Как бы ни старались придать 1 сентября радостного праздничного настроения, какие бы наряды ни подгадывали педагоги к началу нового учебного года, какой бы пафос ни звучал в речах на торжественной линейке, а факт остается фактом: после первого звонка в классах начинается большая и кропотливая работа. Одиннадцатиклассники уверены, что труднее, чем им, никому не приходится: уроки, подготовка к тестам, сумасшедшие учебные нагрузки. Но вот тут с ними можно поспорить: первоклассникам ничуть не легче. Вы только представьте: новый распорядок дня, строгий режим и личная ответственность за четкое исполнение своих обязанностей приходят на смену беззаботным играм, сладкому дневному сну и продолжительным прогулкам.
А каково родителям! Они подняли все свои связи, опросили сотни людей, выслушали тысячи мнений, пока выбрали школу для ребенка, и кто мытьем, кто катаньем, но добились своего и повели ненаглядное чадо к самому лучшему из лучших учителей.
В Керчи очень многие родители первоклассников хотели бы видеть первой наставницей своих детей учителя начальных классов общеобразовательной школы N 12 Татьяну Владимировну Ткаченко.
— Не мне вам рассказывать, Татьяна Владимировна, что, выбирая школу для ребенка, родители руководствуются не одним принципом удобства ее расположения: обычно они внимают советам родственников, соседей, коллег, знакомых. Особенно, когда речь заходит о первом учителе. Его оценивают по многим критериям, в том числе и принимая во внимание результаты учебы его бывших воспитанников. То есть, имя учителя играет решающую роль. Медики, например, не устают повторять, что первые десять лет врач работает на свое профессиональное имя, а потом оно работает на него. По отношению к учителям эти слова столь же справедливы?
— Не думаю. Да и по отношению к врачам тоже вряд ли. Если у опытного врача случится нечто из ряда вон выходящее, пациенты быстро от него отвернутся. Точно также и в школе.
— Так что же, выходит, имя на учителя не работает?
— Конечно же, в определенном моменте работает. Многие действительно руководствуются услышанными от других людей мнениями об учителе и ведут к нему своего ребенка. Но когда начинаются оцениваться детские работы и ответы и предъявляться требования, тут не всем оказываешься хорош. Правильно кто-то из великих сказал, что человек, который для всех хорош, — это идиот. Чтобы быть хорошим для всех родителей и детей, придется менять свое мнение в угоду родителям, нарушать установленные нормы поведения и постоянно лебезить. А задача учителя — предъявлять единые требования ко всем, чтобы никому не было обидно. Вот к этому морально должен быть готов каждый ребенок, поступающий в школу, он должен знать, что там будет одним из всех. К нему предъявят те же требования, что и к соседу по парте, правда, с учетом его личности, но оценку учитель поставит, руководствуясь теми же критериями, как и в отношении его товарища.
— Случалось ли в вашей практике, что стремились попасть именно в ваш класс, а вы не оправдали высокого родительского доверия, и чей-то родитель выяснил, что вы на самом деле не такая замечательная, как о вас рассказывала мама Васи Пупкина?
Мгновения школьной жизни
— Да, бывало. Обычно просят родители, знающие, что их ребенок не такой, как все, нестандартный, гиперактивный, слабо подготовленный к школе, и они думают, что этот учитель приложит максимум усилий, чтобы научить и воспитать, посвятит все свое свободное время индивидуальным занятиям с ним и в итоге сделает из него совершенство. И действительно — прикладываешь и посвящаешь, но родители надеются еще и на создание комфортных условий и особого отношения для своего ребенка, которого не будет для других детей. Обычная фраза родителей: «Как вы с ними справляетесь? Я бы их всех убил!». А на самом деле часто он про себя думает: «На моего даже не смейте строго посмотреть, находите к нему особый подход, а остальных можно и убить». Это расхожее и глубоко ошибочное мнение почти всех родителей, что их ребенок особенный, а остальные нет. Такого не бывает, это означало бы работать на одного ребенка и в чем-то обидеть остальных.
— Согласно опросу института Горшенина, родители учащихся хотят видеть в школе высококлассных учителей и хорошую материальную базу. То есть, требования к учителю сформулированы практически в одном слове, и это дополнительно подтверждает тот факт, что от учителя в нашей стране требуют все — государство, дети, родители. А каким сам учитель хочет видеть родителя?
— Когда родители приводят ребенка в первый класс, первое, чего они хотят для него, это комфорта и безопасности. То есть, чтобы его никто не обижал, не оскорблял, чтобы он со спокойной душой шел в школу. И в тоже время учат: «дай сдачи», не отдавая себе отчета в том, что, коль вы учите своего ребенка этому, будьте готовы, что когда-нибудь он придет с отбитыми почками, потому что его товарища научили давать сдачи вашему ребенку.
И, конечно же, культура родителей и детей оставляет желать лучшего. Родители сами к школе теоретически не подготовлены, они даже в начальной школе не способны помочь своему ребенку в написании сочинения, решении задач, в изучении украинского или английского языков и обращаются к помощи репетитора, виня затем во всех грехах школьного учителя. Так что и к образованности родителей тоже можно предъявлять претензии.
— Вас называют своей первой учительницей талантливая пианистка Лера Мирош, участник телевизионной игры «Самый умный» Дима Акулов, стипендиат одного из американских университетов Владимир Завидович. Они были уникальными детьми, и Лера с Володей привнесли свою особость и во взрослую жизнь. Как работается с такими учениками, которые из-за постоянной концертной деятельности редко посещают занятия в школе или намного опережают сверстников в развитии?
— Такие дети редки, но они, как правило, талантливы не только в одной области, они упорны, креативны, неординарно мыслят, много читают. Их неординарность сочетается с неимоверным трудолюбием и оттого не вызывает неприятия сверстников. Работать с ними интересно — готовишься к уроку, чтобы рассказать новое и сверх программы, потому что они знают много и могут ввернуть каверзный вопрос. Многие родители способствуют развитию своих детей, и они начитанны, информированы, говорят умно, продуманно.
— Министерство образования и науки Украины утвердило государственный стандарт начального образования. Им определены новые цели и задачи, упор делается на воспитание коммуникабельных коллективистов-патриотов, чему должна способствовать вариативная часть учебных занятий…
— Вариативная часть есть и сейчас, ею предлагается много разных спецкурсов, каждая школа вправе выбирать. Но я о другом хочу сказать. Опять этот госстандарт, опять для всех одинаково. И в то же время говорят, что школа нивелирует, загоняет всех под одну планку, звучат упреки, что школа губит личность каждого ученика, а потому должно быть личностно-ориентированное обучение. И тут же — госстандарт один для всех, контрольные одни для всех, тесты одни для всех.
В последнее время заговорили об инклюзивном образовании, которое предусматривает совместное обучение обычных детей и детей-инвалидов — колясочников, астматиков, с синдромом Дауна. Но первый вопрос: скажем, инвалид-колясочник захотел во время урока в туалет — как должен повести себя в этой ситуации учитель: повезти его в туалет и оставить класс или сослаться на невозможность помочь ребенку? Конечно, как красиво пишут, в школах появятся дополнительные медработники и воспитатели, но как работать учителю, не ясно. Мы хватаемся за моду, но у нас в стране нет тех финансов, которые бы обеспечили работу инклюзивных классов.
В начале девяностых годов я была на первом съезде учителей независимой Украины. Тогдашний министр образования Таланчук с трибуны говорил о том, что его ведомство уже разработало программу «Школа XXI века», и каждый следующий выступавший пел дифирамбы этой программе. И вот поднимается на трибуну тогдашний начальник управления образования Севастополя и говорит, что никто из выступавших — министры образования, финансов, социальной политики — не сказали, сколько же денег заложено под эту программу. И объясняет свою позицию тем, что если никто не доведет, сколько денег заложено в реализацию программу, она останется голубым маревом. В ответ он получил, что мечтатели — в Крыму, а в Киеве реалисты. И вот мне хочется спросить у тех реалистов: «И где эта программа?» Вроде как мы не видим, сколько детских садов и школ у нас закрыто…
Конечно, прогресс в школе идет, безусловно: и в методике, и в организации учебного процесса, и в оснащении школ компьютерной техникой, интерактивными досками, но — не темпами третьего тысячелетия.
— Вы достаточно ясно выразили свое отношение к госстандарту образования. Но какие бы критические замечания ни высказывали вы и ваши коллеги, именно вам и придется его выполнять. Среди новшеств — обязательное изучение иностранного языка с 1 класса во всех общеобразовательных школах. Также уже со 2-го класса малышей будут знакомить с компьютером, природоведение выделят в отдельный предмет для младшеклассников. Такое впечатление, будто всем в стране известно, что с каждым годом становится больше больных детей и не усваивающих учебную программу школьников, и только чиновники министерства образования и науки прилетели к нам с Марса.
— Общество деградирует, и новыми предметами как бы пытаются заместить нравственность. Вот, кажется, введем курс «Семья и общество» — и наладится жизнь в семьях. Введем правоведение — и построим правовое государство. Да государство само должно быть моделью всего этого, все в стране должно работать на одну цель, а у нас каждый стреляет по своей. Требования не корректируются, мнения педагогов-практиков не учитываются.
Чтобы не быть голословной, приведу пример. В новом учебном году мои второклассники начнут изучать английский язык. Мы получили учебники, которые предназначены для украинских школ. Наши дети учили украинский в первом классе под девизом «Слухай та размовляй». Они не читали, не знают алфавита, к его изучению, как и к чтению, мы только приступим во втором классе, а тут им мало того, что английские слова и фразы незнакомы, так и задания они не усвоят! На уроках английского им вводят понятие глагола, что никак не стыкуется с нашей программой: мы говорим «слова, которые обозначают действие предмета». Местоимения дети на уроках русского языка будут изучать в четвертом классе, а при изучении английского оно водится во втором. Начинается путаница, детям усвоить новые понятия сложно, они их слабо выделяют в потоке письменной и устной речи, а тут им надо строить предложение на английском языке, четко понимая, как это делать с применением частей речи.
Английский в начальной школе усваивается тяжеловато — это мнение детей и родителей. Многие дети сидят на уроках английского языка, плохо понимая, о чем идет речь, и от урока к уроку у них вырабатывается стойкое неприятие и нежелание идти на урок английского. «Я ничего не понимаю» — одно объяснение. Хорошо, если ребенок все схватывает на лету, — это счастье родителей, а остальные вынуждены нанимать репетиторов. Я выслушала мнение многих преподавателей английского языка, и все они сходятся, что лучше учить с пятого класса. Их мнением кто-то из чиновников поинтересовался, их кто-то услышал?
— У нас в Крыму есть свой на диво гиперактивный чиновник — министр образования и науки, у которой идей на Евросоюз. Вкупе с нововведениями министра образования всея Украины скоро на каждого школьника страны придется по реформе. И от новых никто не застрахован, потому что в образование приходят люди с завидным реформаторским запалом, и складывается впечатление, что любая импортная идейка моментально прививается на нашу образовательную почву. К примеру, в штате Индиана отказались от уроков письма, общественность Франции выступает против отметок в начальной школе. Где гарантия, что это правительство, следующее или последующее не нахватаются подобных идеек в зарубежных поездках и не предложат очередные новации, которые не пойдут на пользу отечественному образованию, потому что, как правило, они не учитывают менталитет наших детей, не совпадают с финансовыми возможностями каждой школы и отрасли в целом? Есть ли какой-то предел бесконечным реформам?
— Мне кажется, предела реформированию не было, нет и не будет, потому что сколько недовольных реформами, столько неудовлетворенных действующей системой образования. Ее постоянно критикуют, но как только начинаются перемены, так сразу их в штыки. А что же тогда делать? Ясно одно: экспериментировать на детях опасно, поэтому прежде чем начинать реформы и тратить на их внедрение годы, следовало бы начинать в качестве эксперимента в отдельных школах.
Но реформы все равно будут идти, потому что общество требует перемен. Но они должны вводиться продуманно, взвешенно, не просто шатания в сторону Америки, не просто сделаем, как во Франции, не просто будем работать как разработчик оригинальной концепции гуманной педагогики Шалва Амонашвили без оценок. Реформы должны быть настроены на «волну» нашего учителя, его психологию, изменены программы педагогических вузов, опробированы в процессе обучения, в школу должно прийти новое поколение учителей, живущее новыми методами и идеями. И, конечно же, одно из основных условий — материальное положение учителя и школы.
— Древние говорили: «Избави бог жить в эпоху перемен». А как учить в эпоху перемен..?
— Очень тяжело! Сейчас педагогических теорий, как и реформ, выдвигается очень много. Только несколько перечислю: инновационные методики, интерактивное обучение, развитие креативного мышления, личностно-ориентированное обучение, компетентностный подход к образованию, то есть нововведений, новых терминов очень и очень много, но всё это базируется, как я считаю, на инициативе самого учителя. Вот если бы дали каждому учителю в класс интерактивную доску, ксерокс, видеомагнитофон, проектор, да простые наглядные пособия, тогда прогресс был бы заметен. И без того каждая школа проводит массу изменений, нововведений, следует образовательной моде — все понимают, в наше время использовать старые методики и преподавать с помощью мела и ручки невозможно.
Но … даже то, что мои второклассники получили учебники 2002 года издания, говорит о том, что денег на образование, на оснащение этой сферы, на поддержку учителя не хватает.
— Образовательный госстандарт — тоже своего рода реформа. Но говорят, что реформа никогда не произойдет, если учитель не поймет ее сути. Какая конечная цель реформ, какая национальная идея заключена в новациях, коренной ломке?
— Идея одна-единственная: вырастить и воспитать школьника, способного жить, работать и творить в условиях современного прогресса. Чтобы ученик был психологически раскрыт — раз, высокообразован — два, обладал креативным мышлением — три.
— Но в итоге все зависит от учителя…
— Да, в конечном — от учителя, но путей для этого очень много. Это и улучшение образования и оснащения школы, и повышение роли учителя — всё имеет значение. Учитель должен быть социально защищен и иметь много свободного времени — без него он никогда творить не будет. Каждый высококвалифицированный учитель хочет высококачественной зарплаты за свой труд, подготовку учебно-методического материала, бессонные ночи, чтение литературы. Но … зарплату обеспечить учителю не могут, квартирами молодых учителей обеспечить тоже не в состоянии, социальной помощи тоже нет, и потому учителя уходят. Контингент учителей в школах — от пятидесяти и старше. Где та бойкая и прыткая молодежь, которая придет в школу? Желая получить высококвалифицированных учителей, получат в итоге вообще без образования. Будут рады, хоть бы кто пришел в школе.
— Сколько уже идут разговоры, что статус учителя повысят до государственного служащего, но одно правительство, другое, один министр, другой, а дальше разговор не продвинулись.
— Потому как все прекрасно понимают, что это бьет по экономике страны. Экономика слаба, от того и реформы буксуют. За мою долгую профессиональную жизнь было множество нововведений, но большинство из них пробуксовывало, потому что не было ни базы обучения учителей, ни базы для проведения обучающего эксперимента. Наша школа десять лет была экспериментальной площадкой, назывался этот эксперимент «Сквозной дифференциацией», но все прошло, потому что нужны были дополнительные средства, а их-то и не оказалось…
