Прошло несколько лет с тех пор, как состоялся этот суд. Но я хорошо помню некоторые обстоятельства судебного процесса, который навсегда остался в моей памяти.
Суд проходил в клубе УВД нашего города. Для этого его срочно переоборудовали. Возле одной из стен сварили крепкую клетку для подсудимых. В процессе судебного следствия пришлось сварить ещё одну клетку, чтобы рассадить тех подсудимых, между которыми возникали драки, когда они начинали валить всю вину друг на друга. За вымогательства, соединённые с убийствами, изнасилованиями, разбоями и другими тяжкими преступлениями на скамье подсудимых оказалось четырнадцать человек, входивших в мощную организованную преступную группировку. Это был первый в нашем городе такой громкий процесс, после которого впоследствии прошло ещё несколько подобных.
Подсудимые совершали жестокие преступления в основном в отношении различных коммерсантов, особенно тех, у кого неплохо развивался бизнес, приносящий солидный доход. Настало время расплаты. Родственников подсудимых в зал судебного заседания не пускали, так как они постоянно пытались переговариваться с арестованными, что затрудняло вести спокойно расследование.
Поэтому все родственники стояли на улице за закрытыми решётчатыми воротами. Они видят подсудимых всего несколько десятков секунд в тот момент, когда тех из ИВС выводят через двор в зал заседания или возвращают назад, в камеры. В это время с улицы доносятся истошные крики: «Я буду ждать тебя!» «Я люблю тебя!» «Береги себя!» Сплошные клятвы и заверения. Все стараются перекричать друг друга, чтобы голос каждого был услышан любимым человеком. Как хочется успеть всё прокричать тому, кто совсем недавно был рядом, любил и ласкал. Как он теперь далёк! У него сейчас совершенно другая жизнь, скомканная и опустошённая.
Многие женщины стоят с детьми всех возрастов. Какой-то пацанёнок, лет пяти, увидев идущего отца, вырвался от матери, проскочил буквально между ног одного из стоящих у ворот охранников, и кинулся к отцу, протягивая к нему ручонки. Пацан на весь двор надрывно кричит «Папа!» Ему не понять, что если даже он успеет добежать до отца, тот не сможет его обнять, потому что у того руки сзади скованы наручниками. Охранник догоняет ребёнка и возвращает матери. Молодая, не к месту шикарно одетая, с прекрасным макияжем мамаша, неистово ругает охранника. Он не вступает в перепалку.
Женщины в летах, видя эту удручающую картину, беззвучно плачут. Все вместе начинают дружно проклинать работников милиции, которые по их мнению «пришили» их родным людям кем-то совершённые преступления. Никому не хочется верить, что близкий дорогой для них человек, который делил с ними хлеб, кров, постель, был способен совершить страшные преступления.
Арестованных по одному, в окружении сотрудников «Беркута», ведут туда, где вскоре будет зачитан приговор. От дверей ИВС до клуба пару десятков метров. За короткое время, потраченное на преодоление этого пути, можно всё увидеть, рассмотреть и понять. На бывших джентльменах удачи нет атрибутов пресыщенной жизни: массивных золотых перстней, браслетов и прочих прибамбасов крутых ребят. Все эти прелести красивой жизни поменялись на металлические браслеты, жёстко сковывающие ослабшие руки.
Одежда свободно висит на понурых плечах. Из-за длительного нахождения в душных переполненных камерах лица арестантов стали бледно-серыми. Видна явная нехватка чистого воздуха. Такой цвет лица всегда выдаёт арестантов. Невольно обращаешь внимание на их глаза, которые говорят о многом, если не обо всём. В них тоска по вольной жизни, оставшаяся в далёком прошлом, и которая всё дальше уходит за горизонт. А впереди только однообразная, изнуряющая душу лагерная жизнь с жёсткой койкой и баландой на обед.
А ведь только что была разудалая, весёлая жизнь со вседозволенностью: яркие костюмы, гремящая по заказу в дорогих кабаках музыка, шикарные лимузины, и не менее шикарные продажные девочки, исполняющие любые прихоти и капризы тех, кто всё это щедро оплачивал. Теперь эти девочки лихо отплясывают в барах вокруг шеста, выделывая на нём самые замысловатые сексуальные движения, они жарко обнимают новых богатеньких мужиков точно так же, как обнимали нынешних арестантов. Как это горько сознавать! Сознавать и понимать, что новая жизнь — это только начало долгих, долгих серых однообразных будней. Ещё придётся много испытать и пережить лишений и огорчений, страданий и бессонных ночей тем, кто только по разрешению охранников может лечь на койку, и тем, кто остался на свободе по другую сторону черты, разделившей жизнь на «до» и «после».
Ворованное счастье не может долго длиться. Оно как замок, построенный из песка. Приходит время, и замок рассыпается.
Считается, что в лагерь отправляют осуждённых для исправления и перевоспитания. Среда, в которой живут люди, нарушившие закон, где действуют внутренние специфические правила, где совершенно другая жизнь, не может благотворно влиять на человека. Правильно как-то по телевидению заявил один правовед, депутат Думы, что в лагерь отправляют виновного в совершении преступления в первую очередь не для исправления и перевоспитания, а для отбытия наказания, будучи ограниченным в передвижении, переписке, свидании, питании и во многом другом. Человек, причинивший кому-то зло, должен понести наказание и прочувствовать его. Иначе не было бы смысла направлять виновного в места лишения свободы.
Есть исключения из правил, когда вышедший на свободу, становится добропорядочным гражданином. Но надо иметь необыкновенную силу воли, чтобы находясь в довольно своеобразных условиях, где окружают люди определённого склада характера, поведения, далекого от нормального, общепринятого, чтобы оставаться человеком с не надломленной психикой. Это даётся не каждому. «В судьбе нет случайностей: человек скорее создаёт, нежели встречает судьбу», — сказал великий мыслитель Л.Н. Толстой. И ещё надо помнить сказанное в одном из стихотворений поэта фронтовика Асадова – «С любимыми не расставайтесь».
