Стояло душное, жаркое, крымское лето. Но всё равно я пошёл в сауну — больше для того, чтобы немного передохнуть, сняв на короткое время рабочую усталость. По опыту знал, что при таком на улице пекле в сауне бывает два-три человека. Все спешат к морю, где можно по-настоящему охладиться и получить полное удовольствие. Но для этого нужно потратить время, а его у меня катастрофически не хватало.
В САУНУ собирался целый месяц. Всё время уходило на расследование уголовных дел. Работа у меня всегда была на первом месте. Я и в сауне старался долго не задерживаться.
Когда я разделся и зашёл в душевую, то застал там только одного мужчину примерно моего возраста, находившегося под душем в открытой кабинке и смывавшего с себя густую мыльную пену. Он стоял ко мне спиной, поэтому не сразу в мужчине узнал старого знакомого, друга детства Жорика.
После войны он с матерью проживал во дворе, где жил с матерью и сестрой мой двоюродный брат. Вместе с ними наша семья пережила всю немецкую оккупацию. Поэтому нас с братом связывала детская дружба, укреплённая военными страшными годами. Мы жили по Спортивному переулку, а наши родственники — на улице Ворошилова (ныне Циолковского). Я бывал у брата почти каждый день. Двор был огромным, но тихим и уютным, со всегда закрытыми воротами. Для детских игр приходили ребята из близлежащих дворов.
ЖОРИК дружил с моим братом. Входные двери их квартир располагались рядом. Мы с братом бывали у Жорика, а он у нас. Зачинщиками игр, как хозяева двора, были мой брат и Жорик. Наш друг отличался от сверстников своими силой и ловкостью. Он и ростом был на полголовы выше нас. Довольно симпатичное лицо, у него были красивые, слегка вьющиеся светлые волосы. Симпатию Жорика несколько портили большие чёрные глаза. Когда он пристально на кого-то направлял свой немигающий взгляд, становилось не по себе.
Играть приходили не только мальчишки. Было много девчонок. Они все были влюблены в Жорика, что им было трудно скрывать. Такое поведение девочек обижало остальных пацанов.
Наши игры были очень простыми: стреляли из самодельных луков по банкам и бутылкам или перепрыгивали через спину согнувшегося пацана, на которого падал жребий в «чехарду». Когда же были девочки, то играли в догонялки, салки, гоняясь друг за другом, пытаясь как можно больше поймать убегающих. Ближе к вечеру, когда было во дворе легче спрятаться, играли в жмурки.
Жорик, входя в группу догоняющих, ловивших разбегавшихся во все стороны ребят, всегда старался поймать девочку, что ему легко удавалось. Мальчиков он не замечал. Когда он догонял какую-нибудь девочку, только делавшую вид, что она изо всех сил старается убежать, то долго её тискал, стараясь незаметно залезть под юбку.
Девочка начинала отчаянно верещать и наигранно бить Жорика по рукам. Но мы видели, что девочкам такое поведение Жорика нравилось, и потому мы втайне завидовали храбрости своего друга. Жорик в этот момент становился совсем другим: у него не по-детски начинали гореть чёрные глаза, а в уголках рта появлялись капельки слюны. Мы не понимали, что уже тогда в Жорике пробуждался дикий инстинкт самца, тот, который будет им управлять всю жизнь, коверкая её, как и жизнь других людей.
ПРОШЛИ годы. Мы выросли. Дороги наши в жизни сложились по-разному. Кто-то уехал учиться в другой город, да так там и остался, считая ниже своего достоинства, имея высшее образование, возвращаться в маленький приморский городок. Кто-то никуда не уехал, найдя работу, которая его устраивала и без высшего образования. Но многие возвратились на свою малую родину.
Возвратился в Керчь и Жорик после окончания физкультурного института. Он работал в школе физруком и был тренером секции по классической борьбе. Я работал следователем. У меня всё время уходило на работу. Не всегда удавалось выспаться. В городе ради отдыха не появлялся. Но иногда случайно встречал Жорика, стройного, с красивой спортивной фигурой, модно одетым.
С возрастом его лицо стало ещё привлекательнее, но его всё так же портили чёрные глаза, ставшие ещё больше. Он был женат на женщине, с которой мы когда-то одновременно окончили школу имени Желябова. У них родилась дочь.
Жена Жорика была из очень хорошей семьи. Отличалась своим спокойным, добрым характером. Через два года они на удивление друзей и знакомых неожиданно расстались. Она очень дружила с бывшей соученицей, с которой просидела за одной партой с первого класса. Даже ей бывшая жена Жорика ничего не сказала о причине развода.
Как-то я задал Жорику по этому поводу бестактный вопрос, на который он тут же ответил избитой фразой: «не сошлись характерами».
По поводу развода он не горевал, даже казалось, был рад этому. Хвастался своими победами над женщинами, подчёркивая, что в него влюбляются в первую очередь молоденькие девчонки. Когда он начинал рассказывать о своих сексуальных похождениях, я сразу же вспоминал его десятилетним пацаном с искрящимися чёрными глазами и слюной в уголках рта и старался под благовидным предлогом скорее расстаться с любвеобильным Жориком.
Надо отметить, что у Жорика был очень хорошо подвешен язык. Он мог уболтать любого слушателя, особенно женщину. Не зря говорят в шутку, что, если мужчина любит желудком, то женщина ушами. Сколько женщин в мире постоянно жестоко расплачиваются за свои «хорошенькие ушки»…
ЛЕТОМ 60-го года город облетела страшная весть о том, что в одном из сараев в подвале многоэтажного дома, расположенного в центре города, обнаружен труп четырнадцатилетней девочки. Она была жёстко изнасилована и задушена её же роскошной косой. В милиции находилось заявление родителей погибшей о том, что дочь не возвратилась из школы. Были приняты все меры к розыску девочки. На её труп наткнулся хозяин сарая, спустившийся в подвал за дровами для титана.
Оперативную бригаду по раскрытию убийства возглавил прибывший из Симферополя начальник управления уголовного розыска. Все сотрудники милиции работали день и ночь, чтобы найти подлого убийцу.
В процессе следствия было выяснено, что девочка жила в семье не христианской веры, где царили строгие правила быта и поведения. Это отразилось на воспитании ребёнка. Девочка очень хорошо училась в школе, но была крайне замкнутой. Ни с кем не поддерживала дружеских отношений, хотя по натуре была весьма доброжелательна. Знала только свой дом и школу.
Родители, родственники, соседи в один голос утверждали, что девочка ни при каких обстоятельствах никуда бы не пошла даже с хорошо знакомым человеком, тем более с незнакомым. Оставалось загадкой, как такая девочка могла оказаться в подвале дома, в котором у неё не было никаких знакомых.
ШЛИ МЕСЯЦЫ, а преступление оставалось нераскрытым. Однако работа не прекращалась. Я как один из следователей, входивший в состав следственно-оперативной группы, был по заданию направлен в Симферополь, где случайно встретил подругу бывшей жены Жорика. Она также находилась в командировке как медицинский работник.
Она мне рассказала очень неприятную историю, случившуюся с ней в Симферополе месяца три или четыре назад. На улице Горького она встретила слегка выпившего Жорика, который стал настойчиво звать её в номер гостиницы, где он поселился, приехав на какие-то спортивные сборы. Откровенно сказал, что давно мечтал вступить с ней в половую связь ещё с тех пор, когда она приходила в гости к подруге, его бывшей жене.
Женщина ответила Жорику категорическим отказом. Тогда он стал тащить её силой, оторвав рукав пальто. От обезумевшего Жорика её спасли прохожие. Ещё она сказала, что ей было очень страшно, так как на Жорика невозможно было смотреть без ужаса. Он просто превратился в зверя с чёрными, горящими от гнева, глазами.
Возвратившись из командировки, написал подробный рапорт о ненормальном поведении Жорика в отношении подруги его бывшей жены. Оперативники знали, что он проживал в одном дворе с убитой девочкой. К сожалению, на причастность к убийству тогда его тщательно не проверили.
Во-первых, в момент проверки всех и вся Жорика не было в городе. Уехал по спортивным делам. Во-вторых, соседи дали о нём самую блестящую характеристику как об очень добром, уважительном и порядочном человеке. Ещё лучшую характеристику дали из школы и спортивной организации, где он работал тренером.
Выходило, если бы не Жорик, то в городе давно бы заглохла классическая борьба. Ещё тогда я понял, что ни в коем случае нельзя полностью верить характеристикам, поступающим от разного рода организаций, да и от граждан. Всё надо проверять.
БЫЛО принято решение немедленно начать глубокую оперативную разработку Жорика. Как оказалось, несколько дней назад, после суда, он был отправлен для отбытия наказания из следственного изолятора Симферополя на восемь лет в исправительную колонию за совершённое групповое изнасилование.
Я читал копию приговора. Жорик вместе с двумя тренерами в одном из спортивных залов города, расположенного на юге Крыма, изнасиловали девушку-спортсменку. Тренеры не только насиловали, как хотели, но ещё и издевались над своей жертвой. Например, тушили сигареты о груди девушки, мастерски нанося удары по лицу и телу, когда она пыталась звать на помощь.
Жорика срочно этапировали в Керчь. К этому времени оперативникам удалось разыскать в других городах двух важных свидетелей. Они вскоре после убийства девочки неожиданно выехали из города. Категорически отказывались давать показания с записью в протоколе. Оба свидетеля жили во дворе по соседству с двором, в котором жили Жорик и девочка. Потому их очень хорошо знали.
В день убийства девочки один из соседей видел, как Жорик, неся в руке портфель, вёл девочку от улицы, на которой они жили, в сторону улицы Ленина. Видел, как они дошли до сквера Дубинина. Куда пошли дальше, не видел, так как спешил по своим делам.
Второй свидетель видел, как Жорик с девочкой подходил к дому, в подвале которого она была позже обнаружена убитой. Оба свидетеля, с их слов, догадывались, кто убил девочку. О своих предположениях заявить в милицию побоялись и, чтобы не затаскали на допросы и очные ставки со страшным соседом, переехали в другой город.
ЖОРИК был довольно толковым мужиком, хорошо юридически подкованным. Он избрал умный способ защиты. На очных ставках со свидетелями ничего не стал отрицать. Сказал, что действительно припоминает давний случай, когда случайно встретил девочку-соседку. Она шла с портфелем в сторону сквера Дубинина. У него с ней были хорошие соседские отношения. Он с ней поздоровался и задал для поддержания разговора ничего не значащий вопрос: куда она идёт.
Девочка сказала, что ей надо срочно с кем-то встретиться для выяснения вопроса, связанного с учёбой в школе. Буквально через несколько десятков метров они дошли до входа во двор пятиэтажки. Здесь он с девочкой распрощался, но заметил, что девочка направилась к одному из подъездов дома. В этом для него не было ничего подозрительного. Спокойно пошёл домой. К убийству девочки не имеет никакого отношения.
Жорик вёл себя очень спокойно. Если он внутренне и нервничал, то внешне это не было заметно. Он позволял себе поиздеваться над офицерами милиции, которые его по несколько часов допрашивали. Даже как-то заявил: «Ребята, покажите мне человека, который видел, как я с несчастной девочкой спускался в подвал. Чтобы у вас преступление оказалось раскрытым, возьму грех на душу и дам явку с повинной о таком страшном злодеянии».
Он отлично понимал, что такого очевидца нет. Тогда ему выложили последний козырь: заключение судебно-биологической экспертизы, в котором было сказано, что группа его спермы совпадает с группой спермы, обнаруженной на девочке. Жорик в ответ нагло рассмеялся, сказав, что с такой группой спермы и крови в СССР несколько миллионов человек и что среди таковых есть допрашивающие его глубоко уважаемые им лица.
Он был прав. В то время мы не имели никакого понятия о генной экспертизе, которая почти со стопроцентной точностью указывает на принадлежность крови или спермы определённому лицу. С такими уликами, какими располагало следствие, отправлять дело в суд никто не решался.
В те времена было негласное правило: знакомить со спорными уголовными делами председателя суда, человека юридически очень грамотного и имеющему большой опыт в судействе. Изучив наше дело, тот категорически заявил, что Жорик с такими доказательствами не может быть осуждён. Ничего не оставалось делать, как отправить Жорика к месту отбывания им наказания, где его ожидали долгие годы постоянного унижения. В первую же ночь его прибытия в лагерь изголодавшиеся по женскому телу зэки, ненавидящие насильников, жестоко его «опустили», превратив в «девочку» по сексуальным услугам.
В САУНЕ передо мной стоял друг детства, насильник и убийца Жорик. Стало понятно, что срок наказания он отбыл. Заметно постарел. У него появился животик, а на голове большая лысина. Раздавшиеся бёдра больше делали его похожим на женщину, а не на мужика. Вот только чёрные глаза продолжали гореть похотью состарившегося самца. Было видно по всему, что от этого взгляда он никогда не избавится.
Увидев и узнав меня, он искренне обрадовался нашей встрече, кинулся обнимать и целовать. Я почувствовал, как по всему телу Жорика пробежала липкая, неприятная дрожь, что заставило меня поскорее освободиться от объятий убийцы. Было что-то нелепое в позах двух голых мужчин, обнимающих друг друга. И, видимо, каждый из нас в этот момент вспомнил те дни, когда Жорика проверяли на причастность к убийству и изнасилованию девочки с длинной косой.
Но по этому поводу мы не проронили ни слова. Я не имел права в тот момент начать в чём-то обвинять друга детства. Как опытный следователь, понимал, что в пользу Жорика было несколько процентов того, что преступление мог совершить не он, а кто-то другой. Он сказал, что работает в одной из средних школ города, расположенного на Крайнем Севере. Преподаёт физкультуру в старших классах. Живёт один, без семьи. Хорошо зарабатывает. Приехал на могилу матери.
Я подумал, что Жорик представляет собой, по поговорке, старую щуку, брошенную в реку, и что он постоянно контактируя с девочками-акселератками, снова сорвётся. Врождённая похоть возьмёт своё.
Дабы скорее расстаться с Жориком, не пошёл в парную, ограничившись холодным душем. Жорику объяснил, что меня ждёт срочная работа. Слава Богу, мы расстались, избежав на прощанье крепких объятий и поцелуев. Мы просто пожали руки, похлопав друг друга по спине и пожелав всего доброго в жизни, которая укорачивается с каждым днём.
БОЛЬШЕ я Жорика не видел и совсем бы забыл о нём, если бы не находящееся в моём производстве уголовное дело, по которому для допроса осуждённого оперативник выехал в лагерь, где отбывал наказание Жорик за очередное изнасилование.
Возвратившийся из командировки оперативник рассказал, что Жорика нет в живых. Однажды ночью зэки праздновали чей-то день рождения. На закуску торжества для зэков был Жорик. Всю ночь он ублажал развеселившихся сокамерников. А рано утром администрация колонии нашла его повесившимся в камере. Разбираться не стали, сам ли повесился или ему помогли. Списали смерть Жорика на суицид. Тем более, все зэки в один голос заявили, что Жорик почему-то давно хотел наложить на себя руки.
…Не стало Жорика, неисправимого насильника. Осталось нераскрытым уголовное дело, по которому он проходил в качестве подозреваемого.
