Ночь. Порт Кавказ. Таможня. Взятка?

«Крымское Эхо» — издание молодое, и тем ценнее для нас это письмо, пришедшее по «Обратной связи». Оно из тех, на которые хочется сразу отреагировать, но как — не знаешь. Вроде и важны события, в нем описанные, но по всем формальным признакам под «статью» не подпадают. Вот тогда человек и садится за клавиатуру, чтобы настучать (в прямом, в прямом, а не в переносном смысле!) письмо в редакцию.
Прочтите — и не попадайте сами в подобные ситуации… 

«С вашим изданием я знакома недавно, но уже доверяю ему, знаю, что у вас много неравнодушных читателей. Вот поэтому и пишу — если мое письмо попадет на сайт, хотела бы узнать их реакцию на случай, который произошел со мной на границе.

Живу я в Симферополе, иногда пишу в разные газеты. Знаю, что этот материал там не возьмут: мол, где письменные доказательства? А в интернете с этим делом проще — просто поверьте, что было все так, как я сейчас опишу.

С того самого 1991 года в России я не была. Но вот неотложные семейные дела вынудили поехать в Краснодар. Казалось, подготовилась хорошо: узнала, что ехать можно по внутреннему украинскому паспорту; сколько денег можно с собой провозить (до 10 тысяч долларов США в эквиваленте, причем 3 тысячи из них не декларируются); что нельзя провозить без декларации партии товаров, не говоря уже о наркотиках, оружии и тому подобном. Ну о последнем знает всякий…

Ехать пришлось ночным автобусом: садишься в восемь вечера в Симферополе — встаешь через 12 часов в Краснодаре. Если повезет. Нет, везут-то как раз неплохо: автобусы, хоть и подержанные, но «Мерседесы» всякие, но везут они уже после того, как пассажиров промаринуют на таможнях и у погранцов. А сколько времени на это уйдет, сам бог не знает. Еще на украинской стороне выгрузились мы из своего «Мерседеса», прошли к накопителю. И прождали без малого полтора часа. Просто стоим и ждем. Иногда мимо нас проходят «с той стороны» не менее измученные люди со своим, порой совсем немаленьким, багажом.

А почему не сидим, а стоим на ночном ветру — сонные, с туманом в голове, только что проехавшие почти пять часов до Керчи? Потому что скамеек нет. Ах да, еще, извините, «до ветру» сходить надо бы… Но лучше не ходить. По вполне понятным причинам. Почему нельзя сделать платный туалет — со всеми вытекающими отсюда прелестями: чистотой, бумагой, освещением, скамейкой для сумок и прочим? Вопрос, понимаю, риторический. Но тогда, незалежная, не говори, что ты избавилась от «совка», так тобою ненавистного…

Но и российская сторона не блещет. Паромщики со своей работой, кажется, справляются хорошо: переправа заняла минут двадцать, причалили мы без рывка, съехали быстро, колеса нигде не застряли. Опять таможня. Люди с трех автобусов опять создали толпу. Рассасывается она медленно. Стоим на таком же холодном ночном ветру, укрыться негде. Посидеть — тоже. Почему нельзя поставить не два окошка пограничников, а, скажем, четыре, — непонятно.

А впечатления все накапливаются…

Впрочем, все, даже не очень приятное, имеет свойство заканчиваться. В конце концов, очередь рассасывается, мы благополучно рассаживаемся по своим автобусам и отбываем по своим делам.

Для чего описываю эту непримечательную процедуру — чтобы было более понятно следующее. Дорога домой. Краснодар — Симферополь. Увы, опять ночной автобус. Так получилось. Опять четыре часа, теперь уже до порта «Кавказ». Подъезжаем к какой-то будке. В автобус входит дядя в форме и жилетке. Проверяет паспорта. Про себя радуюсь: вот молодцы, россияне, не то что их украинские коллеги: зачем людей тревожить, с детьми малыми на улицу гнать — ведь все можно сделать вот так, цивилизованно!

Проверили. Едем дальше. Оп! Остановка: «На выход с вещами!» Но нас же уже проверили!!

На этот раз на переправу с нами идет только один автобус, одесский, поэтому людей не так много. Узкий ручеек направляют к какому-то окошку, где сидит некто (мы видим только руки и клавиатуру, окошко очень низкое). В окошко нужно сунуть свой паспорт и подождать, пока руки что-то клацнут по клаве и вернут назад твою паспортину. Сую свою книжицу, получаю назад, прохожу, уже недоумевая — это все или только начало?

Мысли сонные, вялые… Но поторапливаюсь: тот, кто был впереди меня, уже скрывается в проеме какой-то двери. Хоть бы не забыть, в какую именно он нырнул!

Не потеряла. Вхожу. Стойка. За ней — машина для просвечивания вещей. Молодой в форме торопит: проходи! Ставлю свои сумки, кстати, весьма скромных размеров, на ленту. Вопрос: «Деньги везете?» На автомате: «Да!». «Сколько?» Называю. Рубли, гривны — всё копейки, а вот долларов — чуть больше, чем три положенные тыщи. Но я их скрывать не собираюсь, спрашиваю тут же: «А где у вас тут декларации?»

Но тут за моей спиной начинается какое-то активное движение. В глазах молодого в форме загорается хищный огонек. Оборачиваюсь — сзади стоит уже пожилой, тоже в форме: «Уже поздно заполнять декларацию, пройдемте, гражданочка!» Ведут меня вдвоем под белы ручки, предварительно заставив взять весь мой багаж. Заходим в отдельный кабинет. Старший тут же выгоняет младшего: «Ну всё, иди, мы тут сами разберемся!».

И начинается… Гражданочка, вы нарушили… — дальше он меня тащит в общий зал и тыкает пальцем в стенд. Я подслеповата, тянусь на цыпочках, так как ростом бог обделил — но рассматриваю цифру 3 000. Соображаю, что там, наверное, написано, что должна заполнить декларацию. Ну так я же и не отказывалась!

— Ну вы же уже переступили черту! — торжествующе уточняет начальник опять уже в кабинете, куда он меня уволок от стенда.

— А откуда я знаю, где лежат ваши бумаги? — слабо сопротивляюсь я.

На пароме до дому

— А мы по радио каждые 15 минут объявляем, уже надоело слушать! — А вот это он зря. Я хоть и первый раз границу пересекаю, но я ведь уже въезжала два дня назад! И провела здесь как минимум два часа прошлый раз, на этом же самом пункте! Да и сегодня уже минут двадцать брожу по этой территории полусонная, но голоса из динамика не слышала НИ РАЗУ!

— Так, гражданочка, а кем вы работаете? — Странный вопрос, но представлюсь журналистом, я ведь пишу в газеты! — Ах, вы еще и журналист! Но я ничего не боюсь! — Хм… А чего он должен бояться? И тут я слышу историю о том, что как-то тут пересекал границу один «писака» из «Московского комсомольца» и потом так его грязью облил, что потом он то ли хотел, то ли намеревался в суд подать. Пока он это рассказывал, мысль у меня начала просыпаться и соображать. И подсказала мне моя мысль: скажи про администрацию — мои родычи, к коим я ездила, как-то очень уж с придыханием говорили об их краснодарской администрации. Видимо, ее там, в отличие от крымской, уважают. И тут я, опять же на автомате, не успев додумать свою мысль, произношу:
— Разрешите мне сделать звонок, у меня родственник в администрации работает, пусть он скажет, что МНЕ делать.

Думаете, он испугался? Ничуть! Тут же это мне в третий раз и заявил. И в подтверждение шмякнул об стол свое удостоверение. Ну, цифр я, конечно, не запомнила, а вот имя — Швецов Сергей Павлович. Кстати, кто будет ехать тем же путем, знайте: похож он на артиста, такого сухенького, таких любят снимать в кинушках про войну. Оказывается, он был когда-то летчиком. А теперь стал хорошим психологом и знает, что я бы насчет суммы не соврала. А если бы соврала, то он бы меня за решетку точно бы упрятал. А так, поскольку он вынужден учить молодых инспекторов, — он готов составить протокол об админнарушении и взять с меня две — две с половиной тысячи долларов. За незаконный, стало быть, провоз валюты через государственную границу. И ничего не попишешь: потому что в России самый нехороший таможенный закон.

Потом он начал почему-то бегать вокруг меня, употреблять беспрестанно слово «суд», а мне вдруг стало всё очень скучно. Я даже к стенке отошла. И про себя решила: пусть составляет протокол, пусть подает в суд — я знаю, что злого умысла у меня не было, прятать я ничего не собиралась, а за элементарную промашку много не дадут.

Но что это? У моего «старшего по смене» обороты стали затормаживаться. И он вдруг начал говорить о том, что ну ладно, это в первый раз, но… Это что, только сейчас до него дошла моя мысль про администрацию? Или «стеночка» вдруг на «психолога» подействовала?

И тут снова в дверь заглянул младший. «Тут еще один мужчина, с этим же!» — возбужденно, будто охотник напал на след кабана, сообщил он. Начальник тут же среагировал: «Веди!»

Я не знаю, чем кончилась история с тем мужчиной, кажется, он был не из нашего автобуса. Мою паспортину Сергей Павлович, спасибо ему, быстро мне вернул, сказав напоследок, что учить надо законы. Я с ним согласилась и быстро ретировалась.

А дальше нас снова запустили на паром. И вот тут водители раздали российским гражданам миграционные карточки. Видимо, были они исключительно на украинском. Бедные россияне — они до сих пор не выучили нашу государственную мову! Одна женщина громко убивалась, не зная, что нужно вписать в строку «Мета…» «Это что, «Симферополь», что ли писать? Я еду в Симферополь!» — голосила она. «Мета» — «место»… В темном автобусе это так похоже…

На украинской стороне таможенник, глянув на мой скромный багаж, спросил лениво: «Книги везете?» «Книгу везу, — честно сказала я. — Показать?» Кстати, войдя в двери, я оглянулась: есть ли там какой стенд с бланками деклараций? Может, сослепу, но я там ничего похожего не нашла. Потому подходила к стойке уже смело. Это что, я родную державу обманула?

В общем, вот такая история. Скажете, выеденного яйца не стоит? Подумайте, прежде чем это произнести. С одной стороны, я все же виновата — можно было бы ночь не спать, думать, как ту декларацию заполнить. С другой, если бы слуги государевы – мытари о державе токмо пеклись, наверное, они бы позаботились о том, чтобы я промаху не дала. А здесь была безобразная история с бесславным концом. Бывшая родина как бы плюнула мне вслед — а мы ведь все родом оттуда. Я понимаю, Пасха скоро, на опохмел не хватает… Но с государственной службой это же не имеет ничего общего…

Если не сочтете тему мелкой, опубликуйте — наверняка найдутся желающие рассказать подобные истории. Уверена: о них надо говорить, потому что мы все до единого заинтересованы в том, чтобы не было даже таких мелких, но очень гадких историй»…

* * *

Вот такое письмо. Мы не стали его сокращать — благо, формат интернет-газеты позволяет не пугаться объемов. Но поинтересовались у адвокатов: что они могут сказать по этому поводу?

И они ответили: формально, оно, конечно — за стойку зашла, всё, нарушила. С другой… Знаете, только что на Украине закончилась кампания по очистке дорог от правонарушителей. И адвокаты насмотрелись-наслушались историй, когда сами же гаишники сначала создавали ловушки, а потом «разводили» пойманных водителей на деньги. Надо в каждом конкретном случае смотреть, сказали нам адвокаты, но, похоже, что это тот самый случай, когда мытарь хотел пополнить свой личный карман. А потом помолчал мой очень умный адвокат, а потом так коротко взглянул на меня и выдохнул: «А вообще-то, это, конечно, подстава»…

И я вспомнила свой, пусть и не слишком богатый, опыт пересечения границ. А была я за эти годы и в Бельгии, и в Германии, и даже в США. Все необходимые бумаги задолго до КПП приносили и вкладывали в руки стюардессы и водители, в аэропортах и вокзалах взгляд непременно упирался в огромные буквы насчет «Customs» на всех языках (а то вдруг кто не поймет, упаси бог!). Не нужна тебе декларация — ты ее просто не заполняешь. Но прежде чем отложить в сторону, еще раз себя проверишь: а не утаил ли что по забывчивости?

В общем, мотайте на ус, господа, сию историю и не попадайтесь в расставленную жадными таможенниками ловушку!

Эх видел бы их таможенник Верещагин (Павел Луспекаев) из «Белого солнца пустыни», вошедший в нашу общую историю свом «За державу обидно!»…