Договариваясь с председателем Керченского регионального меджлиса <b> Муфретом Велиевым</b> (на фото) об интервью, я намеренно планировала встречу хотя бы на день позднее 67-й годовщины депортации крымских татар. В канун ее только и разговоров, что о крымских татарах, их проблемах, их интеграции в общественную жизнь полуострова. После, если они, конечно, не «отмечаются» митингами протеста по поводу очередного требования о выделении земли, о них забывают до следующего года. «Так может быть, коль крымские татары вернулись на свою историческую родину, стали полноправными гражданами вожделенного Крыма вообще стоит прекратить муссировать эту тему?» — спросила я Муфрета Велиева.
Мысли завести его с пол-оборота у меня не было, но, как оказалось, именно этот вопрос и послужил катализатором беседы.
— Да, вы правы, о крымских татарах власти вспоминают раз в год и то с нашей подачи. Организация и проведение траурных митингов в Симферополе и регионах лежит исключительно на меджлисах. Когда мы накануне проведения митинга в Керчи попросили членов оргкомитета о содействии в участии школьников в траурном митинге, нам ответили: «Мы вашим скажем». Выходит, эта скорбная дата и связанное с ней событие только для узкого национального круга, всех остальных это не касается, а детям вообще не надо забивать голову фактами исторической несправедливости, хотя мы просили об этом намеренно, желая, чтобы молодежь разных национальностей знала о трагедии людей, которые живут вместе с ними. То есть на двадцатипятилетие Чернобыльской аварии детей с уроков можно было снять — а годовщина депортация не является веским основанием для подобного.
Это не узкокерченское отношение — это государственная политика. Экс-президент Ющенко пять лет вразумлял мировую общественность с высоких международных трибун, требуя признания Голодомора геноцидом украинского народа, и ни разу не вспомнил, что на территории возглавляемой им страны живет народ, не меньше титульной нации пострадавший от сталинских репрессий. А нынешний президент настолько не знает истории вопроса и наших проблем, что позволил себе в обращении по случаю годовщины депортации сказать, что только «обретение Украиной независимости открыло для выселенцев путь к родной земле», хотя к тому времени мы уже добились права на возвращение. Мы для него не насильственно депортированные, а какие-то непонятные выселенцы, поэтому в отличие от Тимошенко, нашедшей в кризисный год на программу депортированных пятьдесят миллионов гривен, правительство Азарова наскребло меньше половины.
— Но, как я это понимаю, вы, несмотря на неудовлетворяющую вас государственную политику, сворачивать с намеченного пути не намерены?
— У нас есть своя цель — восстановление государственности Крыма.
— И в этом отношении Ленин должен быть образцом для подражания для нынешних политиков…
— 18 октября 1921 года советское правительство приняло декрет о создании Крымской АССР в составе Российской Федерации. В республике равноправно существовали два государственных языка, тридцать три процента депутатов Верховного Совета автономии были крымскими татарами, при первом секретаре партии в каждом регионе вторым непременно был крымский татарин. Такое положение дел в современном Крыму нас бы вполне утроило.
— Тогда почему крымские татары отмечают день депортации 18 мая, а не день создания Крымской автономии 18 октября?
— Вы опоздали с вопросом, хотя я рад, что вы об этом спросили. Нашему лидеру Мустафе Джемилеву я задал его в 1988 году, сидя в его доме в Янгиюле. Он мне еще тогда сказал, что после развала Союза, а он, как выяснилось через несколько лет, видел наперед, дата создания Крымской АССР окончательно утратит для нашего народа свою политическую актуальность. Наша задача не только самим помнить, но и власти не дать забыть о том, как поступили с нашим народом, в одну ночь сделав его на десятилетия нацией предателей, создав из целого народа, среди которого было немало доблестных воинов, талантливой интеллигенции и просто честных тружеников, образ врага.
— Несмотря на то, что вы родились в депортации, почти половина жизни прожита в Керчи. Почему именно здесь никогда, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, не случались конфликты, которыми отмечены практически все регионы Крыма? Может, оттого, что ваших соотечественников здесь относительно немного, полторы-две тысячи?
— В Керчи не было земельной проблемы, здесь местная власть раз и навсегда в период активной репатриации крымских татар сняла этот вопрос, выделив участки для компактного проживания. Может быть, не самые лучшие и удобные, но своевременно, что не дало возникнуть проблеме. Правда, сейчас, когда Керчь взяла направление на развитие рекреации, стали раздаваться голоса крымских татар, ропщущих, что их обошли с землей у моря. Но я отвечаю на это так: пока вы не обратились к местной власти с просьбой о выделении участков в прибрежной зоне, пока вам не отказали в этом, нет не то что поводов, а даже оснований говорить, что кого-то в чем-то обошли. И, как видите, конфликта разжечь не получилось.
— А почему все-таки Керченский регион так мало заселен крымскими татарами, ведь до войны вблизи города было немало национальных сел и деревень?
— Не только старики, но и люди моего поколения стремились возвратиться на родину предков. В Керчь приехали те, кто жил здесь до войны, их дети и внуки. А причину того, что сюда вернулись далеко не все из них, я вижу в том, что в Узбекистане крымские татары, особенно интеллигенция, жили преимущественно в городах, работали на крупных предприятиях, в органах власти и, естественно, хотели продолжить свою карьеру именно таким образом. Вернувшись в Крым, эта часть людей стремилась попасть в Симферополь. В Керчи осели, повторюсь, выходцы из этих мест и их потомки, которые перетянули к себе друзей и знакомых.
— Продолжают возвращаться или процесс репатриации затормозился окончательно?
— Продолжают, но сейчас немногие имеют для этого материальную возможность. Переезд в другую страну для большинства желающих вернуться на историческую родину неподъемная задача.
— Что делает местная власть для обустройства крымских татар?
— Ждет денег из центра, хотя буду неискренним, если поставлю здесь точку. В этом году к нам городская власть повернулась лицом, взявшись помогать в решении самого бородатого вопроса — реконструкции памятника архитектуры мечети Джума-Джами. Деньги на эти работы из госбюджета поступают такими мизерными порциями, что за все годы нам не удалось даже завершить подготовку проектно-сметной документации, так вот мэр взялся пробивать решение этого вопроса на своем уровне. Из местного бюджета нам выделили шестьдесят тысяч гривен на проведение национальных праздников — такое на моей памяти случилось впервые, до этого большее трех-семи тысяч не находили. Проблем с выделением земельных участков в местах компактного проживания крымских татар никаких: пиши заявление — получай землю.
— Идеальный пример отношений…
— Кто вам сказал, что идеальный?! Я назвал те вопросы, по которым нам удалось найти взаимопонимание с местной властью, хотя мы на рожон не лезем, намеренно в конфликты не ввязываемся, амбиции усмиряем, но желания сохраняем. Нам всё не удается достичь консенсуса по поводу назначения крымского татарина на должность начальника отдела межнациональных отношений и заместителя мэра, как в других регионах Крыма. Отделы межнациональных отношений создавались для помощи депортированным, которыми преимущественно являются крымские татары.
Мы не умаляем трагедии болгар, армян, греков и немцев, но нас больше, а значит и проблем у крымских татар больше. Когда в Керчи был создан такой отдел, то им руководили крымские татары. Да, эти люди со временем перестали устраивать крымско-татарскую общественность города, мы настояли на их освобождении, но не на прекращении деятельности отдела. Был период, когда он перестал существовать, мы настояли на восстановлении его в структуре исполнительной власти Керчи, однако теперь его возглавляет русский. Прекрасный человек, у нас с ним полное взаимопонимание, никаких претензий к его работе, но есть кодекс чести: отдел межнациональных отношений должен возглавлять крымский татарин, именно для представителей нашего народа в первую очередь они создавались указом экс-президента Кучмы.
— Но ваше стремление держать бразды правления в своих руках отдает откровенным национализмом…
— А кто сказал, что быть националистом плохо? Это хорошее качество, потому что не дает человеку забывать своих корней. Сейчас во многих крымскотатарских семьях говорят на русском языке, и, несмотря на то, что для Крыма это язык межнационального общения, мы расцениваем этот факт как повод для борьбы за свою государственность, за сохранение национальной культуры. За спинами крымских болгар, греков, немцев, армян стоят целые государства, которые сохраняют свою идентичность благодаря культуре, языку, традициям, а у крымских татар нет такого прочного тыла, Крым для нас — единственная родина. Но мы ведь не стремимся остаться в Крыму единственным народом, мы интернационалисты и понимаем, что прожить обособленно, вне межнационального круга Крыма, нельзя.
— Будет ли в ближайшее время принят закон о восстановлении прав депортированных и как он поможет крымским татарам?
— Надеемся. Закон — это полная моральная и материальная реабилитация людей, возмещение утраченного.
— Вы что же, рассчитываете, что, как в Латвии, депортированным и их наследникам вернут недвижимость, выселив из принадлежавших крымским татарам до депортации домов людей, некогда переселенных сюда не по своей воле и проживших в них по шестьдесят лет?
— Зачем впадать в крайности? Мы добиваемся признания права на возмещение утраченного, а не насильственного выселения людей других национальностей, хотя, скажу вам, моей покойной теще было больно проезжать мимо дома, который принадлежал нескольким поколениям ее семьи. Этот закон помог бы не только реабилитировать наш народ, но и получить материальную компенсацию как извинение за причиненные горе и страдания и уравнять трагедию крымских татар с Холокостом.
