ОТ НАШИХ ДРУЗЕЙ ИЗ ПАРИЖА
Как только не называют и какими эпитетами не награждают Шарля Азнавура в эти дни во Франции! Он — идол, икона, эпоха. Наполеон французской песни. И даже, что немало удивило, на одном из новостных французских телеканалов его сравнили с Шаляпиным. По популярности среди народа.
И безусловно, еще долго у тех, кто с ним общался, дружил или просто встречался, будут всплывать воспоминания об этом удивительном певце и артисте. Который стал французским символом. Таким, как Эдит Пиаф.
Символом общенациональным. Интервьюируя в эти дни прохожих на улице, журналисты поражаются тому, что его песни знает молодежь страны. Он действительно сочинял для четырех поколений французов.
Шарль Азнавур побил все рекорды. Он 70 лет отдал сцене. Написал более тысячи песен. Его альбомы вышли общим тиражом, исчисляющимся в 180 миллионов дисков.
Он сочинял не только для себя. Его песни исполняли Жильбер Беко и Жюльетт Греко, Джонни Холлидей и Сильви Вартан. И многие другие. И, конечно, сама Эдит Пиаф.
У меня произошла всего одна встреча с Шарлем Азнавуром. И я благодарна тому, что она у меня была. В первую очередь, конечно, я благодарна Шарлю Азнавуру. Он отозвался на приглашение и пришел на выставку русских художников, которую я устраивала как президент ассоциации « Gaelia» ( «Gaelia» – сокращение по первым двум буквам Galerie Elena Iakounine — галерея Елены Якуниной).
В апреле 2005 года «Gaelia» устраивала выставку русских художников, уехавших в советские времена на Запад. Она называлась «Один путь, две страны» и проходила в посольстве России в Париже. Это было время, когда нонконформистов еще не приглашали в российские представительства во Франции. Поэтому эта первая выставка в стенах посольства стала их фактическим признанием и приглашением на территорию страны, которую они когда-то покинули, как казалось, навсегда.
В сотый раз я благодарю посла России во Франции в те годы Александра Алексеевича Авдеева, который поддержал мою идею и предоставил нам в распоряжение анфиладу главных залов посольства.
Тогда мы разослали, как и подобает, множество приглашений, в числе которых был конверт и на имя Шарля Азнавура. Совершенно, впрочем, не надеясь, что при его сумасшедшем рабочем графике он найдет минуту и почтит нас своим вниманием.
А он взял и пришел. И это была бомба. Предельно скромный, он почти незаметно вошел в зал в сопровождении двух немолодых людей (что навело на мысль, что это скорее друзья, а не охрана).
Шарль Азнавур принимал приветствия и обращения, с улыбкой отвечал на них. Спокойно осмотрел выставку, выслушивая комментарии к картинам. Фотографировался с гостями. И никуда не торопился. Будто пришел на вечер стародавний приятель, и ему хорошо в обществе знакомых и понятных ему людей. Азнавур был прост и естественен, словно оказался в своей среде. И в этом был необъяснимый парадокс звезды.
Когда он ушел, осталось чувство нереальности происшедшего. Оно сохраняется до сих пор.
Впрочем, сохранились фотографии, которые подтверждают ту встречу.
