Польские мечты о гегемонии

ВОЗМОЖНЫЕ СЦЕНАРИИ ДЕЙСТВИЙ ПОЛЬШИ НА УКРАИНЕ

В течение апреля все чаще высказывались прогнозы о том или ином вмешательстве Польши в события, происходящие на Украине. С самого начала спецоперации на Украине Польша заняла крайне жесткую позицию в отношении действий России и резко подняла градус уже привычной русофобии.

Понятно, что те изменения в сущности киевского режима, которые были объявлены в качестве целей военной спецоперации России, никаким образом не соответствуют интересам Польши. Она претендует на гегемонию в этой части Восточной Европы, причем эта стратегия была разработана еще в довоенной Польше Пилсудского – это контроль над пространством между Балтийским, Черным и Адриатическими морями – так называемое Междуморье.

Поэтому Польша так или иначе будет действовать, а не только поставлять оружие и предоставлять логистику для других поставок. Предложим свой сценарий того, как Польша использует украинский кризис в своих интересах.

По поводу возможного открытого вооруженного вмешательства Польши на Украине есть вполне понятный стереотип. Он заключается в убежденности в том, что Польша жаждет вернуть «всходни креси» и может воспользоваться упадком украинской государственности для территориального расширения на восток. К такому сценарию есть несколько вопросов.

1. 1. 1. Каков будет статус этих территорий в рамках Евросоюза? Чтобы им придать какой-то статус, необходим консенсус других членов ЕС. Думаю, у Германии возникнут вопросы. Причем явным будет такой: до какой степени можно пересматривать решения Ялтинской и Потсдамской конференций об изменении границ Польши — не есть ли это повод поговорить о Силезии с Померанией? Неявный вопрос, стимулирующий явный: зачем Германии усиление Польши? Такие же неявные вопросы будут у Венгрии с Румынией, которым не улыбается гегемония Польши в Центрально-Восточной Европе.
      2. Насколько нужен успокоившейся Европе прецедент включения части территории одного государства в состав другого? Очень уж много там спящих конфликтов такого свойства, будить их полусонной Европе явно не хочется.
      3. Насколько такой шаг соответствует общезападной тенденции умаления национальных государств в пользу наднациональных субъектов?

Есть у этого сценария с точки зрения самой Польши существенный недостаток. Если остальная часть Украины войдет в состав или окажется под контролем России, то Польша будет иметь у своих границ российскую армию уже не на небольшом участке калининградского анклава, а на протяженной необустроенной линии, в которую придется вложить огромные деньги для создания там современной системы обороны. Если же на территории, находящейся к востоку от границы 1939 г., останется украинская государственность, то она точно Польшу любить не станет.

А как же тогда «заробитчане»?

Последние представляют для польской экономики весьма важный ресурс. Согласно исследованию Национального банка Польши, рабочие с Украины ежегодно обеспечивали прирост польского ВВП на 0,5%. В случае включения территорий, входивших в состав Польши до 1939 г., она получит дополнительно 6-7 млн населения, но это уже будут собственные граждане, пусть даже временно и ограниченные в каких-то правах. Они будут претендовать на зарплаты и условия труда, отличающиеся от тех, что сейчас получают украинские «заробичане». При этом остальной потенциальной трудовой армии Польша может лишиться.

У Польши нет ресурсов для реализации таких программ, какие были осуществлены в Германии для интеграции земель ГДР. ФРГ достались достаточно высокоразвитые по меркам социалистических стран земли, были вложены колоссальные средства, но спустя три десятилетия восточные земли остаются депрессивными регионами в масштабах всей Германии.

Что ж тогда говорить о разоренной Западной Украине и возможностях современной Польши?

Поэтому более вероятным видится другой сценарий: введение Польшей «миротворческих войск» на земли той части Украины, которые не входят в зону проведения спецоперации наземными войсками России.

Причем это может быть сделано «по просьбе» руководства Украины. Точнее, конечно, по рекомендации «руководства руководства», но формально все будет выглядеть вполне легитимно.

Приемлем этот сценарий будет и для Зеленского: он сохранит свой статус топового видеоблогера и зиц-президента, а внешнее управление избавит его от необходимости реально руководить страной, на что, как показало время, он не способен.

России же противопоставить будет по сути нечего: законное правительство попросило соседнее государство ввести войска. Вступать непосредственно в боевые действия с такими «миротворцами» – это вряд ли рациональное решение в сложившейся ситуации. В свою очередь, Польша тоже вряд ли пойдет на прямую военную конфронтацию. Поэтому реализации такого сценария можно ожидать, когда основные военные цели спецоперации будут достигнуты, но режим в Киеве сохранит свою власть.

Поскольку ввод Польшей войск может быть реализован только в случае санкции со стороны США, последние подключат для информационного и социального продвижения свою клиентелу из многочисленных прозападных НКО — тех, кого на Украине принято называть «соросятами». В результате мир увидит благостную картинку в стиле «встречают с цветами». Публике будет предложен контраст между разрушениями на юго-востоке Украины и картинками «цеевропейцев», радостно машущих флагами ЕС и Польши. Будет вал постов в соцсетях о том, как это хорошо.

Хотя на месте «соросят» я бы не радовался. Они были востребованы и грантонакормлены, поскольку Украина рассматривалась их спонсорами в качестве территории противостояния с Россией.

После полного подчинения Польше потребность в таких кадрах резко снизится, что понятным образом скажется на величине и количестве грантов.

Наверное, мои аргументы по прогнозу действий Польши слишком рациональны. Вполне можно предполагать, что историческая символичность победит экономическую и политическую рациональность. Но это может произойти со временем, по мере какого-то международно признанного решения вопроса о территории Украины. Сейчас же Польше выгодно стать, если пользоваться феодальной терминологией, сеньором, приобретя из той территории, которая останется в составе Украины, послушного вассала, эксплуатируемого политически и экономически.

В таком распределении ролей сеньор не несет никакой или весьма ограниченную ответственность за то, что происходит на зависимой территории: ни за уровень жизни, ни за техногенную безопасность, ни за экологию.

Есть у этого процесса и более современное название – неоколониализм, что означает контроль за финансовой сферой и наиболее прибыльными секторами экономики.

Для оставшейся части Украины таким сектором будет сельское хозяйство, но его прибыльность будет зависеть от возможностей экспорта. Если доступа к черноморским портам не будет, то остается другой, пусть и ограниченный, путь: по железной дороге к польским портам.

Наиболее ярко такая система до недавнего времени работала в так называемой Французской Африке. Экономика этих стран была полностью подчинена Франции, а на случай какого-то недовольства в бывшей метрополии был Иностранный легион. Правда, в последние годы многие из этих стран смогли разорвать эти оковы, причем при помощи России.

Еще одним важным ресурсом для неоколониалистских прибылей Польши станут атомные электростанции на западе Украины. Суммарная мощность шести энергоблоков Ровенской и Хмельницкой АЭС – почти 5000МВт, в 2011 г. они обеспечивали около 30% атомной генерации Украины.

В ситуации, когда главные энергопотребители Украины – тяжелая промышленность Юго-востока – станут частью другой энергосистемы, появятся возможности для экспорта электроэнергии. Энергетический кризис Европы — это уже реальность, а впереди только перспективы его дальнейшего углубления. В такой ситуации продажа электроэнергии – это даже не деньги, это влияние на другие страны ЕС.

А ведь еще будет контроль над газотранспортной системой, если она, конечно, продолжит свою работу. Не потому ли Польша столь смела в публичном отказе от российского газа?

И здесь мы подходим к главному ресурсу современного мира, где деньги делаются при помощи компьютерных операций и все меньше сто́ят. Контроль над оставшейся частью Украины для Польши это даже не экономические выгоды, это возможности резкого роста политического влияния. И этот рост полностью согласуется со стратегической линией США на создание нового «санитарного кордона» у России.

В случае реализации описанного сценария Польша получит контроль над территориями с населением 20-25 млн, в зависимости от того, где пройдет граница. Это обеспечит и заробитчан, и достаточный ресурс для функционирования нужных Польше отраслей экономики. При этом можно выпихнуть обратно беженцев, оставив только тех, кто способен и согласен работать, а о стариках и детях пусть заботится приобретенная колония.

Хотелось бы Польше получить под свой контроль и криворожский железорудный бассейн, и урановые рудники на Кировоградщине. А главная мечта – Одесса. Но тут уже как карта спецоперации ляжет.

Все это даст возможность для распространения влияния на Румынию, Венгрию, Болгарию и постепенно превратит Польшу в гегемона этой части Центрально-Восточной Европы. А это, в свою очередь, даст возможность бросить вызов и Германии с Францией, естественно, при поддержке США.

Так «гиену Восточной Европы» постепенно превратят в более кровавого хищника, борющегося с главным страхом США с момента их основания – то или иное единство Европы.

Ведь известно, что независимость США в XVIII веке – побочный продукт противостояния Англии и Франции.

Есть еще один стереотип по поводу современной Польши, будто она жаждет поквитаться с потомками бендеровцев за «Волынскую резню». Ради тех плюшек, которые получит Польша в случае реализации такого сценария, можно и не замечать культа убийц поляков в годы Второй мировой войны. Пусть себе ходят с портретами Бандеры и Шухевича — мало ли какие там у туземцев странные культы, лишь бы работали на пользу величия Польши. Точно так же англичане в Индии предпочитали не замечать местные обычаи типа самосожжения вдов или париев.

Так что не нужно надеяться на какие-то польско-украинские конфликты по поводу прошлого, все это в современном мире легко управляемо и направляемо в нужную сторону.

В данном конкретном случае союз вокруг русофобии легко вытеснит любые разногласия.

Реализация этого сценария на какое-то время заморозит конфликт, но он неизбежно будет иметь свое продолжение. Оставшаяся под неоколониальным контролем Польши территория будет нежизнеспособна и новая фаза конфликта – вопрос времени. Что ж, таковы времена.

Если в цикл борьбы за гегемонию конца XVIII – начала XIX вв. произошел раздел Речи Посполитой, то в нынешнем таком же цикле ее роль взяла на себя Украина. Такова судьба стран, которые оказались не способны построить государство, адекватное времени.

Они превращаются в территорию, где идет противостояние других держав.

Конечно, хотелось бы сохранения восточно-славянского единства, но согласие, как писали классики, есть продукт непротивления сторон.

Фото из открытых источников