Последний с погибшей «Сванетии»

ЖИЗНЬ И СУДЬБА

У летчиков, имеющих немало традиций, в том числе основанных на житейских приметах и даже суевериях, есть такая: ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не принято употреблять слово «последний». Последний полет», в «последний раз», в «последнее время», в «последний отпуск»… Обычно говорят: «Крайний». Эта традиция нашла широкое распространение не только среди летчиков. Многие считают, что в слове «последний» отсутствует позитивная перспектива. Наверное, в этом есть доля истины. Однако бывают обстоятельства, когда без этого слова не обойтись…

УВЫ, ЖИЗНЬ БЕРЕТ СВОЕ – одно поколение сменяет другое. Уходят от нас ветераны – победители, которых рядом с нами, казалось бы, еще недавно было множество. Теперь же тех, кто воевал, осталось немного. Даже в таких городах, как Севастополь и Одесса, чьи судьбы опалены войной и неразрывно связаны с Черноморским флотом. Самым молодым освободителям городов-героев Причерноморья в 1944-м было по 17 лет. Теперь же – не менее восьмидесяти шести.

До такого почтенного возраста дожили, к сожалению, немногие. А тех, кто защищал приморские города, превращенные в неприступные крепости волей, отвагой и мужеством бойцов, комиссаров, командиров и жителей, осталось в буквальном смысле единицы. И вот в данном случае без употребления слова «последние» никак не обойтись…

ЛЕТОПИСЬ боевых действий на Черном море чередуется страницами ярких подвигов и славных побед, рядом с которыми – страницы горечи поражений и трагедий. Непреложный закон войны: жизнь и смерть идут рядом. Случилось так, что в первые месяцы и годы Великой Отечественной у нас погибли пароход «Ленин», теплоходы «Армения» и «Аджария», госпитальные суда «Абхазия» и «Чехов», транспорты «Коммунист» и «Чапаев»…

В черноморских волнах погибли тысячи людей – воинов Армии и Флота, эвакуирующихся жителей приморских городов, их раненых защитников, бойцов маршевого пополнения. 17 апреля 1942 года был атакован и затонул теплоход «Сванетия».

Документы Саши Криницкого»

14 АПРЕЛЯ в 20.00 перед заходом солнца «Сванетия» в охранении эсминцев «Бдительный» и «Свободный» вышла из Новороссийска. В осажденный Севастополь дошли благополучно. Под артобстрелом и авианалётами разгрузка и погрузка шли усиленными темпами. Когда на борту находилось более 900 человек тяжело раненых, отправляемых на переформирование кавалеристов, рабочих морзавода, следовавших за получением новых самолетов морских летчиков, других военных и гражданских лиц, поступил приказ дополнительно принять еще 150 человек. В темную южную ночь перегруженная «Сванетия» отвалила от пирса Южной бухты с небольшим креном.

За ночь «Сванетия», в этот раз сопровождаемая лишь одним «Бдительным», ушла далеко в море, достигнув широты 43 градуса. Затем судно легло курсом на восток, к родным кавказским берегам, до которых ему, увы, дойти не довелось.

17 АПРЕЛЯ в 07.24 вахтенные доложили о том, что наблюдают самолет противника, идущий с северо-запада. Видимость с утра была отличной, потому, не входя в зону поражения зенитной артиллерии, разведчик, собрав необходимую информацию, улетел. А в 14 часов в атаку на конвой зашел первый «Юнкерс»…

Зенитчики «Бдительного» и «Сванетии» стреляли прицельно, заставляя бомбардировщики и торпедоносцы сворачивать с боевого курса. Один из них загорелся и упал в море, другой, поврежденный, теряя высоту, ушел в сторону берега. Вскоре самолеты улетели, чтобы вернуться с новым грузом бомб до наступления темноты – светового времени в тех трагических сутках оставалось еще шесть часов.

 

В 15.55 на западном секторе чистого неба появилось девять точек – торпедоносцы «Хейнкель-111» снова шли на цель… Одна из восьми сброшенных торпед, ударившись о воду, взорвалась, остальные, как стая акул, приближались к «Сванетии», которая уклонялась от них, выписывая немыслимую кривую. От одной из торпед удалось уйти, уклониться еще от четырех, но две угодили в носовую часть – в 16.10 два мощнейших взрыва сотрясли судно…

ЕГО АГОНИЯ, согласно архивным данным, длилась 18 минут. В точке с координатами 43 градуса 00 минут Северной широты, 36 градусов 55 минут Восточной долготы «Сванетия» скрылась под водой, затонув на глубине около 2 тысяч метров.

Спастись удалось немногим. «Бдительный», ведя огонь по атакующим самолетам, оторвался от конвоируемого судна, к месту гибели которого смог подойти только спустя два часа. С поверхности моря был подобран лишь 61 человек, из которых 18 все-таки скончались от переохлаждения – в апреле вода еще по-зимнему холодна.

Среди тех, кому посчастливилось выжить, был восемнадцатилетний краснофлотец Саша Криницкий…

АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ, которому нынче идёт уже девяностый годок, родился в селе на Николаевщине, входившей тогда в Одесскую губернию. В июне 1941 года окончил среднюю школу. С первых дней войны – в местном отряде самообороны. Однако юноше этого показалось мало. И в июле, когда враг приблизился к Николаеву, он, присоединившись к отряду военных моряков, добровольцем ушел на фронт. Так, еще не достигнув призывного возраста, Александр Криницкий стал черноморцем, отвоевавшим всю войну, как говорится, от звонка до звонка. И даже больше – война для него закончилась на Дальнем Востоке после разгрома милитаристской Японии. А воинская служба завершилась только в 1972-м…

Свидетельство о боевой награде

Краснофлотец А. Криницкий входил в экипаж «Сванетии», которой до войны командовал опытный капитан дальнего плавания Александр Беляев. Он же продолжил водить ее огненными военными маршрутами – при этом ему присвоили звание капитан-лейтенант, а часть экипажа была мобилизована. Теплоход окрасили в шаровый защитный цвет, на палубе установили пять 45-мм полуавтоматических пушек и два крупнокалиберных пулемета ДШК, на флагштоке подняли Военно-морской флаг. Здесь, на «Сванетии» и начал корабельную службу молодой уроженец Николаевщины. Правда, длилась она на ней недолго…

После чудесного спасения и лечения в госпитале Александр Криницкий воевал на Кавказе, затем, шаг за шагом возвращался на Запад: от Туапсе через Тамань, Керчь и Севастополь. Полученная им специальность шифровальщика определяла разные места его службы – 1-я бригада подводных лодок, затем 1-я бригада торпедных катеров. В феврале 1945-го участвовал в обеспечении проведения Ялтинской конференции глав государств антигитлеровской коалиции. Потом – война с Японией. В победном сорок пятом грудь старшины 1 статьи украшали орден «Отечественной войны» II степени, медали «За боевые заслуги», «За оборону Севастополя», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией» и «За победу над Японией». Было ему на тот момент всего 22, а за плечами – вся война, на которую пришлись годы, нет, не юности, а возмужания.

ПОСЛЕ ВОЙНЫ Александру, как и его выжившим сверстникам, пришлось наверстывать упущенное. В 1951 году он окончил Харьковский юридический институт, стал военным юристом. В течение двадцати одного года на различных должностях служил в органах военной прокуратуры в Среднеазиатском и Прикарпатском военных округах, в Северной Группе войск, на Тихоокеанском флоте. Впрочем, уволившись в запас из Вооруженных Сил, службы не завершил, продолжив ее в прокуратурах Одесской области и Одессы. Всего его прокурорский стаж составил полвека – год в год, с 1951 по 2001 год.

За это время случалось всякое, но Александр Михайлович Криницкий утверждает с полной уверенностью: всё отдавалось службе. Она была направлена на обеспечение верховенства Закона, укрепления законности и правопорядка в войсках, защиту прав и свобод человека и гражданина, охраняемых Законом интересов общества и государства.

Так к службе и жизни относилось большинство из Поколения Победителей, переживших военное лихолетье, поднимавших страну из руин, растивших детей (кстати, сын и дочь Александра Михайловича стали юристами). Они честно и открыто шли по жизни, в которой были и взлёты и падения. Но при этом главным периодом своей биографии они считают годы войны. Так считает и одессит Александр Михайлович Криницкий. Ходя «под смертью» им посчастливилось уцелеть. Уцелел и он, навсегда запомнивший день 17 апреля 1942 года. Напоминал этот день о себе всю жизнь, в том числе и болячками – почти три часа, проведенные в холодной воде, отразились и на легких, и на суставах, и на позвоночнике, и на сердце. Да и годы берут своё…

Но впереди – День Победы. И молодеет ветеран накануне всенародного праздника. Как будто ему, последнему спасшемуся при трагедии «Сванетии», вновь двадцать два, а его грудь облегает флотская форменка с орденом и пятью медалями на груди…