейхе не обижают». Об этом узнали на Украине, после чего последовали обращения общественных организаций, в частности, Харьковского облсовета. Свой доклад, как вы знаете, представил и народный депутат Вадим Колесниченко…

— В Европе эти документы принимают во внимание или берут в расчет только свои, сочиненные «проверенными» структурами?

— Этот процесс начался в январе 2007 года и сейчас вышел на завершающую стадию. После обработки всех этих материалов эксперты в конце мая приехали на Украину (см.впечатления от посещения экспертами Крыма [url=http://www.ruscrimea.ru/news.php?point=7]здесь[/url]), побеседовали с общественными организациями и государственными органами. Затем они обработают эту информацию и сделают свои выводы.

— А вы уверены в их честности, объективности, непредвзятости?

— (мгновенно) Нет! (тяжело вздыхает) Понимаете, есть европейская цивилизация, которая нам показывает, что она, мол, образец путей решения всех наших проблем. И дают нам набор ценностей, который в их глазах выглядит привлекательно. И если эти ценности для Европы действительно базовые ценности, а не пропагандистский флёр, то, конечно же, они должны признать то, что творится на Украине с региональными языками, как находящееся в полнейшем противоречии с Хартией. И должно быть ими поправлено.

— Вы уверены, что они увидят эти противоречия?

— А после Косово разве можно быть в чем-то уверенным? В том, что Европа живет по правилам, а не по «политической целесообразности»?

— Ну в Косово мы видели вмешательство и давление США — через НАТО и другие структуры….

— Тем не менее, европейские страны идут в фарватере США. И мы видим, что международное право было разрушено «исходя из политической целесообразности». Будет ли разрушено международное право в плане Европейской хартии? Но еще раз скажу: мы в любом случае будем в выигрыше — если хотите, языковой вопрос на Украине, точнее, его разрешение, это экзамен для всей объединенной Европы. Если же все эти европейские ценности — пропагандистский флёр, значит, мы избавимся еще от одной иллюзии.

— А мы еще от нее разве не избавились? После Косово-то?

— Я с известной долей скепсиса отношусь к будущему вмешательству Европы, но всегда хочется верить в лучшее. Хотя в обратном случае мы получим отрезвление достаточно большой части украинского общества, которое увлечено лозунгом «вперед, в Европу!». И видят «европейский выбор Украины» как решение всех наших проблем. Но здесь есть одно «но»: понятие «европейский выбор» может претерпеть такую же метаморфозу, что и понятие «демократия». Помните же, — на рубеже 80/90-х это воспринималось как нечто что-то светлое, привлекательное, куда нужно скорее попасть, и это решит все наши проблемы. А сегодня слово «демократия» стало у нас ругательным! Теперь та же судьба может постигнуть и «европейский выбор». И это будет в первую очередь удар даже не по Украине, а по Европе.

— Скажите, а может такое случиться, что перед широкими слоями населения поставят дилемму: или идете в сытый Евросоюз и забываете русский язык, или упорствуете — и живете в голоде и нищете? Что, на ваш взгляд, выберет «пересичный украинец»?

— Думаю, что подобный пропагандистский метод воздействия, конечно же, будет задействован.

— Кстати, на мой взгляд, он уже вовсю работает на некоторых (слава богу, не на всех) киевских журналистах…

— Да, у многих совершенно плоское мировоззрение — кстати, и не только у киевских журналистов, у которых мир разделен ровно посередине: мол, есть прекрасная Европа-рай — а есть российские нищета, репрессии и давление. Именно эти стереотипы вовсю пытаются использовать.

— И что делать?

— Вот работа с Хартией и будет одним из примеров, как нужно не опускать руки.

— И что, вы всерьез думаете, что Хартия сможет стать каким-то серьезным инструментом в защите русского языка на Украине?

— Да! Еще раз повторяю: мы в любом случае выигрываем — либо мы получаем действенный инструмент защиты, либо окончательно все увидят, что на самом деле представляет собой Европа. И мы узнаем об этом очень скоро.

— Мне все же кажется, что эта ваша надежда несколько призрачна. Давайте-ка мы вернемся к нашему разговору где-нибудь через полгода, после того, как пройдут все эти отчеты-заседания.

— Понимаете, вполне возможен сговор евробюрократии и украинских неонацистов, которые выступают там под маркой демократических сил и потому воспринимаются как свои. Но, в общем, вы правы: на Европу надейся, а сам не плошай!