Отвлекающая жвачка

В канун учебного года традиционно трубится учительский сбор. Повестка дня августовских конференций кардинально не меняется на протяжении десятилетий: подбиваются итоги прошедшего учебного года, определяются задачи нового. <br />
Есть только одно, что отличает один учебный год от другого, — нескончаемый процесс реформирования образования. На сей раз от него досталось начальной школе. Первоклашки, многие из которых еще нуждаются в развитии мелкой моторики, будут пробовать на зубок иностранные языки и основы информатики.

И ничего удивительного нет, что при всё увеличивающемся объеме учебной программы с каждым годом становится больше родителей, оттягивающих поступление своего ребенка в первый класс.

Тянут до семи лет, а Ольга Дмитриевна отдала младшую дочь в первый класс почти в восемь. «К школе она была подготовлена отлично: читала, считала, писала, но здоровье у нее, как у большинства нынешних детей, никудышнее, и мы решили не торопить события. Как говорится, в армию ей не идти, — делится своим родительским опытом мать двух дочерей. – И знаете, мы не прогадали: она оказалась самой стрессоустойчивой ученицей в классе, самой контактной, быстро и хорошо освоившейся в новой среде и новом коллективе и самой восприимчивой к знаниям. Я не понимаю родителей, торопящих время начала учебы и чуть ли не с пеленок отдающих детей в школы раннего развития – гиперактивные, они к первому классу комок нервов с плохой усвояемостью учебного материала».

По прошествии времени и экспериментов под названием «реформа» всё больше специалистов приходит к мнению, что советская система образования не требовала коренной ломки, а все изменения последних лет принесли в образование больше вреда, чем позитива, поскольку носили не системный, а поверхностный характер и делались ради того, чтобы чем-то отличным от предшественника застолбить имя очередного министра.

Достаточно вспомнить эксперименты со временем обучения школы, когда одни предлагали образовывать ученика за десять лет, а другие настаивали растянуть это удовольствие на двенадцать. И о весьма неоднозначном внешнем независимом оценивании, которое одни считают формой объективной оценки учебных достижений, другие полагают, что из-за ВНО вузы теряют неординарно и нестандартно мыслящих выпускников школ, а третьи и вовсе уверены, что сдавать ВНО тем, кто не стремится в вузы, не следует.

Понятно, что время перемелет нескончаемые новации и произведет их естественный отбор, а потому со стороны реформаторские идеи точнее оценивать с иронией. Сложнее всего ученикам и родителям, которые не представляют, какие изменения настигнут их в процессе школьного обучения и какие изменения претерпит сама учебная программа. Они как никто другой нуждаются в том, чтобы школа наследовала лучший опыт предшественников, невзирая на отношение общества первобытного капитализма к обществу недостроенного коммунизма.

Тем более старыми учительскими кадрами современная школа не брезгует. Мало того, она прекрасно справилась с их обкаткой в новой системе координат. Учитель, бывший образцом поведения и культуры в обществе, стал, как все, и несказанно гордится этим. Его уже не обижает отсутствие высоты своего положения в отношениях с учениками и родителями, не унижают родительские подачки и высокомерие школьника, платящего папиными деньгами ему за индивидуально даваемые знания.

Конечно, прежде всего учитель унижен государством, которое всячески увиливает от обещаний признать его государственным служащим и обеспечить достойную зарплату. И он отвечает ему тем же: работает так, как платят, без энтузиазма и творческого горения. Учителю неудовлетворительную оценку поставить невыгодно: с одной стороны, его будет пилить руководство школы за низкие показатели и неполученное высокое место в рейтинге, а с другой — заставят возиться и нянькаться с учеником после уроков, который ржет учителю в лицо, дышит перегаром и смотрит мутным взглядом.

Да, признает и школьная дирекция, этот ученик всем плох: рэкетирует младшеклассников, балуется наркотиками, известен сексуальными геройствами — но то, что он плохо успевает по отдельным предметам, — проблема учителя. Понятно, чего хотят от учителя: сдайся. Ставь ему и всем остальным балл повыше, натаскивай на ВНО, улучи момент, чтобы продиктовать правильные ответы.

Система образования в школе построена так, чтобы отучить учить и учиться как можно большее число педагогов и школьников. Такой уравниловки в дебилизме в Советском Союзе не было. Начиная со школы, система образования служила мощнейшим, как сейчас говорят, социальным лифтом. До восьмого класса всем представлялись равные условия для получения хорошего, базового задела знаний, который иной раз вытаскивал талант ребенка из совсем пропащей семьи.

К примеру, отец известного российского актера Владимира Епифанцева, Георгий, чья популярность пришла вместе с ролью Прохора Громова в «Угрюм-реке», вырос в Керчи в семье горького пьяницы, и всем хорошим в себе, в том числе и тягой к искусству, обязан исключительно школе и учителям. Но и «двойки» ставили как миленькие.

Заведующий кафедрой Национального аэрокосмического университета им. Н.Е. Жуковского «Харьковский авиационный институт» доктор наук Виталий Гайдачук любит вспоминать, как украшали его «двойками» преподаватели гуманитарных дисциплин и как эти «неуды» помогли ему со временем пристраститься к истории и литературе.

Но тех, кто не способен был осилить школьную науку, за уши к высоким баллам для отчета не тянули: не прошел в девятый класс – широкая дорога в ПТУ. Наглый дебил, конечно, мог покуражиться над одноклассниками и изредка над учителями, но не чувствовал себя пупом Земли, вокруг которого устраивают ритуальные пляски с приседанием директор с классным руководителем.

Небезосновательно система образования в советской школе считалась одной из лучших в мире. И если внимательно посмотреть, то и сегодня школа и репетиторство во многом держатся на тех тетках, что учились в советских школах, в государственных университетах и пединститутах на стационаре и уж объяснить последнему тупарю, что Земля вращается вокруг Солнца, а никак не наоборот, и вдолбить «жи-ши пиши через «и» умели.

Сегодняшние учителя – люди подневольные. Это опорное сословие власти наряду с чиновниками и пенсионерами. С учительством заигрывает каждая власть, перед ним заискивает каждая политическая сила, что норовит ею стать. Они хором кричат «Достойную зарплату учителям!» и обещают поднимать ее постоянно и до бесконечности, а затем нагло используют и самих учителей, и их воспитанников.

Накануне прошлых выборов в Керченский горсовет, куда валом повалили директора школ, местные учителя торговали лицом на улицах Керчи, агитируя за свое начальство, и вместо самоподготовки и проверки тетрадей бегали по квартирам с календариками и газетами. Их можно вызвонить из продолжительного летнего отпуска и наладить массовкой на митинг в поддержку кандидата от партии власти.

В Керчи они уже и нынче отстояли первый митинг за кандидата-регионала, и нет сомнений, еще два месяца будут таскаться на них в принудительном порядке. Их переписывают и пересчитывают по головам на встречах с мэром, где без них и заслуженных бабушек не состоялись бы многие общественно-бесполезные мероприятия. Они безропотно тащатся вместо и после уроков на субботники пасти насильно выгнанных на улицы и в скверы учеников.

И, надо сказать, увиливают от этой общественной керченской повинности гораздо реже своих учеников, потому что местная власть почти убедила их в том, что в противном случае они незаслуженно едят свой хлеб, которого вполне могут лишиться, – и подобные прецеденты случались в городе.

Их самих на глазах учеников натурально «опускает» управление образования Керчи, работники которого видят свою миссию не в организации учебного процесса и методической помощи, а в контроле над численностью бесплатных подметал – больших и маленьких.

Глядя на втихаря обсуждающее начальство безмолвное керченское учительство, не удивляешься отсутствию авторитета у многих учителей: нельзя учить доброму и вечному, будучи бессловесным послушным стадом. Но об этом речь на августовских конференциях не заводят, косвенно признавая, что главное для учителя делать всё ту же работу, только за бОльшую зарплату.