или ТОТАЛИТАРИЗМ — ЭТО СТРАШНО
Маргарита РЫМАРЕНКО
Росток — небольшой портовый город на побережье Балтийского моря в федеральной земле Мекленбург — Передняя Померания. Симпатичные домики, готические церквушки, старый порт, яхты. Кто бы мог предположить, что именно здесь когда-то находилась одна из тюрем секретной полиции ГДР («Штази») для политзаключенных!
«Штази» (Stasi) — аналог советского КГБ. В архивах этой организации хранились файлы на треть населения семнадцатимилионной Восточной Германии. Люди жили под постоянным психологическим давлением и страхом перед секретными агентами, всезнающими и всевидящими. Они научились не доверять своим друзьям и близким, соседям, даже собственным детям или родителям.
Каждый человек мог оказаться агентом Штази. Какое же поколение могло вырасти в условиях постоянного страха и недоверия?
Людей призывали к вере в светлое будущее ГДР, рассказывали о том, в какой замечательной и процветающей стране они живут, но отчего-то эти лозунги не вызывали в гражданах чувства патриотизма и гордости. Наоборот, они усиливали недоверие к власти, нарастание протеста, что в итоге привело к падению Берлинской стены и ликвидации ГДР. После этих знаменательных событий тюрьма Штази в Ростоке стала музеем, уличающим государство в преступлениях против собственных граждан.
Я посетила тюрьму-музей с группой студентов из разных стран, мы приехали как участники Международного студенческого фестиваля в Грайфсвальде, посвященного проблемам национализма, патриотизма и расизма. В самой тюрьме мы были около двух часов. Со времен существования секретной полиции она почти не изменилась. Нам провели не только общую экскурсию, но и дали возможность пообщаться с человеком, который провел в этой тюрьме два года. Это, пожалуй, одна из самых ярких и интересных историй.
Петри (Mrs Sigrun Seidel-Petry), студентка Университета Гумбольта в Берлине, из строгой христианской семьи, никогда не состоявшая в студенческих организациях, работала детским писателем и мечтала о карьере журналиста. Она попадает под надзор секретной полиции за распространение листовок антиправительственного содержания. Зная, что за это ей грозит арест, и не веря в возможность достойного существования в ГДР, она с помощью друзей и с группой таких же студентов бежит через венгерскую границу в Югославию. Там она надеялась жить той жизнью, о которой мечтала: работать журналистом, писать правду о ситуации в ГДР. Однако ее надежды не оправдались. После прихода к власти Тито между ГДР и Югославией был подписан договор о возврате всех беженцев из Восточной Германии на родину. Так она была арестована и переправлена в родной город Росток в качестве заключенной секретной полиции.
Г=жу Петри можно слушать бесконечно
Два года тюрьмы она скрывала правду о том, кто еще бежал с ней за границу, а также имена тех, кто помог им это сделать. Два года жизни в нечеловеческой, немыслимой обстановке, без возможности смотреть в окно, читать, общаться с людьми — для любого человека, а тем более журналиста и писателя, огромное испытание. Отсюда две попытки самоубийства, которые не удались, как сегодня она с улыбкой говорит: «К счастью». Два года тюрьмы, когда твое единственное занятие — считать, сколько капель воды наполнят чашку, вспоминать родных и близких и каждый день ждать очередного допроса и приговора.
Особенно в ее рассказе поразили два случая. Первый, когда ей разрешили выйти во внутренний двор для прогулки (в замкнутую камеру с решеткой вместо крыши) и она, вместо того, чтобы подвигаться, сидела в углу и все время смотрела на небо, на пролетающих птиц, боясь даже моргнуть. Напрасно охранник кричал ей сверху: «Вставай! Двигайся!» Она видела только небо…
Второй момент: платок — единственная личная вещь, которая у нее была, платок с красной и золотой розой, от мамы. Им она собирала волосы в хвост, а когда приносили еду, расстилала на табурете вместо скатерти. Эти две розы были единственным ярким пятном в серой тюремной обстановке. Однажды платок забрали и вернули абсолютно серым, только по контурам можно было догадаться, что когда-то там был рисунок.
Переговариваться с другими заключенными было запрещено. За это наказывали. Но они все же находили возможность обмениваться мыслями даже сквозь толстые стены камер. За примерное поведение некоторым из них разрешали взять книгу, одну книгу, которую каждый выбирал почти наугад из проезжающей вдоль камер тележки. Но что это были за книги! Ни поэзии, ни художественной литературы, лишь идеологическая пропаганда, прославление режима и его преимуществ. Но, присмотревшись внимательней к страницам книг, вы бы увидели, что отдельные слова подчеркнуты ногтем. Эти слова складывались в предложения и мысли совсем иного содержания. Так люди находили возможность поделиться друг с другом мечтами о свободе и надеждой…
Были здесь и так называемые «темные камеры», куда заключенных отправляли в качестве наказания. Фактически это отдельные подвалы, лишь голый камень стен и плесень. Здесь они сидели в темноте, не зная, на какой срок попали туда, когда их покормят. Внутри таких камер не было ничего; единственное удобство, на которое могли рассчитывать заключенные, — одеяло. Даже сегодня, после стольких лет, когда спускаешься в подвал, тебя захлестывают ощущения чужого отчаянья и безысходности. Даже Петри не заходит внутрь, а останавливается возле порога. Она никогда не была в темной камере, но зато она отлично помнит, как спускалась в подвал с другими женщинами, когда работала на тюремной кухне. Им запрещали разговаривать, и в тишине они могли отчетливо слышать дыхание людей за дверьми камер.
С тех пор прошло больше 50 лет, а здание еще как будто хранит отголоски чужих страданий. Впечатления очень сильны, ребята из нашей группы стоят молча, с уважением и состраданием глядя на Петри. Она улыбается и ждет наших вопросов. Теперь она может спокойно делиться воспоминаниями, ходить с нами по лестницам тюрьмы, показывать свою камеру, двор, где она увидела небо — крохотную тень надежды.
Десять лет понадобилось ей, чтобы хотя бы подумать о возможности рассказать кому-то свою историю. На ее лице улыбка, и доброта, и внимание в глазах к нам, молодым людям, таким же студентам, как и она была в то суровое время. Ее рассказ простой и без затей, ни намека на жалобы или ненависть к тюремщикам, она уже пережила всё это. Здесь только судьба человека, который выжил и извлек уроки из прошлого. Она горда тем, что осталась тверда и верна себе, что не предала друзей и не согласилась стать секретным агентом полиции в обмен на свободу. Она вернула себе прежнюю любимую профессию детского писателя и с удовольствием преподает в университете. Перед нами был человек, радующийся каждому дню свободной жизни, тем хорошим и дорогим вещам, которые у него есть и которые мы часто просто не замечаем и не ценим. На прощание она жмет нам руки: «Цените то, что у вас есть: молодость, свободу, возможность жить без постоянного страха и заниматься тем, что вам нравится».
Эти слова звучат как доброе напутствие и в то же время как предостережение: чтобы не повторились страшные явления прошлого, надо о нём знать и о нём помнить.
