<b>Март — месяц, когда мы вспоминаем референдум 17 марта 1991 года, после которого стало понятно, что развал Советского Союза неизбежен. Между тем, есть еще одна мартовская дата — 24-е, но другой год — 1999, день, когда натовские бомбардировщики бомбили суверенную Югославию. Мы задумались: вот если бы СССР остался в живых, случилось ли это нападение?</b> А ответить на наш вопрос попросили <b>Александра Шевцова</b>, преподавателя Крымского республиканского института последипломного педагогического образования, заслуженного работника образования автономии, историка, политолога, а еще — члена президиума Русской общины Крыма и члена политсовета партии «Русское Единство»
— Сложный вопрос. Но порассуждать можно. Советский Союз к 1999 году времени, останься он «в живых», по идее, должен был бы стать обновленным. Но что тогда, в 1991 году, когда об этом много говорили, вкладывалось в понятие «обновление», было непонятно, и посему неизвестно, каким был бы итог: было ли бы это мощное государство или чуть посильнее, нежели сегодняшнее СНГ. Если были бы проведены какие-то преобразования в области экономики, и удалось ее не только стабилизировать, но и добиться какого-то роста, наверное, и тех бомбардировок удалось бы избежать. Сохранилась бы армия, некая единая стратегия, и возможность благодаря армии и растущей экономике воздействовать на мировые события.
— Наш вопрос составлен, понятное дело, в сослагательном наклонении. В реальном мире в 1999 году Россия была в состоянии распада — если бы тогда Ельцин не передал власть Путину, еще бы шаг, и России не стало, об этом многие забывают. Поэтому тогдашняя Россия никак не была сдерживающим фактором военного агрессора.
— Запад имеет некую стратегию, о которой в свое время писал выдающийся философ Александр Зиновьев. Он этот процесс назвал «западнизацией». То есть, имеется некий план, говорил он, и этот план привязан к тому, что политики осознают, что природные ресурсы конечны. Естественно, идет борьба за эти ресурсы — вода, газ, нефть. Не так давно говорили, что всего этого хватит на сто лет, однако уже сегодня всё чаще слышны оценки, что все закончится в ближайшие 40-70 лет. Когда Дмитрий Медведев открывал «Северный поток», он говорил, что «в ближайшие 30 лет Европа может быть спокойна» — газ в конфорках будет. То есть уже тридцать лет! И это неслучайно.
Как неслучайно и то, что идет борьба на Ближнем Востоке — Ливия, Сирия, Иран, Ирак; это ведь борьба за ресурсы. В этом ключе Россия представляет для Запада особый интерес, поскольку, наверное, это единственная страна, которая из ста наименований полезных ископаемых, нужных для современного человека, имеет все необходимые.
В отношении Советского Союза раньше и России теперь существовали и существуют определенные планы по дестабилизации разложению и уничтожению. С Советским Союзом, как мы видим, это удалось.
— А вы, случайно, не сторонник «теории заговора», «мирового правительства»..?
— В принципе, я склоняюсь к этой мысли: слишком много в нашей жизни на это указывает. В прессе проскальзывали достаточно конкретные упоминания о том, что такое «правительство» существует, называли даже цифру в 300 человек, определенные фамилии, председательствующего — Рокфеллера… Конечно, не думаю, что они проводят какие-то заседания, но, наверное, какие-то контакты, обмен информацией существуют. И они, наверное, сводятся к тому, чтобы выработать какую-то общую стратегию, в том числе и в овладении этими природными ресурсами. Действия явно согласовываются в каком-то центре, и мы это видим на примере той же Ливии, Югославии — собственно, с Югославии в 1999 году многое и началось. Мы пережили целую цепь цветных революций, сделанных по одному шаблону. Один раз — да, можно списать на «революционный дух народа, поднявшегося на борьбу с деспотией», второй раз — да, бывают случайные совпадения, но третий раз — это уже закономерность! А если это закономерность, то естественно предположить, что есть некий центр, откуда исходят импульсы, команды, указания.
— Какова здесь роль НАТО? Их в последнее время слышно намного меньше…
— НАТО — это инструмент, причем сей инструмент применяется не в тех целях, что декларируются: обеспечение, скажем, безопасности сугубо европейских государств. Они уже давно вышли далеко за пределы Европы. НАТО бомбардировало Ливию, НАТО принимает участие в событиях на территории Ирака, Афганистана; НАТО нарушило обещание, которое в свое время давало еще Горбачеву — не приближаться к границам России. И мы видим сегодня: прибалтийские государства — члены НАТО, Польша, Чехия, Словакия, Румыния, Болгария… то есть мы уже в окружении.
— Почему Украина до сих пор не вступила в НАТО?
— Трудно сказать однозначно… Наверное, есть определенный интерес и сопротивление России. Это очевидно: Россия поставляет значительное количество нефти и газа западным странам, Россия является серьезным рынком сбыта для европейских товаров и инвестиций. И Россия располагает мощнейшей армией, хотя сегодня она может быть не в том состоянии, в каком следовало бы быть, но атомное оружие заставляет с ней считаться. Поэтому Россия имеет возможность использовать свои рычаги воздействия. Вспомним, когда Ющенко ожидал Бухарестских соглашений, уже все было готово, чтобы НАТО открыло двери Украине — и вдруг двери захлопнулись.
Но надо учитывать и то, что население не готово к такому шагу. В качестве примера можно привести наш Крым, настроения, которые здесь царят. Вспомним хотя бы широко известные феодосийские события 2006 года, когда в Крым пожаловали натовцы. Ведь массовый протест населения не организовывал никто, ни одна политическая партия!
— Помнится, многие политики снимались «на фоне»…
— Нет-нет! Во всяком случае, то, что я видел, это было все спонтанно, рабочие морпорта тогда подняли шум…
— То есть это потом у победы, как водится, много отцов явилось… А вы как туда попали?
— Я был депутатом пятого созыва Верховного Совета Крыма, и, когда поступили первые сообщения, в Феодосию выехала группа депутатов. Там побывали и все руководители Русской общины. Я лично ездил туда вместе с Петром Запорожцем (Партия регионов) и атаманом Крымского казачьего союза Владимиром Черкашиным. В частности, удалось быть там как раз в тот момент, когда туда приехал Евгений Кушнарев (один из лидеров Партии регионов, потом застреленный на охоте — ред.). Мы добились пропуска на территорию порта (это погранзона, и туда даже депутатов не всех пускают, там особый порядок). И тогда было видно, что люди, которые там присутствовали, это и пожилые, и средних лет, и молодежь, и городские депутаты — они все вместе достаточно дружно навалились.
— Была ли оправдана такая тревога?
— Думаю, да. На первый взгляд, могло показаться, что протест появился из-за какого-то интуитивного неприятия, что, впрочем, имело место: нас так воспитывали — НАТО наш враг. И, в общем-то, не напрасно об этом говорили, оно так и есть. Но по прошествии времени я убежден: мы тогда всё правильно сделали.
Опасность в чем заключалась? Мне, например, запомнился такой эпизод. Мы подошли к контейнеру, одному из тех, что привезли с собой американцы и который был оцеплен представителями береговой охраны ВМС Украины. Нас не пропускали, несмотря на то, что среди нас были депутаты, в том числе и из Верховной рады Украины. От одного из офицеров, который к нам подошел, Кушнарев потребовал открыть дверь: «Я депутат, если не хотите неприятностей, расступитесь!». И сказал: «Капитан, если вы не хотите потерять погоны, будьте добры, не мешайте!».
Когда мы зашли на территорию этого импровизированного склада, то обратили внимание, что часть контейнеров вскрыта. У меня даже долго хранилась пломба, которую я поднял с земли — такая пластмассовая коробочка, я ее потом в краеведческий музей передал. В крайнем контейнере, который мы осмотрели, на ящиках были некие обозначения, по ним специалисты определили, что там могли храниться отравляющие вещества.
— Зачем они их с собой привезли?
— Если бы мы знали, что это за отрава, тогда можно было бы сказать, зачем… металлические контейнеры нагрелись на солнце, запах был приторный и мы вышли оттуда с неприятным ощущением головокружения. И дельфины потом в море дохли — вполне возможно, из-за того, что туда выбросили эту отраву.
Мы потребовали объяснений от начальника порта — кстати, его долго нигде не могли найти, он как сквозь землю провалился, его отыскали у каких-то дальних родственников — он не хотел держать ответ.
Кстати, я обратил внимание еще на один факт. Когда стали выпускать прибывших натовцев в город, на пляж, я как раз дежурил в пикете напротив санатория Минобороны и обратил внимание — выходили парни-качки, атлетического телосложения. Ходили они, как правило, по три-пять человек. Но, кроме них, выходили еще и девушки, и молодые люди, но — худенькие, с длинными пальчиками, явно не строители. Кто они были? Во всяком случае, лопату в их руках трудно представить, а вот у клавиатуры компьютера вполне.
Потом, когда уже начался процесс эвакуации, мы, чтобы убедиться в том, что дело действительно идет к отъезду, снова зашли на территорию порта, и один из наших коллег, бывший офицер обратил внимание на одну из машин, на которую выставляли какие-то приборы. Она напоминала пожарную машину, только без лестницы. Коллега подошел посмотреть на их шкалы, на пульты, на надписи и подозвал нас. А потом стал характеризовать каждый прибор — смысл был такой: это приборы для наблюдения, которые дают возможность вести электронную разведку. Если эти приборы будут хоть какое-то время присутствовать на наших берегах, специалистам легко можно будет отследить взлеты самолетов авиации Черноморского флота, ВВС Украины. Можно проконтролировать военные суда, их маршруты вдоль побережья. Может, еще какую информацию снять. Зачем, скажите, строителям, как они себя позиционировали, такое оборудование?
— Кто из Киева разрешил, я уже подзабыла, зайти кораблям НАТО в Феодосию?
— Не Верховная Рада, во всяком случае, официального разрешения не было. Мне кажется, это была, согласованная с кем то в верхах, инициатива министра обороны, Анатолия Гриценко, который, как вы помните, прошел хороший курс обучения в США… Более того, хотя эти контейнеры вроде бы охранялись, загадочным образом некоторые вещи из них исчезли — скажем, наборы медикаментов, бумажных стаканчиков, шприцы и даже презервативы. Потом мы видели их на торговых раскладках в городе.
— Народ ведь не должен был без сувениров остаться! *06
— Согласитесь, в этом тоже есть некая опасность, не правда ли? Пресс-офицер, который там был, очень настойчиво нас убеждал в том, что это совершенно миролюбивая акция, что их задача — помочь Украине облагородить полигон.
— Вы не жалеете сегодня, что ввязались в те протесты? Сейчас все больше становится тех, особенно из числа молодежи, кто придерживается мнения о том, что если бы Украина была в НАТО, многое было бы лучше — скажем, солдаты все ходили в ботинках, а на завтрак пили бы апельсиновый сок…
— А что, без НАТО в ботинках мы ходить не можем? Кто нам мешает? Австрия в НАТО не состоит, но она член Евросоюза, я уж, не говорю о других государствах. Если уж «ехать» в Европу, почему обязательно через военную организацию?
— Граждане Украины проголосовали за Партию регионов в большинстве своем именно потому, что она обещала в НАТО не ходить. Но пока мы видим продолжение тесных контактов с альянсом. Получается, что тем, кто не хочет этой связи, и голосовать-то на осенних выборах не за кого…
— Да, об этом же говорили и коммунисты, но все большее количество людей понимают, что, отдавая свой голос им, они просто его теряют. Мне бы хотелось, чтобы такой партией уже была партия «Русское Единство». Она пока еще только становится на ноги, но готовится к выборам. Речь не идет о восстановлении Советского Союза, но вполне можно создать такие договорные отношения Украины, Белоруссии и России, которые бы обеспечили нам и процветание, и защиту. Но это дело будущего. Чтобы партия состоялась, она должна иметь целый ряд СМИ, время, большую армию пропагандистов и агитаторов…
— В 2006 году крымчане спонтанно поднялись на защиту своей земли. А случись такое сегодня — поднимутся люди? Или «в бой пойдут одни старики»?
— За всех не скажу. Очень хочется надеяться, что люди поднимутся. Твердо знаю за себя и своих товарищей: мы готовы снова выйти на защиту…
