Михаил Дмитриевич поднял камешек и бросил в море. Тихое, светло-голубое, без волн и лишь с небольшой рябью, оно раскинулось до горизонта. Небо чуть светлее моря, уже не раскаленное, но еще не холодное, в дымке сливалось с морем. Камешек упал, звонко булькнув и разметав вокруг себя расходящиеся круги.
Да, октябрь имеет свою прелесть. Еще не холодно, но уже и нет августовской жары. Вода очистилась, и если ветерок из степи, то море становится тихим, ласковым, светлым. Ну, а если с запада или с юга, то моментально оживает, зеленеет, волнуется… А после шторма желтеет от глины, смытой с Красной горки.
Уже лет двадцать, а может, и двадцать пять он не приезжал на малую родину. Работа, риски, текучка, успехи и неудачи. И вот, после воссоединения Крыма с Россией – и он выкроил недельку для себя, для души.
Средства позволяли, бизнес был стабилен и непосредственного руководства не требовал. Дети выросли и жили своими семьями. Жена, всегда спокойная и сдержанная, всю себя посвятила воспитанию внуков и тихо жила на даче под Москвой. А он каждую ночь видел дикий пляж, море, старый пирс. И вот, наконец его мечта сбылась.
Он снова нагнулся, чтобы поднять камешек, – и вдруг увидел монету. Большая, серо-зеленоватая, она четко выделялась на кремовом песке. Ух ты!!!
В детстве и юности он часто искал и находил монеты на берегу. Встречались макуккины, отчеканенные в испанской Америке в середине XVI века, много было акче Мухаммеда Гирея IV, попалось три талера средневековой Европы, несколько пятаков Екатерины Великой. А это что?
Вынул носовой платок, оттер от песка… и удивился. Это была медно-никелевая монета, на одной стороне которой отчеканена девушка, бегущая по волнам, а на реверсе – грифон держащий в лапе раковину с жемчужиной…Четко читалась надпись готическими буквами: Republika Grinlandia, а на обороте, под ногами девушки –1 Parnas. Вот чудо…Такого он не видывал, хоть и увлекался нумизматикой более сорока лет. Наверное какой-то суррогат девяностых…
***
Из дымки появился корабль. Сперва как темное пятно в белом мареве, потом очертания стали более резкими – и спустя час двухмачтовая яхта, оснащенная как бригантина, совершив дугу, пришвартовалась к старому пирсу. Паруса были свернуты, и еле видимый дымок на корме говорил, что движется она на моторах. На ноке гафеля висел российский флаг, а слева, под краспицей, – какой-то непонятный, серовато-голубой… И вот, от порыва ветерка он развернулся, и Михаил Дмитриевич увидел на нем бегущую по волнам девушку – как на монете. По трапу спустилось несколько человек и направились к поселку. А на полуюте, прямо над золотыми буквам названия, появилась женская фигура.
Михаил Дмитриевич подошел ближе. Готическими буквами на корме было набрано название – «Discovery», – а над ним, опираясь на леер, стояла рыжеволосая женщина лет около тридцати пяти, в серой, ниже колена, юбке, кожаной коричневой куртке и с косынкой на шее. Она искоса взглянула на Михаила Дмитриевича – и его как будто током прошибло от глаз до подошв ног. Это был взгляд королевы: немного презрительный, немного высокомерный, капельку заинтересованный, а в целом – безразличный. Рядом с ней появился мужчина чуть выше среднего роста, блондин с кучерявыми волосами до плеч, прикрытыми пиратской банданой, в камуфляжной форме и высоких сапогах типа ботфортов… Они о чем то перемолвились, и мужчина направил бинокль на берег, вслед своим товарищам.
Через полчаса кампания возвратилась. Идущая впереди женщина среднего возраста вдруг остановилась, всплеснула руками и закричала:
– Миша! Ты ли это? – и бросилась к Михаилу Дмитриевичу. – Ребята! Вы не поверите! Это ж наш Мишка – душа и спонсор нашего литобъединения!!! Вот так встреча!
Да… Такое и предположить было трудно. Экзальтированная дама оказалась известной московской поэтессой – Линой Мандрагорой, или «в миру» Элиной Морковкиной. Помешанная на Москве, на вечной борьбе со всеми и со всем, поклонница ликеров и авторской песни, в свои пятьдесят выглядела не более чем на тридцать, была в очередной раз разведена и находилась в очередном поиске рифм, впечатлений и молодых женихов.
– Миша, а мы в Ялту на фестиваль собрались. Нас Князь пригласил на своей яхте добраться. Ребята, знакомьтесь…
Толпа поэтов, поэтесс, прозаиков и бардов окружили Михаила Дмитриевича. Но запомнить всех был невозможно, хотя барда Володю Галкина он знал и раньше…
– А поехали с нами!!!
И, не успев опомниться, он очутился на борту яхты. Толпа потащила его на полубак, где находился владелец и, в то же время, капитан яхты – Марат Евгеньевич Корчелава.
Михаил Дмитриевич и Марат пожали друг другу руки…Но как то вяло, без доверия и взаимоуважения.
– Что ж, вы мой гость. И, если есть желание, можете с нами до Ялты прокатиться. Как говорит наша Мандрагора, вы тоже поэт и при этом меценат.
– Да какой там поэт! Стихи у меня слабые, но поэзию люблю. И пока финансы позволяют, всегда буду помогать талантам. А за приглашение благодарю. Можно и до Ялты.
– Кают у нас всего шесть, не считая кают-компании. Женщины расположатся с комфортом, ну, а мы – на палубе.
Яхта тихо отошла от пирса…
С юго-запада потянул ветерок, дымка рассеялась, матросы поставили паруса, и через полтора часа оказались на траверзе мыса Херсонес…
На палубу вынесли два ящика шампанского, и литераторы, взвыв от радости, быстро вскрыли несколько бутылок.
Володя Галкин тихо перебирал струны гитары… И, как по взмаху дирижёра, полилась песня про бригантину в дальнем синем море… Вино выпили, бутерброды съели, перезнакомились с Михаилом, но вот таинственная незнакомка так и не появлялась из каюты.
Володя взмахнул рукой, и крикнул:
– А теперь «Когда море горит бирюзой»!!!
– Мариночку на палубу!
И все начали скандировать:
– МАРИНА! МАРИНА!! МАРИНА!!!
И вот, она выплыла на палубу, рыжая как солнце, стройная, чуть выше среднего роста, сероглазая с бровями вразлет, как крылья ласточки, с пухлыми губами, на которых застыла грустная улыбка.
В руке её была гитара, и она запела. Незатейливая песенка про девушку в серой походной юбке из её уст звучала как оперная ария… Михаил Дмитриевич снова застыл в оцепенении, словно мальчишка…
– Мариночка, новые стихи!
– Просим!
– ПРОСИМ!!
– ПРОСИМ!!!
Она оперлась спиной на леер и с отрешенным видом заговорила:
Я монетку бросила в море,
Что б наяды вернули мне милого.
Капитана, что с волнами споря,
Поднимает и грот и кливеры…
Поэма лилась в резонансе с качкой яхты, и казалось, что это не женщина говорит, а волны шепчут, укачивают, уводят в какую то нездешнюю реальность…
***
Вот и Ялта. Пришвартовались к пирсу на набережной. Толпа сошла на берег, и Князь махнул рукой.
– Айда в нашу гавань.
Невдалеке от городской администрации находился ресторанчик «Гавань». Закрытая территория, с летней площадкой, по периметру оконтуренная пальмами, с эстрадой и зимним залом. Там уже ждали, и как только литераторы вошли, оркестр грянул туш, а один из официантов, так же наряженный пиратом, заорал:
– СМИРРРНАААА!!!Равнение на Князя!!
И строевым шагом рванул к вошедшим…Все рассмеялись, кроме хозяина и Марины…Удержался от смеха и Михаил Дмитриевич. Все расселись за столы, и началась веселая пирушка…
Фестиваль был назначен на 16 часов на завтра, и сегодня все отдыхали…
***
Деньги на карточке были, и Михаил Дмитриевич снял номер в гостинице. Слава Богу, осенью это не проблема.
На следующий день он проснулся рано, быстро привел себя в порядок и вышел на набережную. Солнышко пригревало, ветра почти не было. Он расположился в маленьком кафе, заказал завтрак и чайник зеленого чаю.
Из головы все не выходила эта непонятная Марина. Кто она? Где он мог ее видеть раньше? А ведь видел, встречал…
И вдруг, как из ниоткуда появилась она.
– Разрешите?
– Да, пожалуйста…
Он вскочил, пододвинул стул.
– Что вам заказать?
– Ничего, может чашечку чаю…
Разговор не клеился.. Он чувствовал себя каким то неуклюжим, а она смотрела как будто сквозь него, вся погрузившись в свои мысли. И вдруг, словно стряхнув с себя что-то ненужное, улыбнулась.
– Наш Марат действительно князь. Он очень мил и оригинален… В его ресторане расплачиваются его собственной валютой. Отчеканил монеты: 100 пегасов равняются одному парнасу… И платит премии поэтам и бардам за выступления… За 1 пегас можно купить сто граммов водки с бутербродом…
– Вот вы вчера читали поэму о пропавшем капитане, которого у вас украли наяды, и которого вы хотели у них выкупить… это ведь не просто выдумка?
– Нет, не выдумка. Действительно год назад мы расстались с моим любимым. Он вот так просто сел на чужую яхту – и всё… И я бросила в море монету, что бы оно мне его вернуло… Но…
– Не эту ли? – Михаил Дмитриевич вынул из портмоне свою находку.
– Эту!!!
– Вот я и вернулся!
Их руки встретились, и мир закружился в невероятном водовороте непонятного и таинственного…
