ПОПЫТКА ОСМЫСЛИТЬ, ЧТО ПРОИСХОДИТ С НАШИМИ ДЕТЬМИ
«Число официально поставленных на учет алкоголиков и наркоманов можно смело умножать на десять», — c уверенностью заявляет заведующий наркологической амбулаторией Керченского психоневрологического диспансера Сергей Курий.
Поверите вы, к примеру, что в Керчи 49 подростков-наркоманов и один юный пьянчужка, когда, пройдясь улицами любого городского района, видите подростков, сладко присосавшихся к алкотаре? Последствия вечно праздничного состояния подрастающего поколения предсказуемы: деградация личности, физическое нездоровье, а вот о причинах неистощимой молодежной веселости говорят реже, потому что высказаться вслух – значит поставить оценку обществу, образ которого во многом искусственен, идеализировано приукрашен и притянут за уши под чужие стандарты.
Как после мнения специалиста, которое разделяют его коллеги со всей Украины, верить ходульным цифрам бравых отчетов, когда они учитывают не фактическое положение дел, а результат выявляемости некачественных процентов молодежи нашей милицией&
Однако делать милицию крайней не вполне правомерно. По мнению психиатров, работающих с неблагополучной частью молодежи и подростков, правоохранителей лишили одного из основных рычагов воздействия на подрастающую «смену» алкоголиков и наркоманов спецучреждений для несовершеннолетних и сделали во многих вещах бессильной перед подростками. «Если подвыпивший семнадцатилетний Петя, который все еще ходит в подростках, может нецензурно послать участкового и ему за это ничего не будет, то в глазах четырнадцатилетних он выглядит героем, и все хотят быть, как Петя. А с Петей ничего другого не могут сделать, как только взять на учет и записать в журнал, что он не хороший мальчик, — на эмоциональном подъеме поясняет обычную практику ведения подобных дел Сергей Анатольевич. — У этого Пети земля должна гореть под ногами, а мы не можем ее поджечь, потому что нет законных рычагов. Преподаватели ПТУ хватаются за голову от творимых «чудес» подростками-сиротами, недавними воспитанниками интернатов, которые приходят на занятия пьяными, в общежитии поджигают матрацы, а руководство училища не вправе даже исключить из учебного заведения, потому что подростки защищены законом. И все с нетерпением ожидают их совершеннолетия, чтобы иметь право поставить дитятко хотя бы на учет. Раньше прогулы учениками занятий в школе наказывались жестче, чем сегодня подростковые правонарушения».
«Я занимаюсь детской психиатрией, и каждый день моей практики подтверждает, что состояние молодежи отражает состояние общества. Пришло общество потребления, где идеологии никакой нет, а дети по большому счету никому не нужны и никому не интересны, — развивает мысль коллеги детский психиатр Ирина Додух. — Для медиков и педагогов не является секретом, что современные дети проблемнее предшествующих поколений, а обучающие программы усложняются – всё какая-то гонка. Мы смотрим на Запад и перенимаем их образцы, то же тестирование, но вместе с тем не хотим замечать очевидного: европейские и американские школьные программы проще, а у нас в школе сохранилась советская методика вдалбливания, а вдалбливать по большому счету некому – восприимчивость низкая. Когда изначально нет никакого дела до подрастающего поколения, то все остальные меры бессмысленны.
И еще одно мое многолетнее наблюдение врачебного уровня. Наличие телевизоров, компьютеров, мобильных телефонов – все это электромагнитное поле влияет на определенный биохимический уровень, и в частности на количество цинка в организме. Именно его недостаток способствует тому, что те ферменты, которые отвечают за то, чтобы не возникала зависимость, в частности, алкогольная, недостаточно срабатывают, поэтому зависимость, привыкание наступают легко. Мы много и долго боремся с этим, беседуем, объясняем, читаем лекции, но видим, что все наши усилия малоэффективны».
Взрослым нет дела до молодежи, и главное — ее общественный статус ничуть не волнует руководство страны. Мы теряем молодежь и понятно, что на пенсию нам с вами зарабатывать будет некому. Они делают только то, что хотят. Мы с вами хоть и ноем по утрам, что лень подниматься рано с постели и идти на работу, но вытягиваем себя и бежим, боясь опоздать. А перед ними этот вопрос уже не стоит. Подростки понимают, что не работать и не учиться — не стыдно. Они уверены, что родители никуда не денутся, поэтому у них хватает упорства требовать то, что, как они считают, им должны. Мы с вами понимаем, чего не вправе требовать, хотя именно наше поколение сегодня многого достойно, потому что пока мы с вами работаем и платим налоги.
«Те же, кто не работает и не хочет работать, получают льготы от государства, нам их становится жалко, мы их инвалидизируем, чтобы они были социально защищены, — не скрывает своего мнения Ирина Анатольевна. — Понятно, это гуманно, но мы с вами тоже не железобетон. Обидно делается, что, видя все наши старания, дети не берут с нас, пахарей, пример, потому как видят, что происходит в обществе: хорошо живет тот, кто не вкалывает, как проклятый. С одной стороны, это пессимистический взгляд. С другой, — вопрос достаточно серьезный, потому что речь идет о потерянном поколении. К чему обманывать себя: не очень здоровые, не очень умные, не очень адекватные дети, которые и учиться не хотят и даже не могут в какой-то степени, но они и работать не могут. А ведь им всего хочется. Доступное им быстро надоедает и они требуют нового, зачастую не понимая, как эти дорогие игрушки достаются их родителям, потому что иными путями сами цели добиваться не могут. Они на уровне плинтуса оценивают образование, тем более что общество дает им уничижительные примеры заработка врачей, учителей, инженеров. Я, врач высшей категории, могу позволить себе транспорт, оплату квартиры и макароны с хлебом, которые не способствуют ни здоровью, ни внешнему виду, ни стройности. А тут на базаре продал два стакана мака – и получил те же 700 гривен.
Не хочется брать греха на душу, но если бы у кого-то из власть предержащих дети были серьезно поражены заразой наркомании, алкоголизма, страдали умственной отсталостью, они бы, наверное, принимали реально действующие программы. А так проблемы такого рода проходят мимо них. Им все равно, что основная масса молодежи не только бесперспективно живет, но и не сможет страну содержать».
«Что скрывать, — логически поддерживает корпоративную позицию Сергей Курий, — выгодно, чтобы люди употребляли алкоголь, табак, наркотические вещества. Водочный король построил завод не для красоты окружающего мира, а чтобы его продукцию потребляли. Ему не жалко двух тысяч долларов на один билборд ради того, чтобы произведенный эшелон водки был раскуплен. И о «смене» надо подумать, которая через пару лет начнет активно потреблять этот продукт. Значит, есть смысл выпускать тот же «Лонгер», чтобы, втянувшись, в восемнадцать молодой парень уже пришел не за ним, а за бутылкой взрослой водки. Это бизнес колоссального размаха: реклама, торговля, кадровая занятость, работа правоохранительных органов, фармакология, частная медицина – все в одной цепочке. В орбиту интересов одного, казалось бы, водочного магната вовлекается практически все общество. Выгодно, чтобы Вася взял сегодня и захотел повторить завтра. Все эти комплексные программы министерств, ведомств, что создаются якобы для преодоления негативных явлений в обществе, – плевок в вечность по сравнению с масштабами бизнес-интересов: одну гривну государственных средств поставим на миллион долларов только одного водочного магната – и надеемся победить».
Родительская пассивность, нежелание нагружать себя проблемами своего же ребенка, извечное стремление переложить груз ответственности за него на школу и государство заложены, кажется, в генах нынешних пап и мам. Они абстрагированы от необходимости самим вкладывать в своих детей, ссылаются на отсутствие сил, средств, времени, возможностей и все время хотят, чтобы им кто-то был должен. К чему тогда удивляться, что и дети повторяют их в своем поведении: требуют, постоянно требуют. Надо вкладывать силы в детей и бороться за них на своем маленьком семейном уровне, не дожидаясь милости от общества, которое само еще никуда толком не вырулило. Детьми надо заниматься сейчас, потому что исправлять сегодняшние родительские ошибки со временем будет трудно и дорого, а порой и невозможно. Но родители этого делать не хотят, даже когда имеют, казалось бы, все возможности.
«Вот возил ко мне на психотерапию папаша ребенка, — конкретным примером моделирует ситуацию Ирина Додух. — Но в один прекрасный день он понимает, что ему надоело регулярно привозить ребенка, и он прекращает сеансы психотерапии. Так мало того, ему никогда не хотелось посидеть на занятиях, узнать, как надо вести себя с сыном! Поэтому ребенок после психологической коррекции возвращается в ту же ситуацию, он родителям настолько неинтересен, что у них и в мыслях нет изменить что-либо в своем в поведении и отношении. Глупо объяснять это нехваткой времени. А как же наши мамы, у которых зачастую не было отдельных квартир, а после работы приходилось выстаивать после работы в очередях, готовить, стирать, убирать и — нами заниматься? Но нас с вами все-таки воспитывало государство — и в этом была его мощь и сила. Были «минусы», но были и «плюсы». А сейчас бытовой комфорт есть, но общество и родители отстранены от детей. И замечательное правило — ребенок учится тому, что видит у себя в дому – не работает».
Современные родители, такие крутые и навороченные, когда речь заходит о материальном, все так же ждут руки помощи от государства, когда дело касается собственных детей. Да, специалисты должны помогать, направлять, исправлять, но основная задача воспитания ложится на родителей. А у нас после того, как рождение ребенка стало оплачиваться, в очередь к аисту выстроились все — и чем проблемнее семья, тем чаще ее видят в этой очереди. Потом общественность судачит по поводу оставленного без присмотра четырехмесячного малыша, которого мамаша бросила в доме, торопясь выбить из социальной службы пособие по его рождению. Или причитает, когда отец трехлетнего малыша выбрасывает ребенка с балкона, потому что тот орал и мешал папе пьянствовать. Здравомыслящие люди понимают, как бы ни хотели они иметь много детей, их надо образовать, воспитать, занять. У ребенка постоянно должно быть ощущение, что родители держат руку на пульсе.
«Раньше школа занимала много свободного времени подростков: сборы, собрания, линейки, походы, кружки, — развивает мысль Ирина Анатольевна. — Сейчас дети трудные, проблемные, и учителя от этого настолько заведенные, что они опустились до уровня ребенка и начинают с ними воевать на равных. Взрослые, у которых мозг закончил формирование, образование как минимум высшее, огромный жизненный и педагогический опыт, схватились с ребенком, кто кого. Как в школе только ни обзывают и ни оскорбляют детей! Тон общения с ними обвинительно-прокурорский. Куда он пойдет из такой школы, где объявили военные действия против него? Конечно, на улицу и там будет самоутверждаться через курение, алкоголь, наркотики, драки. Я не идеализирую детей: они бывают отвратительные, неприятные. Но это наша обязанность помнить, что они дети и находить способы отрегулировать их поведение».
Претензий к школе множество, потому что не в обиду будет сказано учителям, они в большинстве своем превратились исключительно в предметников: отчитали часы – и за порог школы. Сегодня трудно найти классного руководителя, который ходит в семьи, знает своих учеников не по хорошим или плохим оценкам, а по их семейному положению, человеческим качествам. «Педагоги, на мой взгляд, — включается в разговор главный врач Керченского психоневрологического диспансера Владимир Марков, — перестали уделять внимание профилактической работе с детьми. Бывают вообще вопиющие случаи, когда учитель заводит в класс врача-психиатра и уходит, потому что ему безразлично, о чем пойдет речь, что вынесут из беседы дети. Безусловно, это «установка» Керченского городского управления образования, специалисты которого давно уже не приглашают наших врачей на общешкольные родительские собрания, педагогические конференции. Мы не раз предлагали чиновникам от образования спланировать общую многопрофильную профилактическую работу. Ведь то, что мы говорим родителям и педагогам, мы не всегда вправе рассказывать детям. То, о чем говорим педагогам, даже родителям иногда не открываем. При профилактике наркомании мы так должны построить свою работу, чтобы не вызвать интерес у подростков и ему не захотелось самому попробовать то, о чем рассказывал доктор; чтобы невольно не указать на конкретного подростка, потому что город маленький и все просчитывается – здесь множество тонких моментов. Но мы не видим обратной реакции управления образования, заинтересованности в совместной работе».
«Я убежден, что город далеко не так бессилен в оказании противодействия распространению алкоголизма и наркомании среди подростков, как может показаться, — не скрывает своего отношения Сергей Курий. — Я бы начал не с создания координационных советов с их формулировками типа «усилить», «сплотиться». Первое, что следует сделать, закрыть для подростков залы игровых автоматов и нещадно штрафовать их владельцев за нарушения, как и продающих несовершеннолетним спиртное, и предавать такие факты гласности».
«Понимаете, состояние подростков стало в повестку дня как вопрос национальной безопасности – и это не громкая фраза, а объективная необходимость, решение по которой должно приниматься на уровне государства, — подводит итог беседы Владимир Алексеевич. — Должны существовать жесткие законы, противостоящие распространению наркотических веществ, должна быть ответственность родителей за своих детей. Если у нас по закону родители обязаны содержать детей до совершеннолетия, это не значит только кормить – надо же еще и воспитывать.
Родители должны инвестировать в детей. В кружки, занятия по интересам, развивать навыки, стремления. Пусть это будут хореография, спорт, иностранные языки – у них не должно быть свободного времени, они не должны быть предоставлены сами себе и улице. Если ребенок попадет в алкогольную или наркотическую зависимость, то вытащить его из нее будет намного сложнее и дороже, чем ваши личные средства и личное время, которые вы потратите сейчас, уделяя внимание ребенку, стараясь быть к нему ближе, поддержать интересы и вывести в самостоятельную жизнь. Хочу посоветовать родителям проводить с ребенком больше времени, не экономить на общении с ним и непременно знать, чем занимается он вне школы».
