Для крымчан государственная граница — понятие вполне реальное и осязаемое. Не забыты еще времена, когда с палаткой просто так, на приглянувшемся пятачке у моря не приткнешься: тут же появлялись суровые военные в фуражках с зелеными околышками и вежливо, но весьма настойчиво просили убраться отсюда от греха подальше. Сейчас с пограничниками сталкиваться больше приходится в аэропортах и поездах. Внимательный взгляд на тебя, на твою фотографию в паспортине — и пожалуйста, проходите (или ответьте, будьте любезны, на наши вопросы).
На [url=http://old.kr-eho.info/index.php?name=News&op=article&sid=2975]конференции в Рыбачьем, посвященной проблемам безопасности, [/url] мы встретились с другим пограничником — совсем не рядовым, а тем, который отвечает за европейскую интеграцию.
Естественно, оставить его без нашего внимания мы не могли. Знакомьтесь: полковник Игорь Гармашов, заместитель начальника Управления международного сотрудничества по вопросам европейской интеграции администрации Госпогранслужбы Украины.
— Почему стало возможным создание вашего управления? Наверняка его несколько лет назад не было?
— Да, оно работает с 2002 года. А в 2006 году принята и утверждена указом президента Украины концепция развития государственной пограничной службы до 2015 года. В этом документе поставлены серьезные концептуальные задачи в плане создания пограничной службы европейского типа, которая бы гарантированно могла обеспечить защиту территориальной целостности и неприкосновенности границ державы. Мы сейчас уже успешно прошли первый этап, который закончился в 2008 году — используем новейшие европейские технологии и стандарты.
— Периодически попадается информация о том, что европейцы нам обустроили то один, то другой пограничный переход. Народ быстро решил: это не столько помощь Европы нам, сколько просто установка фильтра, чтобы меньше до Европы нелегалов добиралось. Это так или люди что-то недопонимают?
— Не согласен с таким подходом! Мы работаем совместно. Как вы знаете, из семи стран, с которыми граничит Украина, четыре — это страны Евросоюза: Словакия, Венгрия, Румыния и Польша. Мы сотрудничаем не только с европейцами, но и с американцами в реализации международных проектов, сейчас у нас их 18, и последнее мероприятие было по вручению современных тепловизийных комплексов, аналогов которых нет ни в одной стране СНГ. В этом году по техническому обустройству границы мы вышли на сумму 342 миллиона гривен. И мы говорим о совместной ответственности за защиту внешних границ Евросоюза. И поверьте мне, европейская страна заинтересована в том, чтобы наша пограничная служба и вся инфраструктура была на высоком уровне. Тем более это сейчас актуально в связи с Евро-2012.
— Кроме общеизвестных угроз для безопасности страны, которые могут к нам пробиться через наши границы, добавились ли в последние годы какие-то новые их виды?
— Я бы не сказал… Характерной угрозой у нас остается нелегальная миграция и активная контрабандная деятельность — из-за разности в уровне жизни населения. Безусловно, это очень актуальная тема. Мы очень хорошо работаем и наладили оперативный обмен опытом против террористических групп как в дву-, так и в многостороннем формате.
— Мы с вами находимся на конференции по безопасности, и здесь говорят об угрозе терроризма. Я не помню, чтобы на Украине были подобные вещи, разве что чисто коммерческие разборки…
— К счастью, это действительно так. Но Украина участвовала в контртеррористической операции в Ираке и Афганистане. Мы давали разрешение напролет авиации.
— Сейчас над нами американские самолеты уже, кажется не летают, да?
— Уже нет. Мы имеем самую большую границу — 2295 километров с Россией, и наши подразделения вплотную взаимодействуют с Северо-Кавказским региональным управлением ФСБ России, которое непосредственно ведет эту контртеррористическую работу. На протяжении нескольких лет — 2005-2006 год была активная попытка проникновения на нашу территорию граждан России чеченской национальности с целью пересечения западной границы, особенно в районе Словакии. Для нас нетрудно определить принадлежность гражданина к военной профессии, особенно если граждане имеют отношение к боевым действиям. Поэтому, конечно, мы эту ситуацию отслеживали и отслеживаем особенно тщательно. Пока, слава богу, все обходилось мирно, но успокаиваться нельзя…
— Есть расхожее мнение, что если Украина вступит в НАТО, то очень скоро и у нас террористы объявятся. Как вы на это отвечаете?
— Это тема одной из очень больших дискуссий. Дело в том, что в мире нет единого понимания, что такое терроризм. Некоторые их называют террористами, а некоторые — освободителями, партизанами.
Вступит Украина в НАТО и будет больше терроризма — ну, не знаю… Мне кажется, вступление в НАТО приведет только к улучшению национальной безопасности. Хотя, естественно, нельзя этого отрицать. Я диссертацию защищал — посмотрите: ни одна страна мира, даже такая, с огромными мощностями, как США, или те же Великобритания и Израиль (а опыт Израиля самый богатый в этом плане) — они ведь не могут эффективно противодействовать терроризму! Это очень сложный вопрос, это одна из глобальных угроз современности.
— До сих пор мы с этим не сталкивались — как думаете, почему? Всему виной менталитет украинцев или это погранслужба так хорошо работает?
— Я думаю, все в комплексе…
— Или наоборот, Украина просто никому не нужна?
— Ну что вы такое говорите, конечно, нужна! Безусловно, такая страна, как наша, для многих представляет интерес. Я как-то читал, когда распался Советский Союз, то только в Киеве проживало около 30 активных сторонников террористических группировок, которые поддерживал еще коммунистический режим: Хамас, Хизболла, братья-мусульмане; та же Аль-Каида, которую Штаты взрастили. Но их вовремя нейтрализовали…
— То есть, мы умеем с ними бороться?
— Умеем, умеем «делать паритет». А еще мы очень даже хорошо взаимодействуем с россиянами, по крайней мере, на уровне пограничных служб. Безусловно, помогает оперативный взаимообмен информацией. Мы можем поставить запрет на въезд в Украину, мы можем проверить какие-то свои данные.
— Где, вы считаете, самый опасный участок границы?
— Наши границы, а это почти 7 тысяч километров — это границы дружбы. Нам повезло, что мы не граничим, скажем, с Китаем, Афганистаном, Ираном. Я начинал служить еще при Советском Союзе и — как раз на китайской границе: там совершенно другая обстановка, совершенно другие подходы к охране. У нас, на Украине, сегодня погранслужба — с 2003 года это больше правоохранительная структура, а не войсковая. Поэтому нельзя говорить о том, что у нас есть какая-то напряженность на границе…
— Акваторию острова Змеиный уже передали Румынии?
— Шельф? Мы подчинились решению суда. Понимаете, это политика, а пограничники выполняют.
— Я спрашиваю, с каким чувством вы это сделали?
— Как таковой передачи не было — просто по решению суда уточнили линию государственной границы. Не надо из этого трагедию делать, там, правда, есть месторождения, но… это не моя тема, извините. Я хочу сказать одно: в принципе, у нас с четырьмя странами, а это примерно 20 процентов государственной границы: Польша, Словакия, Румыния и Молдова (кроме Приднестровья) — это 452 километра, у нас установлена граница, пограничные знаки, есть договоры о государственной границе. Румынская граница, надо сказать, самая спокойная, у нас великолепные отношения с румынскими пограничниками. Если помните, в 2004 году было некоторое непонимание по строительству канала, но сегодня мы наблюдаем нормальное взаимодействие, никаких конфликтов…
— У Крыма совсем рядом граница с Турцией. К какой категории вы отнесете украинско-турецкую границу?
— Это довольно спокойная граница. Основное нарушение здесь — браконьерская деятельность. Мы очень активно сотрудничаем с турками в двухстороннем формате — недавно, например, состоялись обменные визиты наших кораблей. Особое чувство испытываешь, когда слышишь, как в турецком порту исполнялся украинский гимн. У нас там был теплый прием, такой, имиджевый. Турки очень заинтересованы в том, чтобы предотвратить браконьерскую деятельность. Опять-таки, если у нас есть какая-то информация о турецких шхунах, которые занимаются противоправной деятельностью, мы передаем ее им через координационный центр. Соответственно, турки делятся с нами об украинских браконьерах. Вполне нормальные взаимоотношения, в общем. Есть у нас определенные обязательства и в рамках многостороннего формата…
— Сейчас при пересечении государственной границы установили новые правила — у граждан девяти десятков стран требуют подтверждения денежного обеспечения своего пребывания на Украине. Зачем это понадобилось?
— Не могу ответить на этот вопрос: не мы, не наше ведомство инициировали это правило, мы его лишь исполняем.
— Вы сказали, что участвуете в переговорах по разделу Керченского пролива…
— Да. Переговоры идут с 1996 года. Основная проблема в том, что Россия не хочет признавать границу.
— На сегодняшний день что-то новое появилось?
— Нет. Ситуация требует политического решения, и я думаю, что в формате комиссии Ющенко — Медведев, если она в этом году состоится, этот вопрос будет поднят. По крайней мере, я готовил материалы на первое заседание, когда Владимир Путин приезжал в 2006 году в Киев, вопрос этот обсуждался. Также, как и демаркация сухопутной границы. Но по определенным политическим проблемам оно осталось нерешенным.
А в целом у нас на границе пока не возникало каких-то серьезных конфликтов, нестандартных ситуаций, когда бы пришлось выходит на межгосударственный уровень. Будем надеяться, что так будет и впредь.
