Крымское Эхо
Блоги Культура

СВО как толчок к каминг-ауту, или еще раз о «Левиафане»

СВО как толчок к каминг-ауту, или еще раз о «Левиафане»

ИЗ КАКОГО ШКАФА ВЫЛЕЗЛИ ЗВЯГИНЦЕВ, СМОЛЬЯНИНОВ, ХАМАТОВА И КОМПАНИЯ

В Телеграме разразилась новая истерика вокруг очередного саморазоблачения (наши «западники», плохо знающие что русский, что английский, именуют его «каминг-аутом») российского киноактера.

Coming out of the closet – выйти из шкафа – так это звучит в оригинале. На этот раз «из шкафа» вышел некто Артур Смольянинов, заявивший, что пошел бы воевать на стороне Украины. Мне, сказал, насрать (рубит правду-матку человек!), в какой форме останется Россия: развалится она, не развалится, превратится в уральскую республику, в хакасскую республику или останется один еврейский автономный округ, а все остальное превратится в радиоактивный пепел.

Честно говоря, кто такой Смольянинов, я до сих пор не знал, но сам этот типаж мне очень хорошо знаком, поэтому саморазоблачение актера меня не удивило. Удивило, что подобные демарши до сих пор способны вызывать ажиотаж.

Поясню на примере.

Я тут на новогодних праздниках пересмотрел «культовый» фильм российских квазилибералов, по которому формируют свои представления об «этой стране» не только они, но и наши зарубежные «партнеры». Называется «Левиафан». «Золотой глобус» в категории «Лучший фильм на иностранном языке», приз за лучший сценарий на фестивале в Каннах, номинация на «Оскар» и, что еще хуже, – куча российских премий и призов: «Золотой орел», «Белый слон», «Ника» и т.д., и т.п.

Снято в историческом для России и Крыма 2014 году за бюджетные деньги – то есть, за наши с вами. Андреем Звягинцевым, который свой каминг-аут совершил раньше Смольянинова. Сказал, что «такой родины не знает».

Ну так вот, пересматриваю «Левиафана».

Ха, оказывается, за земельные участки на берегу ледяного Баренцева моря тоже идет борьба не на жизнь, а на смерть. Кому здесь, в теплом Крыму, об этом расскажи, могут не поверить.

Напомню, картина Звягинцева получила приз Каннского кинофестиваля за лучший сценарий. Иначе говоря — за историю. Не за ее кинематографическое воплощение, а именно за историю.

Между тем, история — дрянь.

Фанера.

Причем, сколоченная специально для того, чтобы понравиться «просвещенной западной публике» — членам фестивальных жюри и газетно-журнальным кинокритикам.

Полностью соответствующая их представлениям о России.

Напрягает уже претенциозное библейское название. Левиафан — ветхозаветное чудовище, которое, как легко догадаться, даже не начиная смотреть фильм, олицетворяет в нем бесчеловечное российское государство.

Первые кадры.

Не менее претенциозная картинка под еще более претенциозную музыку. Безжизненное Баренцево море. Серые камни. Серые тучи. Серые волны. Сгнившие остовы рыбацких лодок — видимо, как символ нашей сгнившей государственности.

Картина буквально напичкана многозначительными и одновременно банальными программными диалогами. Ну вот, например, такой:

— Не, ну я слышал про него, конечно, — говорит главный герой истории автослесарь Николай Сергеев о мэре городка, который хочет отобрать у героя дом на берегу моря. — Тут все про него слышали, руки по локоть в крови. Но когда вот так, в документах! Чего его тогда не сажают, если у вас там про него все известно?
Значит, нужен там кому-то наверху, — ответствует Николаю умудренный жизнью московский друг, адвокат Дмитрий. — Я ж тебе говорю, у них на всех есть «фаберже», легко управлять. Всё очень просто. Так что будет ваш Вадим Сергеевич у кормушки, пока нужен или пока сам не сдохнет…
Или пока народ его на вилы не поднимет, — добавляет Николай.

Символический эпизод: подполковник ГИБДД Степаныч предлагает в качестве мишеней для стрельбы портреты Ленина, Брежнева и Горбачева. Сталина, видимо, побоялся предложить…

А из нынешних у тебя никого нет? — спрашивает у Степаныча другой гибэдэдэшник Паша.
У меня в хозяйстве всё, что хочешь, есть, только нынешним ещё время не пришло, — отвечает Степаныч. — Мало исторического зазора, пускай пока на стенке повисят.

На стенке в фильме висит портрет… Владимира Путина.

Под его пристальным взглядом вершит свои преступные дела мэр городка.

Это совсем простенький художественный ход. Указание на связь между Путиным и этим мурлом. На ответственность Путина за это мурло.

Я тут не Путина защищаю, Путин в моей защите не нуждается. Просто все эти аллегории банальны до неприличия.

Топорная работа.

Маленького русского человека в фильме угнетает пятиголовый Левиафан: мэр, начальник городской милиции, председатель городского суда, городской прокурор и православный владыка.

Все ветви власти.

Власти, которая, цитирует Писание развалившийся на стуле архиерей, «вся от Бога».

Шедевр Звягинцева почти весь состоит из клише.

Мэр городка, конечно, — толстый дядька с красной от неумеренного употребления алкогольных напитков рожей.

А сколько герои картины водяры выжрали! Интересно, какой-нибудь ликеро-водочный завод заплатил Звягинцеву за рекламу или он это всё нам изобразил исключительно из любви к правде жизни?

Причем бухают герои как-то преувеличенно, карикатурно. Не только в смысле количества поглощаемого пойла, но и в смысле мимики. Выпьют рюмку — и давай корчить страшные рожи. Я не знаю, вот вы корчите рожи после того, как выпьете рюмку водки? Я — нет. Мои приятели, с которыми мы, бывает, выпиваем, тоже нет. Нормально пьем, в судорогах не корчимся.

Вообще, все более или менее действующие в фильме лица — алкаши. Главный герой протрезвел, по-моему, только когда проклятый Левиафан упек его, несчастного, за решетку за убийство жены.

Забавный фрагмент из гениального сценария.

Пьяный мэр приезжает к пьяному автослесарю поговорить. Они ж трезвые общаться не могут! И мэр, значит, пьяный в дупель, почти падая, его поддерживать приходится охранникам, говорит:

Власть, Коля, надо знать в лицо.
Чего тебе надо, власть? — отвечает Коля.
Вот это всё, — показывает мэр на дом автослесаря.

И потом разражается глубокомысленной тирадой:

Вы все насекомые, никак не хотите по-хорошему, да? Поэтому тонете в говне… Запомни, козел, бл.., у тебя никаких прав никогда не было, нет и не будет.

Не могу не сказать несколько слов о любви.

Любовная линия в фильме — нестандартная. Нет-нет, на удивление, до ЛГБТ-связей дело в дремучем северном городке не дошло. Просто лучший Колькин друг адвокат Дмитрий, приехавший из Москвы его выручать и в общем-то рискующий из-за него как минимум карьерой, если не жизнью, зачем-то трахается с его женой Лилей. Причем, иногда — почти прилюдно. Объяснения этому, мотивации никакой не предложено.

Еще одна потрясающая сексуально-этнографическая сценка. Коля и Лиля пакуют вещи, чтобы съезжать из дома, отобранного у них злодеем-мэром. Режиссер показывает, как они несколько минут носят из погреба закатки — видимо, как обязательный этнографический атрибут провинциального российского быта. Много-много-много банок. Ну вы понимаете, надо же чем-то закусывать водяру. И там же, в погребе, происходит спонтанный страстный секс между героями. В спальне оно как-то не смотрибельно, да и не возбуждает. В погребе — другое дело: холодно, сыро, в резиновых сапогах. Уф-ф-ф…

А тут Ромка, сын Николая от первого брака. Он тоже с ними вещи носит. Но они ж дебилы — о нём забыли. И он, значит, видит всё это непотребство и в бешенстве убегает из дому.

Музыка.

Главный герой едет на машине. Играет «Владимирский централ». Вот не что-то еще, не «Две судьбы», не «Дорога дальняя», а именно сразу «Владимирский централ».

Ветер северный… Зла немеряно…

А вот мэрские «пацаны» избивают на пустыре за городом Дмитрия, чтобы неповадно было совать свой нос в чужие дела. Сам мэр, естественно, стоит рядом. А из «крузака» доносятся «Золотые купола»…

«Дом казённый предо мной, да тюрьма центральная,
Ни копейки за душой, да дорога дальняя.
Над обрывом пал туман, кони ход прибавили —
Я б махнул сейчас стакан, если б мне поставили».

Чёрт, опять про водку.

Из этих бесчисленных штампов и склеен весь этот дешевый сценарий, получивший приз Каннского фестиваля.

Больше всего в «Левиафане» герои пьют и разговаривают о… Боге. Лиля, Дима, Коля, ну, и, конечно, мэр с владыкой. Все толкуют о Господе. Других тем для разговоров нет у простого русского человека.

Такая плохо понятая или, точнее, вообще не понятая достоевщина. Когда Бог — в каждой дырке затычка.

Вот владыка поучает мэра:

Причащаешься? На исповедь ходишь?
По воскресеньям, как штык, — ответствует Вадим Сергеевич.

И владыка ему:

Мы с тобой, конечно, соработники, одно дело делаем

Алкаш Коля — это, ни больше, ни меньше, современный российский многострадальный Иов.

За что? За что, Господи? — взывает он к Богу.
— Пить надо меньше, — вопит ему, наверное, в ответ сверху, из-за свинцовых северных туч Господь.

Но Колян глухой. Он приходит в магазин, покупает еще две бутылки водки. Рядом священник оказывается:

Здравствуй, Коля, — говорит.
Ну и чё, где твой Бог милосердный? — спрашивает у него наш герой.
Мой-то со мной, а вот где твой, не знаю, — отвечает отец Василий. — Кому ты молишься? В церкви я тебя не видел. Не постишься, не причащаешься, на исповедь не ходишь…
Если бы я свечки ставил и поклоны бил, у меня все по другому было бы? Может, сейчас начать, пока не поздно? Может, жена моя воскреснет? И дом мне вернут? Или поздно уже?

Ропщет, в общем, мужик. Бунтует. Богоборец. Иван Карамазов XXI века, можно сказать.

Между тем, история, рассказанная Звягинцевым, могла бы быть сделана не из фанеры, а из гораздо более качественного материала. Потому что конфликт между человеком и государством универсален. Вечен. Каким бы ни было это государство: рабовладельческим, феодальным, капиталистическим, социалистическим, коммунистическим, католическим, протестантским, православным, исламским, Россией, Украиной, Америкой, Германией, Францией.

У Звягинцева, увы, нет литературного слуха, он не понимает, не слышит, что его история, его фильм — это не жизнь, а дешевая декорация.

Постучи — и слышен характерный фанерный звук.

При этом сам режиссер, несомненно, относит себя к «большим художникам». Телевизор, говорит, это яд, который вливается вам в уши, — выбросите его! А «Левиафан» — это что?

Причем, как я уже отмечал, это фанерное кино, после которого в России не осталось ни одного непроплеванного места, снято за наши с вами деньги. Как это у них называется: «фильм создан при поддержке Министерства культуры Российской Федерации». И это всего лишь один пример государственной политики в области культуры, проводившейся в «этой стране» на протяжении трех десятилетий. Фильмы, которые «прославили» Смольянинова, уверен — даже проверять не стану — сняты при точно такой же поддержке. Ну и чего после этого удивляться «каминг-аутам» хоть Смольянинова, хоть Звягинцева, хоть Хаматовой – список продолжите сами…


С просторов Телеграма (Спецоперация Z; авторский стиль и орфография сохранены):

👁🗨 Доигрался, актёришка. Проукраинские активисты в Латвии попытались вручить повестку херою Артуру Смольянинову

Очень надеемся, что эта новость не фейк, но пишут, что рижские активисты движения «Stand with Ukraine» подошли на улице к актеру Артуру Смольянинову, который ранее заявил, что готов воевать на стороне Украины, и попытались вручить ему повестку для прохождения службы в рядах ВСУ. После непродолжительной беседы актер порвал повестку и убежал.

«Сперва мы поговорили с ним о войне. Он рассказал, что считает Украину жертвой русских фашистов и готов за нее умереть. Тогда мы попытались вручить ему повестку, ненастоящую, конечно, просто хотели проверить. Сначала он сказал, что не является гражданином Украины, поэтому не может её взять. Мы предложили ему записаться добровольцев. Он порвал повестку, сбил с ног моего друга, толкнул меня и убежал», — рассказал Янис Калныныш.

Стой, сука, а как же Украина твоя любимая?

Фото вверху — кадр из фильма «Левиафа»

Вам понравился этот пост?

Нажмите на звезду, чтобы оценить!

Средняя оценка 4.3 / 5. Людей оценило: 6

Никто пока не оценил этот пост! Будьте первым, кто сделает это.

Смотрите также

Игра красок и бликов солнечных лучей

.

Сначала воевали со звездами на бляхах, потом — со своим народом

Нигде так остро не чувствуешь себя русским, как в Крыму

Оставить комментарий