«ОПРАВДАНИЕ — ЭТО НАША ОШИБКА»
— Оспорила ли прокуратура оправдательный приговор, вынесенный экс-мэру Алушты Владимиру Щербине? — спросили мы у заместителя прокурора Крыма Владимира Бояна (на фото).
Он ответил утвердительно: этот, как и вынесенные судами приговоры главам Ливадии и Алупки, показался обвинению слишком мягким: «Так же, как дело Мамыкина, дело Харитонова… Там беда по этим делам, это связано с тем, что у нас нет порядка в землеустройстве — четко границы нельзя определить, документов недостаточно, эксперты дают противоречивые показания».
Боян уточнил: «Дело алупкинского городского головы Харитонова сейчас направлено для рассмотрения в Центральный районный суд города Симферополя, его противоправными действиями государству был нанесен ущерб на сумму более 30 млн грн».
Прокуратура не согласилась и [url=http://old.kr-eho.info/index.php?name=News&op=article&sid=6593]с приговором[/url], который был вынесен Центральным районным судом Симферополя казачьему старейшине Виталию Храмову.
— Считаем, что слишком мягкий приговор по отношению к нему, слишком мягкий, — поделился своим мнением Боян. — Он выступал, рассказывал о каких-то событиях…
— Разве он не получил максимальное наказание, предусмотренное 161-й статьей, по которой его обвиняли? — переспросили мы.
— Нет, — возразил зампрокурора АРК. — Эта статья, если не ошибаюсь, предусматривает три года ограничения свободы. Знаете, наверное, что такое ограничение свободы?
— Не знаем, — честно признались мы.
— Есть у нас колония где-то там в Керчи, как когда-то была «химия» так званая. Там сейчас человек тридцать восемь, по-моему. Это одна из мер наказания, которая не является реальным лишением свободы, но они там отбывают наказание и имеют определенные ограничения.
— Храмова же пытаются депортировать! — напомнили прокурору.
— Я и хотел сказать: может, его отправят в Россию? Всякое может быть, посмотрим. У нас есть приговор, мы с ним работаем. А что там наши коллеги — работники милиции или кто там работает? Это ихние проблемы! Они считают, что у него нет паспорта, но он будоражит народ, понимаете? Призывать — нельзя этого делать, люди должны жить в мире и дружбе! Вы знаете это дело — 1944 год, призывы, резня…
— Знаем-знаем! Но там в приговоре есть и слова «негативные высказывания в адрес власти»! Если нам будут ограничивать свободу за негативные высказывания в адрес власти…
— Нет, не за негативные высказывания, там за резню, которая была в 1944 году! — получалось, что прокурор повторял, в сущности, слова Храмова. — Когда там один день был между…
— Но в приговоре Храмову есть и фраза «за негативные высказывания в адрес власти», — настаивали мы.
— Вычеркнут! — пообещал заместитель прокурора республики.
Автомобили куплены на трудовые доходы прокуроров
«
Говоря о преступлениях против государственности, Боян вспомнил и дело народного фронта «Севастополь — Крым — Россия»: осужденные по нему Валерий Подъячий и Семен Клюев подрывают национальную безопасность государства, поэтому «с этим надо бороться!».
Мы поинтересовались уровнем зарплат работников прокуратуры. Владимир Боян ответил, что он достаточен для того, чтобы достойно содержать семью.
— И покупать те автомобили, что мы видим на вашей стоянке, где прокуратура загородила для пешеходов тротуар?
— У меня нет ни машины, ни квартиры! — за остальных коллег он ручаться не стал. — У меня только дочь студентка и сын прокурор!
Оказалось, Владимир Боян работал в разных городах Украины, в том числе в Донецке («но сам я не донецкий, можете не улыбаться!»), в Крым приехал из Киева.
Но нас в рассуждениях зампрокурора несколько смущал теоретический момент — стремление прокуратуры оценивать судебные решения, требовать ужесточения приговора, нового рассмотрения дела. Получается, что прокурорская власть выше судебной? В Конституции, вроде бы, это не записано…
— А вы не подменяете собой суд?
— Нет, у нас нет таких полномочий. Но мы считаем, что приговор незаконный, мы учитываем все. Если видим: два или три человека погибли, а виновному дают пять лет…Мы не ставим себя выше суда, но государство наделило нас такими полномочиями, как внесение апелляций и кассаций на незаконные приговоры суда. Я считаю, это нужное дело.
— Получается, вы не доверяете судье, подозреваете его в продажности?
— Нет, мы стараемся добиться справедливого приговора — путем рассмотрения дела более опытными, квалифицированными судьями. Если в каком-то райсуде Крыма вынесли приговор, который мы считаем несправедливым, мы пишем апелляцию, и его рассматривают уже три квалифицированных судьи апелляционного суда, они более квалифицированные.
— То есть так вы последовательно повышаете качество суда?
— Мы таким способом устраняем судебные ошибки, ведь судья мог что-то не учесть! Мы и в Верховный суд пишем, там еще больше более квалифицированных судей! С нами часто соглашаются. Вот только в этом году 140 человекам изменены приговоры.
— Получается, что вы можете возвращать дело на доследование, в новое судебное разбирательство до тех пор, пока вас не устроит приговор? Вы заранее знаете, чем закончится суд, к какому приговору вы стремитесь!
— К законному и справедливому! — прокурор стоял на своем, как скала. — Судья, бывает, допускает ошибки.
— А вы не допускаете?! — изумились мы, покойный Вышинский, похоже здесь отдыхает.
— Допускаем. Те же оправданные — наши ошибки.
— Значит, если вы пришли в суд с обвинением, подсудимый заведомо виноват, его надо осудить? — Еще это очень напомнило налоговиков, у которых «пустых актов не бывает».
— Нет! Оправдательный приговор — тоже приговор, как и тот, что предусматривает меру наказания, я к этому нормально отношусь. И я, и государство. Вот и Президент сказал, что оправдательных приговоров должно быть в десятки раз больше, как в Европе! Он это говорил…
— А вы не хотите оправдывать?
— Мы хотим! Мы с удовольствием! Я даже настраиваю отказываться от обвинения, если нет доказательств. Если отменят институт доследования, как предусматривает проект нового УПК, будет еще больше оправдательных приговоров. В царской России было 60% оправдательных приговоров.
Это можно было понять как намек: не оправданные ли судами уголовники и политические при слабом гособвинении и прикончили царскую Россию? А Украину только прокуратура и спасает?
