К 80-ЛЕТИЮ ПИСАТЕЛЯ
Ольга ИВИЦКАЯ
Широко бытует представление об архиве как месте, где хранятся документы. И это верно. Однако совершенно забывается еще одно очень важное направление в работе архивов – выявление документов с целью их популяризации, проще говоря, появляется возможность для их использования.
В Государственном архиве города Севастополя бережно хранятся уникальные документы почти полувековой давности, связанные с именем прославленного писателя, режиссера и сценариста Василия Макаровича Шукшина.
Шукшин и Севастополь, Шукшин и Черноморский флот – эти темы в разные годы волновали исследователей биографии Шукшина.
Севастопольские литераторы Михаил Лезинский и Анатолий Марета совместно провели большую работу по сбору материалов, посвященных службе Василия Шукшина на Черноморском флоте. Однако в силу различных причин не все документы были использованы журналистами в своей работе, более того, некоторые из них остались в Севастополе по воле случая. И сегодня, спустя многие годы, мы можем приоткрыть завесу неизвестности, сделать достоянием современников уникальные материалы биографии В. Шукшина. В двух фондах личного происхождения выявлены интересные документы и фотографии.
Прежде всего хочется рассказать о подлинных письмах матери Шукшина – Марии Сергеевны. В связи с этим уместно процитировать известного исследователя творчества В. Шукшина В. Коробкова: «Роль матери в формировании характера – потом и мировоззрения – будущего писателя, актера и режиссера величайшая. Это ведь только на первый взгляд …вся ее материнская педагогика сводилась к тому, чтобы накормить, одеть, обуть, уберечь от болезней, выходить, если заболел. Седьмая в огромной, насчитывающей двенадцать детей семье крестьянина Сергея Федоровича Попова, она сызмальства была приучена к труду как основе жизни, переняла высокие нравственные качества русского народа, доброту его, совестливость, «нутряное» чутье на правду и ложь. И все это, в свою очередь, передавала детям». Не случайно, Василий Макарович говоря, что мать имеет образование два класса, как-то заметил: «Но понимает она у меня не менее министра».
заслуженного художника УССР В.К. Коваленко
В севастопольском архиве хранятся 24 письма Марии Сергеевны и одна телеграмма от нее. Эти письма вызывают у читателя особые чувства. Перед нами встает трогательный образ замечательной матери с очень сложной судьбой. У нее была прекрасная память, и она подробно пишет о своей жизни, семье, потерях близких людей, о знаменитом сыне.
«Вася от отца остался, было ему два с половиной года и дочери четыре месяца. Я их одна растила». Спустя несколько лет в семье появился отчим, но и он погиб на войне в 1942 году. Никакая беда не могла сломить дух этой удивительной русской женщины. Она работала и растила детей. Дочь и сын выросли, получили образование, обзавелись семьями. Из жизни уходили близкие и родные люди. Описывая свою жизнь и жизнь семьи, она с горечью напишет в одном из писем: «Вот пришло горе, всем горям горе. Вот это горе оглушило мою головушку, я себя забываю, не приведи боже такого горя никому». Смерть сына она так и не смогла пережить. Стала болеть постоянно.
Воспоминания о Василии Макаровиче давались ей тяжело: «Я не могу о нем писать, через великую силу, полны глаза слез…». Это была боль души, которую ничто не могло излечить. Человеческое участие она очень ценила: «…вот к празднику получила около сотни открыток. Милый дитенок любил, дорожил матерью, и как будто наказал людям: умру, не забывайте мою мать. Откуда только нет писем, и я думаю: как же все люди знают, что он любил народ, милый сын, да он правда за народ, за правду он душеньку свою отдавал».
Эти письма были написаны Марией Сергеевной в 1976–1978 годы. Из них мы узнаем и о службе В.Шукшина на Черноморском флоте в начале 50-х годов теперь уже прошлого столетия. Удивительно, что эта малограмотная женщина четко называет его звание – старший матрос. Только вместо специальности радист, использует народное выражение тех лет – морзист (от азбуки Морзе, которой пользуются радисты). Мать хранила и посланные ей из части благодарности. Служил Шукшин хорошо. В одном из писем Мария Сергеевна объясняет это характером сына: «Он же был спокойный, он послушный был, обидеть никого в своей жизни не обидел».
Воспоминания о В.Шукшине в письмах матери, как жемчужины, собранные в одно ожерелье. Читаешь и узнаешь о его семье, работе, о том, как хранится память о Василии Макаровиче в разных уголках страны, о созданных музеях, изданных о нем книгах. Видно, что переписку она вела со многими людьми. Обо всех помнила, многим помогала, многих своих корреспондентов знакомила, понимая, что это поможет в общем деле – сохранить память о Шукшине. Иногда письма становились требовательными, она не любила, когда писали неправду о ее сыне.
В архиве хранятся и интересные фотографии, присланные Марией Сергеевной из своего семейного альбома. Особенно интересны ее личные фотографии, фотографии Шукшина разных лет, среди них – матрос Василий Шукшин, его товарищи по военно-морской службе. К сожалению не все фотографии подписаны. Однако из некоторых подписей получаем определенную информацию, которая подтверждает краткие строчки официальной биографии В. Шукшина. Так, например, надпись июня 1950 года – «Лучшему товарищу дней учебы в Ленинграде Шукшину Василию от Федорова Г.». Шукшин был призван на флот в 1949 году и начал свою службу в Балтийском экипаже, в 1950 году закончил по 1-го разряду специальные радиокурсы. Есть и севастопольские фотографии. В 1950–1952 годах Василий Макарович продолжил флотскую службу в одной из частей Черноморского флота в Севастополе. Она находилась в районе хутора Лукомский и имела особый режим секретности. Моряки в своей переписке называли ее крейсером «Лукомским». Мария Сергеевна тоже считала, что ее сын служил на крейсере.
В фондах архива есть несколько групповых фотографий моряков, среди которых без труда узнаем В. Шукшина. Эти фотографии переданы его сослуживцами. Наиболее активную переписку с А. Маретой и М. Лезинским вели В. Ермилов, В. Жупын, В. Мерзликин. В Севастополе жил Николай Филиппович Шмаков – командир отделения, в которое был зачислен матрос В. Шукшин.
Воспоминания этих людей служат прекрасным источником для биографии Василия Макаровича Шукшина. Образы сослуживцев позднее найдут отражение в рассказах и фильмах Шукшина. Так, Василий Ермилов в значительной мере стал прообразом Пашки Колокольникова в фильме «Живет такой парень». Добрый, отзывчивый тезка был близок Шукшину. Интересны письма и Валентина Александровича Мерзликина. Он строг и требователен ко всем, кто пишет о Шукшине. Вот строки из его письма М.Л. Лезинскому: «Каждое слово, которое мы с Николаем Филипповичем (Шмаковым) преподносим читателям и слушателям о Василии Макаровиче, мы перепроверяем как минимум трижды, из трех независимых источников (имеются в виду воспоминания товарищей по службе, с кем они переписывались и встречались регулярно)…Сейчас, как выразился у нас на киновечере Станислав Иосифович Ростоцкий, у Шукшина находится очень много друзей, при жизни же были только сослуживцами и товарищами в лучшем случае… Я знаю, вы журналисты народ такой, статью напишете и напечатают ее, но будет ли в ней правда? Правда будет в воспоминаниях Жупына, моих Коли Шмакова, Васи Ермилова, Бориса Степанова…» Он настоятельно советует авторам публикаций лично встретиться с Н. Шмаковым, жившим тогда в Севастополе. Таким образом, из этого письма становятся известны и имена некоторых черноморцев – сослуживцев В. Шукшина, с кем он был наиболее близок. Именно их воспоминания позднее стали основой статей А. Мареты и М. Лезинского. Замеченные неточности в публикациях сразу же становились предметом обсуждения товарищей Шукшина по службе.
Большие воспоминания о Макарыче (так часто называли Василия Макаровича бывшие черноморцы) оставил мичман запаса Владимир Семенович Жупын. О его воспоминаниях очень тепло отзывалась Мария Сергеевна: «Так хорошо написал, всю правду. Хорошо знает Васю…».
Не все удостаивались ее похвалы. Первые публикации Владимира Ивановича Коробкова она критиковала со знанием дела, верно подметив, что исследователь многое додумывает в биографии В.М. Шукшина, либо просто берет эпизоды из его рассказов и делает фактами биографии писателя, отождествляя автора с его литературными героями.
В целом воспоминания Владимира Семеновича о его совместной службе с Василием Шукшиным достойны отдельной самостоятельной публикации. Остановимся на некоторых отрывках из них. «Василий Макарович прибыл в Севастополь из г. Ломоносова Ленинградской области после окончания радиокурсов в 1950 году. Был он в группе Василия Ермилова, куда впоследствии был направлен на подвахту и я.
Василий Ермилов был очень толковым младшим командиром. Благодаря его заботе, его стараниям из нас никто не чувствовал себя в чем-то ущемленным.
И, может быть, то обстоятельство, что Вася Шукшин был сельским парнем, знал и видел хорошее в жизни и плохое, видел и испытал трудности в своей жизни, что пришлось и мне, все это в какой-то мере повлияло на наши отношения и доверие друг к другу…
Вахту мы несли в одной радиорубке, и часто приходилось менять друг друга на посту.
Наши командиры, старшие товарищи очень доходчиво, действенно оказывали нам помощь в освоении секретов службы, и это помогало нам добросовестно выполнять воинский долг… Кто служил на флоте, тот знает, что значит… радиосвязь».
Все сослуживцы отмечали молчаливость, некоторую замкнутость, неторопливость Шукшина, при этом подчеркивали его трудолюбие. Ему не надо было повторять приказание, работу он никогда не переделывал.
Не все в части знали, что В. Шукшин пишет рассказы. Но были и такие, кому он мог доверить свои сокровенные мысли. «…Доверившись мне, – вспоминал В. Жупын, – Вася читал мне короткие, маленькие рассказики, штрихи и наброски из сельской жизни… Писал о себе, о своих односельчанах. Уходя на стадион, мы усаживались на траву, и он говорил: «Послушай»… Такие моменты доверительного чтения были исключительно редкими.
Уединяясь, Василий Макарович, мне кажется, читал больше для того, чтобы не самому читать, а чтоб была живая душа при нем.
Он знал меня, что я не укорю, не посмеюсь и не стану отговаривать его бросить писать… я с удовольствием слушал, его приятно было слушать, мне нравился его спокойный голос».
Уже в ранних произведениях Шукшина присутствовал его мягкий, трогательный юмор, об этом тоже говорится в воспоминаниях черноморцев, служивших с ним в Севастополе.
Еще одна тема возникает при знакомстве с воспоминаниями о Шукшине. Это состояние его здоровья. Василий Макарович никогда не жаловался товарищам на свое самочувствие, «хотя по внешнему виду было заметно, что с ним творится что-то неладное» (Из воспоминаний В. Жупына.).
У матери Василия Макаровича хранился документ, копия которого была передана ею А. Марете. Сейчас это архивный документ – «Свидетельство о болезни старшего матроса Шукшина Василия Макаровича». Оно составлено военно-врачебной комиссией 8025 Главного военно-морского госпиталя ЧФ 25 ноября 1952 года. Первые признаки болезни появились у Шукшина еще до службы в 1947 году. С 1950 года он пользовался ежемесячно амбулаторным лечением по поводу хронического гастрита с частым освобождением от работ.
Лечение проводилось при 110-й поликлинике ЧФ г. Севастополя, но улучшения не наблюдалось, и 12 ноября 1952 года Шукшин был госпитализирован. Из этого же документа можно почерпнуть и еще ряд сведений о В.М. Шукшине: год рождения 1929, место постоянного жительства до службы – Алтайский край, Сростинский район, призван на службу Ленинским РВК Московской области, беспартийный, образование 9 классов, профессия – рабочий. Помимо краткого анамнеза, были указаны еще рост, тип телосложения, вес при поступлении в стационар.
После тщательного исследования Василию Макаровичу был поставлен диагноз – язвенная болезнь двенадцатиперстной кишки. Военно-врачебная комиссия приняла серьезное решение: «На основании ст. 34 гр.1 «Расписания болезней» приказа МВС СССР за № 130 от 1951 года негоден к военной службе с исключением с учета». Подписали свидетельство: председатель военно-врачебной комиссии полковник м/с Семко и секретарь военно-врачебной комиссии Позднякова.
Всю свою жизнь В.М.Шукшин стоически переносил свои болезни и недуги. С. Герасимов, известный советский режиссер вспоминал: «Здоровье у него было плохое. Но он, как всякий настоящий мужчина, не говорил об этом, преодолевая физическое недомогание молча».
А еще ему всегда некогда было заняться собой. В одном из писем родным осенью 1969 года он писал: «Устал, изнервничался. Может, зимой на курорт съезжу. Каждый год предлагают поехать, но все некогда».
Мудрая Мария Сергеевна в своих письмах писала, что сын жил для людей, себя не жалел. «Так и не выдержало его сердечко, остановилось».
После службы в Военно-Морском Флоте у Василия Шукшина была большая творческая жизнь. Его книги и фильмы полюбили миллионы людей. Великий гуманист своего времени он опережал это время своим творчеством. И потому народная память о нем не ослабевает с годами. Помним о нем и мы, севастопольцы.
главный специалист
Государственного архива
г. Севастополя