В сетях Русского мира

ПРЕОДОЛЕВАЯ ПОСТМОДЕРН

Сергей ПАНТЕЛЕЕВ

Мы живем в эпоху постмодерна, когда очень многие стороны нашей жизни не существуют в действительности, а имеют лишь видимое существование, представляя собою пустые понятия, или же «симулякры».

Как ни странно, но это в значительной мере относится и к сфере, казалось бы, весьма далекой от постмодернистских игр со смыслами и ценностями. Поскольку понятие «Русский мир», о котором, собственно, и будет идти речь, представляется вполне ценностно ориентированным.

Действительно, словосочетание «Русский мир» вызывает массу культурно-исторических ассоциаций.

Например, можно вспомнить, что именно в газете с названием «Русский мир» были впервые опубликованы знаменитые «Записки из мертвого дома» великого русского писателя Ф. М. Достоевского. Словосочетание «Русский мир» можно встретить в работах русских писателей и философов ХIХ-ХХ веков. Сегодня это понятие прочно закрепилось в общественно-политическом поле. Причем наиболее частые его трактовки связаны с пониманием Русского мира как Русской цивилизации, то есть, выходящего за границы нынешней РФ пространства, основанного на Православии, русской истории, русском языке, русской культуре, где проживает основная часть русского народа.

Между тем, несмотря на распространенность данного подхода, он далеко не единственный. Более того, с точки зрения концептуального оформления и имплементации в российскую государственную политику интересен другой, возможно, менее известный широким кругам подход.

Согласно ему, современная концепция «Русский мира» достаточно молода, и хронологически вряд ли выходит за рамки последнего десятилетия. Ее возникновение связывают с идейными поисками группы российских интеллектуалов, которые пытались по-своему ответить на следующие вопросы:

— В каких формах должна проходить интеграция современной России в процессы глобализации?
— Какое место в этом процессе должен занимать русский язык?
— Какую роль при этом могут играть носители русского языка за пределами России, и, в частности, какова роль «русской диаспоры»?
— И как, собственно, ко всему этому должна относится сама Россия?

Автором доктрины принято считать российского методолога Петра Щедровицкого. Сам он относит время возникновения доктрины примерно к 1998 г. Согласно Щедровицкому, «Русский мир» – «сетевая структура больших и малых сообществ, думающих и говорящих на русском языке». При этом особо подчеркивается, что «на территории, очерченной административными границами РФ, проживает едва ли половина населения Русского мира».

Необходимо отметить, что, подобное утверждение о размерах части «Русского мира» за пределами России имеет право на существование только тогда, когда к нему мы причисляем не только тех людей, для которых русский язык является родным, но и, как минимум, просто знающих русский язык, в том числе – билингвов.

Прежде всего, необходимо подчеркнуть, что в этой концепции «Русский мир» понимается как сетевая структура. То есть, некий комплекс взаимосвязанных узлов, содержание которых зависит от конкретной ситуации. Ссылаясь на Мануэля Кастельса, Щедровицкий в качестве типичных сетевых структур перечисляет рынки ценных бумаг, структуру управления Европейским союзом, информационные системы выражения общественного мнения, (среди которых, добавим от себя, типичным примером является Интернет) системы производства и распространения наркотиков. Еще одним важным для нас примером являются мировые диаспоры.

При этом отмечается, что именно нарастание роли сетевых структур и выделение среди них доминирующих и задает направление процессов глобализации, при которых все более нивелируется роль традиционных национальных государств, которые вынуждены приспосабливаться к новым условиям. Согласно концепции, «маленькие страны приспосабливаются за счет того, что пускают глобализацию к себе, а большие — за счет того, что входят в пространство глобализации. Они ищут способ приспособиться к глобальному миру: либо за счет колониального захвата, либо за счет диаспор».

Положительным примером использования ресурсов собственной диаспоры для развития «метрополии» называется Китай, Армения, Израиль. Также идет ссылка на опыт «франкофонного мира». В соответствии с концепцией, отношения России и диаспоры должны строиться на основе сотрудничества, причем сама диаспора является по отношению к «исторической родине» равноправным партнером и может сама выступить инициатором развития «проекта».

Возникшая в экспертной среде, концепция «Русского мира» оказалась востребована российским государством, ищущим новые подходы к работе с соотечественниками за рубежом. Уже в 2001 году, выступая на Первом Всемирном Конгрессе соотечественников, проживающих за рубежом, Президент России В.В.Путин обратился к понятию «Русский мир», отметив, что он далеко выходит «за географические границы России и даже далеко за границы русского этноса».

В исследовании «Российская диаспора в странах СНГ и Балтии: Состояние и перспективы», изданной в 2004 г. по заказу МИД Росси, концепция «Русского мира» уже фигурировала в качестве одного из основных методологических положений исследования. При этом определение понятия звучало следующим образом: «Русский мир – этнокультурный феномен, представляющий собой сетевую структуру больших и малых сообществ, включенных в русскую культурную и языковую среду, считающих центром духовного притяжения Россию». Нужно отметить, что положения о «партнерских отношениях России с диаспорой» и сетевом характере последней все прочнее входит в лексикон чиновников российского МИДа.

В конечном итоге, в 2007 г. в соответствии с Указом Президента России В.В. Путина был создан фонд «Русский мир». Заявленными целями фонда является популяризация русского языка и поддержка программ изучения русского языка в Российской Федерации и за рубежом.

На Интернет-портале этой организации можно найти определение понятия «Русский мир», которое вновь созданный фонд закладывает в основу своей деятельности.

Согласно ему, «Русский мир» — это не только русские, не только россияне, не только наши соотечественники в странах ближнего и дальнего зарубежья, эмигранты, выходцы из России и их потомки. Это ещё и иностранные граждане, говорящие на русском языке, изучающие или преподающие его, все те, кто искренне интересуется Россией, кого волнует её будущее.

Все пласты Русского мира — полиэтнического, многоконфессионального, социально и идеологически неоднородного, мультикультурного, географически сегментированного — объединяются через осознание причастности к России.
Формируя «Русский мир» как глобальный проект, Россия обретает новую идентичность, новые возможности эффективного сотрудничества с остальным миром и дополнительные импульсы собственного развития».

Выступая на первой Ассамблее русского мира, исполнительный директор Фонда Вячеслав Никонов особо отметил, что основной задачей новой организации является «оседлание» Россией процессов глобализации» и использование глобальных каналов для продвижения своего влияния. Для этого фонд будет создавать систему сетевого взаимодействия всего русского мира, поддерживать русскоязычные НПО, специалистов по русскому языку и русской культуре.

Таким образом, к настоящему времени можно смело говорить о том, что концепция «Русского мира» становится важной идейной составляющей государственной политики РФ. При этом выход на практический уровень с неизбежностью будет корректировать положения данной доктрины, поскольку пока, как справедливо отмечают некоторые эксперты, концепция «Русского мира» скорее является «проектом», нежели ощутимой реальностью.

До сих пор, несмотря на закон о соотечественниках 1999 г., а во многом – именно благодаря ему, ведутся споры о том, кто же такие соотечественники. Понятие же «Русский мир» еще более расширительно, еще более размыто трактует критерии принадлежности того или иного человека к этому самому сообществу, или «цивилизационному феномену». Практика же предполагает что-то осязаемое, понятное, с чем можно работать.

Как было сказано выше, важнейшим элементом концепции является положение о «Русском мире» как сетевой диаспоральной структуре. Сразу оговорюсь, что я не являюсь сторонником диаспорального подхода при работе с зарубежными соотечественниками, так как считаю некорректным не делать различия между т.н. «традиционным зарубежьем» (представители четырех волн эмиграции из СССР) и “новым зарубежьем» (25 миллионов русских, оставшихся за границей России в результате распада СССР). К тому же, по моему мнению как таковой, русской диаспоры, то есть — сложившейся системы со своей налаженной инфраструктурой, каналами взаимосвязи с метрополией — Россией, попросту не существует. Но коли мы анализируем концепцию, которая, по сути, признает тот факт, что «Русский мир» как русская диаспора является скорее задачей, нежели ощутимой реальностью, существует, скорее в виртуальном, нежели в реальном мире, то, соответственно, далее мы и попытаемся, сделать краткий анализ практической применимости тех концептуальных основ, которые заложены в основание данной теории.

При этом анализ будет опираться на сегмент «Русского мира», представленный в пространстве, которое одновременно является и классическим примером сетевой структуры, и концентрированным выражением виртуальности. Речь идет об Интернете. Здесь важно также подчеркнуть, что с технологической точки зрения Интернет в принципе может рассматриваться как важнейший инструмент структуризации «Русского мира», поскольку он идеально приспособлен к работе с удаленными друг от друга центрами — для Интернета, как известно, не существует границ и расстояний.

Анализ содержания Интернет-ресурсов российских соотечественников, проживающих за рубежом, наглядно демонстрирует как положительные и отрицательнее стороны понимания «Русского мира» как сетевой структуры, так и позволяет выйти на определенные практические предложения по структуризации современного русского зарубежья.

Первое. Если оценивать критерий причастности к «Русскому миру» на основе владения русским языком, то изучение «русскоязычного контента» (содержания интернет-ресурсов, вещающих на русском языке) говорит о неоднозначности критерия «русскоязычия». Так, русскоязычие отнюдь автоматически не означает какого-то коплиментарного отношения к России, русской культуре, а уже тем более – к современному политическому строю нашей страны. Причем это может касаться как ближнего зарубежья, например – ряда русскоязычных украинских, грузинских, прибалтийских и иных порталов, так и, тем более, значительного количества русскоязычных ресурсов дальнего зарубежья. Хотя, естественно, есть значительное количество ресурсов, которые, как минимум, подают объективную информацию о России, и даже являются искренними нашими друзьями и партнерами.

Таким образом, можно говорить о том, что сам принцип русскоязычия, то есть, владения русским языком, использования его в коммуникативных целях, в отрыве от других критериев, таких как культура, идентичность, вряд ли может служить на практике критерием принадлежности к «Русскому миру». По крайней мере, к той его части, которую условно можно назвать как «друзья России».

Ситуация с Интернет-ресурсами организаций российских соотечественников, состояние которых характеризует, соответственно, состояние самой диаспоры, также неоднозначна. В дальнем зарубежье если не большинство, то значительная часть подобных ресурсов весьма настороженно относятся к России. Градус этой настороженности может быть различен: от агрессивной русофобии окопавшихся в Британии «врагов Кремлевского режима», до обыкновенного скепсиса неполитических эмигрантов, которых подавляющее большинство, считающих, что российские условия не позволяют им раскрыть свои таланты. И здесь тоже есть один момент, связанный с предыдущим пунктом – большинство подобных ресурсов является русскоязычными, но ориентируются на интересы других глобальных игроков. Можно ли говорить, соответственно, об их принадлежности к Русскому миру?

В ближнем зарубежье ситуация с ресурсами российских соотечественников иная. Но здесь также не все так просто – можно по пальцам пересчитать успешные Интернет-проекты, на которых, как минимум, информация подается регулярно. Главная проблема здесь, в отличие от дальнего зарубежья – в недостаточном ресурсообеспечении для поддержания и развития проектов. Часто на энтузиазме сайт создается, а уже вести на нем регулярную работу не хватает ни человеческих, ни финансовых ресурсов. При этом уровень комплиментарности по отношению к России в ближнем зарубежье существенно выше, чем в дальнем. Естественно, с различными региональными различиями, но выше. Хотя, опять же, и здесь можно выделить различные группы интересов, среди которых одни ориентируются однозначно на Россию, другие настроены на партнерские отношения с ней, третьи уже полностью интегрировались в политико-экономическую систему страны проживания и полностью ассоциируют свои интересы с ее интересами, четвертые работают по заказу третьей стороны – международных организаций, США, ЕС, или других.

Соответственно, когда мы говорим о партнерских отношениях России с диаспорой, с «Русским миром» как сетевой структурой, мы должны понимать, что у сети должен быть свой оператор, если угодно — свой «заказчик». Естественно, оператором «Русского мира» может быть только Россия. Хотя, нужно четко осознавать, что за влияние на диаспору борются и другие глобальные игроки, часть нашей потенциальной сети накладывается на другие давно существующие диаспоральные сети со своими интересами, часто, опять же, не совпадающими с интересами «Русского мира».

Причем, если мы берем конкретный Интернет-срез, то далеко не обязательно оператором должно выступать государство. Как показывает опыт, государственные структуры достаточно неповоротливы, забюрократизированы. Не говоря уже о таких вещах, как возможные обвинения во вмешательстве во внутренние дела другой страны. Здесь, как раз, на первый план может выйти гражданское общество, как в самой России, так и в среде российских соотечественников. Российские НПО, выступающие в качестве партнера российского государства, могут, и должны, на мой взгляд, взять на себя миссию структуризации «Русского мира», в том числе – в Интернет-пространстве. При этом, действуя в рамках «народной дипломатии», мы избегаем каких-то разговоров о «пятой колонне», «руке Кремля» и т.д.

Но для того, чтобы что-то структуризировать, необходимо знать, что мы собираемся структуризировать, каковы наши «опорные точки». Как я уже сказал, в русскоязычном Интернет-пространстве (и шире – в пространстве «Русского мира») существует различные группы интересов. Соответственно, необходимо понять, какие из этих групп являются нашими друзьями, потенциальными партнерами, какие могут стать таковыми при определенных условиях, а какие, вполне возможно, ни при каких условиях ими не станут. Думаю, что только после того, как мы с этим определимся, можно будет строить работоспособную сеть.

Таким образом, современная теория «Русского мира» может состояться в качестве успешной и прикладной только в том случае, если русские ценности и смыслы займут в ней свое достойное место. Если ее «виртуальность» будет носить исключительно практический, технологический характер. В конечном итоге — в том случае, если Русский мир, а значит, каждый из нас сможет преодолеть в себе постмодернистское сознание как отказ от высоких целей и смыслов.