Пушкинские праздники и Дни памяти А.С. Пушкина в Крыму проводятся постоянно. И писать о них – значит, казалось бы, повторяться.
Но это отнюдь не так. Особенно если дело касается литературных встреч в Симферопольской Центральной городской библиотеке им. А.С. Пушкина. А также – немаловажную роль в разнообразии играет сама жизнь, памятные литературные даты. В день смерти Пушкина – 29 января (10 февраля), но уже 1890-го года, родился один из крупнейших поэтов ХХ века – Борис Пастернак. Разумеется, в сердцах ценителей русского слова и культуры одна дата почти полностью затмевает другую.
Но в этот день в библиотеке вспомнили и о дне рождения Пастернака. Это сделал один из участников вечера – поэт, заслуженный деятель искусств АРК, президент Крымской литературной академии Лев Рябчиков, прочитав свое стихотворение-посвящение, ментально связывающее двух поэтов.
Но отмечалась и другая дата, прослеживалась и другая – внутренняя, глубинная связь – А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова. В этом году отмечается 200-летие со дня рождения Михаила Юрьевича Лермонтова, и, думается, многие литературные праздники на русскоязычном пространстве будут посвящены этому неоднозначному поэту своего времени, многими любимому русскому классику.
Почему же в день памяти Пушкина вспоминали о Лермонтове? Ведь они не были знакомы, хотя юный Михаил боготворил Пушкина, считая его «певцом свободы». Не будем повторять сведения из школьной программы о том, что Лермонтов был первым, кто отозвался на трагический уход Солнца русской поэзии стихотворением «На смерть поэта», пронзительным и откровенным, в лицо называющим настоящих убийц Пушкина. И за это стихотворение был признан новой вспыхнувшей звездой, преемником, «подхватившим выпавшее перо».
Гораздо важнее то, что это произведение до сих пор способно пронзительно звучать в сердцах современников, трогать молодые души, задевать сердца и повидавших виды скептиков. Ода «На смерть поэта» прозвучала в этот день из уст студентки Школы-студии при Русском Драматическом театре им. Горького Валерии Чёрненькой. И невозможно было оторваться, слушая его, наблюдая за выражением глаз юной чтицы: видно было, что не «для галочки» читает, что изнутри проникнута и трагедией, и скорбью, и высоким пафосом. Спасибо! Сейчас заставить слушать классику сложно. Но – заставила. Значит, у этого таланта большое будущее. А у классики нет будущего – у нее есть Вечность.
Лев Рябчиков
Философским наполнением этой встречи стал видео-просмотр отрывка из документальной кинотрилогии «Мой Питер» Александра Городницкого, в котором сам автор читал свои стихи, посвященные Пушкину: попытка понять, почему именно он, а не какой-то другой писатель или поэт, – «наше всё», почему именно его избрало русское сердце. Может быть потому, что он – «источник мудрости»? А может, потому, что в отличие от большинства художников слова, которые были печальными, а то и мрачными личностями, душа и творчество Пушкина искрились и сверкали, были истинным «рассветом», излучали силу и добро?
Причин много – но как вообще можно объяснить выбор сердца? Поведал нам с экрана А. Городницкий и об извечной теме глубинного и крылатого одиночества поэта – возможен ли поэт без одиночества? Прочёл он и о том, почему великие поэты всегда оказываются жертвами (на дуэлях, и не только – сколько разных жертвенных ситуаций прошли творцы за историю литературы!). Не потому ли, что поэт не может стать – убийцей? Предателем, подлецом? Как же он сможет писать после этого? Как посмеет чему-то учить читателя убийца и подлец?
Вот так пересеклись и слились душа А. Городницкого с душами Пушкина и Лермонтова, а также – с душами современных крымских поэтов. На вечере выступили Елена Осминкина, Наталья Гук, Юрий Левитан, Лев Рябчиков. Последний прочитал стихотворение об исследователях Пушкина, заканчивающееся тем, что будь поэт жив, он бы вызвал их всех на дуэль – за то, что слишком назойливо лезут в его частную жизнь.
Можно добавить, что Пушкин наверняка вызвал бы на дуэль и всех тех, кто посвящает ему вороха банальных, бездарных стихов с переливанием из пустого в порожнее стандартных комплиментов и описаний его крымских путешествий – без малейшего понимания, что в этих потоках можно попросту захлебнуться и даже заполучить раздражение на ни в чем неповинного классика: «Я начинаю ненавидеть Пушкина за то, что его так безжалостно любят».
Судьба поэта действительно всегда трагична. И при жизни покоем не балуют, и по смерти – если уж возлюбили, то разберут на молекулы. Много говорят о трагической судьбе известных поэтов, об их жертвенности, совести, борьбе за справедливость, отстаивании своего права на вдохновение, нестандартное мышление и образ жизни – вопреки «мнениям света» или законам мещанского потребительского общества… Много говорится красивых слов об одиночестве поэтов «над толпой» и о том, как они «не выдерживают», о том, как нам всем жаль, какая это всё для нас трагедия…
Говорится много – не делается ничего. Почитая классиков, не видят современников. Что и сейчас рядом с нами живут поэты, с объективно-временной точки зрения иногда даже талантливее Пушкина, и живут в обществе, ничуть не менее сложном и трагичном, чем начало ХIХ века. И мужественно преодолевают все препоны, стоящие на пути их вдохновения и желания творить – и материальные, и моральные. Психология творческого человека – зачастую «детская», приспособленность к жизни и социальная адаптация – ниже, чем у обычного человека.
Удивительный веер «Дамы пушкинской эпохи»»
Это всё – плата за дар. Всегда нужно чем-то платить. Однако им приходится справляться самим – найдется ли «обычный человек», который поймет поэта и поддержит на трудном пути? Ага, разбежались! Поэтому современный поэт – это всегда некоторым образом сверхчеловек: он умудряется и обычным человеком быть: и деньги зарабатывать, и семью обеспечивать, и о родных и друзьях заботиться – еще и создавать художественные произведения и организовывать творческие мероприятия – сверх того.
И все это – не находя понимания, в атмосфере насмешек, утверждений: «Это все никому не нужно» – с комментарием: «Потому что за это не платят» (меркантильный менталитет не перешибить), «Подвижничество – спектакль неудачников» и др. Случается – и не выдерживают. И после этого те, кто поэта довел, начинают лицемерно скорбеть по нему, писать трагичные стихи-посвящения, проводить пафосные вечера памяти…
Да если бы спасли Высоцкого или Нику Турбину – это было бы ценнее сотни посвященных им слезливых стишков и песенок, тысячи вечеров памяти. Если бы этим людям дали бы возможность спокойно жить и творить – а за творения им платили любовью, а не завистью, скандалами и вредительством… Да, это уже прошлое. Но есть настоящее, в котором происходит то же самое. И никто ничего не хочет менять – в плясках красивых слов и патетических разглагольствований.
И все же вечера памяти и посвящения поэтам прошлого нужны. Если откликается сердце, если душа зовет, если есть чувство меры в понимании личного пространства писателя – то всё на пользу. Как на пользу был чудесный веер, изготовленный библиотекой Пушкина для выставки-инсталляции «Строкою Пушкина воспето». На каждом пере этого дивного веера помещён портрет и краткая биография одной из знаменитых женщин пушкинской эпохи, которым поэт посвящал свои стихи. Раевская, Волконская, Керн, Натали… Кого-то из них Пушкин любил, к кому-то просто относился с глубочайшим восхищением. Мы помним о них, можем прочесть в фондах библиотеки.
А мне вспомнилось в этот день, какими романтичными были девы-филологини во времена моей учебы на филологическом факультете ТНУ. Не знаю, возможно, современные студентки филфака уже другие. А мои сверстницы очень трепетно относились к персонажам русской литературы, почему-то особенное внимание уделяя противоречиво-романтическим, с внутренней борьбой тьмы и света, героям Лермонтова. Ещё бы, кому интересен исключительно положительный герой и даже чистый злодей? А вот единство и борьба противоположностей… Большинство филологических дев были влюблены в лермонтовского Демона, но и Печорин не оставался без внимания. В тот период мною было написано стихотворение «Новому Печорину», прозвучавшее в общем хоре голосов этого вечера.
Украсили программу романсы на стихи Пушкина и Лермонтова в исполнении преподавателей и студентов Симферопольского музыкального училища им. П.И. Чайковского.
А назывался этот вечер-элегия «И звезда с звездою говорит». Сколько поэтических звезд прошлого и настоящего в этот день сердечно поговорили между собой? Возможность такого взаимооткровения – и есть самое ценное в любых памятных литературных встречах.
