О государственно-церковных аспектах Февральской революции в Тавриде

ТРАГИЧЕСКИЕ УРОКИ ФЕВРАЛЯ 1917-ГО

Продолжение (начало см. здесь

В сложных драматических условиях смены эпох в полноте зазвучал отрезвляющий и вразумляющий голос Русской Православной Церкви, на протяжении сотен лет не просто выполнявшей миссию важнейшего духовного центра и средоточия высоких нравственных ценностей, но и уникального духовного учреждения, благотворно влиявшего на поступательное динамичное развитие самого государства Российского.

Не случайно поэтому, что, в свое время, в ответ на информацию севастопольского градоначальника о «нежелательном развитии сектантского движения» в городе-крепости и главной базе Черноморского флота, Император Николай II наложил резолюцию: «Им там не место, принять меры к их удалению» [1].

5 (18) марта 1917 г., в самом начале «медового месяца» Февральской революции, увидело свет «Послание пастве Таврической», автором которого является выдающийся православный иерарх, архиепископ Таврический и Симферопольский (впоследствии схиархиепископ) Димитрий (в схиме — Антоний) Абашидзе (1867-1942).

Архиепископу Димитрию суждено было жить и трудиться в переломную революционную эпоху, когда, казалось, рушилось все и вся… Свидетель великой катастрофы XX столетия, Владыка Димитрий все свои силы самоотреченно положил на алтарь духовной борьбы с варварством и саморазрушением дорогого его сердцу народа и Отечества. «Послание пастве Таврической» занимает совершенно особое место среди многих слов, обращений, проповедей Владыки Димитрия.

В этом документе с присущей архипастырю глубиной раскрывается отношение истинно верующего патриота России к происходящим переменам. В отличие от многих современников, Владыка, критически оценивая деятельность ушедшего правительства, вместе с тем отнюдь не спешит «бросать каменья» в адрес Государя. Взвешенно и мудро он оценивает текущее положение дел в стране, обозначает важнейшие задачи, стоящие перед каждым истинным гражданином.

Центральным стержнем «Послания», его узловым концептом является призыв к консолидации общества во имя Веры и Отечества, призыв, оставшийся по сути не услышанным…

«… как ни упорен, как ни хитер и искусен враг наш, а все же без малого трехлетняя борьба ослабила и расшатала его, надломила силы его и нужно с нашей стороны недолгое еще усилие, чтобы, Богу помогающу, взять верх над ним, выгнать его из наших пределов, обезоружить его и, таким образом, воцарить приятный Христу Богу мир и на нашей земле, и во всех христианских странах, вовлеченных в борьбу с внешним врагом нашим. Для этого желанного успеха, без которого тщетна, немыслима надежда наша на светлое и великое будущее Отечества нашего, так естественно и не призрачно радующая нас ныне, для верного исполнения долга нашего перед страждущей страной нашей в настоящее время требуется от всех нас малого и великого, старого и молодого, дружно, единодушно и самоотверженно взяться за борьбу с врагом нашим и не складывать оружия нашего до победного конца. Счастье Русского народа вверено Богом нам — сынам Русского Отечества, счастье это в руках наших. Как сладостно и вместе страшно сознавать это!

Господь, нелицеприятный Судия, потребует от нас ответа, что мы сделали для сохранения и умножения вверенного нам достояния. Он — Царь Небесный дал нам все для возвеличения нашего Отечества: и свободу, и силу, и богатство земли. Ничто нас не спасет, если мы ныне не объединимся, не будем действовать как единое существо, по подобию Триединого Бога», — писал, в частности, Владыка Димитрий [2].

Пламенный и во многом пророческий пафос автора обращен к великой идее победного завершения той Отечественной (больше известной в учебниках под наименованием «Первой Мировой») войны. Однако тяжелый Брестский мир, заключенный Лениным и его окружением 3 марта 1918 года между Советской Россией и государствами Четверного союза во главе с Германией, фактически перевел страну-победительницу в статус побежденной стороны…

Еще одним уникальным свидетельством о начале «окаянных дней» Тавриды является переписка Архиепископа Димитрия с Таврическим губернским комиссаром Н.Н. Богдановым, обнаруженная нами в фондах Государственного архива в Автономной Республике Крым.

Приведем текст одного показательного письма, с которым Владыка Димитрий обратился к Таврическому губернскому комиссару 13 апреля 1917 г.:

«Милостивый Государь, Николай Николаевич.

От о.о. благочинных Таврической епархии поступают на мое имя заявления, что среди населения губернии во многих приходах идут суждения об отобрании у причтов церковных земель и о прекращении выдачи причтам общественного жалованья как вознаграждения за их труд по приходу.

Принимая во внимание, что с устранением существовавшей формы правления и отменой ее не отменены законы Российской Империи, оберегающие права, обязанности и имущество граждан, и что приговоры сельских обществ о вознаграждении членов причта за их труд не могут и не должны терять своей силы до особых постановлений о сем новой Правительственной власти, я имею честь обратиться к Вам с просьбою, не найдете ли Вы возможным разъяснить чрез Уездных Комиссаров Волостным Правлениям, а через сих последних и сельским Обществам, что нарушение последними принятых на себя обязательств к причтам своих церквей является действием недопустимым, противозаконным, в корне подрывающим нормальное течение государственной жизни, воздерживаться от чего настойчиво требует от всех нас наше Временное Правительство, [коему] мы обязаны повиноваться.

Одновременно с сим считаю своим долгом доложить Вам о действиях исполнительного Комитета села Рубановки, Мелитопольского уезда, который поставив в вину своему священнику, прослужившему в приходе свыше 45 лет, его деятельность в 1905/6 годах, как председателя Союза русских людей, коим он, к слову сказать, и не был, предложил оставить приход к I Мая с.г., совершенно не считаясь с голосом и желаниями большинства прихожан означенного села /на сходе было всего 100 человек/ и правом епархиальной власти удалять священнослужителей по выяснении степени действительной виновности их. Смею надеяться, что Вы, стоя на страже интересов граждан вверенной Вам губернии и нормального течения государственной жизни, не откажете в своем содействии к прекращению подобных самоуправных действий и о последующем почтить меня своим уведомлением…» [3]. Несмотря на желание Н.Н. Богданова оказать помощь Церкви, его управленческие возможности были весьма ограниченными, и переломить ситуацию к лучшему в целом не удалось.

Вместе с тем представляется, что непростое положение Православной церкви в Тавриде после Февраля имело не только «стихийную» подоплеку. Архивные документы дают основания полагать, что велась целенаправленная работа по ее публичной дискредитации, о чем наглядно свидетельствует обращение Архиепископа Таврического Димитрия к Губернскому комиссару Н. Богданову от 10 июня 1917 г., в котором Владыка жаловался на несправедливые и ложные обвинения, возведенные на Топловский Свято-Троицкий монастырь в газетах «Южные Ведомости» и «Русское Слово» (в то время игуменьей обители была Параскева (Родимцева), причисленная ныне к лику святых) [4].

Как грозное предзнаменование подошедшего вплотную разрушительного смерча читаем строки телеграммы Таврического губернского комиссара Алешкинскому уездному комиссару (Днепровский уезд), которая была отправлена 29 октября 1917 г., т.е. уже после Октябрьского переворота в Петрограде: «Священник села Рыбалчьего Русаневич телеграфирует двоеточие Рыбалчьем школа закрыта учительницы изгнаны мне угрожают самосудом оставляю приход точка Экстренно примите меры восстановлению порядка прав потерпевших Виновных привлеките ответственности» [5].

Процитируем еще один удивительный документ, весьма ярко характеризующий тревожную социокультурную ситуацию, сложившуюся на полуострове в «межреволюционный» период. Это Воззвание Таврической Ученой Архивной Комиссии, которая, по оценке профессора С.Б. Филимонова, «в условиях революции и Гражданской войны приобретала значение главного на полуострове хранителя исторической памяти и культурных традиций [6]», ко всем жителям Таврической губернии от 22 апреля 1917 года: «Таврическая Ученая Архивная Комиссия, имеющая своей задачей охрану памятников старины, обращается к гражданам Таврической губернии с покорнейшей и горячей просьбой беречь исторические и художественные памятники, как-то: древние здания, развалины храмов, крепостей и городов, башни, иконы, церковную утварь, статуи, картины, портреты, древнее оружие, старинные предметы домашнего обихода и украшения, курганы, могилы, кладбища, равно как книги, рукописи, архивы¸ как казенные, общественные, волостные, так и частные.

Граждане Тавриды! Знайте и не забывайте, что все эти предметы — это памятники истории вашего края, вашей собственной истории. Все не только образованные, но и некультурные народы берегут памятники своей прошлой жизни, как народную святыню. У многих существуют и соответственные на этот предмет законы.

Наша благословенная Таврида богата остатками древности и старины, но очень многие из них, к сожалению, уничтожены от недостатка охраны, людского невежества и небрежности и корысти злонамеренных людей. Теперь, когда достоинство русского гражданина так возвышено, долг каждого заботиться о сохранении, а не уничтожении этих памятников истории и искусства.

Граждане Тавричане! Любя свое Отечество, свою Родину, ее славу и величие, берегите памятники своей истории, это драгоценное наследство от наших предков, — все равно, напоминают ли они нам светлые или темные страницы прошлого. Порча и уничтожение этих предметов причиняют непоправимый вред не только их прямым владельцам, но и всем нам, нашему Отечеству, так как исторический памятник или произведение искусства есть достояние всей страны, есть государственная ценность.

Председатель А. Маркевич» [7].

Известный политический и земский деятель России В.А. Оболенский так вспоминал это «смутное» время: «Вскоре после большевистского переворота я снова провел несколько дней в Крыму, где только что прошли выборы в Учредительное Собрание, на которых большевики совершенно провалились. Власть в губернии (тогда Крым еще не отделился от Северной Таврии) была формально в руках комиссара Временного Правительства, фактически же строй был анархический. Каждый город, каждая деревня управлялись своими комитетами, вернее же — почти не управлялись, а жили остатками старого привычного порядка <…>. Население стало прибегать к самосудам» [8].

В сложившихся реалиях назревавшая смена власти становилась неизбежной…

 

 

Источники и литература

1. Государственный архив в Автономной Республике Крым (ГААРК). — Ф. 27. — Оп. 1. — Д. 13294. — Л. 1 об.
2. ГААРК, ф. Р-1694, оп. 1, д. 31, лл. 143-146.
3. ГААРК. — Ф. Р-1694. — Оп. 1. — Д. 41. — Л. 4-4 об.
4. ГААРК. — Ф. Р-1694. — Оп. 1. — Д. 41. — Л. 16-17.
5. ГААРК. — Ф. Р-1694. — Оп. 1. — Д. 41. — Л. 46.
6. Филимонов С.Б. Хранители исторической памяти Крыма: О наследии Таврической ученой архивной комиссии и Таврического общества истории, археологии и этнографии (1887-1931) / С.Б. Филимонов. — Изд. 2-е, перераб. и доп. — Симферополь: ЧерноморПРЕСС», 2004. — С. 13.
7. ГААРК. — Ф. Р-1694. — Оп. 1. — Д. 32. — Л. 124-125.
8. Оболенский В.А. Крым в 1917-1920-е годы. (Предисловие, подготовка текста В.В. Лаврова, комментарии А.В. Мальгина) // Крымский Архив. — 1994. — N 1. — С. 60.