Крымское Эхо
Архив

Правда-матка от сарафанного радио

Правда-матка от сарафанного радио

Зимняя тема настолько увлекла власть и прессу, что чести быть «замоченными» в СМИ удостаиваются единственно коммунальщики с дорожниками. Все остальные события, включая судебные разборки с пробующими на прочность тюремные решетки и на мягкость нары оппозиционерами, уже не увлекают. Да и сама власть, чувствуя, видимо, неуместность, несколько прикрутила фонтан своих безоглядных обещаний. Но сойдет снег, температура на градуснике приклеится к «плюсу» — и начнутся, как водится, поиски крайнего за изношенный ресурс, обветшавший фонд и десятилетиями не модернизируемую инфраструктуру.

Ясно-понятно, дворников ответственными за это не назначишь. Да и бывшее правительство пристегнуть к сегодняшним промахам тоже будет не так просто, потому как газ — газом, а остановку экспорта электроэнергии и возобновление ее импорта у России на них не спишешь.

На самом верху крайнего не найдут, так назначат, и журналисты охотно бы помогли власти сделать это, проведя профессиональное расследование, выявив коррупционные схемы, текущее пополнение банковских счетов высокопоставленных лиц и публично огласив весь список. Но после вердикта Конституционного Суда страны семь раз подумают, прежде чем один раз напишут, расскажут и покажут. А то окажется, что неожиданно свалившееся в разгар погодных негаразд на какого-нибудь чиновника богатство примут за разглашение имущественного положения должностных лиц и журналиста прямо как в фильме «Иван Васильевич меняет профессию» припрут к стенке вопросом: «Почто ты сударя обидел, смерд?» Это в лучшем случае, а в узаконенном варианте лишат на три года пера, видеокамеры и диктофона.

Накануне парламентских выборов Конституционный Суд сделал кандидатам подарок, дай Бог на Пасху, а всех остальных, включая любопытных в силу профессии журналистов и небезразличных избирателей, лишил возможности даже от души поржать над бедственным положением кандидатов, как было в случае с декларативно бомжующими дамами-недругами Юлий Владимировной и Инной Германовной. Начнут партийные представители перед выборами в Верховную Раду углубляться в провинцию с лапшой и охмурежом избирателей, так и покритиковать их за то нельзя будет: расценят как вмешательство неимущественного характера. Даже не постебаешься над туфлями из крокодиловой кожи защитника бабушек с пенсией в восемьсот гривен: признают распространителем конфиденциальной информации о личности без ее согласия.

Окопавшимся по власти журналистские дотошность и наблюдательность всегда были поперек горла и свое «фе» они не особо-то скрывали. Но до постановления Конституционного Суда на все их возражения можно было как бы в бессилии развести руками и расшифровать: «Мы не обижаем — мы информируем». И политикам с чиновниками приходилось недовольно прикусывать язычок, вместе с тем гордясь собой как цивилизованными демократами. Известно, что в неизвращенном нашими запретами обществе тотальное сокрытие публичными людьми своей личной жизни является вопиющим нарушением прав избирателей и попранием базовых норм современного цивилизованного общества. Поэтому факт плагиата в научной работе, незаконное обогащение супруги, недостойное поведение наследников, попытка цензуры или любовная интрижка вылезают наружу и не просто ломают политическую или чиновничью карьеру — в качестве моральной компенсации народу еще приносится публичное извинение.

Вердикт Конституционного Суда показал, насколько далека Украина от цивилизованного современного мира. Причем от нее равноудалены как высокого ранга политики и чиновники, так и, как выяснилось из постановления, аппаратчики местного звена, информацию о которых теперь тоже можно передавать самому себе секретным шифром под одеялом. С одной стороны, сведения о чиновниках органов местного самоуправления являются конфиденциальными, потому что огласке могут быть преданы данные об их родных и близких. С другой же, публичный характер их работы требует обнародования определенной информации о них для формирования общественного мнения. Знать о личной жизни местных чиновников решительно всё — это больше похоже на диагноз психиатра и обывательскую привычку полоскать чужое грязное белье, что часто становилось повесткой дня заседаний партийных комиссиях времен СССР.

Если без дураков, то личная жизнь рядового исполкомовского клерка никого не заинтересует до той поры, пока он не будет выпедриваться на крутой тачке, не переселится из однокомнатной хрущевки в усадебку или из бравады по пьяной лавочке не станет откровенничать с кем ни попадя — в общем, не полезет настырно в глаза. И даже более высокого местного ранга чиновники остаются вне поля обывательского любопытства ровно до той поры, пока за ними не начинает тянуться хвост сплетен или самой что ни на есть достоверной информации из коллегиальной среды.

Многое, что гуляет в виде сплетен и досужих пересудов в городах и районах — это результат ненамеренной или преднамеренной утечки информации из «Белых домов». До вердикта Конституционного Суда можно было бы привести парочку красноречивых примеров из жизни чиновников Керчи, по которым они бы без труда идентифицировались и без указания фамилий. Однако сейчас и это запрещено. Судачить, стебаться, комментировать, показывать пальцем можно не только горожанам, но и журналистам (они такие же не без слабостей люди), а предавать огласке факты завуалированной коррупции местных чиновников, их финансовой нечистоплотности, несопоставимого с задекларированными доходами уровня жизни их семей в официальных средствах массовой информации запрещено под угрозой судебной статьи.

Деликатность в отношении частной жизни публичных людей, несомненно, должна соблюдаться, и никто не вправе перетирать религиозную и национальную принадлежность, сексуальную ориентацию и состояние здоровья, потому как это просто по-человечески неприлично. Но скрыть от людей в застойно-провинциальном городе образование местного чиновника не получится, ведь о защите диссертации как о предмете умственной гордости объявляется во всеуслышание. Табличку с названием улицы и номером дома, где живет чиновник, можно снять или вовсе не крепить, но фасад выпячивает свой облагороженный вид, а улицы, по которым несется служебный автомобиль, разве что не пудрятся.

Место рождения мало кому интересно, но закрыть населению глаза и заткнуть уши не выходит: с малой родины едут полуправительственные делегации, а туда для посещения родительских могил валят большой компанией приближенных. И день рождения, как известно, личный праздник, но его почти сделали городским со всеми причитающимися атрибутами из правительственных наград, салютов и вереницы дарителей. А к ним еще прилагаются многостраничные сочинения о жизни и деятельности, от зависти к которым заколол бы себя мушкетерской шпагой сам Дюма-отец. И о товарищеской среде никто бы не знал, не перерасти она в служебную.

Ничего вердикт Конституционного Суда не изменит в осведомленности горожан о жизни местных чиновников, даже если для острастки штрафам подвергнут всех, в чьей трудовой книжке значится «журналист». Но если до постановления Конституционного Суда какая-то часть личной, полезной самим чиновникам информации была публичной, а старшее поколение еще и принимало ее на веру, то теперь эти сведения вроде как вынужденно придержат, а правду-матку местному населению будет резать сарафанное радио.

Продвинутые политтехнологи называют сведения о личной жизни публичных людей всемирной историей в нижнем белье и никогда не перестанут использовать закрытую после постановления Конституционного Суда для официальных публикаций информацию о частной жизни тех же кандидатов в депутаты для выбивания конкурентов из предвыборной гонки. Это как в футболе: если не удается забить гол в ворота соперника, то тактические атаки использовать не перестанут…

Вам понравился этот пост?

Нажмите на звезду, чтобы оценить!

Средняя оценка 0 / 5. Людей оценило: 0

Никто пока не оценил этот пост! Будьте первым, кто сделает это.

Смотрите также

Крым. 18 сентября

.

Капитал интеллекта и его слагаемые

Николай ФЕДОТОВ

Крым. 18 ноября

.

Оставить комментарий