ЗАЧЕМ ЮЩЕНКО «ХРИСЛАМ»
Согласны ли вы считать духовными лидерами нации, как о том заявил на Всемирном конгрессе украинцев наш гарант, Филарета и Любомира? Как, вы еще и не знаете таковых? Ну, вот опять Виктор Андреевич побежал «впереди паровоза», насаждая в народе веру тем, кто известен его «любым друзям» или немногочисленному, судя по президентскому рейтингу, стану своих сторонников. Складывается впечатление, что президент уже не знает, на какую клавишу нажать, чтобы зазвучала нужная ему за год до грядущих выборов мелодия, поэтому давит то на одну, то на другую в надежде угадать.
То Виктор Андреевич берется уравнивать в правах воинов УПА и солдат Победы, то грозит наказать всех, кто не разделяет его позиции в оценке голодомора, то задирает российский флот, а то и вовсе решает заняться объединением всех украинских церквей, что ни Конституцией, ни Богом не подпадают под его, президентскую, юрисдикцию. Не нравится ему, что религиозное верховенство на православной Украине удерживает церковь, в названии которой сохранена духовная связь двух народов – Украинская православная церковь Московского патриархата.
Странно, что никто из многочисленных президентских советников не взялся объяснить гаранту, нетерпимому ко всему российскому, что вселенскую церковь составляют поместные, или автокефальные, церкви, название которым дается по их территориальному расположению и исключительно по этой причине их именуют «русская», «болгарская» или «польская». Внутри автокефальной церкви существует автономная украинская православная церковь, имеющая устав своей жизни и широкие полномочия.
Украинская православная церковь полностью независима от русской в плане самоуправления – существует исключительно духовная связь. Как поясняет протоирей Александро-Невской церкви отец Сергий (Коваль), «верующие никогда не воспринимали Россию как сегодняшнее государственное образование – только как триединую Русь: Малороссия, Белороссия и Великороссия. Нам невозможно в целостном церковном сознании воспринимать эти народы порознь. Посмотрите на ту же приграничную Керчь. Кто возьмется сосчитать, сколько здесь проживает выходцев из России и сколько родственников они имеют на другом берегу моря. Мы единый народ, и если появились государственные образования Россия, Украина и Белоруссия, то они разные только в отношении власти. Русская православная церковь сохраняет то единство, которое всегда существовало между нашими народами».
Другое дело, что на территории Украины существуют сформированные религиозным фактором ментальные группы населения, прежде всего речь о проживающих в Львовской и Ивано-Франковской областях, которые исторически причисляют себя к греко-католикам. В определенный исторический период времени они отошли от православной церкви, сохранив ее обрядовость и вероучение, и перешли в юрисдикцию Папы Римского. Различия в богослужении и аскетической практике, по мнению священнослужителей, сформировали разное отношение к духовности у православных и греко-католиков. Соответственно, там совершенно иная ментальность.
Люди из западных регионов Украины, которые пришли к власти в стране и составляют ближний президентский круг, пытаются распространить эту ментальность на всю территорию государства. Мы становимся свидетелями того, что сегодня стране навязывается западный подход в отношении к той же России и единство с раскольниками православной церкви – идеи, особенно чуждые для юго-востока Украины. Опасно, что светские власти в лице президента рвутся « в чужой монастырь со своим уставом», забывая, что церковь отделена от государства и живет по своему уложению. Желание президента создать украинскую православную автокефальную церковь и объединить под общей религиозной «крышей» церкви московского и киевского патриархата и дополнить «общежитие» греко-католиками, получив в результате единую поместную украинскую церковь, нельзя осуществить методами светской власти.
Для этого, утверждают священнослужители, следует пользоваться прежде всего духовными руководствами. «Мы не можем руководствоваться светскими соображениями на этот счет, — высказывает свое мнение отец Сергий, – иначе лишаемся принципиальной позиции, не категорической, а именно принципиальной. Категоричность относится к области эмоций, а принципиальность — к области вероучительных позиций. Мы не можем их обойти — они являются регламентацией внутренней жизни церкви, каноническим догматическим вероучением. Уточню важную деталь. С точки зрения канонического права, мать-церковь является главенствующей по отношению к своим каноническим пределам. Русская православная церковь московского патриархата возглавляет украинскую, белорусскую и т.д., и только она может дать каноническую независимость. Если украинский епископат, выражая позицию украинских верующих, попросит получения канонической автокефалии, по ее право на самоопределение признается матерью-церковью и автоматически всеми поместными каноническими православными церквями всего мира».
Задуманное президентом объединение украинских церквей нельзя сравнить по идеологии с недавно возникшим альянсом Московского патриархата и русской зарубежной церкви, поскольку мотивация заложена совершенно другая. Появление русской церкви за рубежом было следствием смены общественной формации, а возникновение украинского патриархата «обязано» личным амбициям Филарета, которому во главе Русской православной церкви предпочли Алексия II. Он самочинно отошел от матери-церкви, имея корыстные властные мотивы.
Священнослужители искренне надеются, что попытка президентского насильственного объединения церквей не социализируется в площадные страсти. «Я думаю, православный народ более мирный, и человек с православной ментальностью редко решается на крайние меры,- говорит настоятель Александро-Невской церкви отец Сергий. — Этого не случится и в силу того, что все активнее проявляется диалог между раскольническими структурами и русской православной церковью. Есть немало примеров возвращения епископов и мирян в лоно матери-церкви. Первопричина этого видится мне в том, что наши люди расценивают Россию как сильное самодостаточное государство и понимают экономическую зависимость Украины от нее. Будучи свидетелями политического противостояния наших двух стран, они отдают себе отчет в том, что единственный связующий наши страны организованный институт представлен именно русской православной церковью на территории Украины. И, конечно же, понимают, если украинская православная церковь получит независимость от Москвы, то ниточка духовного единства прервется».
Церковь, о создании которой возмечталось нашему президенту, не имеет права быть независимым голосом совести всего народа. Ее попросту хотят прикарманить, сделать послушной, на коротком поводке. «Мы же хотим быть именно независимыми, — разъясняет позицию верующих отец Сергий, — потому что если совесть будет зависима от наших инстинктов, то это не совесть. Мы не можем отождествить независимость церкви с независимостью государства – это как раз и будет отождествление инстинктов с совестью».
Какая вероучительная позиция заложена в идее президентского объединения церквей? Явно не миротворческая. Потому что для этого в Крыму, к примеру, существует межконфессиональный совет, где представлены все традиционные религии нашего полуострова. Совет достаточно благополучно и эффективно работает и своим существованием успешно доказывает, что православным вовсе нет нужды объединяться с мусульманами, чтобы жить в мире. Принуждение к религиозному единообразию, которого добивается Виктор Андреевич, Честерстон когда-то язвительно назвал «хрисламом».
В социальной концепции русской православной церкви, принятой в 2000 году, четко обозначается различие задач государства и церкви. Церковь ведет человека к небу, избавляет от духовного зла, не вмешивается в политическую жизнь, гражданская позиция священнослужителей не является официальной позицией церкви в отношении к вопросам политического устройства. Задача государства состоит в том, чтобы устоять жизнь общества без физического зла, конфликтов и войн. У государства и церкви всегда были разные задачи, тем более что во взаимоотношениях с церковью светскую власть должны интересовать религиозная стабильность и оценка любой религиозной конфессии через призму ее социального воздействия на людей. Для страны, где сектантство разгулялось широко и открыто, — весьма актуальная задача.
