Ой, девочки, не трогайте меня, я в печали. Нет, не из-за того, что восемь лет дали сыну великого актера Олега Ефремова, а из-за того, что такой замечательный онлайн-сериал закончился. Прям реалити-шоу «За стеклом»! Я тогда не успела его посмотреть, уж не помню, что мне помешало. Скорее всего, мама отгоняла от телевизора, усаживая за учебники. А друзья рассказывали, прикольно было: люди чистили зубы, обедали, ложились спать на потребу публики, по-правдашнему живя за прозрачным стеклом.
Воистину: утром встал — первый вопрос: как там Миша-народный антигерой? Завтракать не могу, пока новости не услышу. Правда, не столько об этом пьянице, сколько о красавчиках-адвокатах. Вот где, девочки, прикол! Главное, один другого стоит! Один автомобили меняет, как авторучки, второй на самокате подъезжает… Помните спор двух оперных див – кто кого перепоет? Одна взяла немыслимые высоты — а вторая свой текст шепотом спела. Кто выиграл – правильно, вторая.
Что последние дни перед зданием суда творилось, словами не описать. И не берусь: букв на клавиатуре не хватит. Тот пятачок перед ступеньками превратился в мировой подиум для фриков всех мастей. Женщино-мужчины, неизвестные актеры и актеришки, захлебывающиеся от восторга журналисты… Говорят, подобное притягивает подобное. Лучшая характеристика «народному актеру».
Пройдем вслед за камерами стримеров: операторы и профессиональные, и «из народа» останавливаются у групп людей, слушают их разговоры, задают им вопросы. И мы послушаем…
«Миша очень человеколюбивый», «Миша как был для нас честным человеком, таким он и останется» — вслушайтесь: че-ло-ве-ко-лю-би-вый. От великой любви к человечеству садится в машину и убивает единицу человечества. Ну, право, не всё же человечество! Вот если бы всё убил – тогда да, тогда нечеловеколюбивый. А так — да… И, главное, честный! Он ведь просто не помнил, он ли был за рулем — честно же сказал!
«Надо, что бы мы не топили друг друга, чтобы мы не были друг другу полицаями, а чтобы мы хотели справедливости для нашего общества, в котором мы живем» — конечно, справедливость должна быть для актеров. А Миша кого убил? — правильно, не актера! Как в этом случае можно говорить о справедливости!
«У Миши (надо понимать, женщина, что говорит это срывающимся голосом — коллега Ефремова, которая его хорошо знает) — сильная гражданская позиция, такая же, как у Владимира Владимировича Путина (!!!)» — мадам, а вы хоть знаете, что Ефремов в эфире зачитывал стишки о «тиране» Путине? Легко предположить, что, услышь Михаил Олегович такое сравнение, у него самопроизвольно полезли бы глаза на лоб. Где он — а где Путин?!
Слушаем дальше: «Он неравнодушный человек, он человек «без кожи», он тонко чувствует. Он всегда любил Россию». А, ну это совсем меняет дело! В корне! На 180 градусов разворачивает ситуацию. Значит, так: всех, кто пьяным сел за руль и убил кого, — всех выпустить! Немедленно! Конечно, если они любят Россию…
«Нам надо быть вместе. У нас нет… (тут мадам набирает воздуха и совсем уж отчаянно пускается во все тяжкие — авт.) собственного достоинства, у нас его истребляют, в нашем народе, чтобы мы друг друга топили. Мы должны друг друга выручать, понимаете? В том числе и журналисты!» Я правильно поняла, что журналисты должны писать исключительно так, как ей представляется правильным? Все остальное будет неправильным. Это будет «топление» друг друга. А друг друга надо выручать, правильно?
«Мы артисты, все наше творчество направлено на вас, на народ, и поэтому не судите нас строже, чем других» — это ее соседка вступает в разговор. Я не знаю, какие они тексты там заучивают для своих пьес и какие отрывки из них въедаются в их мозг, но откуда она это взяла, что актеров судят строже, чем остальных?! Получается, за убийство человека, пусть непредумышленное, как здесь, но неизбежное после дозы алкоголя и наркотиков, нужно не судить, а на руках носить? А как бы эта пташка запела, если бы в той машине по случайности сидел ее любимый человек? Что тогда для нее было бы справедливым? Но ее любимый в той машине ну никак не мог сидеть — у него статус иной, он из высших слоев!
Женщина с распущенными черными волосами и большим ртом, больше похожая на гадалку: «Нормальные люди поддерживают Михаила Олеговича! С какой стати на следующий после аварии день его назначили виновным! Получается, у Ефремова совсем нет прав?!» Видимо, она как творческий человек, «кожей» почувствовала, что адвокат, его защищающий, эту самую защиту не обеспечивает. А виновным, напомню, Ефремова признал суд не на «следующий день», а после трехмесячного разбирательства, о котором долго и нудно рассказывали россиянам из всех утюгов.
А вот и настоящие гадалки. Таинственно улыбаясь и закатывая глаза, они жалуются, что им не дают «провести обряд», чтобы «суд принял справедливое решение». Какой обряд, какой? — волнуется толпа. «Мы не можем его раскрывать»…
Такое можно нанизывать бесконечно. Страшно далеки они от народа (не я сказала), который живет абсолютно параллельной от них жизнью. Теперь я понимаю, почему мой отец не любил ходить в театр: он эту лживость, презрение к нему, простому инженеру, выходцу из простой крестьянской семьи, чувствовал той самой «кожей», о которой так любят говорить обожатели Ефремова.
Боюсь, что вся эта история очень неприятно отразится на представителях «творческого класса» — а что, если эту оторванность от жизни, это желание быть «выше толпы» «кожей почувствуют» миллион их зрителей и почитателей? И просто перестанут ходить в театры, покупать билеты в кино и на концерты?
Но в том-то радость жизни и состоит, что народ наш мудр и отлично понимает, кто чего стоит, и кто должен по справедливости сидеть в тюрьме. И посему никогда не разлюбит тех, кто по-настоящему служит ему, народу. Служит честно и беззаветно.
Ну а я, наконец, отдохну от Ефремова в утюгах (конечно, если этот кошмар не продолжится через многочисленные апелляции, кассации и что там еще на –ции?).
Фото — стоп-кадры из стрима РБК
