Pussy Riot. Объявить насилие легитимным?

Украинское телевидение, видимо, в отсутствие собственных новостей, а может, по какой иной причине, заполонило эфир подробнейшими рассказами о суде над девчонками, станцевавшими под президентские выборы в главном православном храме Москвы. Если верить тому, что телевизионщики умеют отбирать сюжеты, интересные своему зрителю, то картинки о Pussy Riot они явно считают занимательными для граждан Украины — наравне с «тюремной оперой» Юли и зарешеточным сидением Юрия Витальевича.

Вместе с тем тема, пришедшая из России, куда более глубокая, нежели отсидка бывших политиков и членов правительства — в последнем случае всё достаточно просто и банально: за решеткой ни Юля, ни Юра явно бы не сидели, если бы в 2010 году выиграла Тимошенко. Нет желания жалеть страдальцев, как и нет позывов с сочувствием отнестись к тем, кто упек их «за граты»: все они половозрелые, совершеннолетние, знали, на что шли и чем все может закончиться.

Единственная печаль в данном случае — осознание того, что судьба двух некогда высокопоставленных сидельцев не станет уроком ни для тех, кто сегодня у власти, ни для тех, кто потом будет сажать тех, кто посадил уже сидящих. Во всяком случае, никакого двойного-тройного смысла во всех этих действиях нет — а телевизионщики, судя по всему, еще долго будут драконить народ рассказами о продуктовых наборах для Юли и о нецензурной брани в суде Юры.

Но народу это уже неинтересно — тема обговорена, мнение составлено, и персонажи уже ничего, кроме раздражения, не вызывают.

А вот московская тема — сегодня на самом пике. Она, конечно, подхлестнута вердиктом суда, но на этом явно не закончится. И все потому, что задето нечто важное в самоидентификации человека, в народной памяти, в системе взглядов. И тема сия задевает не только верующих, и не только православных, но и закоренелых атеистов.

Еще весной публикации на эту тему в интернете носили такой, что называется, событийный характер, авторы не пытались глубоко осмыслить, что же произошло. Ну действительно: всего каких-то 30 секунд какой-то бессмысленной песенки с политическим текстом, нелепый наряд много ли тут наговоришь? Но время идет, страсти не утихают — вот и два года тюрьмы появились? И почему появились, что в этом «вокальном упражнении» так напугало (и напугало ли) власть? И почему так всколыхнулась Европа? Почему сама Россия разделилась на осуждающих и поддерживающих?

Мы знакомим вас сегодня с двумя текстами авторов, на наш взгляд, весьма серьезно попытавшихся раскрыть смысл происшедшего; один из них живет в России, другой — на Украине, и это особенно интересно.

О пуссях и легитимном насилииМножество отзывов на мое замечание таки вынуждают меня высказаться по поводу пуссечной истории. Естественно, я не стану углубляться в комментарии к комментариям к статьям УК РФ. Я поговорю о социальном смысле разворачивающегося действа.

Понятным образом одним из основных персонажей разыгрываемой пьески стала Православная церковь. Ату ее, Ату! Не хотим жить в средневековом государстве! Если в кране нет воды, значит, выпили священники РПЦ.

А ведь на самом деле роль церкви тут десятая. Да еще эти поистине космической глупости рассуждения насчет того, есть ли применительно к судебному процессу Бог или нет. Да причем тут это? Потом кто-то захочет вынести Ленина из мавзолея – и скажет, что это просто мертвое тело. Далее кто-то нагадит на бронзовый монумент погибшим в войне солдатам, и скажет, что это просто бронзовые истуканы и т.д. Святыни существуют всегда только в глазах смотрящего. Для христиан Бог есть, для коммунистов тело Ленина – святыня, и для всех русских людей, патриотов, бронзовый солдат священный символ. И защищать мы свои святыни будем как объекты даже не обычной, а высшей реальности. Т.е. самым жестким и решительным образом.

Пока государство обладает правом на легитимное насилие, именно оно должно пресекать нападки на святыни тех или иных групп. Если оно этого делать не будет – оно потеряет свое право на насилие, и это право будет приватизировано всевозможными общностями, которые самостоятельно займутся защитой своих святынь. Пуссей забьют камнями, осквернителей мавзолея расстреляют, а гадящих на монументы солдатам Отечественной войны вздернут на осинах. Так же, как только кому-то покажется, что их святыни оскорблены, стрелять, вешать и забивать до смерти станут сторонники белого дела, страдатели по «жертвам сталинских репрессий», калмыцкие, башкирские, русские и татарские националисты, зеленые и неоязычники, и еще черт знает кто. И государства не будет – будет война.

Это дело, кстати, вполне понимают либералы, но они рассчитывают вовсе не на войну. Они рассчитывают присвоить себе право на легитимное насилие или, вернее сказать, право объявлять насилие легитимным, после того, как его утеряет государство. Они полагают себя вправе решать, святыни каких общностей должно защищать, а каких нет и желают это право приватизировать и монополизировать. В этом и состоит суть пуссечного либерального протеста и всей этой истории.

Цель либералов вполне понятна, ибо приватизировать право на насилие – первый и главный шаг к взятию власти. Именно поэтому провокация была произведена так, что у государства попросту не осталось возможности спустить дело на тормозах. И когда досужие умники теперь заявляют, что надо было тихонько да низэнько, дать месяц исправительных работ, они не понимают, в чем суть вопроса. А дело куда серьезней болотных протестов. Государству был брошен прямой вызов в такой сфере, в которой отступить было нельзя, и спустить на тормозах нельзя. Государству ПРИШЛОСЬ отвечать жестко. Либо правом на легитимное насилии в полной мере обладает государство, либо «либеральная общественность» — и это конец государству.

Нет сомнения, что у РПЦ сегодня «особые» отношения с государством. Но в данном контексте не важно, хорошо это или плохо (я полагаю, что плохо). Дело в том, что именно поэтому для провокации и была выбрана церковь, что государству тут нельзя было уклониться от конфликта. Именно в виду этих «особых» отношений. По сути, атакуют именно государство и его основу – право на легитимное насилие, а РПЦ тут не более чем точка приложения сил.

В этом контексте особенно нелепо смотрятся левые безумцы, типа Kommari. Как ослики за морковкою, они потопали за лозунгами воинствующего атеизма, как будто дело тут именно в христианстве и РПЦ. А потом, когда «либеральная общественность» приватизирует право на легитимное насилие, они будут стоять с расквашенной и удивленной рожей и спрашивать, «а нас-то за что?».

Мне не нравится это государство, и я с удовольствием помог бы лишить его права на легитимное насилие, но, простите мне мой эгоизм, только в свою пользу, в пользу красных, а вовсе не в пользу «либеральной общественности». И еще раз напомню! Такая узурпация права на насилие – крайне рискованная операция. История нам говорит, что куда чаще право на насилие не передавали, а роняли, и тогда начиналась война, которую еще надо выиграть.

 

 

Pussy Riot: сажать нельзя помиловатьСобытия вокруг Pussy Riot — это мощная социально-политическая технология, технология для российского общества новая и эффективная. Технология, которая уже достигла многих своих целей и продолжает работать на разрушение традиционных конструктов.

Главной особенностью этой технологии является то, что она выстраивает цепочку событий таким образом, что у российской власти практически не остается возможностей для адекватной реакции. Что бы ни делали власти РФ в этой истории, каждый их следующий шаг только усугубляет ситуацию. У системы нет ответа на удачную социальную провокацию. Система не способна себя защитить от подобных технологий. Система еще больше зашаталась.

Как и любая технология, технология социальная — это последовательность действий, направленная на достижение необходимого результата. По большому счету, социальная технология — это такая пьеса, которая разыгрывается на подмостках окружающей нас реальности.

Генеральное направление сюжета (а точнее сказать, удара) и главные роли этой пьесы расписаны заранее. Конкретика пишется по ходу действия. Любой шаг — шаг в пропасть. Маски приклеены надежно, захочешь — не снимешь, а вот единой линии действа нет. Главное, чтобы цель была достигнута тем или иным путем. Кремлевских технологов просто «гонят» по выстраиваемому автором постановки лабиринту.

В двадцать первом веке нельзя жечь ведьм на кострах. Уголовное преследование трех двуногих орудий этой провоцирующей технологии — красноречивый пример неадекватности и слабости системы. Это, как в известной притче о разнице между львом и собакой. Собака, как известно, кусает палку, а лев – того, кто ее кинул. В пусси-риотской стори укусить кинувшего палку (уголовно преследовать по законам РФ) невозможно.

Вызов, брошенный организацией выходки этих ненастоящих панков исходит не от конкретного человека или группы злоумышленников, он исходит от системы гораздо более сильной и технологически опережающей российскую. Лубочный патриотизм нынешнего российского руководства в данной ситуации не поможет. Принятие решения в рамках парадигмы патриотического симулякра самый примитивный ответ на серьезный внешний (а уже и внутренний) вызов.

В краткосрочной перспективе ядерный электорат Владимира Путина будет удовлетворен решением по делу Pussy Riot. Но следует смотреть дальше краткосрочной перспективы. На это не многие способны. Видимо все, на что хватило талантов у кремлевских политических сомелье, это оперативно с помощью социологических исследований отмониторить восприятие различных вариантов вердикта по делу глупых гламурных телок. Неужели кремлевцы не поняли, что именно суда и тюремных сроков для девиц от них ждали те, кто «заказывал всю эту музыку». В последнем романе Виктора Пелевина S.N.A.F. чудесно описана технология провокации под девизом «Дева в печали». Неужели они там, за стенами Спасской башни, не читают собственного великого писателя?

Даже на понятийном поле Кремль беспомощен. Повторяют все одно и то же (включая подконтрольные российской власти СМИ) – «панк-группа». А на самом деле почтеннейшей публике подсунули не настоящих панков, а банальных конформисток. Недаром такой жупел глобализма, как Мадонна, стоит за этих девок горой. Они никакие не панки. Запад «натерпелся» от панков в конце 70-х и теперь просто использует семиотический сэкондхенд для «работы» с отсталыми автократиями. А настоящий панк в глобальном смысле — это, например, ставший православным сельским священником бывший чиновник или бизнесмен…

Все было бы еще ужасней. Но в определенном смысле едино-российской команде власти повезло. В ситуацию вмешались украинские Femen. Они сделали это на столько вовремя, что, если бы их не было, их бы следовало создать. Полуголая достопримечательность Украины учинила выходку еще более гнусную, чем Pussy Riot. Они спилили деревянный поклонный крест. Только вот не задача, в своем антицерковном, антитоталитарном и антимосковском порыве «феменистки» так увлеклись, что спилили «не тот крест» — крест оказался униатским, да еще и поставленным в честь памяти жертв репрессий тоталитарного советского режима.

Своим поступком Femen довели ситуацию до абсурда. Такой медвежьей услугой они лишили технологию ориентации на конкретную цель – Русскую Православную Церковь, перенаправив «ракеты» на христианство в целом. Теперь противоборствующие концессии — «по одну сторону баррикад».

Однако разрушение традиционного общества в Украине у пусси-водов пока явно не стоит так остро на повестке дня, как борьба с недобитым и все еще опасным геополитичеким конкурентом. Поэтому выходка Femen крепко подпортила их планы. Кремлевским технологам не стоит надеется на подобные «случайности». В современном мире места для случайностей остается все меньше и меньше. Все процессы в социуме искусственны и подконтрольны. Дальше будет жестче. Ведь, как известно, «нет предела подлости и хитрости бледнолицых». Россию ждут новые еще более действенные технологии, направленные на разрушение системы.

А еще параллельно Femen помогли украинской власти Их выходка не поляризирует традиционное и архаичное украинское общество, а, наоборот, сплотит его, остудив радикальные головы критиков нынешнего режима. Власть сможет отпозиционироваться как защитница интересов всех украинцев, независимо от концессиональной принадлежности.

А вот у разного рода оппозиционеров аргументов поубавится. Страшная правда, отрывающаяся нам, заключается в том, что евроинтеграция — это не надевание вышиванок на День Независимости, а «одобрение» или, как минимум, «понимание» и «не осуждение» акта вандализма, устроенного известными фриками. Путь в современную Европу и для Украины, и для России — это разрушение традиционного общества, вытеснение его в музейную резервацию и бесконечный рациональный цинизм, для которого достижение цели оправдывает любые средства. Да, при этом следует все делать с неизменной доброжелательной улыбкой на лице…