Крымское Эхо
Архив

Отбор идет, как в космонавты

Отбор идет, как в космонавты

«Принимать в рекруты здоровых, крепких и к военной службе годных, от семнадцати до тридцати пяти лет, ростом в два аршина в четыре вершка без обуви, а ниже оной меры и старее тридцати пяти, напротив того же и моложе семнадцати лет, отнюдь не принимать». Этому воинскому стандарту, определявшему порядок комплектования армии — «Генеральное учреждение. О сборе в государстве рекрут и о порядках, какие при наборе исполнять должно…» — двести сорок пять лет, а подход к отбору солдат-срочников практически остался неизменен.

Видади Искандеров

Отбор идет, как в космонавты
Мы по-прежнему представляем армейца крепким, здоровым, не низкорослым, за чьей спиной можно надежно укрыться. Хотя чего там скрывать: молодые парни в большинстве своем на аполлонов не тянут, надежей и опорой не выглядят. Неудовлетворенный низким уровнем физической подготовки молодежи министр обороны Украины Михаил Ежель называет призывной контингент хиляками.

— Так и есть на самом деле, — подтверждает правоту заявлений министра старший врач медицинской призывной комиссии Керченского горвоенкомата Видади Искандеров. — Состояние здоровья призывников ухудшилось намного, чаще прежнего выявляются болезни костно-мышечной системы — остеохондроз, плоскостопие, сосудистые и соматические патологии — дискинезия желчно-выводящих путей, гастродуодениты, язвенные болезни, пролапсы митральных клапанов, вегетососудистые дистонии, заболевания почек, являющиеся специфической чертой именно Керченского региона из-за плохого качества воды.

Есть ребята, у которых мы впервые на призыве выявляем очень серьезные заболевания, например, гломерулонефрит. Серьезнейшая патология, по поводу которой человек срочно ставится на диспансерный учет, потому что если вовремя не пролечить, то это будущие пациенты на искусственную почку. В этом призыве мы выявили это заболевание у двоих ребят, которых ничего не беспокоило, и они не подозревали, что настолько серьезно больны. Родители возмущались, что мы здорового, ни на что не жалующегося ребенка отправили в стационар, но заболевание может оказаться в такой сложной форме, что призывник снимается с воинского учета.

Из прошедших в ходе проведения осеннего призыва медицинскую комиссию пятисот шестидесяти молодых мужчин в возрасте от восемнадцати до двадцати четырех лет, по предварительным данным, списаны сто пятьдесят четыре человека. Это так называемые белобилетники, среди которых большинство признаны негодными к воинской службе в мирное время, но подлежат призыву в военное. Двое сняты с воинского учета на основании заключения психиатра.

— Распространенным среди призывников заболеваниям почек вы как врач нашли объяснение в некачественной керченской воде…

— Не только в ней причина. Если в детстве ребенок перенес острое респираторное заболевание с высокой температурой, например, ангину, и не был пролечен надлежащим образом, не исключены серьезные осложнения на почки и сердце. Так что внимательность родителей к здоровью своего ребенка — это залог его здоровья на всю жизнь.

— И все же я продолжу свой вопрос, потому что мне странно слышать о столь серьезных заболеваниях сердечнососудистой системы и желудочно-кишечного тракта у молодых людей. Откуда к восемнадцати годам такой «букет» болячек, которые всегда считались возрастным «приобретением»?

— Все эти заболевания проявляются лет с двенадцати-тринадцати. Буквально через несколько дней начнется диспансеризация пятнадцатилетних юношей, и уже там проявятся вегетососудистые дистонии. С этим заболеванием парни подлежат призыву, за исключением спецвойск, где большие физические нагрузки. Но к нам на комиссию попадают подростки с гипертонией первой степени, пролапсами митрального клапана.

— Ну почему они такие хилые, есть же какое-то объяснение этому? Надеешься на мужчин, надеешься, а их, оказывается, уже не беречь надо, а в Красную книгу заносить! Пусть пятнадцатилетних юношей военкомат впервые ставит на учет, но смотрят на них еще как на детей. Откуда такие больные дети?

— Во-первых, надо признать, что ежегодные диспансеризации, которые были обязательными в советском здравоохранении, практически исчезли. Хотя их сейчас в детских садах и школах проводят, но это формальность. Во-вторых, родители меньше внимания уделяют детям — они зарабатывают на кусок хлеба. В-третьих, раньше школа занимала детей после уроков, существовала инфраструктура внешкольных учреждений. А где и чем детям сейчас заниматься? Ну, есть, допустим, в Керчи плавательный бассейн или спортзал, но это всё платное, не все родители могут туда ребенка устроить. Дети плохо оздоравливаются. Правда, и выявляемость заболеваний стала больше, потому что появилась новая медицинская аппаратура, позволяющая дотошнее и обстоятельнее осматривать пациентов. Раньше у врача был практически один инструмент — его ухо, на этом уровне более тонкие патологии не выявляли.

— У нас что ни учебный год, то смерти школьников на уроках физкультуры. И, наверное, настораживает и удивляет одновременно, что чаще эти трагедии случаются с мальчиками. Подобный прискорбный случай произошел и в Керчи, где вовремя занятий спортом умер подросток. Отчего это происходит, ведь на уроках физкультуры дается разумная возрастная нагрузка, апробированная не на одном поколении школьников, и почему в большинстве случаев смерть настигает мальчиков, которым через два-три года надо было бы идти в армию?

— Сейчас педиатры во всех школах проводят пробы Руфье, и если ребенок проскочил мимо нее каким-то образом, то у учителя физкультуры может не оказаться медицинской справки, на основании которой он распределяет учеников в группы с различной степенью физических нагрузок. Это первая причина, потому что среди детей, погибших на уроках физкультуры, у большинства не было медицинских заключений.

А что касается вашего вопроса, почему трагедии случаются в основном с мальчиками, то тут ответ очевиден: мальчики по физиологии с рождения намного слабее, чем девочки. Девочек природа готовит заранее к большим нагрузкам, родам, поэтому они даже с врожденной патологией выкарабкиваются быстрее мальчиков. Это весьма существенная причина.

— Говоря о причинах нездоровья призывников, вы заостряете внимание на физиологии и обходите то, что для всех очевидно: подверженность подростков курению, пьянству, наркомании. А что, разве вам не встречаются на медкомиссиях те, кто добровольно нанес вред своему здоровью?

— Есть такие. Перед каждым призывом мы получаем списки диспансерных больных из всех лечебных учреждений, в том числе и из психоневрологического диспансера. Я уже говорил о том, что ребятам негде и нечем заниматься, ни кружков, ни секций; родителям прокормить бы их, одеть обуть, вот они и остаются без присмотра, а праздное болтание по улицам и безделье хорошему не научит. Поэтому с четырнадцати-пятнадцати лет подростки состоят на учете в психоневрологическом диспансере.

— Не будем сами себе втирать очки: на учете в психоневрологическом диспансере состоят, дай Бог, процентов десять от тех, кто действительно нуждается в психологической коррекции и медицинской помощи. Этого уже не скрывают за цифрами государственной статистики. Следовательно, вы как врач отдаете себе отчет в том, что к вам на комиссию вполне вероятно придут молодые люди, которые прежде не попадали в поле зрения ваших коллег и вроде бы по всем показателям годные к воинской службе. Вы выявляете алкоголиков и наркоманов?

— Специалисты проводят детальный осмотр призывников, вы, наверное, не раз видели в кино, что парней раздевают полностью. Не ради впечатлений осматривается каждый сантиметр кожи, а чтобы не пропустить шрамы, царапины или следы от инъекций, психолог-нарколог внимательно всматривается в глаза каждого, поэтому если даже кого-то и нет в списках диспансерных, это не значит, что он прокатит. Из трехсот восьмидесяти трех человек в ходе осеннего призыва психиатр направил в диспансер тридцать шесть — и здесь те же пресловутые десять процентов. Мы ждем актов из психоневрологического диспансера. Но очень большая редкость, когда молодые люди оказываются здоровыми и годными к армейской службе. Мы заранее знаем, что из направленных тридцати шести человек в лучшем случае один-два будут признаны годными.

— Их опасно призывать на службу или у них настолько расшатано здоровье, что это им не под силу топтать солдатские сапоги?

— Здоровье еще можно скорректировать, но существует приказ министра обороны, что состоящие на учете у нарколога призыву не подлежат. Условия призыва и отправки в армию усилились. Раньше мы не ставили как медотвод вегетососудистые дистонии или пролапсы митрального клапана, а сейчас по этим заболеваниям призывники считаются ограниченно годными.

— А не связано ли ужесточение медицинского режима и контроля при призыве с тем, что призывной ресурс значительно превышает потребность Вооруженных сил в солдатах-срочниках? Известно, что на данный момент количество юношей призывного возраста больше, чем нужно Вооруженным силам для комплектации личного состава.

— И с этим тоже. Но что касается меня, то я обеими руками «за» контрактную армию. Мы сейчас или подчистую списываем по состоянию здоровья, или в резерв переводим тех, кто вполне может оказаться ценен для армии как специалист и по контракту способен служить. Сейчас такие претенденты проходят республиканскую комиссию, и там по медицинским показаниям жесткого отсева нет, потому что к специалистам предъявляют иные требования.

— Не один год военкоматы фиксируют увеличение числа желающих пройти срочную службу, потому что на гражданке только военный билет открывает двери правоохранительных и охранных структур и престижных фирм. Только ли с этим связано желание потенциальных призывников всеми способами добиться попадания в армейский строй или социальная неустроенность молодых толкает их к этому: глядишь, еще годик в армии прокантуешься?

— И это тоже имеет место. Многие родители приходят и просят военкома и врачей, чтобы забрали в армию. Идем иногда навстречу, когда речь идет не о серьезных функциональных нарушениях здоровья, а, например, о сколиозе или плоскостопии. И республиканская комиссия тоже не возбраняет таким призывникам срочную службу, когда в числе доводов появляется социальный фактор.

— Если сейчас в армию чуть ли не кастинг проводится, желающие «откосить» есть?

— Как я шутя говорю, сейчас отбор в армию идет, как в космонавты. Такие медосмотры проводятся, такие анализы сдаются, что просто так не попадешь. Но «косить» не перестают — это в основном дети обеспеченных родителей, которым не надо ломать голову над устройством своего будущего, потому что они уже имеют полный достаток и социальные гарантии от пап и мам. А вот выпускники экономических и юридических вузов в армию рвутся, потому что без военного билета настоящей карьеры им не сделать.

— Я вас об этом спрашиваю, потому что в интернете накануне каждого призыва появляются советы знающих людей, как «откосить» от армии. Самые известные: обзавестись ребенком, поступить в вуз, купить медицинскую справку и отваляться в дурке.

— Обращаться за «отмазкой» в психоневрологические диспансеры никому не советую: как правило, это заканчивается очень печально, родители годами потом ходят и просят снять с учета. Это уже не белый билет, а пятно на всю жизнь, что закрывает дорогу к трудоустройству. Психических расстройств, к сожалению, хватает среди молодежи и без липовых справок, и тоже родители приходят и слезно просят призвать их в армию, а как помочь им, когда дебильность написана на лице…

— Я человек сугубо гражданский, но даже мне понятно, что год срочной службы, а после вуза и вовсе девять месяцев — это пародия на армию, потому что толком ни научить военной специальности, ни приучить к дисциплине, ни вложить ума в голову за такой срок не успевают.

— Вот почему я и говорю, что это еще один плюс в пользу контрактной армии. Да и расходов государство будет нести меньше. Если сесть и подсчитать, во что выливаются призывы, то получатся огромные деньги. Мы проводим диспансеризацию в пятнадцать лет, приписку в семнадцать, два призыва — весна, осень, поездки на республиканскую комиссию, отправка призывников. Хотя бы одну республиканскую медицинскую комиссию оставили, ведь держат на местах в каждом военкомате штат врачей, которых в больницах не хватает.

— Хорошо, стала армия контрактной. Но как при таком состоянии здоровья молодежи набрать ее? И потом. Мне довелось разговаривать с нынешними контрактниками: подавляющее большинство из них попали туда от безысходности, социальной неустроенности, отсутствия работы. Они рассматривают армию просто как место работы. Это не те люди, которые смолоду готовили себя к армии, занимались спортом и шли к своей мечте целенаправленно. Как на них может положиться страна?

— Я согласен с вами, но это целенаправленная государственная политика, и мы каждый год здесь видим, как сокращается набор на срочную службу. На контрактную службу идут немало из тех ребят, которые по состояния здоровья ограничено годны к срочной службе и могли вообще не попасть на нее. Они попадают туда как специалисты, то есть критерии отбора, которыми руководствуются, поменялись, и не всегда состояние здоровье оказывается решающим фактором при отборе в контрактники.

 

Фото автора

 

Вам понравился этот пост?

Нажмите на звезду, чтобы оценить!

Средняя оценка 0 / 5. Людей оценило: 0

Никто пока не оценил этот пост! Будьте первым, кто сделает это.

Смотрите также

Губернатор хорошего настроения

Зачем ИГИЛ Индия и Пакистан

.

Пейзаж с «Ласточкиным Гнездом»

Ольга ФОМИНА

Оставить комментарий