Политические трансформации в Черноморском регионе

ВЬІЗОВЬІ XXI ВЕКА

Нина ДЮЛГЕРОВА

Черноморский регион в энергетический XXI век становится стратегической зоной, которая объединяет/разъединяет общества и государства. В нем сосредоточены экономические интересы, социальная напряженность и динамические политические конфигурации. Ситуация коренным образом изменилась после 2007 г., когда Болгария и Румыния стали членами Европейского союза. Нельзя забывать также о том, что с 2004 г. эти государства и еще восемь в Центральной и Восточной Европе являются частью Северо-атлантического пакта. Закрывается страница противостояния Восток-Запад, в которой силовые и идеологические параметры поляризовали общества в период XIX и XX столетий.

Мир снова живет в атмосфере противостояния, которое, однако, непрерывно меняет свою характеристику и направленность – с мирового терроризма через цивилизационный выбор до энергетической взаимозависимости. Не без недооценки первых двух элементов конфронтации, все-nаки, ведущим остается третий элемент – энергетические возможности и выбор, определяющий настоящие и будущие изменения в глобальном и региональном пространстве.

Неизбежен также факт, что мир будет развиваться по новым правилам. Они будут определять международную стратификацию не столько с помощью традиционных параметров уходящих столетий, сколько с помощью видения и действий старых (из биполярного мира)/новых (евразийские тигры) игроков в энергетической сфере, с ее расширяющимися возможностями динамической дислокации.

Победивший в биполярном противоборстве Запад в последние годы все чаще оказывается в позиции стремящегося к поддержке и помощи энергетических государств Востока. И если людской поток, вобравший в себя интеллектуальную и физическую энергию, продолжает искать решение своего выживания в западном мире, то европейские экономические и политические факторы ориентируют свои стратегические планы и действия к странам Каспийского региона постсоветского пространства.

Не случайно ухаживание за правительствами России, Казахстана, Туркменистана, Азербайджана. Они являются ключевыми факторами в решении энергетической проблемы Европы, что предопределяет и поведение политических лидеров в Брюсселе, Берлине, Париже, Риме и др. Нельзя не учитывать и то обстоятельство, что экономические процессы имеют свое политическое видение.

Однако в последние годы оно имеет свою собственную логику, которое расходится с общеизвестным постулатом прошлого, что «экономика определяет политику».

Борьба за энергетические диверсификации будет развиваться в широком спектре конвенционального сырья, альтернативных и возобновляемых источников. Намного важнее становятся государства-производители и транзитирующие нефть и газ, как и превращение черного золота и новых технологий в энергетической сфере в эффективный инструмент в битве за политическое влияние, экономическое позиционирование и финансовые выручки.

Геоэнергетическое пространство, в котором политические комбинации сопровождают, а чаще и опережают, экономические приоритеты, наполнено непредсказуемостью и вызовами всестороннего характера. Все четче вырисовывается политический формат экономической глобализации – сложные и многопластовые взаимоотношения между транснациональными корпорациями, государствами и гражданскими обществами. Эти процессы отчетливо проявляются в Черноморском регионе в его обширном формате.

В первое десятилетие XXI века геоэнергетический треугольник (производство, транзитирование и потребление), имел четко выраженный евразийский вектор в сторону Европы с предсказуемыми геоэнергетическими очертаниями и схемами, которые объясняют изменение в содержательной характеристике термина «Евразия».

Битва за диверсификацию энергетических поставок и трасс развивается под знаком европейско-российских и европейско/американских проектов, которые охватывают Каспийско-Черноморский ареал. Термин Евразия включает уже не только традиционные Россию, Центральную Азию и Кавказ, но в полной степени и Балканский регион как неизменную часть нефтегазовых маршрутов.

В следующее десятилетие 21 века, однако, эти контуры будут подвержены существенным изменениям, которые будут подчиняться актуальным тенденциям, начало которых заложено в последние годы. Политические трансформации в арабском мире, продолжающаяся гражданская война в Сирии, нагнетание напряжения вокруг ядерной программы Ирана ставят множество вопросительных о будущем обширного Черноморского региона.

Нельзя игнорировать тот факт, что эвентуальное политическое изменение в этих двух государствах будет иметь долгосрочные последствия. Не без учета важности процессов в Сирии, для геоэнергетической карты Евразии имеет значение сохранение или изменение политической системы в Иране. Нынешняя ситуация вырисовывает четкую энергетическую модель взаимоотношений Восток-Запад с учетом очерченной евразийской энергетической модели по направлению Европы.

Однако изменение политического режима в Тегеране приведет к необратимым последствиям, проистекающим из эвентуального изменения в юридическом статусе Каспийского моря. До сих пор его статус-кво является своеобразной границей в энергетической дихотомии Восток-Запад, обеспечивающей российское преимущество в диверсификациях в сторону европейского континента.

Эти процессы, в которых сосредоточено политическое и дипломатическое внимание в этом районе в очередной раз доказывают, что евразийский регион очерчивается как центр глобального противоборства, но в довольно более широких границах — Кавказ, Центральная Азия, Китай, Персидский залив, Северная Африка. В этой области столкновения энергетика и безопасность идут рука об руку и они будут намечать мировую повестку дня. В этих географических параметрах конфигурацию будут определять не столько государства-производители, сколько страны, сконцентрировавшие на своей территории большое число транзитных сырьевых коридоров.

В настоящий момент таким государством является Турция, которая очень хорошо осознает это преимущество и ставит на него. В этом направлении активно работает и Китай, а Туркменистан делает все еще только политические попытки выйти из сферы русской зависимости.

Нельзя не учесть политической и дипломатической энергии, сконцентрированной в реализации альтернативных транспортных маршрутов, которые исключают одни государства, а другим дают шанс изменить параметры их будущего развития в энергетической черноморской стратификации. В этом контексте можно проанализировать развитие двух проектов газопроводов – «Южный поток» и «Наббуко».

Выбор маршрута становится элементом политических игр, предопределяя на годы вперед место и роль каждой одной из транзитных стран в энергетической стратификации. Реализация каждого из них будет более благоприятным для одних, например, для Болгарии, но исключит из схемы другие, например, Украину. Осуществление альтернативных маршрутов окажет серьезное влияние на политическое и экономическое будущее каждого одного из международно-правовых субъектов в Черноморском регионе.

Политика энергетических государств является тоже определяющей в краткосрочном и долгосрочном плане. Без конкуренции остается Россия, которая делает ставку на несколько факторов – транспортная действующая система, выгодные договоры о перевозе нефти и газа из энергетических государств в Средней Азии и на Кавказе (Азербайджан) и достаточное количество стратегического сырья на территории Федерации. Это дает ей возможность максимально использовать политический инструментарий, с помощью которого она может развивать и утверждать многовекторную энергетическую стратегию по направлению Европы.

Подобную политику пытается осуществлять и Азербайджан, успешно разыгрывая газовую карту «Шах Дениз 2». Баку успешно участвует, но, прежде всего, последовательно отстаивает свои позиции, которые не всегда соответствуют тем остальных энергетических субъектов. В геополитическом треугольнике Россия- ЕС- США он гарантирует свое бесконфликтное позиционирование путем заключения политических документов в энергетической сфере. Любой официальный визит государственного главы в Баку сопровождается подписанием Меморандума о расширении сотрудничества в секторе «Газ» и в торговле нефтепродуктами между Государственной нефтяной компанией Азербайджана и эквивалентной таковой из страны-гостя.

Это позволяет Азербайджану экспортировать газ в Россию, Иран и Турцию, независимо от политических противоречий, которые он имеет с Россией и Ираном, или его спор с Турцией, стремление которой не только транзитировать, но и перепродавать перевозимые энергоносители.

Как Азербайджан, так и любое из других государств в регионе подчиняется как динамическому столкновению на глобальном и региональном уровне, так и этноконфессиональным изменениям, которые сопутствуют цивилизационный облик энергетической Евразии. Примером в этом отношении снова может послужить Азербайджан, международное признание которого не способствует решению важнейшей для Баку проблемы по Нагорному Карабаху, который является постоянным очагом напряжения не только на Кавказе, но и в евразийском пространстве.

Более ускоренное решение Нагорно-Карабахского казуса на основе международно-правовых принципов и норм увеличивает возможность повышения энергетической безопасности в Черноморско-Каспийском бассейне.

Будущее Черноморского региона является заложником двух основных аксиом, которые будут определять развитие мира.

Геоэнергетика — основной корректив международных отношений, в которых политические и дипломатические игры будут предопределять экономические результаты. В глобальном плане продолжатся процессы экономической глобализации и политической фрагментации, конкретным выражением которых будут сложные и многопластовые взаимоотношения между корпоративными интересами транснациональных корпораций и национальных интересов государств.