ИЛИ ПОЧЕМУ НЕ ПРИВАТИЗИРУЮТ НАШ ЖИЛКОМХОЗ
Ну вот, опять зима катит в глаза. Уже прохладно дома, уже бегаем на улицу согреться. А что зимой будет — это при нынешних-то, безумных и пока еще непривычных, тарифах?
Журналистам легче: они могут удовлетворять свое любопытство на работе, прикрываясь служебным долгом. А вот и тот, кто нам всё и расскажет. Только что закончились депутатские слушания про НАТО, мы затормозили у Верховного Совета министра ЖКХ автономии Владимира Баженова (на фото) и начали задавать ему вопросы.
— Ну почему у нас так тяжело в вашем ведомстве, почему его всё время лихорадит?
— ЖКХ осталось единственной отраслью на Украине, которое не приватизировано. Потому что она, эта отрасль, напрямую замкнута на человека и обеспечивает не только услуги, но и уровень жизни. И потому что ею никто не занимался.
— А почему ею никто не занимался?
— Наверное, потому, что те вопросы, которые мы только что [url=http://old.kr-eho.info/index.php?name=News&op=article&sid=1466]oбсуждали[/url], пока главенствуют у наших руководителей. Когда у власти были Янукович, Азаров, Рыбак, то они впервые на моей памяти втроем весьма плотно занялись жилищно-коммунальным хозяйством, разработали на пять лет программу, предусмотрели финансирование — в 2007 году они где-то 4 миллиарда на эти цели нашли. Но это такие слезы, о которых даже говорить не стоит. Но появилась надежда. Янукович лично проводил совещание по всем этим вопросам, водоснабжению и водоотведению. И я радовался: неужели вспомнили обо всем этом хозяйстве? К несчастью, эта радость длилась всего девять месяцев. Нынешнее руководство ну просто не выговаривает такие слова. Скажу больше: в составе украинского правительства нет даже вице-премьера, курирующего ЖКХ! О чем еще говорить?
Все те демагоги, которые сейчас занимаются реформированием ЖКХ — это просто опасность для нации. Я даже не поверил, когда вдруг услышал на заседании СНБОУ, что состояние жилкомхоза является угрозой для национальной безопасности.
— Но ведь это на самом деле так!
— Да, то есть эту мысль уже, видимо, «додумали» и начали потихоньку озвучивать. Мы умирали — но никто этому не придавал значения. На сегодня если не шанс, то иллюзия того, что мы начали движение, уже появилась.
И первое, что нужно сделать, это разобраться с тарифами. Понимаю, что это ударит по карманам жителям, но их начинают более-менее приводить в соответствие с реалиями. В конечном итоге, эта страусиная позиция сдерживания тарифов, якобы из-за заботы о «благе» населения, уже довела отрасль почти до той грани, когда просто некому было бы платить. Низкая цена на воду могла привести к тому, что водоканалы просто бы исчезли. Но власти на местах поняли…
— А все ли поняли?
— Нет, уже нормально, они ж тоже не могут — два года сидели на якоре, а сейчас рвануть и ошарашить население. В принципе, скажем так, у меня нет никаких претензий — принципиальных — к органам местного самоуправления по принятию новых тарифов.
И почему я перестаю нервничать — потому что 4 июня постановлением Кабмина Украины создана жилищно-коммунальная инспекция при министерстве ЖКХ страны. В ее полномочия должно быть введено, как в НКРЭ (Национальная комиссия регулирования в энергетике), установление тарифов: не надо грузить мэра города, который избирается населением, требовать от него, чтобы он повышал тарифы. Тем паче, что наши тарифы — вода и тепло — на 99 процентов завязаны на цену на газ и электроэнергию. А здесь местные советы не участники событий.
Если парламент сейчас как-то заработает, внесет изменения в три закона: о местном самоуправлении, о жилкомуслугах, о природных монополиях (и еще в какой-то, сейчас выскочило из головы), то тогда появится возможность отдать этой инспекции функцию по установлению тарифов. Тогда будет проще, не будет годового опоздания между изменением цены на газ и тарифом на тепло.
Я говорю об изменении тарифов не потому, что мне так хочется, как вы понимаете, а потому что это источник получения доходов для наших предприятий. Если расходы больше доходов, то они просто выживают, ничего не ремонтируют. А я мечтаю о том, чтобы в недалеком будущем все местные советы принимали бы тарифы с инновационной составляющей. Скажем, в этом году депутаты решат, что нужно заменить три километра магистрального коллектора, который с утра до вечера рвется, рвется и рвется. Его дороже чинить, чем поменять! И они конкретно в тариф на этот год заложат стоимость замены коллектора. И все жители, оплачивая воду, будут платить водоканалу целенаправленно на замену коллектора. Так постепенно без серьезных инвестиций со стороны государства (оно их все равно не даст), можно будет все поменять.
— И все же, что мешает объявить приватизацию отрасли?
— Она сейчас экономически невыгодна, это планово убыточная отрасль. Какой предприниматель пойдет в эту сферу при таких-то тарифах? Начали их менять — и мгновенно начал проявляться интерес. Уже три или четыре заявки есть на сдачу крымских водоканалов в концессию. Причем одна, по-моему, украинская, а остальные российские. Есть вопрос!
Это одна часть коммуналки. Теперь жилье — эти вопросы, наверное, еще более болезненно воспринимаются людьми, состояние жилья такое, какое есть. Мне сейчас понятна позиция Симферопольского исполкома, который практически в три раза увеличил стоимость эксплуатации одного квадратного метра. Я удовлетворен. Мои друзья начинают мне звонить: ты так много выступал по телевидению, помоги, мы хотим создать ОСМД (Объединение совладельцев многоквартирных домов). Ну не хотят люди иметь по бешеным тарифам квартплату — бога ради, есть альтернатива, создавайте ОСМД и содержите его сами!
— Я не живу в многоквартирном доме, и мне, честно сказать, трудно понять людей, которые ходят через свой загаженный подъезд с выкрученными лампочками и прочей дрянью. Это же себя не уважать… Нас приучили, что это «чужое», а то, что там дело только за мешком цемента, до жильцов не доходит.
— Вот я живу в доме, где жильцы сбросились и установили домофон и металлическую дверь. Договорились сами, причем это спонтанно было, никто митингов не устраивал, просто два активных пенсионера прошли по квартирами, их все поддержали. И теперь к нам ни один посторонний в подъезд попасть не может. Уверен, что через некоторое время там появятся и цветы, и картины на стенах.
— Может, надо просить Бабенко, чтобы он в десять раз цены поднял, тогда люди быстрее на самообслуживание перейдут?
— Ну это же все не смогут такие вещи создать… Не могу сказать, что рынок — это панацея от всех бед, боже сохрани, — в нашей стране плановая экономика столько всего создала, что до сих пор разворовать не могут. Но уж если мы везде живем в рыночных условиях, то одна-единственная отрасль не может жить на старых принципах. Она из-за этого и хромает. Но, думаю, что тенденция обозначилась, хотя это даже не тенденция — о ней просто заговорили.
— Не могу не спросить в середине осени: что нас ждет уже через месяц?
— Вот мы провели неделю назад огромное совещание, на котором заслушали все города и районы о том, что они сделали за лето и за эти теплые дни осени. И в принципе, есть определенное спокойствие. Понятно, что до идеального далеко и даже просто до нормального тоже. Но технически, скажем так, мы свои планы все реализуем. Конечно, надо бы отремонтировать, условно говоря, тысячу домов — а мы сделаем двадцать. Но мы их сделаем, потому что запланировали, — и сделали. В наших условиях это уже подвиг — и для тех, кто планировал, и кто финансировал, и кто делал. У меня одна тревога: сможем ли мы оплачивать тепло при тех ценах, которые может получить Украина на газ.
— А это уже вопрос политический…
— А это уже… бомба, потому что ясно, что Россия будет требовать «утром деньги, вечером стулья»; «Нафтогаз» однозначно вынужден будет стопроцентно рассчитываться с Россией за газ, а для этого — требовать от всех тепловырабатывающих предприятий если не предоплату, то по крайней мере, стопроцентную оплату подекадно. А к этому никто не готов. Потому что нужно вводить двухставочный тариф, нужно, чтобы население платило зимой в полном объеме, а не 1/12-ую, как это размазано по году. Проблем финансовых я вижу немеряно, а технически, как обычно… мы многому научились. Вернулись люди, потому что где-то там выравнялась, поднялась зарплата, платить стали достаточно устойчиво. Проблемы 90-х — уже в истории…
