Не дай себе покоя!

ТВОРЧЕСКОЕ СОБРАНИЕ «ПОКОЛЕНИЕ ТРИДЦАТИЛЕТНИХ»

«Поколение Тридцатилетних» – название Творческого Собрания всех адекватно пищущих (талантливо и сильно) поэтов Симферополя и Крыма, которые НЕ являются студентами или пенсионерами. <br />
Последние – в силу большего количества свободного времени и меньшей ответственности за себя и других, – в творчестве и его проявлениях, а особенно в творческом общении, литературных движениях и «толпической силе» недостатка не имеют. Задачи и заботы среднего поколения несколько другие и весьма связаны с ответственностью за себя и близких, с личностным началом.

Семья и карьера наиболее значимы и отнимают множество времени и сил. Не меньшее количество их отнимает и личностное (вне толпы) самоутверждение, самодоказательство своего «Я», в том числе и творческого.

Многие проходят уроки осознавания, для чего им поэзия – что это: хобби-отдушина, психологическая защита или наоборот – заболевание, от которого надо лечиться, форма самоутверждения или то, ради чего ты пришел в этот мир: миссия на Земле. Помогает им творчество или мешает, нужно или не нужно. У всех – по-разному, и каждый по-своему прав.

Практически все прошли или проходят стадию «можно ли заработать на творчестве» – это нормально и неизбежно в современном мире. Успехи и неудачи в этом на многое влияют. Тем не менее, несмотря ни на что, ни на какие поражения и терзания, многие остаются поэтами и писателями, развиваются и растут в этой сфере, имеют высочайшие результаты в литературе. Никто не хочет давать себе покоя, позволять «душе лениться». На современном языке это звучит как «больше всех надо». Именно так, но главное – что именно надо.

Это именно те люди, кто в юности проявлял себя наиболее активно и сильно в творческо-эпических движениях тогдашнего времени. Это именно те люди, которые создали и развили в начале-середине 2000-х Всеукраинское поэтическое фестивальное движение. И кто включился в таковое на уровне России и всего мира. Те, кто активно пропагандировали внедрение в творчество современного видения и использования современных средств: как духовно-интеллектуальных, так и прегрессивно-технологических. Самый яркий проект членов «Поколения Тридцатилетних» (Михаила Митько и Марины Матвеевой) – «Web-притяжение крымской поэзии и Бардовский видеомост»: видеомосты между поэтами и бардами разных городов и стран.

«Поколение Тридцатилетних» собирается на базе Союза русских, украинских и белорусских писателей Крыма и дома творчества им. В. Домбровского, сотрудничает с ними. Участники Собрания – постоянные авторы журнала Союза РУБ «Брега Тавриды». Многие из них активно публикуются в изданиях Крыма, Украины, России, на сетевых ресурсах, участвуют в фестивалях и литературных встречах. В числе творческих интересов участников Собрания: поэзия, проза, сказки, критика, философия, музыка, авторская и эстрадная песня, поэтический театр, аудио- и видеопоэзия, издательское дело и многое другое.

В Собрание входят не только симферопольцы, но и поэты из таких городов, как Евпатория, Севастополь, Керчь. Ялта. Группы «Поколения Тридцатилетних» в социальных сетях поддерживают поэты из Украины и России. Информационно и творчески Собрание сотрудничает с рядом литературных сетевых ресурсов, в частности с сайтом Всеукраинского поэтического фестивального движения «ЛИТФЕСТ» и сайтом Южнорусского Союза писателей «Графоманам.нет», творческим порталом «неизвестный гений» и др.

Встречи «Поколения» проходят с чутким вниманием к авторской индивидуальности и носят название «Разговор о творчестве и мировоззрении с…» Поэт представляет себя и свои произведения, затем все присутствующие задают ему каверзные и просто разные вопросы. Часто случаются мировоззренческие споры. Еще бы: свое видение мира в Собрании уже успели представить: христианин, русский язычник, мусульманка, православная татарка, эзотерик-парапсихолог, атеист, кришнаитка, философ, филолог, художник-абстракционист, специалист по истории чукчей… Сколько людей, столько и… поэзии!

Название Творческого Собрания не предполагает возрастных ограничений. На встречи приходят и рассказывают о себе творческие личности от 25 до 60 лет. Впрочем и эти рамки могут быть сняты для яркого и интересного человека, который пожелает представиться в студии.

По презентационной подборке стихотворений можно увидеть, что и поэтические стили у участников Собрания разные: от высокого романтизма до современного авангарда, от задушевной лирики до точной физики – в том числе, и в прямом смысле слова: как науки.

АРТУР МУКОМИЛОВ
(Симферополь)

С чистой душой

С чистой душой, но в пятнающем мире…
Это как каторга в мёрзлой Сибири.
Это как вечность сизифовой муки –
Сглаза костлявой столетней старухи.
С чистой душой но в шалмане всеядных,
Переедающих больше, чем жадных,
Пляшущих под монотонные звуки
В бегстве от лап летаргической скуки.
С чистой душой – размалеванной охрой,
Сплошь нанесенной на двери и окна,
Охрой, размешанной мэром Содома,
Чтобы душа задыхалась и дома.
С чистой душой – незамужней горянкой –
Будь для людей возвышающей планкой,
Будь Магдалиной и пой без обмана –
Пусть и со сцены чадного шалмана…

ПАВЕЛ МАНГУПСКИЙ
(Симферополь)

На каждом облаке…

На каждом облаке сидит душа творца
Традиционно не дописанной поэмы –
До подменяющего логику конца,
До разрешения прижизненной дилеммы.
Он на достаточно приличной высоте,
Достигшей белыми небесными слонами,
Изображает на невидимом холсте
(Порой довольно неприличными словами)
То неприятие порядка и основ,
То несогласие с разделом и раскладом,
То не познание ни духом и ни сном
Того, что всюду удивительное рядом.
А тело каждого подобного творца
Без задней мысли восседает на диване …
Допустим, в образе достойного отца
Семейства, или недостойно – на стакане.
Оно земн&#243;, материально и умн&#243;
В той самой степени, чтоб выглядеть собою.
И даже в небо приоткрытое окно
Не поменяет это тело на иное.
Оно питается… ну ужин там, обед,
Ночами спит, потом уходит на работу.
Машина, пиво, (если есть – велосипед),
Футбол, рыбалка в воскресенье и субботу.
Трудами рыбку вынимает из пруда,
Порой грешит, как древнегреческие боги,
Бывает, пишет даже что-то иногда …
Не с облаков, однако, свешивая ноги.

МАРИНА МАТВЕЕВА
(Симферополь)

Катастрофа, но не беда

Народы, а Гольфстрим-то остывает!

…На роды женины не успевает
мой друг Иван, хотя и обещал ей
присутствовать… Противные пищалки
орут из пробки инорассекаек,
и дела нет им, что беда такая:
не увидать самейшего начала
новейшей жизни…
Чтоб не опоздало
на отпеванье матушки-планеты,
раскрученное вещим Интернетом,
скопленье конференции из Рима –
толпа машин спасателей Гольфстрима –
спешащее на важные доклады…

– Гуляйте садом!
– С адом?
– Хоть с де Садом!

Вы, пассажиры новеньких визжалок,
чье время так бежалостно безжало,
спасатели – но не – и в этом ужас! –
спасители, –
глаза бедняги-мужа
виднее сверху и прямей наводка:
вот он стоит и взглядом метит четким
всех тех, кому хреново, но не плохо.

…А тут, где ждут, меж выдохом и вдохом –
столетия, стомилия, стотонны…
Стозвездиями небо исстопленно
сточувствует и к стойкости взывает…

А где-то там чего-то остывает…

МИХАИЛ МИТЬКО
(Симферополь)

***
От нас останутся мегабайты…
Скорей всего в форме архива «rar»…
Как-нибудь чьи-то ошибутся пальцы
И чьё-то сердце пропустит удар…

Я воскресну и сквозь танец пикселей на экране
Внимательно посмотрю на свет –
Где-то на самом краю мироздания,
На одной из ещё не открытых планет.

Кто это будет? Сетевой археолог,
Роющийся в древних окаменевших винтах?
Или восторженный студент-филолог –
Юноша бледный с пожаром в очах?

Неважно! Ведь, радостный и счастливый,
Он побежит в учёных мужей собрание
И будет читать им стихи горделиво
В огромном, красивом и светлом здании.

И засбоит университетский процессор,
Когда гул восторга тишину взорвёт,
И скажет плачущий старый профессор:
«убицца ап стену! аффтар жжот!»

ГАЛИНА СКВОРЦОВА
(Октябрьское)
ОСЕНЬ[/B]
(В НАДЕЖДЕ НА ВЕСНУ)

КОЛКИЙ ШОРОХ ЛИСТВЫ – ЭТО ПЕСНЯ ДОЖДЛИВОЙ ТРЕВОГИ.
НА ПРОКЛЯТЬЕ НЕНАСТЬЯ УЖ НЕЧЕМ ТЕПЕРЬ ОТЫГРАТЬСЯ.
СМОЛКЛИ СКРИПОК НЕБЕСНЫЕ ХОРЫ. ПО ТОПКОЙ ДОРОГЕ
БЕЗЫМЯННЫЕ НИЩИЕ БУДНИ ПОШЛИ ПОБИРАТЬСЯ.

Я ПРОЩАЮ ТЕБЕ СТЫЛЫЙ СУМРАК БЕЗДУШНОГО НЕБА
В ОБРЕЧЁННОСТИ ДНЯ И ПОСТЫЛОЕ МЁРТВОЕ СОЛНЦЕ.
СЛЫШИШЬ, ОСЕНЬ, МЫ ВМЕСТЕ С ТВОИМ ОБЕЗГЛАВЛЕННЫМ ФЕБОМ
БУДЕМ ВНОВЬ НА ЗАИМКАХ ДО СРЕТЕНЬЯ ЖИТЬ, КАК ПРИДЁТСЯ.

НО, ЛОЗИНОЙ ЛУЧА ПОМЕРТВЕЛУЮ ПАМЯТЬ НАПРУЖИВ,
ПРО ДАЛЁКИХ УСТАЛЫХ СНЕГОВ ГОВОРЛИВУЮ ШАЛОСТЬ,
ПРО ИЗЛИТИЕ СИНИ ВЫСОТ В ОСИЯННЫЕ ЛУЖИ,
ОТОМКНУ СВОЮ ДВЕРЬ, ОБМАНУВ ВЕКОВУЮ УСТАЛОСТЬ.

В ПОВОРОТАХ КЛЮЧА, В КАЖДОМ — ТЫСЯЧИ СОЛНЕЧНЫХ ЗАЙЦЕВ.
ОТКРЫВАЮ: БЕГИТЕ, МОИ ВДОХНОВЕННЫЕ ТВАРИ,
ИСПОЛНЯЯСЬ РОДСТВОМ НЕИЗМЕННЫМ ПРОТУБЕРАНЦЕВ,
В ФАТА-МОРГАНУ СНОВ, СЛОВ, В МИРАЖИ КАЛАХАРИ.

ЖАДНОЙ ГОРСТЬЮ У ОСЕНИ ВЫХВАТИВ ОГНЕННОСТЬ ТЛЕНА
И ПРОЙДЯ ПО БЕЗУМЬЮ СТИХА ДО ЗЕРКАЛЬНОГО «Я»,
ОТ ВЫСОКИХ ДВОРЦОВ СВОЕГО ДОБРОВОЛЬНОГО ПЛЕНА,
НЕ ВИТИЙСТВУЯ, В ОЧИ ПЛЕСНУ ЧИСТОТОЙ БЫТИЯ.

СЕРГЕЙ САВИНОВ
(Симферополь)

Движение камня

Камень вытолкнет камень
вверх, как пашня весной…
Так из тёмных окалин,
из волны штормовой

выметает икринкой
аметист иль корунд,
там, где ночь грампластинкой
вертит блещущий круг.

Камень вымахнет в тучи,
если он оперён…
Но откуда в дремучей
бездне чистый виссон?

Иль мичуринский пращур,
камень в камень вложа,
панцирь – в панцирь… И выше,
в небо вышла душа.

Ввысь накручивал кольца
кайнозой и девон.
А душе – своевольство
Слаще, нежель резон.

ЕЛЕНА КОРО
(Евпатория)
Тот, кто пришел ибисом

Тот, кто йод в имени,
Тот, кто мудрость и отец времени,
Тот проявился ибисом,
чёрным стражем сокровенного,
белым вестником изреченного.
Даже творец иудейский
вопрошал в книге – Иова:
«Кто вложил мудрость
в сердце ибиса?»

Тот, кто пришел ибисом,
солнцем утренним в Гермополе,
блистающий оперением тёмным комата,
просветляющий блаженством души умерших.

Тот, кто пришел ибисом
на улицы Александрии,
существо лунарное городу
оставил полумесяцем на мечетях.

Тот, кто чарует змей, скорпионов,
Тот не пьет воды околдованной,
Тот не чист по закону моисееву.
Тот, кто Йод в Имени.

ДМИТРИЙ АВЕРЬЯНОВ
(Севастополь)

* * *
Две жёлтых монашки с их добрыми верами
В падение фруктов и взлёт овощей;
На небе и ниже непросто с примерами
Объектов, гуляющих так, без вещей.

Любимые мной полосатые ягоды –
В штанах кружевных и в арабских чалмах.
Найдёшь – разлетятся зелёною радугой
Фруктовые брызги, осев на губах.

Положишь их в ящик и скажешь им: лапочки.
А после уйдешь, и не будет тебя.
И будут порхать две лимонные бабочки,
И след на земле дождевого червя.

ЮЛИЯ КОТЛЕР
(Керчь)

Пара.НОЙ.Я

Круглосуточна боль, словно крепкая дружба мужская.
А тоска – с перерывом на сон, да и то не всегда.
На свободу длинною в минуту себя отпуская,
Я ищу золотые деревья в увядших садах.

Чтоб без мук, сожалений и клейких апрельских листочков –
Только дерево к дереву. Словно Зефир и Борей.
Не алеть парусам и мечтаньями не кровоточить.
Это лодочка-бункер для самых спесивых морей.

Распрощаться решительно с чувством гнетущего долга,
Научиться гореть и дышать лишь сегодняшним днём.
Обрасти гладкостенным ковчегом и стать ненадолго
Пусть не пьяным, но всё же немного хмельным кораблём.

Провиантом надежды и грёз запастись непременно.
Не забыть про вино, апельсины и яркие сны.
Каждой твари по паре, а, стало быть, двух джентльменов
Можно в плаванье взять вместо книжек, часов и весны.

Одного для ума – без особых примет и привычек.
А другого для тела – вот тут уже прочь интеллект!
А ещё два светила – влюблённую парочку птичек,
Чтобы помнить о том, что бывает закат и рассвет.

И не видеть земли с ненавистными догмами быта,
И не слышать давно опостылевших мне голосов.
Только знать, что в ковчеге моём, этим миром забытом,
Есть надёжная дверь, что закрыта на прочный засов.

ЛЮБОВЬ ВАСИЛЕНКО
(Керчь)

Соангел

Хозяйски востроносо
с шестого этажа
сшибая конкурентов нелюдимых,
стал хаживать к нам голубь –
залётная душа –
с приспущенным крылом,
как палантином.

Пытались, было, ласточки
проклюнуться к руке
(они дожди пророчить зачастили),
но –

сбиты ориентиры
в таранящем пике
молниеносною атакой с тыла!

…Жаль вон того – седого,
что детски головаст,
и тонкошейно трогателен в стойке
просящего…

Куда там! –
Позиций не отдаст
за просто так ни ворону, ни сойке

незваный мой соангел по кухне
и звезде.

В проплешине крыла справа по борту –
навыворот перо.

Не завтра и не здесь
он не достанется ни Господу,
ни черту…

А хочется вдруг думать,
в насмешке над собой, –

что не единым хлебом
не однажды
жил ветреный подраныш
пепельно-рябой,

как человек!

И то, увы, –
не каждый.

СВЕТЛАНА ЛЕВАНТОВИЧ
(Симферополь)

Софора

«Ночь, улица, фонарь …»
А. Блок
– Синьора, кто Вы?
– Я – софора…
О, эти пальчики и взоры!
Жеманно встала у забора,
Цветочки падают в траву.
Ах, голова болит от брошек,
Заколок, шпилек, вид заношен.
Но звёзды сыплет, дарит, крошит
В ночную синеву.
Все призрачно – фонарь, дорога.
Спрошу: «Не осудите строго.
Любви бывает слишком много?
Вы знаете о ней?
Вы плачете, что Вас печалит?
Ведь Август в Вас души не чает.
Он месяц любит, год скучает.
Что может быть длинней?
На жизнь фортуну не растянешь –
Я тоже захлебнусь страстями.
Пойду раскидывать горстями,
Чтоб легче стало.
Душа так высоко-высоко –
Берите все, ведь счастья много!
Да много ли? Ведь всё до срока.
Я не считала …»
Благословенна эта участь –
Цвести, земной любовью мучась.
Вся Ваша жизнь – счастливый случай –
Цвести и приносить плоды.
На фоне звёзд холодной дрожи,
Пространство обнимая кожей,
Как жизни ароматной дрожжи,
Парит прически дым.

ДАРЬЯНА ЛЕМТЮЖНИКОВА
(Симферополь)

***
Уставшая любовь остыла в чашке чая,
Как остывает труп в больнице областной.
И память не зудит, когда одна встречаю
Растрёпанный рассвет. А под руку с весной

Шагает карандаш по улицам бумажным.
Я слышу, как скрипит рифмованная плоть,
Способная твой мир, спрессовано-этажный,
От повести моей, как складку, отпороть

Заточенными смыслом ножницами года.
Без кройки и шитья расходится мораль
На прожитые врозь обрывки эпизода,
Который надевал на праздники январь.