Топовой антиполитической темой нынешней зимы стала не по-крымски холодная погода, неожиданно долго задержавшаяся в наших южных широтах. Несмотря на все заверения синоптиков, что ничего экстраординарного в том нет, февральские морозы не стали рекордными, ни один температурный минимум не был побит, народ уверен в обратном. Но ученые переубеждают.
— Ничего необычного ни в снежности, ни даже в длительности в прошедшей зиме не было, — уверяет директор Керченского экономико-гуманитарного института Таврического Национального университета кандидат географических наук <b>Борис Панов</b>.
— Если вы помните, то декабрь был аномально теплым, и высокие для такого сезона плюсовые температурные значения держались до середины января. Снег тоже для Крыма не редкость, а вполне рядовое явление. Просто в этом году он выпал довольно поздно и пролежал без таяний. Непривычность температурного режима — в его устойчивости: минусовые значения ниже десяти градусов держались порядка трех недель. Обычно такие температуры сохраняются два-три дня, потом повышаются и через время могут вновь возвратиться.
Но никакой странности в таком явление нет — оно вполне объяснимо. Так сложилось, что антициклоническая зона, которая подошла со стороны Европы, объединилась с зоной сибирского антициклона в мощную систему, и холод из сибирского антициклона очень активно и легко поступал в Европу. Тепло, которое обычно нас согревает в виде атлантических циклонов, уходило на север, в Скандинавию и Арктику. Если кто внимательно следил за погодой, то не мог не заметить, что температура в Мурманске и Санкт-Петербурге была выше, чем в Крыму. Имелся эффект заброса холодных воздушных масс сибирского антициклона не только в Крым, а даже в Европу. То есть до Крыма он достает довольно часто, у нас обычно зима и связывается с проникновением воздушных масс отрогов сибирского антициклона.
Так выглядит растянувшийся во времени цикл солнечной активности»
В Европе это бывает крайне редко, туда холод приходит в тылу атлантических циклонов, но он не такой мощный, более влажный, с небольшим снегом и легким понижением температуры. Таких морозов, ниже десяти градусов, как нынче выдались в той же Италии, атлантические циклоны, конечно же, не дают. Для европейцев нынешняя зима выдалась и вправду аномальной, перекрыв где-то столетний температурный минимум. В России температурные нормы перекрыты были впервые за пятьдесят-шестьдесят лет. Крымчан это не коснулось. Температурные минимумы перекрыты не были, потому что ниже двадцати градусов у нас случалось и не раз, просто нынче минусовая температура держалась устойчивой на протяжении трех недель, усиленная штормовыми ветрами. Но тут есть бытовой, обывательский эффект: на фоне прошлых теплых зим нынешняя многим показалась аномальной. Человеческая память не хранит долго информацию о погоде, она быстро забывается — отсюда и такие выводы. Но многолетние метеонаблюдения свидетельствует об отсутствии экстраординарности прошедшей зимы.
— Будем считать, что убедили. Странно другое: холодная зима пришлась на период глобального потепления, от которого таких морозных сюрпризов никто не ожидал. И эффект глобального потепления летом действительно заметен: сорок градусов жары в тени, до шестидесяти на солнце, засуха. Наблюдая это, мы согласно киваем в такт умным ученым разговорам о глобальном потеплении. Но когда случается подобная прошедшей зима, то, пардон, о каком глобальном потеплении речь…
— Дело в том, что, когда мы говорим о конкретной зиме, то это не глобальное потепление или глобальное похолодание климата — это где-то на границе климатических и погодных оценок. Климат — это какая-то долговременная средняя тенденция в несколько лет. Принято считать, что климатические оценки могут даваться только за тридцатилетний период. Но климатологи говорят, что на границе года то, что меньше, — это погодные проявления, то, что больше, — климатические изменения. Однако это всё очень условно. Поэтому когда мы говорим о какой-то конкретной зиме или каком-то конкретном лете, то это никак не климат, а погодные экстремальные аномалии, которые укладываются в колебания, свойственные данному региону. А если мы будем смотреть цепочку лет — десять, двадцать, а еще лучше тридцать, то там можно говорить о каких-то климатических изменениях. Собственно по этим данным и говорят о потеплении климата.
— С какого времени идет отсчет этого тридцатилетия?
— В северном полушарии глобальное потепление земного климата наблюдается уже более ста лет. Другое дело, что последние лет двадцать оно очень интенсифицировалось. Однако это не везде потепление, есть зоны потепления, есть зоны похолодания, но в среднем по полушарию потепление на протяжении ста лет составило 0.8 градуса. Российский Урал, к примеру, попадает в один из очагов интенсивного потепления, там оно оценивается в 2-2,5 градуса — это показатель среднегодовой температуры.
Наиболее интенсивное потепление в северном полушарии идет именно зимой, летние сезоны достаточно стабильны. Если на среднегодовых значениях мы видим незначительные тенденции потепления, на летних они практически не заметны, то зимой они интенсивны. По нашему крымскому региону последние лет пятнадцать-двадцать заметно снижение влияния сибирского антициклона. Жаркие летние сезоны были и раньше, в частности Керчь — это степной Крым, где засухи в порядке вещей. Что касается осадков, то последние два десятилетия, за исключением лет пяти, для Крыма и Украины в целом характеризовались, напротив, увеличением осадков. Климат стал мягче, приблизился к субтропическим условиям, когда летом жарко и сыро, а зимой тепло, что положительно отразилось на урожайности овощей, фруктов, да и зерна.
«Шарахнутый» 1998 год, сплющивший земную ось»
— Борис Николаевич, аномально теплый декабрь, прогноз на позднюю весну и раннее, с 1 мая, наступление лета свидетельствует о смешении сезонов, их временной подвижке, отсутствии четких границ. Объяснение этому есть?
— Сезоны природные не связаны с календарными. Атмосферные переносы и погода не знают, что по календарю наступила весна и пора снимать шубу. Сезонные границы в рамках климатических изменений движутся. Можно представить, что мы находимся в одной широтной климатической зоне, а какой-то год атмосферные переносы сдвинулись с юга на север, и, естественно, где-то к осени-зиме мы получаем более теплые воздушные массы, и осень затягивается. Потом изменилась ситуация, стабилизировалась на более привычную схему атмосферных переносов, и зима наступила по календарю. В последние годы так и происходит: затяжная, достаточно сухая осень, особо холодных зим не бывает, но вёсны с резкими границами, без привычных февральских окон, ранних мартовских подснежников и пролесков.
Весна тянется долго, но потом очень резко наступает лето, и мы в середине мае буквально в течение недели можем сменить куртку на рубашку с коротким рукавом. Это связано именно с изменением характера атмосферных переносов, дестабилизацией привычных для нас процессов. Мы привыкли к одному режиму климата, а сейчас приходит другой, и погода воспринимается иначе. Это сложные колебательные процессы, накладывающиеся один на другой, зависимые от множества факторов. Пожалуй, объяснение климата, его изменение и прогноз — одна из самых сложных геофизических задач, вариантов и моделей решения которой множество, причем противоречащих друг другу. Есть более объяснимые концепции, есть спекуляции на погодно-климатические темы наподобие того, что все говорят о глобальном потеплении, и вдруг кто-то заявляет, что Гольфстрим останавливается, наступает похолодание, в Англии будет Сибирь.
— Разговоры о наступлении ледникового периода заметно активизировались, называется и дата его конкретное начала, 2014-й год. Обещают страсти-мордасти в виде эпидемий, неурожаев, смертности, сокращения численности некоторых народов, массовых переселений. Ученые Пулковской обсерватории Российской Академии наук предсказывают пик глобального оледенения в 2055-м году, а в противовес им сторонники теории глобального потепления утверждают, что именно тогда наша планета «вскипит, как кастрюля, которую вовремя не убрали с огня».
— Последний, называемый малым, ледниковый период приходился на XIII-XVII века. Цикл климатических колебаний оценивается в четыреста-пятьсот лет, сейчас в таком цикле мы находимся на подъеме, и многие считают, что где-то еще лет двести нам придется жить в неком постепенном потеплении. А в тысячелетнем цикле мы движемся к ледниковому периоду. Но есть более короткопериодные тенденции, семидесяти-восьмидесятилетние, — в этой цикличности у нас было тепло где-то в двадцатые-тридцатые годы, потом в сороковые было холодно, затем снова пошло потепление, а после чего нас вновь ожидает похолодание. В рамках вот этого цикла и обещают наступление в 2014-м году ледникового периода.
То есть существует общая большая тенденция, на которую накладываются короткопериодные. Вот тут можно ожидать, что в ближайшие десять-двадцать лет не будет непрерывного потепления, а в рамках какого-то цикла начнется похолодание, потом снова наступит потепление. И есть еще десяти-двенадцатилетний цикл солнечной активности. Мы сейчас как раз где-то на его пике. Ожидалось, что он наступит в 2012-м году, сейчас прогнозы продлили, он будет примерно до 2013-го, потом пять-шесть лет падения. Туда попадает 2014-й, который определили годом наступления ледникового периода. Но наверняка ничего утверждать нельзя, потому что трудно предположить, как наложатся и совпадут короткоцикличные периоды, потому что четких границ нет — есть только примерные параметры, которые постоянно меняются, движутся, изменяют свою амплитуду. Устойчивой цикличности в климатических процессах не существует, поэтому предсказывать что-то с большой долей вероятности нельзя. Причем прогнозировать климат на глобальных циклах проще, чем на ближайшие несколько лет.
БОльший эффект во всех этих изменениях производят все же природные процессы, а не антропогенные из-за деятельности людей. Он, несомненно, существует, но большинство крупных ученых склоняется к мысли, что происходящие климатические изменения — следствие природных процессов. Человеческая деятельность совершить таких глобальных перемен бы не смогла.
На фоне длительных циклов, некоего эффекта резонанса в 1998 году произошел энергетический скачок. Причина его неизвестна, но дата точна, потому что этот году выбивает сразу все процессы: по всем параметрам шарахнули совершенно аномальные вещи. До 1998 года экваториальный радиус относился к полюсному, разница уменьшалась, земля становилась из сплюснутой более круглой: говорили, что это происходило из-за разгрузки полюсов ото льда. В 1998 году резко поменялась тенденция, пошло сжатие и с очень большой скоростью, так называемый эффект волчка. С 1998 года резко усилился дрейф северного магнитного полюса, то есть нарушились какие-то глобальные параметры состояния земного шара, он стал менять свою форму и систему вращения, а это, естественно, повлекло за собой всевозможные процессы внутри земли, в атмосфере, гидросфере. После 1998 года отслеживают серьезные глобальные изменения: увеличилось количество цунами, штормовых арктических циклонов, землетрясений, извержений вулканов. Вся природная цепочка видоизменилась, а она влияет на погодные условия. И важны не цикличные тенденции, а важен наступивший в 1998 году фазовый переход, объяснения которому пока нет.
— Вы хотите сказать, что за миллионы лет не фиксировалось нечто подобное случившемуся в 1998 году?
— По крайней мере, в течение последних двухсот лет, на протяжении которых инструментально наблюдалось магнитное положение земных осей, все изменения происходили равномерно, без резких скачков. Поэтому произошедшее в 1998 году назвали глобальным энергетическим скачком.
— Так, может, это тонкий намек на конец света?
— Это явно не конец света, потому что время наступления с 1998 года сильно затянулось.
