КРУГЛЫЙ СТОЛ «КРЫМСКОГО ЭХА»
Окончание. Начало здесь
«Темные века» Украины
— Давайте вспомним наш с вами наш с вами предыдущий разговор за круглым столом. За прошедшие с того момента четыре года произошло много событий, и мы не успели оглянуться — вокруг нас какой-то новый мир. Действительно ли он новый? Мы вписываемся в этот новый мир?
Андрей Никифоров:
Всё зависит от того, с чем мы сравниваем. Конечно, что-то обновляется, что-то происходит. Но если сравнить нашу четырехлетку с такой: «1941—1945», или: «1917-1921»… Или возьмем, скажем, период с 1990-го по 1994-й. Появились новые реалии за последние четыре года?
Сравнивая с такими отрезками, можно сказать, что практически нет. Открылись ли новые перспективы? Сомневаюсь. Может, некоторые вещи стали определеннее. Но это не новые перспективы, это хорошо забытые старые. Это, по сути дела, те тренды, которые были запущены двадцать лет тому назад. Конечно, мы движемся, но движемся очень слабой скоростью и — под откос. Как по этому поводу реагировать, переживать или радоваться? Вроде как бы под откос — плохо, но ведь малой же скоростью!
— Вы говорите о государстве?
Андрей Никифоров: Я бы речь Андрея, скорее, воспринимал как своеобразный симптом. Мы погрузились в бездну такой вот философско-психологической безысходности. Вот вчера приехали мы с приятелями в крымское предгорье, хорошо отдохнули, погуляли, посмотрели на горы, поели шашлыка, приехали домой, включили телевизор — и началось: изнасилование с убийством, сгоревшие трупы и т.д. и т.п. И где здесь реальность подлинная, а где сформированная СМИ? Царит полнейшая безнадега. Мы уже не понимаем, где эта безнадега идет из реальности, а где она только в наших головах…
— Просто телевизор заменил нам реальность.
Андрей Мальгин: 
Мы живем так. Но если попытаться по-другому организовать сознание, можно из этого извлекать некую пользу для себя и для других; ведь были иные времена…
Андрей Никифоров: Нужно что-то делать не столько с этой реальностью, сколько с мозгами. Отказываться от пессимизма. Не то, чтобы прочищать мозги… это санация разума…
Я спокойно смотрю на все, философски. Мне в последнее время говорят: почему это вы ничего нового не пишете, что-то вы в плену каких-то своих старых идей… Отвечу на это так: часто, требуя чего-то нового, мы проходим мимо старого (не вникли, не прочитали, не поняли). А если бы поняли, вникли и прочитали, и попытались из тех идей, которые уже высказаны, что-то реализовать на практике, то, может, мы бы о новом и не говорили: оно бы уже существовало.
— Это 91 год нас так подкосил?
Сергей Киселёв 
Нет, это было и раньше: постоянно должно что-то меняться. Но на самом деле ничего нового за последние три тысячи лет, как существует цивилизованный мир, в отношениях между людьми не произошло. Набор сюжетов в мировой литературе чрезвычайно ограничен, а все остальное — это их вариации. Как назывались первые века эпохи феодализма? «Темные века»! Сегодня некая цивилизационная программа предыдущего развития заканчивается. Во всем интеллектуальном мировом сообществе — в Азии, Африке, Европе, в Америке, на нашем пространстве — говорят о том, что заканчивается эта эпоха, наступает следующая. «Темные века» с точки зрения культуры и цивилизации — вроде бы потерянное время…
— То есть сейчас у нас идут «темные века».
Андрей Никифоров: Одна из моих любимых фраз блистательного Константина Леонтьева: «Развитие — это всегда больно». Развивается ли сегодня мир? Развивается. Но как ученый я могу сказать, что развитие может быть со знаком «плюс» и со знаком «минус». Мы сегодня развиваемся со знаком «минус». А через сто-сто пятьдесят лет, может быть, по сравнению с той ситуацией, которая сложится в мире, нашу эпоху назовут «прекрасной эпохой» (belle epoha).
Хотя сегодня ничего не создается. Возьмем мир техники — весь технологический мир, который нас окружает, это все идеи из эпохи глобального противостояния двух супердержав в прошлом столетии. Скажем, мобильный телефон — раньше нужно было двумя руками поднимать, а сейчас двумя пальцами. Но это всё детализация, доводка, шлифовка, но сами технологические идеи были рождены еще в ХХ веке.
Если говорить об Украине, то я вижу реальное отчуждение людей от государства. Люди бегут от государства, где всеми возможными силами им навязывается дружба с ним. Общаясь в социальных сетях со своими ровесниками, неожиданно обнаруживаю, что последние три года многие, в том числе и я, убегают в эстетическое миросозерцание уникальной крымской природы. Хожу, фотографирую, получаю от этого огромное удовольствие и стараюсь своей радостью делить с другими. Меня государство раздражает, я не хочу такого государства, я не вижу перспективы у такого государства, я не вижу цели и смысла его существования. Потому что, как говорил Данилевский, «только то государство становится сильным и могущественным, которое понимает смысл и цель своего существования». Нет модернового проекта Украины, и поэтому от меня как от гражданина не ждите помощи в бесполезном толчении в этом отблеске тени непонятно чего-то.
Андрей Мальгин: А я придерживаюсь представления о государстве Владимира Сергеевича Соловьева: «Государство существует не для того, чтобы устроить на земле рай, а для того, чтобы не допустить ада». Я принимаю государство как идущий за окном снег. С одной стороны, потому что это реальность, но с другой — потому что государство, это некая скрепа, которая не дает нашему неразвитому ни в каком отношении обществу окончательно выйти из берегов и упасть в бездну хаоса. Но думаю, что Сергей прав в отношении того, что не надо полагаться … вот как мы не полагаемся сегодня на сегодняшнюю Россию, а все-таки стараемся полагаться на себя, точно так же не надо полагаться на государство. Оттуда не придет импульс. Импульс придет от конкретных людей.
Андрей Никифоров: В любом случае это придет не от формализованных структур, а от неорганизованности, от ухода в себя. Честно говоря, ну сколько можно, замучили идеологиями, все это надоело, все от этого устали, хочется обратиться к себе.
Через четыре года здесь будет…
— Представим, если мы с вами соберемся на такой же разговор через следующие четыре года, появятся ли какие-то новые реалии? Сегодня, я поняла, ничего нового нет, все по-старому…
Андрей Никифоров: Да 80 процентов населения Земли сейчас варвары!
Главные изменения произойдут не с миром, а с нами самими. Я вспоминаю те круглые столы, которые мы проводили раньше, — мы с гораздо большим оптимизмом рассуждали об изменении внешнего политического ландшафта. Потому что мы еще где-то в глубине души верили верой ХХ века, в то, что счастье достижимо политическими средствами. А счастье политическими средствами недостижимо. Оно вообще не имеет никакого отношения к политике. Это все становится ясно все более широкому кругу людей: кого бы мы ни избирали, как бы мы ни преобразовывали наше общество, если мы фатально несчастливы, то мы сделать ничего не в состоянии. Поэтому нужно размышлять о себе, заниматься философией, ибо только философия является путем к счастью. Но философия не в школьном смысле, а в смысле жизненном. Поэтому то, о чем мы будем рассуждать через четыре года, будет еще менее интересно читателям, чем сегодня.
Сергей Киселёв Я давно считаю, что политика в ее классическом понимании — это достояние прошедшей эпохи, а не будущей. Как и политические партии, и выборы по партийным спискам. Согласен с Андреем: люди не просто устали, людям надоело…
— Может, это погода за окном действует?..
Сергей Киселёв Нет, это общая тенденция. Мы можем посмотреть и на соцопросы, мы можем послушать, что говорят люди о действующих политиках, о политике вообще и о своих жизненных потребностях — мы увидим, как они расходятся. Дай бог памяти, 26 декабря 2004 года в Индийском океане было знаменитое цунами, и у меня перед глазами стоит потрясающая фотография. В университете я преподаю уникальный курс — географический детерминизм, это учение о зависимости развития общества от внешней природной среды в широком смысле этого слова. И вот если бы я когда-нибудь написал книгу по этой тематике, я бы на обложку поместил именно эту фотографию, ее сняли с вертолета: на ней в сторону пляжа по отмели идёт человек, один — а со стороны моря на него надвигается волна высотой метров 20. И ясно, что этот человек не спасется, волна его уничтожит, но он все равно идет к спасительному берегу.
Этот человек с фотографии олицетворяет для меня культуру, цивилизацию в целом. Это наши жизненные прорывы, потребности, реалии — но накатывается огромная природная волна, и все это накрывается. Я не сторонник теории катастрофизма, но считаю, что через четыре года разговор у нас будет более живой, более предметный, по той простой причине, что реальность даст нам такое количество предметов, объектов для обсуждения, какое мы сегодня при всей своей здоровой и нездоровой фантазии даже представить не можем. Согласен с Андреем Никифоровым, что с точки зрения истории, вроде бы ничего и не изменится, но мы же прекрасно помним недавнее прошлое — вряд ли кто-то в декабре 1987 года мог себе представить, что в конце декабря 1991 года он окажется не только в другой стране, но и в другой реальности.
И в заключение мне бы хотелось по поводу выстраиваемого экономического устройства нашей страны вспомнить цитату из Карла Маркса: «Капитализм — это общество господства массовой глупости». Для меня как человека, склонного к неким интеллектуальным забавам, именно эта огромная волна глупости, которая захлестывает современную цивилизацию, представляет куда большую угрозу, нежели приход к власти какого-нибудь президента, какого-нибудь авторитарного режима или какой-нибудь политической силы, лично мне не нравящейся. Потому что торжество глупости в мире информационных потоков — это сворачивание той сферы культуры, в которой мы можем себя реализовать как люди.
