После окончания Великой Отечественной войны хозяйство, которое в то время называлось народным, было основательно разрушено. Хотя некоторые отрасли, работавшие на войну и находившиеся в тылу, в том числе и сельскохозяйственные, работали по-ударному, выполняя и зачастую перевыполняя план. Но на территориях, находившихся в оккупации, все действительно было развалено. Вернувшимся с фронта молодым, но прославленным воинам, ничего не умевшим делать, кроме как воевать, места в строю производственников зачастую не находилось. Словом, сонм проблем накатился в первые послевоенные годы…
Тогда выстояли. Подняли буквально из руин города, построили фабрики, школы, санатории и дома отдыха. А какие Дворцы культуры стали появляться в сельской местности! 60-е, 70-е годы стали годами расцвета таких хозяйств, как бывший колхоз «Победа» в Советском районе.
Валентина Ругаева
Старики и старухи, иногда собираемые местными культработниками или клубом «Зоренька» — единственным оставшимся клубом сельских тружениц, доживший до наших дней только в Советском районе, за чашкой чая или бокалом вина вспоминают, как это было. Вспоминают не без слез, как это случилось на последнем заседании «Зореньки» с бывшим главным зоотехником «Победы» Валентиной Ругаевой.
— Наш колхоз имел 1000 дойных коров, — рассказала Валентина Васильевна, — и мы в течение суток надаивали по 15 тонн молока. Вдумайтесь в эту цифру. 15 тонн! Мне мой внук-десятиклассник не поверил — пришлось показывать ему сохранившийся еще с тех лет дневник, в который заносила все данные. Да и действительно трудно поверить, если сейчас в хозяйстве меньше двадцати голов.
Трудно себе представить, что такое эти 15 тонн молока. Наверное, сегодня в целом Крым не надаивает столько. Нет, конечно, если взять тех, кто держит в своих личных хозяйствах буренок… Но ведь и тогда держали! «Победа» — единственное хозяйство в районе, сохранившее огородничество. И сейчас в пику рыночникам продает морковь, свеклу, капусту, другие овощи по более низким ценам. И поэтому в специализированном магазинчике, которое хозяйство еще с советских времен держит в райцентре, всегда полно покупателей. Что говорить, некоторые предприимчивые наши сограждане закупают продукцию мешками и идут торговать на рынок.
Хозяйств, подобных «Победе», которое сегодня называется ЗАО «Н.Победа» осталось совсем мало. «Таврия» — это бывший колхоз Октябрь, «Злагода» — некогда колхоз имени Чапаева, — вот, пожалуй, и все. А когда-то гремели славой совхоз-завод имени Симиренко, выращивавший на сотнях гектарах замечательные яблоки, колхозы имени Ленина, имени Ворошилова, «Путь к коммунизму», две птицефабрики: «Красногвардейская» и «Надежда». Причем, хозяйства неслабые, а в чем-то даже и посильнее тех, что остались. Например, колхоз имени Ленина. Это было мощное хозяйство, с огромной свинофермой, с большой молочно-товарной фермой. Колхоз славился высокими надоями молока. Были свои сады, пашня, огород. Сегодня село Краснофлотское — центральная усадьба колхоза — словно только что пережило мощнейшую бомбежку. Лучшее в районе пожарное депо развалено, от малосемейного общежития — двухэтажного благоустроенного здания и следа не осталось, развалены контора колхоза с почтой, детский сад, весовая, клуб, в котором выступали София Ротару и Юрий Богатиков. И жить здесь бывшим колхозникам сегодня не в сладость. Как рассказала та же Ругаева, в Краснофлотском живет ее кума. Так там не жизнь, а тягостное выживание.
Но ведь после войны было еще хуже, и повсеместно. Но поднялись. Возможно ли возродиться сегодня? Этот вопрос я задавал разным людям, и по возрасту, и по социальному положению, и по партийной принадлежности. И везде слышал один ответ: возродить прошлое невозможно.
Самым логичным объяснением этого мне показалась точка зрения председателя профсоюзного комитета ЗАО «Н.Победа» Татьяны Шавровой:
— Животноводство всегда считалось убыточной отраслью. И в конце каждого года, при подведении итогов вырисовывалась цифра этой убыточности. Например, 150 тысяч рублей. Мы ее вписывали в соответствующий акт, а государство потом выделяло нам дотацию в размере указанной суммы. В то же время в каждом хозяйстве накапливались горы навоза, которые предприятия «Сельхозхимия», а они были буквально в каждом районе, развозили навоз по полям. Что может быть ценнее органического удобрения? Селитра, которая сегодня стоит баснословные деньги и привносит в наш рацион море химии, вспомните хотя бы арбузы? В то время она стоила копейки и россыпью лежала на складах, бери, сколько хочешь. То есть, при всей своей убыточности животноводство, кроме мяса и молока, давало прекрасное удобрение. Зачеркнем эту статью расходов-доходов. Коров в хозяйствах нет, за исключением «Злагоды», где умный председатель Волков сделал все, чтобы сохранить фермы. А сейчас он ежедневно вывозит молоко в райцентр, где за ним выстраиваются километровые очереди, и за той же селитрой не бегает сломя голову. Получится – купим, не получится – органикой обойдемся. Далее, во многих мелких хозяйствах, арендных предприятиях упразднен профсоюз. Нет колдоговоров, следовательно, работники лишены социальной защиты и перспектив.
Ведь что такое наше хозяйство, та же «Злагода» или «Таврия»? Это прежде всего руководители Грицай, Волков и Рожков. Уйдут они на пенсию, все, я ни на йоту не сомневаюсь, что хозяйства рассыплются. Это я к тому говорю, что процесс распада еще не закончен, а Вы говорите о возрождении. А отсюда и сегодняшнее положение сел. Молодежь потоком уезжает в город. В селе ни работы, ни перспектив, ни возможности заработать. Посмотрите, кто живет в деревне — старики, одни старики. На днях по крымскому телевидению показали, что в некоторых селах Белогорского района свиней стало больше, чем людей.
На иных подворьях чуть ни по 100 голов. Это потому, что села находятся в предлесной зоне. И корм для поросят – желуди и другие семена – в неограниченном количестве. Вот, может там и есть перспектива выжить. Свининка-то сегодня на вес золота. У нас же в степной зоне и этого нет. Потому и возрождение нам не светит. Мы сегодня находимся в более худшем положении, чем послевоенная деревня, потому что тогда люди были, существовала система, хоть сегодня всеми и обруганная, но система. А нынче мы живем в хаосе.
Татьяна Петровна не сказала еще об одной черте нашего «того» сознания. Это энтузиазм. Вот что сказал по этому поводу Николай Мокренюк, проработавший долгие годы заведующим отделом культуры райсовета, ныне пенсионер:
Николай Мокренюк
— Раньше деревня шла на работу с песней. В праздник превращалось начало какой-то сельскохозяйственной кампании. Помню, во время уборочных работ мы создавали агитбригады, выезжали с ними в поле, пели, танцевали для участников уборки, порой все вставали в круг и пели вместе. Самодеятельных артистов, наиболее полюбившихся участникам жатвы, по окончании уборки награждали также как и хлеборобов. Ну-ка скажите мне, есть что-то подобное сегодня? Не скажете, потому что дико даже представить себе это. Мы стали другими, замкнутыми, какими-то злыми. Любой разговор сводим только к бабкам, то бишь, к деньгам. На два извечных русских вопроса «Кто виноват?» и «Что делать?», у меня нет ответов. Мы потеряли себя. И в этом вся трагедия. Люди, покалеченные войной, сумели сохранить в себе душу, потому и возродили и сельское хозяйство, и промышленность, и Гагарина в космос подняли. Мы же сегодня способны на единственное – деньги заколачивать. Мозги наши только в этом направлении и работают денно и нощно. А поэтому мы не способны не то, чтобы село возродить, но скоро и землю — то пахать разучимся.
Вот так, а мы говорим, дайте нам другое правительство, и уж тогда мы … Как это сказал классик: «Грустно жить на этом свете, господа».
