Украинский язык как средство культурной интервенции

В сентябре 2006 года президентом Украины В. Ющенко были вынесены на обсуждение проект концепции государственной языковой политики на Украине и Законопроект «О внесении изменений в закон Украины «О ратификации Европейской хартии региональных языков или языков меньшинств». Эти проекты были разработаны организацией под названием «Национальная комиссия по укреплению демократии и утверждению верховенства права». В них по сути дела была сформирована идеологическая платформа для внутренней политики на Украине, которая спустя год получила ющенковское озвучивание: «Единая нация, единый язык, единая церковь».

Понятно, что в понимании Виктора Ющенко и его окружения единственной нацией на Украине может быть лишь украинская нация, единственным языком — украинский, а единственной церковью опять же украинская с портретами Тараса Шевченко, вместо Божьих ликов.

Прошло не так много времени с той инициативы, однако теперь уже многие не только политики, но и политологи подзабыли и о самих проектах, и об их «родительницы» Нацкомиссии. То ли «Национальная комиссия по укреплению демократии и утверждению верховенства права» была создана специально для того, чтобы произвести на свет упомянутые проекты и в этом был весь смысл ее существования, после чего она «почила в бозе», то ли она ушла в глубокое подполье и накапливает ресурсы для новых политико-правовых свершений.

К слову сказать, в той недалекой осени 2006 года Русская община Крыма обращалась к администрации В. Ющенко с вопросами по поводу организации с таким громким и претенциозным названием: каков ее статус, кто ее учредители, каковы источники финансирования и ресурсов деятельности членов Комиссии? Но ответов так и не последовало. Тем не менее, судя по культурно-языковой политике официального Киева, установки, заложенные в трудах неправедных этой Нацкомиссии, упорно внедрялись в общественную жизнь Украины. В общем, наследство, оставленное этой Нацкомиссией если и не реализовалось в Законе или официальной концепции, продолжает реально не просто быть, но и размножаться. Об этом свидетельствуют действия, мероприятия, указы, постановления и т.п. нынешней украинской власти, особенно ее президентской структуры.

Итак, то, что сейчас навязывается абсолютному большинству населения Украины в культурно-мировоззренческой сфере даже не общественной, а индивидуальной жизни, достаточно рельефно было обозначено в каждом из тех осенних проектов приснопамятной Нацкомиссии 2006 года. Чтобы в этом убедиться, рассмотрим и проанализируем каждый из них по очереди. Тогда мы легко убедимся, что социально-культурная политика В. Ющенко действительно строится по методе: не пускают в дверь, мы проникнем через окно, не получится через окно, попробуем через печную трубу. Вроде бы проекты, подготовленные «Национальной комиссией по укреплению демократии и утверждению верховенства права» не получили артикуляции в институционально-правовом оформлении, не стали официальными документами, да и сама Нацкомиссия как-то потерялась в смутном украинском политическом пространстве, но заложенные ею принципы социокультурного принуждения и методы культурно-языкового администрирования в угоду этнического украинства вовсю реализуются в практике социального управления, осуществляемого президентским аппаратом В. Ющенко и кабминовскими структурами Ю. Тимошенко. В этом плане эти проекты стали для обозначенных органов руководством к действию.

Данный проект в большей степени является агитационно-пропагандистким материалом, подготовленном на основе принципов идеологии этноукраинства. Документ содержит многочисленные исторические неточности, искажения фактов, произвольные интерпретации событий и ситуаций общественной жизни. Вследствие этого он может расцениваться как научно некорректный и лишается возможности быть использованным в сфере правового регулирования общественной жизни. Ряд положений документа несет в себе характерные признаки нацистской идеологии.

Следуя тексту проекта, отмечаем наиболее одиозные его черты.

Раздел I. «Общие принципы»

Утверждение, что в конце XX века украинский язык «оказался под угрозой полного уничтожения» не соответствует действительности. Достаточно сослаться на количество учебников на украинском языке, издаваемых в 30-80 гг. прошлого столетия, выпуск кинохроникальных журналов, художественных фильмов, театральных постановок и т.п., чтобы признать ложность этого пропагандистского по сути штампа.

Отсутствует определение используемого в проекте понятия «публичная сфера», что позволяет допускать произвольное его толкование, которое может в процессе реализации положений, включающих в себя это понятие, приводить к существенному ограничению прав человека в области языкового общения. В этом, по сути антигражданском, контексте используется положение о том, что «украинский язык как государственный (официальный) имеет статус обязательного (выделено нами) средства общения в публичных сферах внутри страны и при осуществлении публичных функций в международном общении». В этом же ряду стоит использование термина «публичное общение», обозначающего сферу обязательного использования украинского языка.

Манипулируя понятием публичности (даже вербальное общение двух человек можно рассматривать как форму публичности) авторы проекта готовят почву для репрессий и преследований в фундаментальной для человека духовной жизни общества. Наряду с термином «публичное общение» авторы вводят словосочетание «частное общение», отмечающее возможность свободы выбора языка. Опять же, без смыслового разведения понятий «публичное общение» и «частное общение» последнее может трактоваться как «мысли про себя». Использование эпитета «обязательный» к правовому статусу украинского языка провоцирует применение директивных методов регулирования духовных процессов общественной жизни и направлено на манипуляцию индивидуальным сознанием граждан.

Указание на обязательность владения украинским языком и его использование должностными и служебными лицами органов местного самоуправления является одним из способов дискриминации системы местного самоуправления, формируемой и функционирующей с учетом региональных особенностей. В конечном итоге это ведет к попранию важнейших демократических ценностей субсидиарности и делегирования властных полномочий, разрушает устои гражданского общества, одним из важнейших институтов которого является местное самоуправление. В данном случае мы становимся свидетелями попытки авторов Концепции тоталитаризировать процесс социального управления. В качестве открытой угрозы проведения этно-культурной чистки можно расценивать формулировку: «лица, не учитывающие эти условия (обязательность знания украинского языка), должны сознавать, что их собственный выбор может вызвать для них неблагоприятные последствия…».

Определение украинской нации в качестве титульной (выделено нами) на Украине и представителей других наций как национальных меньшинств (в сталинской редакции — нацмены), однозначно указывает на попрание принципа этнического равноправия и противоречит современным нормам и стандартам формирования политической нации. В советский период нашей истории, который уничижительно описывается авторами рецензируемого документа, не практиковалось использование понятие титульной нации. Подобного рода аналоги мы можем найти разве что в нацистской Германии времен правления А. Гитлера, когда тотальной титульностью наделялась т.н. арийская нация. На этом фоне не менее чем издевательством над великими культурами, прежде всего, российской, составной частью которой является югорусская или малороссийская субкультура, воспринимается фраза: «гарантирование свободного развития, использования и защиты языков национальных меньшинств происходит согласно Конституции Украины и законам Украины с учетом состояния каждого из них (кто будет определять, не авторы ли этого проекта?) и реальных возможностей государства (обоснование для ничегонеделания)».

Не иначе как фальсификацией является утверждение, что на Украине нет регионов компактного проживания определенных этнических групп. Даже если мы не будем рассматривать факт компактного проживания на значительной части территории современной Украины не менее 19 миллионов людей (40 процентов всего населения), которые самоидентифицируют себя в качестве русскокультурных, то и при этом возникают неразрешимые вопросы. Протеже президента Ющенко совершенно исключают из этнической структуры Украины крымских татар, которые компактно проживают в Крыму, хотя и составляют здесь (пользуясь терминологией авторов проекта) национальное меньшинство.

Совершенно непонятно, почему у авторов проекта Концепции государственный статус украинского языка должен препятствовать принятию второго государственного языка или развитию региональных языков (что предусмотрено Европейской Хартией региональных языков или языков меньшинств от 1992 года). Непонятно — с позиций общегражданских и демократических, но совершенно понятно с позиций нацистской идеологии. Здесь же мы находим внедрение полного запрета на развитие языков, происхождение которых, по сути, идентично украинскому. Речь идет о диалектных ответвлениях, позиционируемых в современных условиях как отдельные языки. Авторы текста выступают против «провозглашения диалектов украинского языка отдельными языками», скрывая за этой некорректной формулировкой русинский и гуцульский языки. Тогда почему украинский язык, выросший общерусского лингвистического древа имеет право на существование, а русинский и гуцульский, имеющие ту же самую матрицу, не могут развиваться и функционировать?

(Не хочется эмоций, но они уже накопились, по мере прочтения этого, если позволительно будет сказать, текста: бред какой-то!!!!)

Только использованием методов из арсенала геббельсовской пропаганды можно объяснить обвинения в расколе страны, разжигании межнациональной розни, нарушении конституционного порядка и государственного единства Украины, которые адресуются авторами проекта Концепции (и поддерживаются В. Ющенко) сторонникам официального двуязычия. Два государственных (официальных) языка на Украине — русский и украинский — это адекватное отражение реалий языковой ситуации в стране, залог общественной стабильности, социальной интеграции и территориального единства. Противная точка зрения и, тем более, противные действия — это неадекватная рефлексия, граничащая с состоянием пароноидальной шизофрении в групповом проявлении, порождающая монстров конфронтации, культурного подавления и духовного геноцида. Так что авторам вряд ли удастся свои «призраки пещеры» переложить с больной (своей) головы на здоровую (нашу).

В том же ключе, только более расширительно (см. опыт нацистской Германии) предлагается преследование публичного издевательства или насмешки над языком, а также его умышленной дискредитации. Чем не почва для поиска «врагов нации»! Теперь остается только создать Комитеты национально-языковой чистоты.

Очередным историческим недомыслием, находящимся во вражде не только с научной корректностью, но и с элементарным здравым смыслом, является утверждение авторов, что «украинский язык — древний язык с большим историко-культурным наследием». (Так и хочется добавить, чтобы дурь обнаружилась во всей своей абсурдности, — древний, со времен Адама).

Названия следующих разделов сами по себе достаточно очевидно передают установки на украинский этноцентризм и исполнителей и заказчиков этого проекта. Вначале я просто изложу эти формулировки заглавий:

Раздел II. Языковая ситуация на Украине

Раздел III. Украинский язык — язык украинского народа и государственный язык на Украине

Раздел IV. Языки национальных меньшинств на Украине

Раздел V. Цели и приоритетные направления государственной языковой политики

Раздел VI. Механизмы осуществления государственной языковой политики

Раздел VII. Заключительные положения

Знакомясь с этими разделами проекта Концепции, невольно вспоминаешь старую поговорку «маразм крепчал», которая своей алогичностью на все сто процентов соответствует содержимому текста. Создается впечатление, что вся эта бредятина составлена с одной единственной целью — спровоцировать русскокультурное большинство Украины на протестные действия, а затем всю ответственность за социальный хаос в стране переложить на них и представляющих их политические партии. Другой смысл просто не видится, подчеркнем, что речь идет именно о смысле.

В отсутствие надобности реагировать на каждую строчку (по бессмыслице они похожи), хотя каждая так и изворачивается укусить русскокультурного читателя, остановимся на некоторых фрагментах, выбранных методом случайной выборки, т.к. весь массив чуть ли не идентичных единиц отбора в тексте позволяет сделать это со значительной степенью валидности. Сочетая данный метод с контент-анализом содержимого, получим данные, не изменяющие предварительные гипотезы, возникшие при прочтении первого раздела.

Начнем с единиц отбора в виде смысловых (только в исследовательском плане) конструкций, которые могут пополнить своеобразный тезаурус рецензируемого документа. Перечислим некоторые из них:

[li]»продолжительная война против украинского языка, украинской идентичности и украинской государственности, которую Россия начала после 1654 года»;

[li]»насильственная русификация»;

[li]»умышленное уничтожение миллионов носителей языка (украинского)»;

[li]»систематическое уничтожение украинской национальной элиты»;

[li]»государственной вмешательство во внутренние законы языка с целью его деукраинизации путем лишения самобытности»;

[li]»украинский язык — неотъемлемый государственный атрибут, хранящий свою историческую наследственность с древнекиевских времен» (вот Великий князь Ярослав Мудрый бы удивился тому, что он якобы жил и правил не Русью, а Украиной — прим. автора статьи)

[li]»ассимиляция части украинского этноса при помощи жестких административных и дискриминационных мер»;

[li]»преобразование украиноязычного сообщества в русскоязычное с целью растворить украинский этнос в русском и уничтожить украинскую Украину» (это о языковой ситуации современной Украины после 15 лет государственной украинизации);

[li]»чужеземное информационно-культурное давление» (понятно какое, не евроатлантическое же — прим. автора статьи);

[li]»культурно-языковая экспансия России»;

[li]»свободное владение (украинским) государственным языком — юридический долг каждого гражданина Украины» (а не владеешь, что — в тюрьму? — прим. автора статьи);

[li]»имперский язык» (это о языке Пушкина, Гоголя, Толстого…. — прим. автора статьи);

[li]»публичная общественная жизнь» (индикатор грамотности авторов и группы поддержки — прим. автора статьи);

[li]»украинский язык как самобытный язык титульной нации» (проходит рефреном по всем разделам — прим. автора статьи);

[li]»защита языкового пространства Украины от чужеземной культурно-языковой экспансии» (а русскокультурные граждане тогда, получается, агенты этой экспансии — прим. автора статьи)…

Развертывание этого тезауруса в текстовом пространстве по сути ничего не меняет, лишь закрепляет, в смысле «крепчания», и повторяет те нелепости, которые уже отмечались при рецензировании первого раздела. Вот некоторые из них.

Авторы проекта демонстрируют полное историческое невежество, недопустимое даже в рамках школьных требований (хотя, м.б. они и не наши вовсе школы заканчивали). Они пишут: «Во время и после войны (Великой Отечественной) отдельные национальные меньшинства были подвержены репрессиям и высланы за пределы Украины». Если речь идет о поляках, венграх, румынах или словаках (они проживали в границах Украины 40-х годов), то их не выселяли. Это исторический факт. Тогда остаются крымские немцы, татары, армяне, болгары, греки. Но они не жили в административных границах Украинской ССР того периода времени.

Не только историческое, но и социо-культурное невежество показывают авторы проекта, когда уверяют (себя и президента?) в необходимости «усиления функций государственного языка как языка гражданства — объединительного и консолидирующего фактора в украинском обществе и средства укрепления государственного единства Украины»; «усиления украинского языка как языка межэтнического общения (использование этого термина в редакции украинства — синдром русофобии как следствие комплекса этнической неполноценности — прим. автора статьи) и согласия в Украине, гаранта государственной независимости и национальной безопасности». Нет сомнений, что не только в Крыму, но и во многих других регионах Украины и процента не наберется людей, которые поверят в это бредовое допущение. Если оно и применимо, то только, может быть, к отдельно взятой Галиции.

Явно диссонансом на общем фоне русофобии и этнокультурного изоляционизма звучат редкие упоминания о «поддержании языкового разнообразия и межкультурного диалога».

Реализовываться эти агрессивные планы должны целой сетью органов и организаций, которые должны (ХОРОШО) питаться за счет украинских налогоплательщиков, прежде всего русскокультурных, удельный вес которых в формировании бюджета государства едва ли не 80 процентов. Чистое политическое жульничество! Авторы проекта предлагают создать (и как это не печально уже создают!) специальные административно-принудительные институты, с помощью которых будет проводиться тотальная украинизация населения.

Национальный совет по языковой политике при президенте Украины будет выполнять надзирательные функции, отслеживать и высвечивать перед президентом все проявления культурно-языковой самобытности.

Структурное подразделение по языковой политике Министерства юстиции Украины займется нормотворчеством, обеспечивающим укоренение статуса «титульной нации» и «титульного языка». К числу украинской экзотики можно отнести такие функции этого учреждения, как «осуществление языкового планирования на ближнюю и отдаленную перспективу и выработку соответствующих государственных программ» (тогда, почему бы, Минюсту Украины не заняться планированием рождаемости, программированием экономического роста и медицинской диагностикой?); «координация деятельности министерств и ведомств в части, касающейся вопросов языка, для обеспечения консолидированной языковой политики и концентрации усилий на приоритетных направлениях» (уж не иначе как люди Зварича писали этот проект, так Минюсту хочется покоординировать всеми министерствами Кабинета министров Украины) и дальнейшие функции в том же духе.

Национальная комиссия по правописанию и языковым нормам Национальной академии наук Украины среди своих предполагаемых обязанностей станет «изготовлять и утверждать правила иноязычного воспроизведения украинских собственных названий и национальных реалий (названий денежной единицы, единиц административно-территориального устройства, должностей и т.п.)». Вот уж точно, глупость не знает границ, в отличие от умеренности мудрости! Куда там глуповским градоначальникам Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина с их реформаторским пылом, теперь украинская нацкомиссия будет курировать выпуски Оксфордского словаря, энциклопедии Британика, Большой российской энциклопедии и всех других мировых изданий, имеющих лингвистическую компоненту.

В этот проект авторы заложили две ловушки, одна из которых примитивно банальная, а другая примитивно изощренная.

В первом случае речь идет о предлагаемом переводе с английского заглавия документа ЕС «European charter for regional or minority languages». Действующая сейчас на Украине Хартия имеет перевод на русский язык «Европейская хартия региональных языков или языков меньшинств» (идентично в украинской транскрипции — «Европейська хартiя регiональних мов або мов меншин»). Теперь авторы проекта вносят новую формулировку заглавия «Европейская хартия региональных или миноритарных языков». Тогда уже, если следовать мотивации отмеченных авторов, нужно писать не «миноритарных языков», а «миноритарных ленгвичей», чтобы хотя бы было объяснимо, почему и английское слово «minority» (в русско-украинском переводе — меньшинство) и английское слово «languages» (в русско-украинском переводе — языки, мовы) в русско-украинской редакции не переводятся. Ну а то, что здравый смысл при таком переводе теряется, разве это имеет какое-либо значение, когда люди находятся в перманентной борьбе за этноукраинско акцентированную государственность и язык, т.е. мову как симулякр этой государственности. Сложно давать рациональную политическую оценку абсурдным политическим формулировкам, потому что в этом случае требуется иной метод анализа — лингво-психиатрический.

Поэтому, с учетом существования и активного использования в современном обществе технологий НЛП, модели лингвокорреляции Сепира и Уорфа, наконец, манипуляционных технологий, мы можем заключить, что нацкомиссия, готовившая данный законопроект при поддержке президента Ющенко, изменяя формулировку заглавия европейской языковой Хартии в русско-укранской редакции, стремится создать почву для манипуляции общественным сознанием и произвольной, в выгодной для своих политических интересов, интерпретации языковой ситуации в стране. Дело в том, что принятие определенного языка накладывает ограничения на способ мышления. Точнее, мы всегда мыслим по той схеме, которая подсказывается принимаемым языком. Таким образом, нам навязывают мышление по штампу миноритарного языка. Принять этот трюк — значит, всем и русскоязычным и украиноязычным гражданам согласиться с ролью объектов социальной (политической, прежде всего) манипуляции.

Вторая ловушка, безусловно, значительно изощреннее. В проекте закона Украины «О внесении изменений в Закон Украины «О ратификации европейской хартии региональных языков или языков меньшинств» пятый пункт фактически переворачивает языковую ситуацию на Украине с ног на голову, выхолащивает содержание европейской Хартии. «Учитывая исторические обстоятельства и искусственные ограничения, -говорится в этой поправке, — поставившие украинский язык в положение меньше используемого языка в разных сферах публичной жизни на отдельных частях территории Украины, и исходя из пункта 1 статьи 3 Хартии, Украина будет применять mutatis mutandis в отношение украинского языка в Автономной Республике Крым, Днепропетровской, Донецкой, Запорожской, Луганской, Николаевской, Одесской, Харьковской, Херсонской областях и городе Севастополе» положения части III Хартии, предоставляющие возможности сохранения и развития языков меньшинств. То есть, в указанных украинских регионах европейская Хартия, по задумкам членов Нацкомиссии, должна будет работать не на русский или татарский языки, а только на украинский. Удивительная картинка рисуется: на западе Украины — украинский язык господствует потому что он имеет естественное распространение, а на востоке и юге он должен господствовать потому, что он язык меньшинства (языкового меньшинства).

Но, авторы этой политической разводки, как говорится, сами себя перехитрили. Во-первых, идеологи и проводники украинства наконец-то признали, что в европейской Хартии речь не идет о национальных меньшинствах и их языках, а говорится о языках, на которых разговаривают социальные меньшинства в целом по стране или в каком-либо конкретном регионе. Например, в Крыму языками меньшинств являются татарский, армянский, азербайджанский, немецкий, греческий т.п. Региональный язык здесь русский. Украинский язык не может быть отнесен ни к той, ни к другой категории, потому что он уже имеет статус государственного языка. Получить статус регионального языка (а это возможно, допустим, в Галиции, но никак не в Крыму или Донбассе) или языка меньшинства (minority language) на востоке и юге государства (что соответствует реальности) он может лишь в том случае, если перестанет быть государственным. Русский язык перестанет претендовать на статус регионального в Крыму, Днепропетровской, Донецкой, Закарпатской, Запорожской, Кировоградской, Луганской, Николаевской, Одесской, Харьковской, Херсонской, Черновецкой областях, городе Киеве или на статус языка меньшинства в Галиции тогда, когда он станет государственным (наряду с украинским). Государственный статус русского языка — это единственный реальный способ решить языковую проблему, тем более, что в масштабах Украины русский язык невозможно рассматривать в качестве языка меньшинства, т.к. на нем разговаривают более 80% населения, а родным считают 40 %.

Во-вторых, использование термина mutatis mutandis лишь усложняет толкование языковой ситуации на востоке и юге Украины. На Интернет-сайте Европейской конвенции о защите прав человека даются такие определения юридического понятия mutatis mutandis (лат.) — «1) с заменой того, что подлежит замене; 2) с учетом соответствующих различий; 3) с изменениями, вытекающими из обстоятельств; 4) с необходимыми изменениями». Все четыре толкования однозначно указывают на то, что mutatis mutandis должен применяться никак не к украинскому языку, а именно к русскому. И не только на востоке и юге, но по всей Украине. Именно русский язык в языковой ситуации, сложившейся на Украине, имеет реальное положение языка межнационального общения, самую высокую степень распространенности в обществе, самый высокий культурно-лингвистический потенциал и самый высокий уровень духовной и операционально-практической востребованности. Этому объективно сложившемуся положению явно не соответствует официальный статус, который властные структуры Украины стремятся определить как язык меньшинства или даже национального меньшинства. Поэтому и первый вариант толкования mutatis mutandis, как замена того, что подлежит замене, и все остальные, особенно это касается определения «с необходимыми изменениями», относятся явно к русскому языку.

Что касается статуса регионального языка, то для русского языка его обретение вытекает не только из сложившихся обстоятельств, но давно является необходимым правовым изменением.

Требования членов Нацкомиссии придать украинскому языку статус регионального на востоке и юге Украины исходя из принципа mutatis mutandis по форме означает полную девальвацию Европейской хартии региональных языков или языков меньшинств, т.к. она создавалась явно не для государственных языков. По сути же это стремление означает профанацию языковой проблемы, доведения способов ее решения до состояния крайней вульгарности. Никакие реальные социальные обстоятельства применения и распространения украинского языка в указанных регионах не позволяют говорить о ситуации необходимых изменений в сторону достижения соответствия между реальным и официальным статусом. Региональный статус украинскому языку не требуется, т.к. он государственный, а региональным на востоке и юге Украины он быть не может, т.к. нет социальной потребности в его юридической защите. Такая потребность напрочь отсутствует в связи с тотальной украинизацией информационной и коммуникационной сфер общественной жизни, развернутой в последние годы центральной украинской властью в сугубо русскокультурных регионах современного украинского государства.

В заключение достаточно назвать лишь некоторые государственные акции, предпринятые политическим руководством Украины в социокультурной сфере, чтобы показать, что изоляционистские этноукраинские установки Нацкомиссии находят свое практическое применение. Среди них Меморандум об обязательном переводе 75% эфира на украинский язык общегосударственными телевизионными каналами с 1 января 2007 года, который был инициирован Национальным советом Украины по телерадиовещанию.

В заявлении президента Украины по случаю Дня украинской письменности и языка 9 ноября 2007 года говорится, что «утверждение нашей государственности начиналось с борьбы за язык. От полноценного восстановления языкового здоровья Украины зависит национальное возрождение всех глубоких творческих, созидательных и культурных сил Украинского народа. Эту дорогу мы должны пройти уверенно, твердо». Хотелось бы обратить особое внимание на тезис о «восстановлении языкового здоровья», из которого следует, что Ющенко рассматривает граждан, не принимающих украинизацию в качестве больных людей. Это уже прямое оскорбление должностным лицом значительной части населения страны! В этом же заявлении Ющенко еще раз повторил по сути фашистский лозунг о единой нации и едином языке для всех граждан Украины. Примечательно, что День украинской письменности и языка был установлен указом президента Леонида Кучмы в 1997 году в честь древнерусского летописца Нестора. Cогласно официальной версии, Преподобный Нестор, автор русской «Повести Временных лет», живший во времена Новгородско-Киевской Руси, является именно «украинским» летописцем. Такое вот жонглирование историческими фактами.

20 ноября 2007 года Виктор Ющенко подписывает указ N 1122/2007 «Про деякi заходи щодо розвитку гуманiтарноi сфери в Автономнiй Республiцi Крим та мiстi Севастополi» , в котором содержится поручение руководству Крыма увеличить количество учреждений с украинским языком преподавания, наполнить библиотеки книгами и прессой на украинском языке, способствовать гастролям украиноязычных театров. Все необходимые средства Ющенко предлагает предусмотреть в государственном бюджете Украины на 2008 год. Другими словами, украинизаторы хотят делать свое дело за счет тех, кого пытаются украинизировать, т.к. всем хорошо известно, что бюджет-то как раз в основном формируется русскокультурными регионами.

24 декабря 2007 года Конституционный суд Украины своим решением утвердил обязательное дублирование иностранных фильмов, в том числе российского производства, на государственный украинский язык. Как известно, это вызвало бурную реакцию неприятия со стороны не только кинозрителей, но и кинопрокатчиков. Первые просто перестали ходить в кинотеатры, а вторые начали забастовку.

Еще более решительный протест встретил в Крыму приказ министра образования и науки Украины И. Вакарчука от 25 декабря 2007 года за N1171 «О внешнем независимом оценивании учебных достижений выпускников учебных заведений системы общего среднего образования«, который обязал проводить тестирование исключительно на украинском языке, независимо от языка обучения в учебном заведении. При этом прием в вузы планируется осуществлять только по результатам внешнего тестирования. В Симферополе состоялся массовый митинг, на котором было сожжено чучело с обликом оранжевого министра. После этого Вакарчук приостановил действие своего приказа на три года. Но крымчане уже не хотят слушать группу сына Вакарчука «Океан Эльзы».

В феврале 2008 года был обнародован специальный доклад, подготовленный Национальным институтом стратегических исследований под руководством Секретариата президента Украины. В нем говорится, что «реализация «проекта второй государственный язык» будет иметь для Украинской державы разрушающие последствия. Это и фрагментация национального коммуникативного пространства, углубление языково-культурного разрыва между городом и селом, Востоком и Западом Украины, постепенная изоляция рынков труда и образовательных услуг, снижение трудовой мобильности и конкурентоспособности граждан на территории собственного государства». В этом докладе, указывается на необходимость государственного стимулирования распространения украинского языка, что «требует усиления мотивации его использования». Для чего докладчики считают нужным внести в законы Украины «О государственной службе» и «О статусе народного депутата» нормы по обязательному овладению украинским языком государственными служащими и народными депутатами Украины.

Не правда ли, что эти пассажи весьма похожи на тот текст, который осенью 2006 года вышел из-под пера «Национальной комиссии по укреплению демократии и утверждению верховенства права»! Выходит, «жив курилка»?