Знай герой фильма «Москва слезам не верит», что голубой экран перестанет магнитить и завораживать население, он бы просто удавился от несбыточности своей мечты. Но так и есть. У продвинутой столичной молодежи появилась новая «фишка» — отказ от телевидения, которое заменили интернет и авторадио. Однако и в провинции молодые не лыком шиты – интернет и их отвратил от недавно всепроникающего экрана. Второкурсница технического училища Лена презрительно фыркает, едва заслышав слово «телевидение». Оно вызывает ироничную усмешку и у подружки девочки, одиннадцатиклассницы Маши. «Полгода, наверное, телевизор не включала, как подключили интернет. Что там смотреть? – Лена в ухмылке кривит рот. – Цём-цём да бах-бах…».
Знай герой фильма «Москва слезам не верит», что голубой экран перестанет магнитить и завораживать население, он бы просто удавился от несбыточности своей мечты. Но так и есть. У продвинутой столичной молодежи появилась новая «фишка» — отказ от телевидения, которое заменили интернет и авторадио. Однако и в провинции молодые не лыком шиты – интернет и их отвратил от недавно всепроникающего экрана. Второкурсница технического училища Лена презрительно фыркает, едва заслышав слово «телевидение». Оно вызывает ироничную усмешку и у подружки девочки, одиннадцатиклассницы Маши. «Полгода, наверное, телевизор не включала, как подключили интернет. Что там смотреть? – Лена в ухмылке кривит рот. – Цём-цём да бах-бах…».
Восемнадцатилетний студент техникума Алексей серьезно увлечен спортом, но из-за отсутствия настоящего спортивного канала на украинском телевидении, кабельного телевидения в районе, где он живет, и скромного дохода семьи, не позволяющего приобрести «тарелку», он ограничивается получасовым просмотром российских новостей, чтобы быть в курсе мировых событий. «А что еще смотреть?». Его вопрос адресован не мне – таким способом Алексей пытается разобраться в ситуации. «Музыкальный канал на нашем телевидении – полный отстой, спортивного нет, тратить время на сериалы в лом – лучше пойти на тренировку».
Младшее поколение, как ни странно, тоже мало привязано к занимающему почетное место в любом нашем доме «ящику». Четвероклассница Вика опрометью, оставив подружек собирать дорогие игрушки, несется к телевизору, когда на экране «Ранетки». В остальное время она носится по двору, по пять раз на день меняет наряды и томится без школьного компьютерного кружка. Четырехлетняя Влада до дрожи обожает, когда занимающаяся ее воспитанием бабушка перестанет насиловать ненавистной кормежкой и примется за чтение книги. «Даже когда я занята и вручаю внучке пульт, чтобы нашла себе мультик или детский фильм, наша Влада делает это без фанатизма», — рассказывает Александра Дмитриевна. Присутствующая при разговоре девочка сама рвется ответить на вопрос. «Я люблю про дельфинов и зверей», — бойко тараторит Влада и сразу же теряет интерес к теме.
Если кто по старинке и привязан к телевизору на долгие часы, то это пенсионеры, которые «бродят» по каналам от сериала к сериалу. Надежда Николаевна живет одна, но с двумя телевизорами в комнате и на кухне. «День начинаю с «Евроньюс», вечерами смотрю российские и украинские новости. А так с пяти вечера и до полуночи у меня киносеанс: один за другим смотрю сериалы».
«Вечером у нас должна быть идеальная тишина: бабушка подсаживается на сериалы», — нервно смеется Алла, члены семьи которой не могут лишний раз себе позволить со вкусом поболтать по телефону или пригласить гостей. Старейшина дома нервничает, когда посторонние звуки отвлекают ее от сюжетных перипетий героев бесконечных сериалов. Правда, далеко не все пожилые люди имеют такую прочную телевизионную зависимость. Большей частью они ограничиваются новостными программами, но ловят их на всех доступных украинских и российских каналах.
Подобной привязанности к крымским и керченским новостям у них, как правило, нет, потому что они любят порассуждать в планетарном масштабе и узкая местечковость им претит. Зато благодаря телеэкрану они в отличие своих детей, а уж тем более внуков знают весь политический бомонд Украины и России, поэтому заподозрить всю кандидатскую рать в незнании своей аудитории никак нельзя. Политики почему и речи толкают такие социально ориентированные, что стараются потрафить вкусам пожилых, потешить их старость обещаниями и надеждой.
С людьми среднего возраста подобное «прокатывает» значительно реже. В офисах они вплотную приблизились к интернету, сидящих за рулем держит в курсе политических и культурных новостей авторадио. Работающая публика сталкивается с действительностью чаще и лучше в ней сориентирована, чем засидевшие дома пенсионеры, поэтому обладает большей критической массой взглядов на телевизионную болтологию, которая к тому же имеет полную зависимость от политической ориентации собственников телеканалов. Это подтверждается и выводами социологов, утверждающих, что различные социальные группы не одинаково понимают, а потом оценивают полученную информацию.
«Теперь и новости смотреть стала редко: они напоминают или репортаж с места происшествия, или фильм ужасов. Три недели была в отпуске, так верите, ни разу телевизор не включала. Смотреть там нечего, развивающих программ не стало. Иногда могу посмотреть хорошее умное кино, как «Казус Кукоцкого». У меня нет нужды в телевизоре даже как в звуковом фоне», — библиотекарь Валентина Васильевна настроена весьма категорично.
Ее ровесники, люди от сорока пяти до пятидесяти пяти лет, выказывают полное единодушие ее позиции. Дело не в повышенной планке требований – телевидение навязывает взрослым состоявшимся людям свою точку зрения, будто приучает годовалого ребенка, как правильно держать ложку. «По телевизору показывают то, что меня не устраивает, — задумываясь над вопросом, рассуждает педагог Инесса Михайловна. – Во-первых, на украинских каналах новости подаются предвзято, во-вторых, я все-таки русский человек, хотя меня и причислили к гражданам Украины, поэтому мне важны не только отбор информации, но и язык ее подачи. Сериалы – развлечение для нетребовательных зрителей, я же хочу иного. Меня крайне раздражает показ российских фильмов, где русская речь забивается украинским переводом, и бессчетное число так называемых юмористических передач, в которых призывают смеяться над тем, что ниже паха. Хотелось бы видеть на экране новые российские фильмы на русском языке, серьезные аналитические и политические программы без языковой перебивки участников дискуссий. Все эти клонированные с канала на канал ток-шоу не позволяют телезрителям четко определиться в партийных предпочтениях и разобраться во взглядах политиков, чтобы точно знать, кто друг и где враги».
Взрослые сыновья инженеров Игоря Семеновича и Татьяны Константиновны постепенно приучают родителей к интернету. Мама уже почти «приручена» ими, а вот отец поддается сыновнему тренингу с меньшим азартом. Кабельное телевидение открыло ему информационный простор, которым он первое время наслаждался весьма активно, но теперь стал более избирательным и требовательным зрителем. «Новости смотрю непременно, преимущественно российские, стараюсь не пропускать «Подробности», случается послушать крымские и уж совсем редко городские: уж больно выхолощенная информация, — делится телепредпочтениями отец большого семейства. — Люблю передачи хотя бы с намеком на интеллект и здоровый юмор, не пропускаю «Что? Где? Когда?», «Своя игра», «Большая разница». В сериалах могу «продержаться» десять-двенадцать вечеров, но фильмы должны быть с интересным сюжетом и хорошими актерами. Последний такой фильм на моей памяти — «Ликвидация».
У корректора Ирины Николаевны системы телевизионных просмотров нет, однако, российские новости – это святое. «Могу при случае посмотреть и сериал, — отвечает она на мой вопрос о любимых телепередачах, — но больше нравятся документальные фильмы». Припасть к голубому экрану по такому случаю может и архивариус Елена Леонидовна, которая четко придерживается принципа отказа от сериалов. «По большому счету к телевидению я равнодушна, прикипаю к экрану редко, обычно зимой, под вязание», — говорит она. Звуковым фоном проходит телевидение и в жизни инженера-технолога Светланы Анатольевны, которая любит заниматься своим цветочным хобби под «шумовое оформление» телевизора. «Вожусь по дому, а телевизор себе работает – вдруг прорежет что-нибудь полезное и интересное».
Настоящих любителей телевидения среди людей среднего возраста почти не встретить. Работник исполкома Олег Георгиевич – счастливое исключение. Он любит разножанровые программы. «Как старый КВНщик не могу обходиться без просмотра встреч клубных команд, политический трындеж не пропускаю в силу профессиональных интересов, могу до утра засидеться из-за спортивного матча. Удобнее, конечно, когда передача на русском языке, но чемпионат мира по фигурному катанию смотрел на украинском: когда зрелище захватывает, язык уходит на второй план».
Однако таких стоиков у голубого экрана с каждым годом становится все меньше. Мы перестали воспринимать новости с позитивной информацией, видимо, объевшись ими на советском телевидении, и считаем их никчемными, если ведущий не сообщил о какой-нибудь трагедии, перестрелке или, в крайнем случае, о дорожно-транспортном происшествии. Мы перестали вникать в суть партийных разборок отечественных политиков, которые теснятся на экране, как блохи на дворняжке. Экспертная оценка социологов уровня доверия населения телевидению, полноты даваемой им информации о проблемах жизни населения и ее достоверности колеблется в пределах пяти процентов. Телезритель оценивает передачу, телеканал, да и телевидение в целом с позиции «собственного жизненного пространства», поэтому одни «тащатся» от «Кривого зеркала», а другие отключаются только после слов прощания Савика Шустера.
В Европе телевидение считается уделом нетребовательной возрастной публики. У нас же оно остается единственной доступной лазейкой в большой мир для городской провинциальной интеллигенции, лишенной возможности бывать в хороших столичных театрах, на творческих вечерах, общаться с умными и разносторонними людьми и вынужденной процеживать правду из заказной мозаики телеэфира, как диссиденты-шестидесятники из сообщений ТАСС. При этом интерес к телевидению снижается год от года, потому что люди начали понимать, чьи и на каком канале торчат партийные «уши», им обрыдло, приходя домой с работы, подставляться под головомойку телевизионного негатива. И хотя для большей части населения страны ему нет пока достойной альтернативы, не считая интернета, пьяной отключки и редко читаемых книг, публика перед голубым экраном редеет год от года, и продюсерам приходится изворачиваться в стремлении не растерять аудиторный потенциал и канальные рейтинги.
