Ничем не выдающийся вопрос о том, как живется сегодня ликвидаторам аварии на Чернобыльской атомной электростанции, — и перед Марией Ильиничной Лукьяновской вырастает гора папок с законодательными актами, обращениями, списками. И сразу становится понятно, человека зацепило.
В апреле 1986 года заведующая коммунальным отделом Керченской городской санэпидстанции Мария Лукьяновская попала в состав первой группы крымчан, направленной в Чернобыль по спущенной сверху разнарядке. Ехать не собиралась, но после всех страхов, обуявших не одних обывателей, но и хорошо понимавших, что их ждет в зоне отчуждения, специалистов, после рассказов отселенных из Припяти не нашлось добровольцев и пришлось ей отправляться в командировку, где она пробыла неделю сверх установленного срока. Стоит ли удивляться, что через шесть лет после той поездки ей установили группу инвалидности.
— За десять лет до командировки в Чернобыль я находилась на больничном всего десять дней, а через два года после нее болеть стала месяцами. Ничего, впрочем, удивительного: допустимая доза радиации за всю жизнь человека составляет пять рентген, в экстремальных условиях — до двадцати пяти, а мы хватанули не меряно. Надо сказать, работа по контролю коммунальной гигиены началась для сотрудников Керченской горСЭС с обследования переселенцев из зоны отчуждения, которые организованно прибывали в город, привезенных ими вещей. Если выявлялись отклонения от нормы, людей отправляли на медицинское обследование, а вещи безжалостно уничтожались. И это еще счастье, что физику-ядерщику академику Легасову удалось доказать и убедить правительство в необходимости эвакуации людей из Припяти, которых организованно начали вывозить из зоны заражения во второй половине дня 27 апреля, а уже из Чернобыльского района массовый выезд населения начался в начале мая.
В Чернобыле мы отслеживали качество питьевой воды, состояние водоемов, почвы, вещевых могильников, дорог, контролировали проведение всех необходимых гигиенических процедур. Например, после смены продолжительность помывки каждого работника должна была продолжаться не менее часа. В зоне отчуждения строились пункты спецобработки транспорта, работы на соответствие требуемым нормам тоже находились под нашим контролем. До сих пор помню, как мы до хрипоты доказывали необходимость четкого следования санитарным нормам строителям, считавшими нас своими злейшими врагами. И как перед отъездом было приятно получить из рук руководства управления строительства Чернобыльской АЭС памятный значок «Чернобыль-86». Горжусь им больше, чем другими своими наградами, потому что в Крыму такого нет ни у кого больше.
— А государство воздало ликвидаторам по заслугам?
— На бумаге забота государства выглядит впечатляюще. Мне, инвалиду второй группы, полагается, к примеру, пенсия в размере восьми минимальных пенсий по возрасту, но один Бог ведает, из какого расчета она начисляется и от размера какой минимальной пенсии «танцует» счет. Закон о бюджете не учитывает расходов на инвалидов-чернобыльцев, поэтому добиться пенсий в полном размере удается только тем, кто обладает крепкой нервной системой, а таких у нас в Керчи нашлись два-три человека. Они прошли суды всех инстанций и получают то, что всем нам причитается по первичному закону. Только шестерым из шестидесяти вдов ликвидаторов установили положенный статус, и они получают пенсию в установленном законом размере. Раз в год нам полагается выплата за ущерб здоровью, но вместо положенных, к примеру, мне 2300 гривен я получаю сто двадцать.
— Если государство «экономит» на пенсиях, то о бесплатных лекарствах и медицинском обслуживании вряд ли позаботилось…
— Прошло двадцать четыре года со дня аварии на ЧАЭС, ликвидаторы постарели, болезни усугубились не только усложненным течением, но и возрастом, а медицинское обслуживание с каждым годом становится хуже и скуднее. Бесплатные лекарства и зубопротезирование полагаются всем категориям чернобыльцев — инвалидам, ликвидаторам, отселенным, эвакуированным и детям — таких в Керчи четыреста человек. Если раньше Совет министров Крыма выделял на керченских чернобыльцев тридцать-тридцать пять тысяч гривен, то финансовая помощь в 2008 году составила смехотворную сумму: двадцать тысяч. Вы понимаете, получили бесплатные лекарства те, кто первым добежал до аптеки.
В госпитале ветеранов войны, развернутом в Керчи на базе больницы водников, ликвидаторам полагается предусмотренное законом первоочередное медицинское обследование, но лечебное учреждение является ведомственным и Совмин должен по идее компенсировать ему затраты на лечение чернобыльцев в стационаре. Надо ли повторяться, что вопрос этот пробить из-за отсутствия финансирования нам не удается, поэтому в отличие от инвалидов и участников войны мы лечимся на собственные средства. Двадцать гривен в день на питание, двести-триста при поступлении на медикаменты, плюс на лабораторные и иные дополнительные обследования — и вы получаете специализированную врачебную помощь. Чтобы попасть в республиканские клинические учреждения, надо ехать в Симферополь самим и натурально выбивать себе там место под солнцем.
— Город помогает чернобыльцам?
— Впервые в этом году очередникам-чернобыльцам выделили две квартиры в новом доме, еще двум семьям удалось улучшить жилищные условия без снятия с очереди. Дважды в год — 26 апреля и 14 декабря, в день ликвидатора, — местная администрация выделяет средства на материальную помощь чернобыльцам. Однако нерешенных вопросов хватает и на уровне города, хотя чтобы исключить проблему, достаточно организационных усилий чиновников. Ежегодный профилактический осмотр нередко оборачивается конфликтами у врачебных кабинетов между ликвидаторами и обычными пациентами. Всё дело в том, что на табличках, где перечислены категории пациентов, имеющих право внеочередного обслуживания, рядом с инвалидами и участниками войны перестали указывать чернобыльцев, из-за чего им не всегда удается пройти всех специалистов: случается, что здоровье подводит прямо в коридоре поликлиники. Сложно решается вопрос прохождения обязательного УЗИ щитовидной железы: не все районные поликлиники оснащены специализированным оборудованием, а в других районах города пройти обследование не вопрос, но услуга оказывается платной.
Пока ликвидаторов мучают нерешенные проблемы, вокруг Чернобыля разгораются нешуточные страсти. Спикер Верховной Рады Владимир Литвин предлагает открывать там казино и отправлять самых азартных к черту на рога. Иностранные туристы требуют чернобыльского экстрима, что психологи называют «фактором двадцати лет». За двадцать четыре года, прошедших со дня аварии на ЧАЭС выросло поколение с обостренным интересом к печально знаменитому событию. Прежние страшилки силы не имеют, так как ученые доказали практически полное отсутствие вреда здоровью при посещении большинства мест зоны отчуждения. Иностранцы даже укоряют украинские власти в неэффективном использовании Чернобыля в качестве туристического объекта, отсутствии маркетинговой программы, слабой популяризации. Несмотря на это, иностранные и отечественные поклонники экстремального туризма хлынули в Чернобыль. В прошлом году туристические фирмы Киева подсчитали солидарный состав экскурсантов, которых оказалось без малого семь тысяч человек из шестидесяти четырех стран мира. Цена за десятичасовой тур в четыреста-шестьсот гривен не отпугнула поклонников экстрима. Иностранцам приходилось дополнительно выкладывать двести долларов за англоязычного гида, но этого им оказалось мало — они не жалели тысячу двести баксов за аренду бронированной разведывательной дозорной машины, на которой перемещались ликвидаторы.
Марию Ильиничну Лукьяновскую нисколько не удивляет интерес молодых украинцев и иностранцев к Чернобылю, хотя сама она после командировки никогда больше не бывала там и не испытывает желания освежить в памяти свое пребывание в зоне отчуждения.»
— Наши впечатления нельзя сравнивать: для меня это были ужас и беда, а для них — просто туристический объект, которого нигде больше в мире не встретишь.
— Что, пребывание там настолько безопасно для здоровья, что можете как врач порекомендовать столь экстремальное путешествие в невиданное?
— Как врач скажу, что воздух в том районе более или менее чистый. Но выбросы есть, поэтому важно, чтобы во время проведения экскурсий не было ветра со стороны источника выброса. Туристические тропы должны быть подготовлены, очищены, определены места остановок, экскурсанты должны в точности следовать правилам поведения в таком особом районе, не разбредаться по окрестностям, не лезть самостоятельно в места, закрытые для посещения, — здравый смысл и чувство самосохранения должны преобладать над любопытством. Можно и по минному полю пройти — только нужно знать правила поведения.
Я говорю это не просто так. Сын коллеги пожелал такого экстрима, но организаторы экскурсии не соблюли элементарных правил безопасности, и теперь у двадцатидвухлетнего парня все признаки недозированной радиации: слабость, головокружение, плохие анализы крови. Это все со временем излечимо, но выводы печальные. Хотя я прекрасно понимаю желание молодых увидеть всё своими глазами. Это, в конце концов, наша история.
