Потребление рыбы в мире ставит рекорды, и по всему выходит, что человечество садится на рыбную диету. При этом рекорды ставятся не только в «номинации» потребления на душу населения, но и в численности занятого в рыбном промысле населения, и в объемах производства рыбопродуктов. Мы хоть и не японцы, не норвежцы и не исландцы и рыбные рестораны у нас большая редкость, все же без нее не обходимся. Это видно даже по тому, что с прилавков супермаркетов она не исчезает, несмотря на растущие цены, опережающие раза в полтора по деликатесным сортам стоимость мясной вырезки. Об этом и многом другом мы беседуем с заведующим отделом морских живых ресурсов Азово-Черноморского бассейна кандидатом биологических наук <b>Владиславом Шляховым</b> <i>(на фото)</i>.
на местном рынке накануне Дня рыбака
Несмотря на то, что «соусом» к рыбной теме стала политика, это всё о рыбе.
— В первом квартале текущего года в Крыму, по данным Совмина, сократилось число рыбодобывающих предприятий. Неужели рыбный промысел стал делом экономически невыгодным?
— Как представителю рыбной науки мне, наверное, сложно судить о выгоде, но то, что рыбакам с каждым годом становится труднее работать, это однозначно. Я бы, конечно, переадресовал ваш вопрос промысловикам, хотя мы в определенной степени стоим у истоков благополучия этого бизнеса. Но дело не в ресурсах и не в рыбе, а в системе отношений рыбаков с контролирующими органами. После административной реформы ко всем многочисленным проверяющим добавилось Минприроды со своими инспекторами, получившими право контроля над выловом и участниками промысла: правильность лова, наличие разрешительных документов. То есть им расширили функции: помимо регулирования экологической составляющей промысла представители этой службы будут контролировать изъятие рыбы, правильность действия рыбодобытчиков. Говорить об этом не хочется, но и скрывать бессмысленно: поборы и препоны производителям — это болезнь нашего общества и было неправильным представлять ее как частный фактор в этой отрасли.
— Получается, что одновременно с введением закона о противодействии коррупции подписывается масса других, менее общественно значимых, которые способствуют размножению взяточников в чиновных кабинетах. Тогда понятно, почему спикер Верховной Рады Владимир Литвин говорит, кто коррупцию победить нельзя — ее можно только возглавить.
— Я вам расскажу о случае, недавно произошедшем у нас. При проведении научного лова в северо-западной части Черного моря и мониторинга за воспроизводством калкана к судну подлетает катер, и находящиеся на нем пограничники в масках и при оружии предъявляют обвинение в незаконном лове рыбы, поскольку это происходило в период нереста камбалы. Невзирая ни на какие документы, конфискуют находящиеся на борту сети, улов и документы. По поводу возврата последних у нас идет многомесячная тяжба с привлечением прокуратуры, но пробить пока не получается. Мы, конечно, можем только строить версии, отчего это произошло, но наши предположения, думаю, не далеки от истины. В период запрета промысла стоит масса браконьерских орудий лова, владельцев которых «крышуют» те же самые пограничники, а тут появляется незнакомое судно с экипажем и исследователями, которые им как свидетели вовсе не нужны. Нас фактически выдворили из Феодосийского залива, где мы должны были работать. Это только один пример, как контролирующие органы работают с морскими ресурсами и рыбаками и как берегут природные богатства родины. Причем, как потом выяснилось, это были даже и не морские пограничники, более того, все незаконно изъятые документы попали в милицию, которая никаким боком отношения к этому не имеет, и управу на них найти никак не удается: полное беззаконие. Мы, научники, оказались в такой ситуации впервые, а ведь рыбаки сталкиваются с этим постоянно и в гораздо больших масштабах. Конечно, после этого им будет нерентабельно ловить рыбу.
— Не от того ли в том числе рыбный рынок Украины импортозависимый? Уж, казалось бы, Керчь — город двух морей, но заходим в супермаркет, а там родной и знакомой рыбы нет — сплошные тунцы, форели, лососи, семги.
— Это лишь одна из причин, причем не основного ряда. Если в Азово-Черноморском бассейне добывается пятьдесят-шестьдесят тысяч тонн рыбы в год, то этого для прокорма населения Украины явно недостаточно. В СССР ведь тоже основная часть продававшейся в магазинах рыбы была океанической. Для более-менее обеспеченности населения рыбой по требуемым медиками нормативам нужно, чтобы на Украине вылавливалось порядка восьмисот тысяч тонн океанической рыбы. Своей рыбы стране никогда не хватало, другое дело, что в СССР это была океаническая рыба, добытая своими промысловиками. Сейчас у нас очень сильно сократилось океаническое рыболовство, а тот крошечный флот, что остался на Украине, рыбу в страну не везет, а полностью сдает в районах промысла, что для рыбаков экономически выгоднее. Вся импортная рыба, которую мы видим на прилавках супермаркетов, закупается за рубежом.
— Поскольку ажиотажа вокруг рыбы не наблюдается, спишем это на то, рыбоедение не является нашей кулинарной культурой.
— У нас даже в причерноморских и приазовских районах страны рыбоедение не столь развито, как в тех же Японии, Норвегии, Исландии. Видимо, не хватает рекламы — это первое, не хватает ума нормально переработать даже ту рыбу, что мы ловим.
— Даже у нас в Керчи, где свой консервный завод, прилавки супермаркетов забиты опять же импортными консервами. Но не будем забывать, Владислав Алексеевич, насколько дорога рыбная продукция, те же самые столовые сорта рыбы, которые считались пищей бедных, не говоря уже о деликатесных.
— Нужно помнить, что во всем мире та же океаническая рыба гораздо дороже мяса. А у нас со времен Советского Союза сложилась такая структура ценообразования, когда мясо дороже рыбы. Наверное, исправить этот перекос могли бы рыбные аукционы, которые у нас на Украине полностью отсутствуют и вопрос о которых только будет рассматриваться в агентстве по рыболовству.
Почему рыбакам еще невыгодно работать стало? Львиная доля того, из чего в итоге складывается цена рыбы, за которую мы как потребители платим, идет не рыбакам — им достается мизер, а перекупщикам, посредникам и торговле. А при создании цивилизованных, как на западе, аукционов рыбакам гораздо рентабельнее стало бы работать, они бы получали реальную цену за свою продукцию. На первичных аукционах рыба доставалась бы не пятикопеечникам, как называют тех, кто задешево скупает рыбу у промысловиков, а потом перепродают пятым-десятым, а или переработчикам, или торговле, или, в конечном счете, крупным оптовикам. При нормальном развитии первичных аукционов будут строиться холодильники, появится собственный транспорт, возможность централизованной реализации, минуя цепочку посредников.
— Вы говорите об аукционах по типу существующих в той же Японии?
— Я видел рыбные аукционы в Турции и Греции и даже такие, как там, были бы большим шагом вперед, если бы они заработали. В приморских городах и поселках Турции рыбы потребляют гораздо больше, чем у нас, несмотря на кажущуюся кулинарную неспецифичность. Благодаря системе аукционов рыба равномерно распределяется по стране, та же известная нам всем хамса готовится практически в каждом турецком доме, уличном кафе и ресторане. Кроме свежей, буквально из моря, рыбы, промысловики доставляют на аукционы первично обработанную охлажденную, пересыпанную мелким льдом. Аукционы создали и развили смежные с рыбодобычей отрасли: транспортную по доставке рыбы в регионы страны и предприятия по производству того же мелкого льда, что поставляется рыбакам. То есть нам еще работать и работать, чтобы выйти хотя бы на уровень той же Турции, хотя она и не относится к числу передовых стран в этой области даже в сравнении с Испанией, не говоря уже о Японии. Всё это будет создаваться на Украине, когда общество достигнет цивилизованного уровня развития.
— Медики и диетологи постоянно убеждают население в полезности рыбы, однако за последние год-два на Украине снизилось потребление рыбы на душу населения, составлявшее в самые благополучные советские времена двадцать килограммов в год. Это из-за дороговизны импортной или недостатка отечественной?
— Надо сказать, что вылавливается рыбы гораздо больше, чем идет в статистику. Система черного оборота в нашей стране процветает. А по-другому рыбак и не может: если он не будет часть улова, иногда очень большую часть, пускать по черным каналам, ему не откуда будет платить взятки и поборы. Ждать нужно общего улучшения состояния общества. Конечно, никто на блюдечке его не подаст и начинать нужно с самих себя, но для этого нужен позитивный пример со стороны центральных органов управления.
Ростки предпринимательства в рыбной отрасли есть, но опять же все, кто занимается рыбным бизнесом, приспосабливаются под сложившуюся на Украине ситуацию. В Бердянске недавно проходила конференция, посвященная осетровым рыбам — их судьбе и сохранению, и помимо прочего, участников возили на предприятия северного Приазовья, выращивающие и реализующие в стране товарную осетровую рыбу. Среди участников присутствовали россияне, которые сразу отметили прогресс вхождения в рыбный бизнес инициативных людей, с нуля организующих предприятия. В России без отмашки и льгот государства, как рассказывали представители науки соседней страны, все сидят сиднем, и на фоне динамично развивающегося предпринимательства на Украине им особенно заметны их собственные промашки.
Другой вопрос, как развивается? Я представлял на конференции доклад о состоянии товарного осетроводства в Европе и на Украине. Для того, чтобы получить статистические данные о количестве выращиваемых в стране осетровых, поступающих на рынок Украины, я предпринял неимоверные усилия по их поиску и нигде так и не нашел. В ФАО — продовольственную и сельскохозяйственную организацию ООН — Украина ежегодно дает сведения о вылове рыбы, так в графах, где отмечается вылов и производство осетровых в нашей стране, стоят точки — это означает, что и то, и то есть, то цифру не даем. Правдами и неправдами эксперты в Киеве попытались выяснить, сколько осетровых выращивается и поставляется на реализацию в стране. Так вот: выращивается и поставляется у нас сейчас порядка двухсот тонн осетровых в год, что почти вдвое превышает максимальный вылов Украины в Азовском море по сравнению с советским периодом. В статистику эти цифры не попадают — всё идет по черным схемам, вероятнее всего, минуя и налоговые сборы, и поступления в бюджет. Дай Бог, что эта рыба доходит до населения, но ее количество нигде не фиксируется.
— Где бы увидеть этого самого осетра — уже забыли, как выглядит…
— Таких хозяйств в нашем регионе нет, и нет таких осетров, о которых вы еще помните. В Приазовье выращивают преимущественно бестер (гибрид белуга-стерлядь), ленский осетр, который хорошо культивируется весом максимум в два с половиной — три килограмма. Конечно, с природной крупной осетриной, из которой делались балыки, по качеству не сравнить — она гораздо хуже, но, тем не менее, это реальная осетровая рыба. Всё это идет вопреки здравому смыслу, но всё же развивается. Если мы сделаем хотя бы полшага в сторону того, как это должно быть, мы на столько же продвинемся к положительному европейскому примеру.
Мы же с вами видим, что, несмотря отсутствие европейской логики в президентской программе Януковича, он не склоняется к тесному сотрудничеству с Россией, понимая, что там свобод, в том числе и предпринимательства, еще меньше, чем у нас. Почему такое стремление в ЕС? Потому что подспудно понимаем: там много положительного, но сами достичь этого не можем и надеемся добиться улучшения с европейской помощью. Возможно, так и будет. Если взять для примера те же причерноморские Болгарию и Румынию, то они хотя и прошли социализм с меньшими, чем мы, традициями, капитализм стали строить с системой прежней коррупции. Вступление в ЕС уменьшило коррупционную составляющую во власти, особенно в Болгарии. Может, и у нас с переходом на европейские стандарты она снизится. Будет хуже, если мы и впредь продолжим вариться в собственном соку. Тоже самое касается и России. Я Россию очень люблю, но надо иметь смелость признать, что и у них, и у нас проблемы очень большие. И мы, кстати, быстрее можем интегрироваться в ЕС, потому что страна меньше и не сидит на нефтяной игле.
— Британские ученые предсказывают полное исчезновение рыбы к 2050 году, а сотрудники Института биологии южных морей (ИнБЮМ) хотя и менее пессимистичны, тоже не радуют прогнозами: утверждают, что многие виды черноморской рыбы скоро можно будет увидеть разве что в аквариумах.
— Многое из того, что пишет ИнБЮМ, очень далеко от истины. Во-первых, в Черном море они уже давно не проводят глобальных исследований, как, впрочем, и мы, все они сводятся к прибрежным наблюдениям на каких-то маленьких локальных пятнышках, так что заявления преждевременные. Если взять осетровых, то тут причина исчезновения популяции однозначная: браконьерство. Восстановление осетровых возможно, но основные, впадающие в Черное море осетровые реки — Дунай и Днепр — зарегулированы, поэтому популяцию широкомасштабно можно воспроизводить на рыбоводных заводах.
Из-за того, что осетровые попали в Красную книгу, наладить рыбоводный процесс сложно: возникают большие проблемы с заготовкой производителей. Очень громоздкая система получения разрешений на отлов производителей. Чтобы заготовить производителей осетровых, получить молодь и потом ее выпустить в море для роста и приумножения запасов этого вида, надо заплатить буквально бешеные деньги за них. То есть рыбоводный завод, входящий в структуру агентства по рыболовству, вносит в бюджет колоссальные деньги за изъятие из природы производителей, несмотря на то, что со временем он возвратит потомство в море.
Это никого не волнует. Только для обеспечения одного осетроводного завода нормальным количеством производителей и загрузки мощности по производству осетровых, нужно компенсировать государству такую сумму, которая превышает всё финансирование рыбохозяйственной науки Украины, а это Южный научно-исследовательский институт морского рыбного хозяйства и океанографии в Керчи, Научно-исследовательский институт Азовского моря в Бердянске и Центр ЮгНИРО в Одессе.
— Что мы все про осетр да про осетр, а калкану сотрудники ИнБЮМа тоже предсказывают скорую кончину.
— Официально калкана вылавливается порядка двухсот тонн, неофициально — раз в пять больше. Но в любом случае этот вид камбалы почти не попадает на украинский рынок уже потому, что в соседней в Турции цена выше. В СССР камбалы-калкана ловили раз в пять меньше, чем сейчас, а она не была редкостью.
— Ну а что с прогнозом британцев?
— Сейчас делается масса прогнозов, и мы с вами сами убеждаемся в этом: вы знакомились с одними источниками, я работаю с другими. В основном все прогнозы делаются на основе представлений о глобальном потеплении климата. Связанные с этим негоразды грозят не только рыбам. Трудно сказать, насколько оправдаются многочисленные прогнозы, но если сбудутся в самой худшей составляющей, то действительно так и произойдет.
— А рыбные запасы Мирового океана истощаются?
— Они истощаются в отдельных районах промысла. Если взять статистику мировых уловов, то по количеству изъятой рыбы не видно, что идет истощение. Какие-то районы лова истощаются, но, с другой стороны, какие-то не осваиваются промыслом. Допустим, тот же район Тихого океана, откуда шла крупная, шедшая на производство консервов ставрида. Сейчас там промысел не ведется, потому что он рентабелен при работе большого флота. Одно-два судна разорятся, потому что эта рыба требует серьезной разведки: районы рыболовства очень большие и найти места, где она концентрируется, нескольким судам невозможно. Эти запасы нетронутыми остаются до сих пор, а те районы, где сосредоточено большое количество рыболовного флота, взять ту же Северную Атлантику, истощаются. Но планомерно. Районы промысла сейчас инспектируются и регулируются международными организациями, и это носит порой очень жесткий характер, поэтому запасы полностью не подрываются, и районы сохраняют свое промысловое значение, и океан достаточно богат своими ресурсами. Так что если не произойдет климатическая катастрофа, океаническую рыбу мы еще долго будем есть.
— Сейчас много говорят о возросшем потреблении рыбы за счет бедных стран и популярности вегетарианской и восточной кухни…
— Потребление рыбы действительно возрастает, но прирост идет не за счет океанической рыбы, а за счет аквакультуры, то есть искусственного промышленного выращивания. Эта отрасль развивается очень бурными темпами, поэтому будем считать, что кулинарная мода способствует развитию рыбного бизнеса. Уж Украину никак не назовешь развитой страной, но если мы позволяем себе закупать импортную рыбу, значит, сбыт есть.
