Военные говорят об оперативной паузе почти на всем протяжении линии фронта СВО, кроме отдельных участков вроде Артемовска и вокруг Донецка, где российские войска ведут наступление.
Ежедневным массированным террористическим обстрелам подвергается Донецк, гибнут мирные жители – обстрелы признаны самыми жестокими за все восемь с половиной лет конфликта. Активная оборона ведется на границах ЛНР. В остальном нет масштабных передвижений войск, нет наступлений и перегруппировок. Периодически информповестку захватывает сообщения о массированных ударах по украинской энергоинфраструктуре.
В перерывах между громкими новостями российское общество предается размышлениям, осмысливая ситуацию, в которой мы находимся. Вспоминается, например, что на этой неделе исполнился год с того момента, как Россия предоставила США требования о гарантиях безопасности на европейском континенте, которые американцы демонстративно отвергли, предвещая этим проведение спецоперации на Украине.
Размышления по этому поводу разные: начиная от утверждения, что решение об СВО было безальтернативным, заканчивая мыслью, что необходимости в СВО и настолько суровой конфронтации с Западом никакого смысла не было.
Парадоксальными кажутся эти размышления на фоне, повторимся, того, как жилые кварталы Донецка находятся под ежедневным огнем реактивной артиллерии украинских боевиков. Что из себя эти обстрелы представляют, красноречиво докладывает автор «Крымского Эха» из Донецка Игорь Сычев.
Обстрелы Донецка, как мы знаем, начались не 24 февраля этого года; и гибель людей для столицы ДНР, как и других населенных пунктов Донбасс, стала рутиной уже много лет назад. И решить проблему гибели мирных жителей Донбасса под постоянными обстрелами иным путем, кроме как военным, невозможно. На Западе ровно так и сказали: мы помним недавние слова экс-канцлера ФРГ Ангелы Меркель о том, как продвигаемое «мирное решение» в виде Минских соглашений было лишь попыткой выиграть время для перевооружения Украины.
Но даже ее это предельно прямолинейное заявление всю неделю обсуждали: мол, Меркель просто защищает себя, сваливает все на Россию, чтобы ее на родине не клевали. Но какая разница, почему это она заявляет, если ее слова полностью совпадают с реальным положением дел? К чему эти рассуждения-то?
После очередной волны ракетных ударов по украинской инфраструктуре снова начинаются рефлексия. «А за что?» «А разве это гуманно?» «А как же роддома без света будут работать?» Казалось бы: ну, вопросы и вопросы — нормальные вопросы.
Но не в нашей ситуации.
И размышлений, откровенно говоря, многовато. Рефлексия – это конечно хорошо, общество должно рефлексировать, дискутировать. Но какие-то мысли вроде этой — было ли решение о начале СВО безальтернативным – делу только вредят. Размышления, подобные этому, ведут к расфокусировке общественных усилий.
Одни говорят, что решение было ошибочным, надеясь, что нынешнюю ситуацию вмиг можно прекратить, что называется, прокрутить фарш обратно. Другие, слушая первых, вспоминают о потерянных выгодах от работы с Западом, а потому работают на то, чтобы во вред стране ситуацию остановить. Третьи, слушая других, ищут следы договорняков и предательства даже там, где ими и не пахнет; они хотят победы России, но играют на руку нашим противникам, так же раскачивая ситуацию.
При этом позиция руководства страны озвучена ясно: у СВО есть цели – защита Донбасса, демилитаризация и денацификация Украины; попытки договориться с Западом и прийти к мирному решению в 2014-2015 годах были ошибкой, о чем сказано на самом высшем уровне. Но этого недостаточно.
Нам крайне не хватает единой, строго выверенной и стройной конструкции, которая однозначно скажет: что такое Россия, за что сражается Россия на Украине, почему Украина в ее нынешнем виде должна прекратить существование и почему государство все силы должно приложить для реализации этой задачи.
Нужна оформленная идеология, понятная каждому, но охватывающая весь экзистенциальный фундамент России. У современной Украины она есть, звучит она просто – уничтожить Россию, убить столько русских, сколько возможно, о чем на днях прямо сказал украинский главком. А что скажет на это Россия?
Пока же складывается такое ощущение, что Россия предлагает только такую формулу: а мы вообще-то за все хорошее против всего плохого. А границы такой формулы могут размываться в зависимости от ситуации и ее понимания на местах, что, собственно, и происходит.
Вместо стройной концепции получается каша. Эта каша является благоприятной средой для всякого рода отвлеченных размышлений, в том числе тех, которые происходят на фоне убийства мирных жителей Донецка – русского региона не только по духу, но и по закону.
И знаете, наверное, за идеологию в России нужно поставить отвечать жителей новых регионов страны – особенно Донецка. Вот уж эти люди точно знают и легко объяснят, что происходит, почему это происходит, почему Россия делает то, что она делает. Ничто не собьет моральный компас этих людей, и ни на какие уступки они не пойдут.
Крымчане, кстати, тоже подходят под решение этой задачи: в 2014 году мы совершили экзистенциальный выбор между Европой и Россией, выбрав возвращение домой, несмотря на все обещания «лучшей жизни в ЕС». Сделали это без тени сомнения и точно не ради личной выгоды.
И вот только с оформленной идеологией можно вовсю запускать маховик рассуждений, потому что в этом случае рассуждения будут служить единственной цели – нашей победе и нашему процветанию.
Заниматься построением идеологии, конечно, надо было раньше, но и сейчас, пускай и с опозданием, делать это еще не поздно. Появление идеологии все равно ведь неизбежно — это обязательный атрибут выживания: очевидно же, что либо государство живет по собственной идеологии и сплачивает на ее основе государства поменьше вокруг себя, либо государство живет по чужой идеологии.
После развала СССР Россию, а вернее сказать, ее элиты, западная идеология полностью устраивала. Правда, всего за пару десятилетий жизни по чужим правилам пришло понимание, что правила эти все время меняются, а наша страна все время оказывается в проигравших.
Россия бросила вызов этому миропорядку, но Россия не сформулировала, что будет после его – этого миропорядка – уничтожения.
Мы говорим о справедливости – это верно, этого ждут. Но что еще? А главное, что будет внутри России? Какой мегапроект мы должны определить для себя на ближайший век? Какими методами мы должны его реализовать?
Но до ответа на этот вопрос нужно победить. А победа без идеологии невозможна.
Идеология придаст стройности всем общественным рассуждениям, сфокусирует общественное внимание и отбросит всю шелуху. И уж точно ни у кого больше не возникнет соблазна разглагольствовать о каких-то абстрактных вещах в то время, как Донецк ровняют с землей.
