Самое главное — не опускать руки

УШЕЛ ИЗ ЖИЗНИ ЛУЧШИЙ МЭР СИМФЕРОПОЛЯ

— Валерий Федорович, здравствуйте!
— Кто это?
— Я, Наташа. Хочу поздравить вас с днем рождения…
— Болею я, Наташа, очень…

Голос был не его. Тяжелый — так бывает, когда из человека уходит жизнь. Она и ушла. Сегодня ночью. Не стало Валерия Федоровича Ермака.
…У каждого симферопольца Ермак свой. За 13 лет, что он был во главе столицы Крыма, через его душу прошли тысячи. У меня, журналиста, свой Ермак.

На него я обратила внимание далеко не сразу, уже году в 96-м, не раньше: не до того было. Сами подумайте: 1993 год, когда он возглавил одновременно и горсовет и исполком (такое раньше было устройство), всем было куда важнее разобраться, что же происходит в стране. Это были первые годы, когда жизнь летела в тартарары, когда останавливались заводы, когда страна сидела без электричества, когда полки магазинов были пустые. И журналисты не занимались «коммуналкой».

А он со своей командой занимался. И батареи в домах не размораживались, и свет в домах был куда более длительное время, чем в соседних селах, и общественный транспорт худо-бедно ходил.

А потом я на него посмотрела — и увидела, что это же сам Лужков местного масштаба. Только без лужковской кепки. Зато стройный, подтянутый, элегантный… Вы не представляете, что мне стоило подбить его на интервью! Нет — и всё! Взяла осадой, нытьем, уговорами — и долгое время гордилась «званием» единственной журналистки, которая вытянула из Ермака хоть слово. И это — после того, как на самом главном городском посту он был уже не один год!

Зато поговорили мы тогда с ним обо всем… И называлось то интервью так: «Самое главное — не опускать руки, даже когда очень трудно». А трудно тогда было невероятно: страна лежала в руинах, помочь городскому хозяйству было просто некому. Но, знаете, что он называл для себя самым трудным? Слезы людей. Тех самых горожан, которые видели в нем последний шанс справиться с трудной жизненной ситуацией. Увы, помочь всем не мог. Но — «если нельзя что-то сделать сегодня, все равно мы будем добиваться это сделать завтра».

Жил по принципу «пусть люди сами замечают хорошие дела».

Вот мы с ним говорим о «профессии мэра» (кстати, за 13 лет, что он был во главе Симферополя, он назывался по-разному, но именно словечко «мэр» ему подходило лучше всего): «Не знаю, чем это место привлекательно для других. Я же, видимо, так устроен — привык в любом деле брать самую большую высоту. Учился — знал, для чего: хотел быть строителем высокой квалификации, и я им стал. До сих пор не знаю, как девять лет назад я попал в горисполком: у меня никогда не было ни «мохнатой», ни «волосатой» руки. И эта должность для меня как маршальский жезл для солдата.

Не знаю, честолюбив ли я, но я хотел бы, чтобы мои возможности и способности были реализованы здесь, на этом месте. Для меня это — самовыражение, если хотите, самоутверждение. И не более того — когда один из тех, кто поддерживал меня на выборах, попросился сюда на работу, узнав уровень зарплаты, забрал свои слова назад: я не дурак!

Сейчас только разговаривал по телефону со своим хорошим знакомым. Он соблазнял: как хорошо на хозяйственной работе — я поддакивал: да, а здесь… как белка в колесе, и в душе опять неудовлетворенность от того, что не получается сделать все, что задумал, что приходится делить неделимое… Положил трубку, а потом подумал: не-ет, дорогой, есть и приятное! Вот приехали к нам одесситы: слушай, говорят, в нашем городе и то по центральным улицам на второй передаче нужно ездить, а как у вас получается их ремонтировать? Да, на Московской трассе от виадука к городу идут две бригады дорожников, по Ялтинской — три, по Киевской «Юждорстрой» тянет огромную ленту, улицу Севастопольскую практически сделали, по Кирова можно ездить спокойно… Только для одного этого, когда нет денег и фондов, надо проявить чудеса изворотливости и организаторского, простите за нескромность, таланта».

Ну вот, набирала эти его слова, сказанные в невероятно далеком от нас 1996 году — и будто снова с ним беседовала. Интересно, что и в конце своей мэрской карьеры, через десять лет, он не изменил себе — во всяком случае, в моих глазах он остался прежним. У меня была возможность наблюдать за его работой достаточно близко. После того интервью я выбила у него «привилегию» — он лично разрешил мне ходить на его оперативно-хозяйственные совещания, которые начинались в среду в 8.00.

Они были действительно чисто хозяйственными: подготовка к зиме, соле-песчаные смеси, покос травы летом, отдых детей на каникулах — для журналиста скучная информация, но она нужна людям, чтобы знать, что делает и что хочет сделать власть. Потом ко мне подтянулись журналисты других изданий, и теперь городские чиновники уже не представляют себе жизни без шумной и требовательной журналистской братии.

…Любопытно было наблюдать, как Ермак ведет сессии. Он делал вид, что он теряется, путается в бумажках, тормозит. Поначалу я даже досадовала на него: ну что он ведет себя как недотепа! Я ведь видела, как он «расправляется» со своими подчиненными на тех самых совещаниях! Только потом поняла: таким образом он просто давал возможность высказаться всем, даже тем, у кого «позднее зажигание». Ему на долю тоже достались «горсоветовские кризисы», но никогда не доходило дело до рукопашной или яиц на голове, как досталось его сменщику.

Ермак сумел чудом избежать многих неприятностей. Нет, не так: не чудом — умением находить компромисс. Бандитские 90-е его вроде совсем не коснулись, хотя в те времена многие его коллеги сложили голову.

Конечно, его критиковали: городское хозяйство — это вам не сушки-баранки, всегда есть острые углы, есть недовольство «великих мира сего», да и вообще, коммунальные сети, кажется, только для того и созданы, чтобы рваться, приходить в негодность и требовать замены.

Те, кто умеет думать, уже давно оценили Валерия Федоровича по заслугам. Он самоутвердился на этой земле. Одно он сделал очень плохо — слишком рано ушел. Мы ему этого не позволяли сделать…

[hr]

[size=14]Гражданская панихида и прощание с Валерием Федоровичем Ермаком состоится 27 декабря в Крымском академическом русском драматическом театре им. Горького с 9.30 до 11.30.[/size]