Крымское Эхо
Главное Поле дискуссии

Россия — и Европа-сатана

Россия — и Европа-сатана

НЕМНОГО О ФИЛОСОФИИ ПЕРЕЖИВАЕМОГО НАМИ МОМЕНТА

Президент Владимир Путин уже дважды в последнее время цитировал высказывания русского философа Николая Данилевского, которому, кстати, 10 декабря исполняется 200 лет со дня рождения. Для тех, кто не знает: он жил, работал и умер в Крыму, в своем имении Мшатка.
Почему сегодня Данилевский стал так востребован? Это значит, его идеи стали отзываться на запросы наших современников. Но, скажем, может ли он дать внятный ответ на мучающий сейчас очень многих «простой» вопрос: чем закончится идущая сейчас на западных рубежах России спецоперация? И что мы будем считать нашей Победой?
На встрече, организованной МИА «Россия сегодня в Крыму», с журналистами беседовали давние друзья «Крымского Эха», политологи Андрей НИКИФОРОВ и Сергей КИСЕЛЁВ. Этот разговор о философе, а точнее — о философии переживаемого нами момента нельзя пересказать галопом по европам — поэтому мы даем довольно подробную выжимку из того, что услышали и что нам показалось интересным.

Андрей Никифоров, например, так объясняет интерес к философу XIX века:

— Данилевский сегодня может быть более актуален, чем, допустим, 50-40 лет назад. Люди сегодня более готовы воспринять его взгляды.

Сергей Киселев:

— У России — третий крупный военный конфликт за последние 100 с небольшим лет. И она каждый раз пытается найти точку опоры в нашем прошлом. <…> Удивительно, но факт: Данилевский в своих работах, написанных 150 лет назад, просто и понятно говорит о том, что Россия предстоит бескомпромиссная решающая борьба с Западом; эта борьба примет характер героический с самого начала — и что Россия может опереться только на энтузиазм своего народа. Но этот энтузиазм народа должен безусловно подпитываться в том числе государственной политикой и решениями наших политических лидеров. Как известно, мы медленно запрягаем, но быстро едем. И мне кажется, что запрягать мы уже заканчиваем…

Андрей Никифоров:

— Данилевский дает некую путеводную нить — в его трудах нет точных ответов на все вопросы. Далеко не всё сбылось, что он предсказывал. Кроме общих методологических моментов, есть целый ряд фундаментальных вещей, от которых надо отталкиваться, чтобы анализировать происходящее сейчас и делать прогноз на ближайшее будущее. А вот с тем и другим, на мой взгляд, у нас довольно существенные проблемы.

Вот <из уст Путина> прозвучали цитаты Данилевского. Что это значит? Может, ничего — а может быть, это действительно попытка переложиться на более основательные базовые моменты, которые в общем-то и позволят нам выйти на какой-то новый уровень понимания и того, что происходит вокруг, и самое главное — понимание самих себя. С последним у нас большие проблемы. Мы до сих пор себя еще не настолько изучили, чтобы понять, кто мы, зачем мы, куда мы… Вот если мы на все эти вопросы ответим, то тогда поедем очень быстро.

Сергей Киселев:

Сергей Киселёв

— Для меня было очень важно, что уже второй раз в своих речах президент Путин обратился к трудам Данилевского — а ведь он <Данилевский> из категории изгоев: у нас есть «хорошая традиция» в доминирующей части интеллектуального класса высмеивать, принижать и оскорблять всё, что принадлежит русскому национальному самосознанию, русской национальной идее. И так сотни лет! А вы посмотрите, какие простые, чеканные мысли изложены в книге «Россия и Европа»:

►Запад не признаёт нас своими, Запад не считает нас принадлежащим своей цивилизации;
►Россия — не Европа, а в политическом смысле АнтиЕвропа, а Европа — это всего лишь полуостров Азии, потому что собственно географического смысла Европы нет, а есть понятие культурно-историческое;
►Европа враждебна России; Европа, когда объединяется, всегда нападает на Россию;
►Мы должны пользоваться каждой ошибкой, каждым заблуждением Европы в своих интересах, а не в её.
►Стоит нам только приступить к защите какого-либо общероссийского интереса, то это наносит нам непоправимый урон.

Последние 30 лет мы жертвовали своими интересами ради какого-то мифического общеевропейского интереса. Сторонники этой точки зрения сегодня занимают довольно существенный сегмент в управлении России. И совершенно не исключено, что мы <РФ> снова пойдем по этому пути — против интересов государства, нашей цивилизации, нашего народа.

Вообще-то, надо сказать что теплый, так скажем, пастельный «закат Европы» сегодня превратился в кроваво-красный закат.

Андрей Никифоров:

— Сергей Николаевич прекрасно передал содержание всего трактата «Россия и Европа» в очень сжатом виде. Данилевский дает картину всемирную, глобальную, и эта картина вызывает непреходящий научный интерес. Это тот самый цивилизационный подход, которым уже давно все пользуются и который еще лет 30 назад в постсоветском пространстве стали потихонечку внедрять, ещё не понимая, что это такое. Сегодняшний Запад (у Данилевского Европа) противостоит всему остальному человечеству, а не только России. Нам нечего ждать, что кто-то станет рядом <плечом к плечу с нами> — в лучшем случае они будут за спиной аплодировать или на наших свежих могилах ронять слезу. То есть, наше спасение — исключительно наших рук дело. Это тоже можно вычитать у Данилевского.

Сергей Киселев:

— После того, как президент сказал о сатанинской сущности современной европейской цивилизации, я в поисковике пропустил текст книги «Россия и Европа» на слово «сатана». И нашёл там очень интересную характеристику судьбы Византии. Данилевский четко говорит: Европа — это сатана, соблазнитель, которая поманила Византию, свела ее с исторического пути, и в конечном счете тысячелетняя цивилизация погибла под ударом иноземцев. И чтобы у нас не было такой судьбы, мы должны отказаться от искушения, которое к нам исходит из Европы, и обратиться к своим собственным национальным началам.

У Данилевского есть одно замечательное исследование, которое определяется как лучшая политическая статья XIX века — «Горе победителям». В ней разбираются итоги русско-турецкой войны 1877-1878 года, когда в тяжелой и кровавой борьбе мы одержали победу над Османской империей. Наши войска стояли в семи верстах от столицы Стамбула. И мы заключили крайне выгодный договор: появились национальные государства на Балканах, Россия вернула все потерянные земли и т.д.

Но европейцы выступили с ультиматумом, потребовав своего участия в решении вопросов между Россией и Турцией. Российская дипломатия дрогнула, был создан специальный конгресс, и мы получили то, что Иван Аксаков назвал «срамным пятном на лице российской дипломатии». Босния была оккупирована Австрией, земли Болгарии урезаны и т.п. А Россия, заплатив кровью 300 тысяч человек, как бы ничего и не получила.

Сегодня в ходе специальной военной операции (которая, не сомневаюсь, будет доведена до своего логического конца) самое страшное, что может произойти, — это включение в процесс капитуляции противоположной нам стороны каких-то посредников в лице представителей европейских государств. Это — наши дела! И мы должны начисто отказаться от какого-то участия с их стороны. Мы решаем свою геополитическую задачу, и нам здесь «помощники» не нужны.

Какие есть риски в нашем развороте на Восток?
Ждут ли нас там и в качестве кого — сырьевого придатка?
А что ждет Европу — продолжит ли существование Евросоюз или дело идет к его логическому распаду?

Андрей Никифоров:

Андрей Никифоров

— На Востоке нас ждут. Руки потирают. Там есть определенная востребованность со стороны любых внешних партнеров, просто необходимо правильно выстраивать баланс. Но, на мой взгляд, весь пафос последних выступлений президента, в том числе его обращения к Данилевскому, говорит не столько о том, что мы разворачиваемся на Восток, сколько что мы окончательно возвращаемся к себе.

А это единственный способ, рецепт, как не быть чьим-то сырьевым <или любым> придатком. Если мы осознаем свою самоценность, если мы интересы своего цивилизационного развития ставим во главу угла, то если мы кому-то что-то и продаем из сырья, то это входит в этот концепт. Если мы просто набиваем карманы, чтобы потом разбежаться и деток обучать в каких-нибудь <заграничных> вузах, то мы действительно шило меняем на мыло.

Ключевой вопрос, на мой взгляд, — насколько мы восстанавливаемся как самостоятельная сила, как субъект происходящего. Я уверен в нашей окончательной победе не только в спецоперации, а и в том, чему она является первым этапом. Но добиться этого можем только вернувшись к себе, познав себя. Научить, как торговать, могут и другие, а Данилевский показывает, как свои цивилизационные интересы ставить впереди всего остального, не растворять себя в каких-то других, в том числе интересах всего мира в борьбе против Запада. Да, мы оказались как бы на авансцене, но мы не обязаны для кого-то таскать каштаны из огня — уже натаскались и наобжигались в предыдущие эпохи.

Борьба между Россией, Китаем и США за Европу, в большей степени — за европейские рынки назревала последние годы и десятилетия. Сегодня совершенно очевидно, кто выиграл в этой борьбе. Нечему тут удивляться, почему мы вынуждены оттуда уходить. Но и китайцам эти направления обрубили. Европа по сути представляет из себя этот самый приз. То есть она не субъект; здесь уже вслед за Данилевским никак не пойдёшь, потому что то, с чем мы реально боремся, с чем можно вступать в какие-то отношения, — не Европа, не европейские страны: с ними нет смысла говорить.

<США> мало того, что они уже заглотнули Европу — уже идет процесс ее переваривания. Какая оттуда выйдет Европа, зависит от того, как глубоко ее переварят. Переживёт ли Европа эту зиму? Однозначно переживет. Но если в благополучные годы в зиму замерзали десятки тысяч европейцев, то сейчас их количество будет зависеть от того, как развернется генерал Мороз. Он же на нашей стороне, как и все четыре генерала по временам года — дело только за нами.

Но это не последняя зима, и это не последний год, когда европейцы сами разрушают фундаментальные вещи. Очень символично то, что произошло на «Северных потоках». Это вообще символ не только разрыва отношений, которые выстраивались примерно полвека между Советским Союзом, а потом Российской Федерацией и Европой. Напомню, в рамках этого взаимодействия существовали мощные геополитические концепции, причем западного происхождения.

Это <подрыв газопроводов> — по сути символ конца глобального мира, глобальной экономики. Если так можно <взрывать> — значит, где-то обязательно <подобное> еще произойдет, причем не раз, не два и не десять. А вот на это система глобализации совершенно не рассчитана. Она так растянула свои коммуникации и оставила их без защиты, что если на них начнутся атаки, тогда вся система рухнет.

Европа — это, может быть, не первая, но одна из первых жертв конца эпохи глобализации. «Закат Европы» уже близок к своему завершению. Он был очень красивый, живописный, благополучный, но он подходит к концу. Что у них есть? Экономика, которая в состоянии их прокормить? Нет! У них есть армия, которая может их защитить? Нет! Спецслужбы, которые могут обеспечить безопасность? Нет! У них нет ничего своего! Это организм, который испытывает бешеный иммунодефицит, и любой чих рядом оказывается смертельным. А сейчас чихают и кашляют вовсю даже не на границах, а внутри самой Европы.

Сергей Киселев:

— Разворот на Восток уже был нашей истории и сопровождался большим количеством военных конфликтов. Данилевский четко говорил, что, когда в центре русской политики стоят русские интересы, Россия добивается наибольших успехов. Вот и мне бы тоже очень бы хотелось, чтобы большая часть ресурсов, которые имеются в стране, была направлена на внутреннее развитие, и деньги вкладывались не в культурные центры за границей, а на развитие нашей молодёжи, нашего народа, наших отраслей промышленности, культуры и т.д.

В Европе уже были Темные века — думаю, наступают новые Темные времена. После блистательной цивилизации Древней Греции, Древнего Рима Европа выпадает из цивилизации на 300 лет, а на первые места выходит арабская культура. Надо не забывать, что мы во многом наследники Византии. Зная о ее конце, мы должны и выстраивать свою политику.

Наш прагматизм должен заключаться в том, что свои ресурсы мы должны поставлять на международные рынки в ограниченном количестве, за большие деньги и только друзьям.

Почему Украина так легко отвергла в себе славянина, русского?
Почему Крым сохранил свою идентичность?
Почему Россия оказалась практически на пороге от отрицания славянства в себе в понимании Данилевского? Она не перешагнула этот порог отрицания лишь потому, что помог 2014 год.
Что дальше будет с Украиной?

Андрей Никифоров:

— Данилевский пишет не о славянстве как таковом — а в приложении к России, к русскому народу, который у него в ядре внимания, и от имени этого народа, с его позиции. Наши больные вчерашние «братья» считают тебя славянами, а нам в славянстве отказывают. Главное, что не отрицают, что мы русские, а в себе это отрицают — в этом самый корень происходящего. Это люди, отрекшиеся от своей сущности. Да, их образовалась целая нация, но это произошло не вдруг, не сразу и никак не легко. Это искушение, в активной форме, длится как минимум последние лет 200 <…>.

Это всё у Данилевского называется болезнь европейничья — понятно, что за этим термином мы полностью не скроемся: всё равно мы будем анализировать, почему это случилось, почему это охватило народ, как эпидемия. <…>

Мы русские. Что мы имеем под этим в виду? Мы сами сформулируем это — сегодня это формулируется на полях сражений. По большому счету, мы не в текстах должны это искать, а в реальной жизни. Советский народ точно так же родился в ходе Великой Отечественной войны: к моменту её начала, когда сотнями тысяч сдавались в плен, никакого советского народа и близко не было. Где-то в 42-43 годах, когда цеплялись за каждый метр, когда случился коренной перелом, кровью и потом оплаченный, тогда и родился народ-победитель. До сих пор мы в себе несём эту идентичность, и она вполне сопрягается с тем, что мы называем сейчас русскими.

Почему мы вот этим всем страдали? А потому, что наше общество, политическая элита очень часто на вопрос: кто мы такие — ответить не могли. Когда произошел этот сбой, трудно сказать. Можно грешить на Петра I, который такую сумятицу в Россию внес. Но на него всех этих собак вешать тоже, наверное, нельзя. Он в силу своей эксцентрики, не совсем четкого понимания масштабов тех решений, которые от его имени принимались, всему придал характер совершенно дикий, какого-то селевого потока, в результате чего монархию после Петра сто лет восстанавливали, а национальное единство за 200 так и не смогли восстановить. Появление народа-победителя получилось в результате Великой Отечественной…

А от некоего почитания того, что является совершенно ложной основой и следование чему приводит нас к неким ложным результатам, мы до сих пор не можем полностью избавиться.

Все это возвращает нас к тому, что мы должны в большей степени осознать себя, четко сформулировать, что мы, кто мы, куда идем и так далее. И когда будет видно, кто с нами, нам будет, что предложить. И СВО нам сегодня в этом помогает. Я бы это сравнил с процессом горения, точнее, процессом окисления. Если оно идет в слабых формах, при низких температурах, это гниение. А при высоких температурах, в процессе горения, всякая дрянь сгорает. Сейчас происходит именно горение, причем без каких-то административных рычагов. Началась СВО — и всякая нечисть побежала. Главное, чтоб назад не вернулась. Это и есть метод отбора, которого раньше не было, он очищает общество, что позволяет его подготовить к большей монолитности, к тому, чтобы оно оздоровилось. А здоровое общество найдет ответы на все вопросы.

Сергей Киселев:

— Когда-то от центральной власти, от Москвы бежали люди, оседали на окраинах; на их основе потом родилась казачество. Вот я думаю, что те 200 тысяч, которые побежали через Грузию, — это будущее наши казаки, которые там разобьют где-нибудь айтишный лагерь… <…>

Самое главное, что мы помним о Данилевском, особенно у нас в Крыму, и в этом наше отличие от многих других регионов. А ведь даже сейчас, произнося слово русский, ты начинаешь оглядываться: не нанес ли ты кому-нибудь этим моральный ущерб.

Андрей Никифоров:

— Когда мы возвращались в Россию, нам было странно, что там это слово гораздо в большей степени под запретом, чем было у нас. Мы этим словом как бы тестировали то, с чем вынуждены были бороться в украинский период. А на материке тогда «русский» означало «слишком националист». Сейчас это, кстати проходит — может, не так заметно, как должно было бы быть.

Сергей Киселев:

— Ничего того, что сегодня происходит в России, не случилось, если бы не было 2014-го года и присоединения Крыма. Тогда «крымский консенсус» и массовый народный энтузиазм олигархату и либералам удалось притушить. А ведь то, что люди хотели именно этого, Крымская весна и показала. И вот когда в очередной раз интересы народа и государства совпадут, мы еще увидим новое, уже российское, чудо. И это будет чудо не только в духовной сфере, но и в экономике. Кто бы мог подумать 20 лет назад, что одними из самых активных бойцов на фронте будут чеченцы! Через 20 лет украинцы будет под нашими знаменами на новых фронтах. Только они уже будут не украинцами.

Что для нас будет победой в спецоперации?
Что должно произойти с Украиной, чтобы мы считали это своей Победой?

Андрей Никифоров:

— Для крымчан давно, как минимум с 2014 года, наша победа — это то, что никаких украин больше никогда существовать не будет. Я имею в виду не территорию, не население — а как государство, как некий политический проект. <Людей на этой территории> всегда, последние лет пятьсот, выращивали именно как АнтиРоссию. Единственный выход из этого — это снивелировать.

Окончательную победу в таком виде в ближайшее время ожидать, видимо, не придется, это достаточно длительный процесс: если 500 лет это все накачивали, то спустить за несколько месяцев нельзя. Но есть возможность вырвать у этого монстра ядовитые зубы, а они расположены примерно по дуге от Одессы до Харькова, включая южные города. Ключевой пункт — Киев.

То есть Россия должна быть в границах, продвинутых на юго-восток. Если говорить о Днепровской линии, даже в границах 1686 года, когда с Речью Посполитой был заключён «вечный мир», по которому Киев вошел в состав Российской державы, то там основная граница шла по Днепру где-то до Запорожской сечи. Кстати, нынешние Днепропетровск и Запорожье/Александровск были южнее этой линии, они нам достались за пределами этого соглашения.

Если мы занимаем линию Киев — Одесса, то всё остальное особой угрозы не представляет, потому что это геополитический даже не тупик, а, я бы сказал, провал — им можно любоваться, Остап Бендер даже брал за это деньги… Можно точно так же там с кого-нибудь деньги брать, чтобы полюбоваться этим.

Естественно, контролировать, что они там делают, как они <на оставшейся территории>  существуют, это очень важно, и по этому поводу возможны даже какие-то переговоры — с теми, с кем реально можно переговариваться, то есть естественно не с ними.

В конечном итоге речь, наверное, должна идти о воссоздании единства русских территорий, но, как минимум, в тех пределах, которые когда-то были в Киевской Руси. И Закарпатье, и Восточная Галиция — это все наша земля, там остались наши люди. Просто они гораздо более тяжело болеют, чем те, которых можно вылечить сравнительно быстро. Этих лечить придется долго, в том числе и без непосредственного доступа к ним. Лучше было бы все это не запускать.

И если бы не советская власть с этими ее коренизациями, то болезнь так глубоко не зашла, и никакие поляки, никакие немцы столько вреда в этом вопросе не нанесли бы, как эти наши советские деятели, великие и ужасные, которые были большими специалистами по национальному вопросу и последствия деятельности которых мы до сих пор расхлёбываем.

Мы должны иметь некую программу, как их возвращать в цивилизационное поле.

Сергей Киселев:

— Как я понимаю, когда заходит речь о победе, то говорят не о дате, а о территориальных приобретениях, которые в результате получат Россия. <Где должна пройти граница?> Если вы совершали поездки с востока на запад Украины, наверное, на чисто визуальном уровне вы натыкались на эту границу в Винницкой области, которая видна невооруженным глазом: вы как бы попадаете из одного мира в другой. Где проходят границы нашего мира, мы почувствуем обязательно. <…>

ХХ век показал, что, когда государство (или его часть) получает независимость после долгого нахождения под чьим-то протекторатом, оно возвращается к тому периоду, с которого остановилось её нормальное развитие. А так как большинство ныне существующих государств долгое время были колониями, то они опускаются на уровень 17-16 веков, с дикими ордами, которые ведут себя соответствующим образом. И Украина погружается в тот хаос, из которого она нашла спасение, соединившись с Россией в середине 17 века.

Мы несем имперское организующее начало: идут боевые действия — а в 30 км у них за спиной ремонтируются дороги, строятся школы, жилые дома… Мы прожили 23 года под Украиной — что, мы много видели тут ремонта? Или много мы увидели новостроек? А здесь мы видим это развитие. Поэтому для меня, например, если мы ограничимся Новороссией, в культурно-историческом плане это уже будет победа. Но — только первая ступенька. Победа еще далеко, потому что само противостояние с Украиной — это только клеточка на Большой шахматной доске. На самом деле вся партия намного важнее…

Андрей Никифоров:

— Наша победа будет заключаться, как ни странно, скорее всего в том, чтобы от нас отстали. Рассчитывать на то, что мы водрузим флаг над Капитолием, я бы не стал. Они сами себя сожрут. Наша задача в том, во-первых, чтобы они отстали от нас, а, во-вторых, чтобы им не мешать. Этого добиваются исключительно только победами, причем желательно такими убедительными, после которых бы они поняли, что лезть к нам невыгодно.

***

Постскриптум

Глава Общественной палаты Республики Крым Александр Форманчук сообщил, что накануне на заседании Совета ОП рассмотрен вопрос о переименовании ГБУК РК «Крымская республиканская универсальная научная библиотека им. И.Я. Франко» — на имя Николая Данилевского. Большинством голосов решение поддержано.

Председатель РНКА «Украинская община Крыма» Анастасия Гридчина в своем телеграм-канале заявила о своем несогласии с переименованием. Подчеркнув глубокое уважение к трудам и личности Николая Данилевского, вместе с тем она считает, что «для украинцев Крыма Иван Франко – человек, который работал на благо двух братских народов – русского и украинского, делал всё для их сближения. В наши дни быть единым, цельным обществом является крайне важным».

Фото автора

Вам понравился этот пост?

Нажмите на звезду, чтобы оценить!

Средняя оценка 4.8 / 5. Людей оценило: 17

Никто пока не оценил этот пост! Будьте первым, кто сделает это.

Смотрите также

Кино России как её беда. Послесловие к «бунту творцов»

.

Нацистская свастика для кленового листа

На черноморском ТВД*: на войне, как на войне

Тимофей МАЙОРОВ

Оставить комментарий