Они освободили Ялту на Пасху. Им не было и 20…

Андрей КОНОВАЛОВ

16 апреля – 65 лет со дня освобождения Ялты. Как это было, вспоминают живые свидетели и участники тех событий. Большинству из них в тот день не исполнилось еще и 20 лет. Ялта не была вторым Сталинградом или Севастополем, она не вошла в анналы истории Великой Отечественной войны героическим освобождением. По сути, партизаны и войска добивали остатки не успевших отступить в Севастополь фашистских войск. Но это не делает эту дату менее драматичной и достойной того, чтобы об этом знали потомки. Не умаляет побед тогда совсем юных пацанов – война для большинства из них закончилась в том возрасте, когда их нынешние сверстники учатся в школах и институтах, а из этой молодежи уже тогда гвозди можно было делать!

К апрелю 1944 года советские войска блокировали в Крыму 17-ю немецкую армию: около 200 тысяч человек, 3600 орудий и миномётов, 215 танков и штурмовых орудий, 148 самолётов. Руководство вермахта считало удержание Крыма нецелесообразным. Однако Гитлер приказал защищать Крым. Он полагал, что сдача полуострова подтолкнёт Румынию и Болгарию к выходу из фашистского блока.

Тем временем ялтинские партизанские отряды находились в незавидном положении. Немецкие и румынские войска обложили их в центральной котловине Крымского заповедника и день за днем сужали кольцо окружения. Не успели. В ночь на 9 апреля советские войска перешли в наступление в степной части полуострова. 13 апреля освободили Феодосию, Симферополь и Евпаторию, 14 апреля — Судак и Алушту, а 15 апреля вышли к Севастополю. В тот же день фашисты отступили из леса, а ялтинские партизаны вошли в Ялту. В ночь на 16 апреля город был полностью освобожден. Части Приморской армии спустились с ай-петринской яйлы. Корабли и пехота Черноморского флота пришли с моря, а из Алушты в город ворвались танки Приморской армии. В 20.00 по приказу Верховного главнокомандующего Москва салютовала 12 артиллерийскими залпами. Кстати, в этот воскресный день была Пасха, и некоторые ялтинцы встречали солдат словами: «Христос воскресе!»

Торпедный катер»

Крымская операция завершилась 12 мая на мысе Херсонес. Это был полный разгромом 17-й немецкой армии, потери которой составили свыше 140 тысяч человек, из которых более 40 тысяч погибли в море при эвакуации, а более 60 тысяч были взяты в плен. В результате освобождения Крыма исчезла угроза южному крылу советско-германского фронта, а также была возвращена главная военно-морская база Черноморского флота — Севастополь.

Партизану-разведчику 10-го отряда Михаилу Ивановичу Стремскому не было и 17 лет. Сегодня ему 82 года.

— Для меня освобождение Ялты началось в начале апреля. Наша армия наступала, и немцы готовились к отходу в Севастополь. Поэтому меня и Рому Свищева послали в Ливадию. В таксопарке мы пробили бронебойными пулями двигатели тракторов, которые должны были тянуть в Севастополь стоявшие там же пушки. В Ливадийском дворце следили за тем, чтобы не появились машины с толом и немцы его не взорвали. Но нас кто-то увидел и доложил об этом в ливадийскую полицию. Полицмейстер Потопович пообещал повесить. Мы же получили команду уничтожить его самого и в один из дней замаскировались у полицейского участка. Как только он вышел на веранду покурить, открыли огонь и тяжело ранили его. Позже в Нижней Ореанде убили заместителя полицмейстера. После чего ушли на Ай-Петри. Но в отряд так и не попали. Не смогли пройти окружение и встретили своих только через неделю.

15 апреля мы уводили в лес жителей Ливадии, а партизаны как раз спускались вслед отступившим фрицам. Такой патриотический настрой был, так немцев ненавидели, что действительно были готовы биться до последней капли крови. Наступление советских войск в Крыму только подзадоривало нас. Но не мирных жителей. В Ялте стояла полная тишина. Люди боялись выходить из домов, чтобы отступающие их не перестреляли. Немцы очень злыми были. В Ялте к нашему приходу их практически не осталось. Разве что в порту. Там они построили заградительные стенки и выставили крупнокалиберный пулемет. Он простреливал все подходы и партизаны не решились идти на штурм. Ночью фашисты ушли в море на барже.

Освобождение Ялты»

А вот румынов на холме Дарсан мы потрепали. Там находилась зенитная батарея. Помню, в момент штурма к нам подошел парень. Попросил винтовку и почти сразу получил пулю в живот. Румыны стреляли по нам из окопов, а мы лезли к ним по голому холму. Это после войны его деревьями засадили, а тогда там была пустошь, от пуль прятались, прижимаясь к земле. Но часа через три Дарсан таки взяли. Когда румыны увидели, что партизан много и мы их окружаем, то бросились в лес. После этого мы немало погибших партизан насчитали. Умер и тот парень, которого мы оставили у холма. Жаль. Он сказал только свое имя, и похоронили его безымянным…

Ночь провели на Дарсане. А утром 16 апреля спустились к набережной на то место, где сейчас стоит памятник Ленину. Тогда и увидели наши войска. Только на них никто внимания не обращал, люди были голодные, уставшие, и вповалку прямо на улице легли спать. А солдаты нас не замечали. Они спешили в Севастополь.

Обидно, что и после освобождения мы каждые сутки не досчитывались живыми четырех-пяти партизан. Они умирали во сне, а причину выяснили не сразу. Как оказалось, при спуске в город они набрали табака на полях, а так как не было бумаги, то скручивали его в отравленные страницы из найденного книги. Их обмазали ядом, чтобы мыши не погрызли, а наши не знали…

Партизан-пулеметчик 12 отряда Лысенко Василий Иванович закончил войну в 20 лет. В этом году ему исполнилось 85.

— 15 апреля немцы отступили из леса. И мы перешли в наступление со стороны села Счастливое, что под Бахчисараем. На плато поднимались по снегу. А наверху уже шли по зеленой траве, грелись под ярким солнцем. Как будто войны и не было. Спустились со стороны Массандровского дворца. Отсюда, с холма, хорошо просматривалась трасса, и мы ждали колонны немецких войск из Алушты. Тяжелой бронетехники не было, ехали грузовики с солдатами. Из противотанкового ружья подбивали машины, а остальное уже доделывали из автоматов и винтовок. Так мы уничтожили три-четыре грузовика вместе с солдатами. А оставшиеся немцы с перепугу повернули обратно в Алушту. Им легче было сдаться подходившим нашим войскам, чем нам. Лишних людей для охраны пленных у нас не было, еды тоже. Поэтому пленных не брали. Немцы об этом знали.

Их отход был очень кстати. Со стороны Массандры нас накрыло минометным огнем. Это румыны заметили наши огневые точки. Их местоположение определили и мы. Неожиданно для них нагрянули со стороны моря и расстреляли всех, кто там был. Человек 20, наверное. Они только заняли позицию на ровной площадке и не успели даже укрепиться к нашему приходу. А мы, партизаны, молодыми были, смелыми. Под пули не боялись ходить в отличие от румын, которые зачастую воевать не хотели и, как рассказывали, даже плакали, когда немцы заставляли их идти в лес на наши поиски первой колонной.

Бойцы Приморской армии в Ялте»

Но война есть война. Страшная и жестокая штука. В одной из деревень под Бахчисараем как-то ночью наткнулись на немцев. При свете луны взбегал от них по холму, а они видели меня и расстреливали. Этот момент я запомнил на всю жизнь. До верха осталось метров 10, у щек свистели пули, остановиться и сделать шаг в сторону нельзя, в руках тяжеленный пулемет и я еле ноги передвигаю от усталости. Тогда я первый раз взмолил: «Господи! Помоги!» Наверное, он меня услышал…

А 15 апреля, после того, как мы разбили румын, меня отправили к Массандровским винподвалам. Немцы давно хотели их подорвать, но сотрудники винзавода хитрили: закрывали двери, уезжали, и подрывные команды не могли попасть внутрь. Теперь же на их охрану встали мы. Но, как оказалось, немцам было уже не до этого. Они укрепились в порту, и мы видели, как части Приморской армии переходили плато и сделали пару выстрелов по акватории. 16 апреля спустились в Ялту, на ул. Боткинской командир организовал штаб. Оттуда увешанный патронами и гранатами, я отправился к приемным родителям в Массандру. По пути хватали за руки, приглашали отметить освобождение, но я настолько устал, проголодался, что хотел одного – домой.

Партизан-минометчик 8 отряда Василий Илларионович Геджадзе. 16 апреля 1944 года — 27 лет, сегодня — 93 года

— В Керчи я попал в плен, а в Ялту меня пригнали работать на лесопилке, которая была на месте нынешнего горисполкома. Оттуда бежал в партизаны. Утром 15 апреля нас отправили в Никиту уничтожать шедшие из Алушты немецкие войска. Нас было человек 20. Из оружия – автоматы, винтовки, у меня – украденный с немецкого склада карабин.

На никитских зубцах над трассой Ялта-Алушта закрепились. Вскоре мимо нас поехали грузовики с солдатами. В начале мы метили в кабину, а потом стреляли по солдатам. 7 грузовиков уничтожили сходу и немцы исчезли. А мы были голодными, не хватало патронов, и часть партизан спустилась к разбитым грузовикам. Я остался наблюдать за трассой, когда увидел, что фашисты вернулись и шеренгой начинают подниматься вверх по виноградникам. Искали нас. Я послал связного, но его и след простыл. Пришлось подниматься самому. А там – гуляние. В грузовиках нашли еду, шнапс и отмечали победу. Пришлось привести людей в чувство и покричать, чтобы не расслаблялись. К счастью, немцы не решились уходить глубоко в горы, а сели в грузовики и поехали в сторону Массандры. Мы же ушли в лес к основному отряду, вечером спустились в Никиту, где переночевали. А утром 16 апреля нам сказали, что в Ялту прошли наши танки. Так мы нашли лошадей и поскакали в город, где у клуба моряков сразу попали на фотографирование. Вместе с войсками шел фотокорреспондент, который нас и запечатлел для истории. После чего отправился к теще. Моя жена тоже в партизанах была, но в Ялту пришла позже.

Санинструктор танкового полка Приморской армии Евдокия Константиновна Сикорская въехала в Ялту на танке в 21 год. И в 86 лет хорошо помнит, как это было.

Евдокия Сикорская»

— У Феодосии наш полк разделился, часть ушла на Севастополь, а на Южный берег через Судак и Алушту отправили танков 10-15. За нами бежала пехота. Поэтому время от времени останавливались на отдых. Около полуночи 15 апреля подошли к Никите. И вдруг у арки Никитского ботанического сада земля содрогнулась. Так, что я даже не поняла, что произошло. Я ехала на третьем и издали видела, как головной танк с командиром на борту по ошибке свернул с трассы в Никиту и… содрогнулся. Это было ужасно! Он подорвался на фугасе. Как мне потом сказали, погибло четыре члена экипажа из шести. А тогда нам приказали не останавливаться и двигаться вперед. Правда, ехали теперь медленнее. Вперед пустили пехоту с миноискателями. Она проверяла трассу вплоть до Массандры, откуда стали изучать, что происходит внизу, в самом городе. В акватории порта стояли разбитые фашистские корабли, фашистов в городе не заметили, и танки свободно спустились вниз. Проехали парадом по набережной и взяли курс на Севастополь. Жители Ялты ликовали, совали нам в руки еду, махали красными флагами и приглашали в гости. Не получилось.

Матрос-пулеметчик быстроходного базового тральщика Черноморского флота Николай Семенович Ющенко попал в Ялту в 16 лет. И в свой 81 год живет здесь.

— В канун освобождения Крыма я хорошо погулял в самоволке. Поэтому попал в штрафной батальон Черноморского флота и в Ялту пришел в его составе. Из Керчи нас направили прямо в Алупку, к Воронцовскому дворцу. К берегу мы подошли в составе четырех быстроходных базовых тральщиков «Щит», «Взрыв», «Мина» и «Гарпун» на рассвете. Высадились вместе с морской пехотой. Нас, штрафников, запустили первыми. Никаких укреплений, окопов не было, и ко дворцу мы поднялись быстро и в полной тишине. Стояла такая погода, что листок не шелохнется.

Я оказался на знаменитой лестнице, где стоят белые львы. Смотрю, немец забежал внутрь дворца. А я же молодой был, хотел прославиться и решил взять «языка». Рванул за ним во дворец и уже подбежал к двери, как из-за льва выскочил другой немец. Его я не видел, а он, подкравшись сзади, ударил меня по голове рукояткой пистолета. Я упал, он перевернул меня, приставил в упор дуло и начал нажимать на спусковой крючок. По щелчкам я в тот момент про себя считал: «Раз, два, три!» Но каждый раз была осечка. Тогда он взял меня за воротник, подтащил к каменному льву и ударил о него лицом.

Как развивались события дальше, не помню. Очнулся в санчасти. Врачи поставили диагноз — сотрясение мозга, и в строю я оказался только недели через три. Мне вообще везло на войне, и случай в Алупке был не единственным. То наш тральщик наскочил на мину, и мы трое суток держались в море на обломках корабля. То я отлучился из блиндажа, начался артобстрел, бомбежка, а когда вернулся, обнаружил на его месте огромную воронку. Говорят, в рубашке родился.

Рулевой сигнальщик матрос Виктор Петрович Солдатов, тогда ему было 18 лет. В 2009 году исполнилось 83.

Виктор Солдатов»

— В Ялту три катера бригады бронекатеров и малых охотников Азовской военной флотилии Черноморского флота взяли курс из Керчи. В порт зашли 16 апреля часа в четыре утра. Волнения моря не было. Светало. Причалили к молу у маяка, рядом с потопленным итальянским тральщиком. Команды двух других катеров остались на борту, а мы, шесть человек, надели форму, вооружились автоматами ППШ с круглыми магазинами и вышли в город на разведку. Я тогда удивился, на улицах царила полная тишина: ни души, ни собачьего лая, ничего. Город как будто вымер.

Так мы прошли порт, вышли на набережную. Из разрушенных зданий только у одного, рядом с гостиницей «Таврида», не было крыши. Остальные казались целыми, но брошенными. Между зданиями стояли заградительные стены и доты. В безмолвии дошли до моста у гостиницы «Ореанда». Свернули на Пушкинскую. По-прежнему тишина. И только у нынешнего кинотеатра «Спартак» нам на встречу выбежала женщина. Увидела форму с погонами, закричала: «Наши!», и из домов начали выбегать люди. Несли с собой еду, вино. Там же на улице мои сослуживцы чуть-чуть выпили за победу и мы вернулись в порт. А в полдень услышали звуки трубы. Партизаны с оркестром шли по набережной города.

7. Подумал: «Если останусь жив, обязательно сюда приеду!»

Командир отдельной разведроты 339-й Таманской гвардейской дивизии, старший лейтенант Николай Владимирович Ратников освобождал Крым, когда ему было 23 года. Сегодня ветерану 88.

— Основные бои в Крыму проходили на Перекопе, в Керчи и Севастополе, в который немецкие войска отступали и через Ялту. Поэтому мы здесь и оказались. Зашли рано утром 16 апреля по старой дороге через Массандру, потом Васильевку, Ущельное. Когда я увидел ялтинский амфитеатр, то подумал: «Если останусь жив, обязательно сюда приеду!». Я же сам из-под Москвы, из села Малый Ярославец, и таких пейзажей еще не видел.

В тот момент в Ялте было необычайно спокойно. Мы же не знали, что немцы ушли. Пару раз открывали огонь из автоматов в никуда, чтобы проверить, нет ли засады. На этом все боевые действия закончились. В центре к нам выбежали девчата и начали зазывать в гости. Мы были грязные, в пыли и помыться не мешало. Так и сделали. И задержались в Ялте на сутки. Вначале радисты не могли связаться с дивизией, а когда установили связь, то поступила команда дожидаться основных сил. С ординарцем и связистами переночевали у одной гостеприимной учительницы. А в бой вступили уже под Балаклавой. Севастополь и мыс Херсонес почти месяц брали. Немцы защищались, как звери. Там-то отступать им было уже некуда.

[size=16][color=blue]За почти 900 дней немецкой оккупации население Ялты уменьшилось на 26 тысяч человек (71 процент). 4 тысячи гитлеровцы расстреляли, почти шесть тысяч угнали в Германию, 1300 мужчин заключили в концлагерь, 500 ялтинцев умерли от голода и пыток. Всего жертвами фашизма в Ялте стали 11707 человек[/color][/size]