Изучая начало ХХ века в истории Крыма, необходимо учесть, прежде всего, определяющие аспекты рассматриваемой проблемы. Выделим такие из них, как, во-первых, заметное изменение этнического состава населения полуострова с последней трети XIX в. (резкий рост переселенцев из российских и украинских губерний при уменьшении числа крымских татар) и, во-вторых, деятельность просветителя Исмаила Гаспринского (1851-1914)[1], способствовавшая развитию самосознания татар, крымскотатарского национального движения.
Массовый наплыв переселенцев после отмены крепостного права не мог не вызвать настороженности татарского населения, значительная часть которого покинула полуостров после Крымской войны. Большинство крымских татар составляла безропотная крестьянская беднота, при попустительстве, а то и прямой поддержке местных властей, терявшая свои земельные наделы, захватываемые правдами и неправдами, в том числе и своими зажиточными соплеменниками. Лишившимся средств к существованию людям зачастую просто ничего не оставалось, как эмигрировать в Турцию или Добруджу, выражая тем самым пассивный протест против существующей действительности.
Издание первой в России тюркоязычной газеты «Переводчик-Терджиман» (Бахчисарай, с 1883 г.), а затем и других газет, учебников, публицистика и литературные произведения Гаспринского, открытие новометодных школ и пропаганда передового педагогического опыта, решительная борьба с косным духовенством, консервативно настроенной крымскотатарской знатью — верными союзниками властей, не могли не оказывать влияние на рост крымскотатарской интеллигенции, стремящейся изменить положение своего народа к лучшему.
С начала ХХ в. на полуострове формируются организации различных политических партий, в том числе национальных: еврейских — Бунда, Поалей-Цион, организовавшей впервые на территории Крыма первомайскую демонстрацию (Симферополь, 5(18) мая 1901 г.), армянских — Гнчак, Дашнакцютун. Действуют сионисты, лидер которых В.И. Якобсон, потомственный почетный житель Симферополя, доктор философии, участвовал в работе V Всемирного сионистского конгресса в Базеле (1901 г.), где был избран уполномоченным для руководства сионистским движением в Таврической губернии, VI Всемирного конгресса сионистов (1903 г.)[2].
Национальное движение заметно проявило себя в годы революции 1905-1907 гг. Помимо названных, на арену выходят организации Социалистической еврейской рабочей партии (СЕРП) и Цеиры-Цион. В Севастополе, Керчи, Евпатории, Феодосии, Ялте и других местах создаются подотделы «Союза русского народа»[3]. Кроме того, активисты различных национальностей были представлены и в других партиях. Значительное количество представителей еврейского населения находилось в рядах социалистических партий.
26 октября 1905 г. (здесь и до февраля 1918 г. даты по старому стилю) в помещении Бахчисарайской городской думы по инициативе и под председательством Гаспринского состоялось собрание крымских татар, на котором он изложил программы различных партий, призвав соплеменников примкнуть к какой-либо из них. Участники собрания единогласно проголосовали за поддержку кадетов. Аналогичное решение было принято на митинге крымских татар в Карасубазаре (Белогорске). На втором собрании крымских татар в Симферополе (23 ноября) было решено войти в состав Всероссийского союза русских мусульман («Иттифак эль муслим») и образовать его крымский подотдел. Делегаты воздержались от присоединения к одной из общероссийских партий, решив остаться «на почве Манифеста 17 октября». В конце ноября на крымскотатарском митинге в Симферополе выдвинуто требование политического и религиозного равноправия татар с другими народами, участия их в управлении государством, принятии конституции[4]. Гаспринский в качестве члена ЦК присутствует на II съезде «Иттифак эль муслим», нелегально состоявшемся в Петербурге (13 — 23 января 1906 г.).
В 1905 г. возникла группа крымскотатарских социалистов-федералистов во главе с учителем Симферопольской крымскотатарской школы Аппазом Мурзой Ширинским[5]. В 1906 г. в Карасубазаре начинает выходить крымскотатарская газета «Ватан Хадими» («Служение Родине»), вокруг которой объединяется группа молодых интеллигентов во главе с редактором-издателем Решидом Медиевым (1880-1912), членом Карасубазарской городской управы, посчитавших взгляды Гаспринского слишком умеренными. Социалисты-федералисты способствовали избранию Медиева депутатом II Государственной Думы от Таврической губернии, где он состоял в мусульманской фракции[6]. Одна из его речей в Думе с призывом «земли и воли» привлекла внимание В.И. Ленина[7]. В 1908 г. газета была закрыта.
Осенью 1904 г. по инициативе городского головы Мустафы-мурзы Давидовича в Бахчисарае зарождается панисламистское (пантюркистское) движение[8].
В целом в этот период крымскотатарское национальное движение было малочисленным и делало лишь первые шаги. Несмотря на попытки организаций общероссийских леворадикальных партий вести агитацию среди крымских татар, серьезных результатов она не приносила. Число татар в рядах этих организаций исчислялось единицами (больше среди эсеров), а их деятельность была малозаметной. Следует отметить, что авторитетные представители крымскотатарского населения, умудренные жизненным опытом, сами пресекали радикальные действия своей молодежи. Так, после призыва к своим соплеменникам члена Ялтинской организации РСДРП З.Ш. Садыкова на созванном им в декабре 1905 г. митинге в д. Дерекой (ныне в черте г. Ялты) с оружием в руках захватывать земли русских помещиков, старейшины решили учинить над ним самосуд, но ему удалось скрыться. Он со своими соратниками А. Сереби и М. Мансуром не прекратил пропагандистскую деятельность в Ялтинском уезде. В той же деревне склонял жителей к совершению террористических актов: убийству «русского царя, русских начальников», исправника, жандармского полковника и правительственных чиновников; поднял красный флаг с надписью «Воля», производил денежные сборы на приобретение оружия и типографского станка. Подобная агитация способствовала возникновению у части крымскотатарского населения сепаратистских настроений[9].
Завершая тему революции 1905-1907 гг., отметим, что после оглашения Манифеста 17 октября Крым столкнулся с усилением этнополитической напряженности, выразившейся в антисемитской агитации и еврейских погромах (Симферополь, Феодосия, Керчь, Джанкой), в ходе которых имелись человеческие жертвы. В тот период для значительной части крымского населения выступления против царя рассматривались в качестве выступлений против русского народа и православия, чем широко пользовались черносотенцы.
После поражения революции власти усилили репрессии против революционных организаций, практически ликвидировав их в течение 1907-го — первой половине 1908 г. Ужесточилась цензура печати, в том числе и в отношении газеты «Переводчик-Терджиман» (после смерти И. Гаспринского в 1914 г., редактором стал его ученик А.С. Айвазов (1878-1938) и старший сын просветителя Рефат (Абдул Рефия) Гаспринский (1884-1925), с 1914 г. газета стала выходить ежедневно, а с1915 г. — носить название «Ени Терждиман» («Новый Переводчик»)[10]. Среди различных слоев населения заметно снизился интерес к политике. Однако отдельные группы и члены разных партий, включая национальные (еврейские и армянские), продолжали свою работу в подполье.
В послереволюционные годы на полуострове усиливаются протурецкие и панисламистские настроения. В 1908 г. председатель городской управы Сулейман-мурза Крымтаев созвал в Бахчисарае делегатский съезд, убедив его принять резолюцию с призывом следовать младотурецкой революции. Некоторые муллы стали произносить в мечетях молитвы не за здравие царя, а за здравие турецкого султана. В Крыму ведут агитацию турецкие эмиссары, распространяя соответствующую литературу. Местное население начинает к ним прислушиваться. Но панисламистское движение вначале не было организованно оформленным. Оно возглавлялась 20 интеллигентами, зажиточными и занимающими известное общественное положение лицами.
В марте 1910 г. в мечетях и среди татарского населения распространяются листовки некой организации «Совесть», написанные ее руководителем М. Курт-заде. В них содержались призывы к созданию на территории России самостоятельного мусульманского государства. Центром этой организации, как установила полиция, являлся Симферополь, заместителями Курт-заде были учителя турецкоподданный Шукри-Эфенди и российский гражданин Абдул-Эфенди. В течение весны-лета 1910 г. организации «Совести» появились в Бахчисарае (лидер Сулейман Мурза Крымтаев), Карасубазаре (турецко-подданные Юсуф-Риса и Февзи-Эфенди), Алуште (среди лидеров А. С. Айвазов), Старом Крыму, Феодосии, д. Дерекой, д. Корбек (с. Изобильное Алуштинского горсовета), д. Сююрташ (с. Белокаменное Бахчисарайского района) и других местах. Большинство руководителей низовых организаций были учителями татарских школ и имели тесные контакты с эсерами.
17 июля в Феодосийском уезде под председателем Эшрев-Эфенди состоялся организационный съезд панисламистского общества, на котором присутствовало 15 делегатов.
Полиция пристально следила за деятельностью «Совести». 16 сентября 1910 г. организация была разгромлена. Несколько ее руководителей отправлено в заключение. Спустя три дня в Крым на отдых приехал Николай II. Жандармы узнали, что на него здесь готовят покушение две не связанные между собой группы — 5 младотурок и 5 российских боевиков. По предложению П.А. Столыпина все арестованные мусульмане были освобождены. В родных местах их встретили как героев.
Весной-летом 1911 г. в Каралезской волости (Красномакский сельсовет Бахчисарайского района) действовал кружок крымских татар, именовавших себя бонистами (социалистами). Они вели агитацию за отторжение Крыма от России. С панисламистами был тесно связан социалист Аппаз Ширинский, неоднократно выезжавший в Стамбул. Здесь он со своими единомышленниками организовал революционный кружок[11].
В 1908 г. в Стамбуле возникла крымскотатарская организация «Кырым Талебе Джемиети» («Студенческое Общество Крыма»), объединившая в своих рядах выехавшую сюда на учебу молодую интеллигенцию. После ее распада создано «Ветан Джемиети» («Общество Родины»). Их члены посылали на полуостров прокламации, затем тайно распространявшиеся среди крымских татар. В числе активистов этих объединений были будущие национальные лидеры Джафер Сейдамет (1889-1960), автор брошюры «Угнетение татарского народа в 20 в.» (Стамбул, 1910), и Номан Челеби Джихан (Челеби Челебиев), род. в 1885 г.
Левые идеи по-прежнему не имели широкого распространения среди крымскотатарского населения. Им всячески противилось и консервативное духовенство. 17 сентября 1913 г. в д. Харджибие Феодосийского уезда крымскотатарскими реакционерами убит поэт-демократ, драматург, прозаик и педагог У.Ш. Тохтаргазы (род. в 1881 г.)[12].
При поддержке Турции и участии турецких агентов сторонники панисламизма вели работу в Крыму даже в годы мировой войны. Они собирали средства на укрепление турецкого флота, призывали соплеменников бойкотировать мобилизацию в российскую армию. В Севастополе татарские агитаторы убеждали раненых в военном госпитале в бесполезности войны. Имели место случаи членовредительства среди крымскотатарских новобранцев[13].
С начала мировой войны из прифронтовой Таврической губернии высылались вглубь страны подданные воюющих с Россией государств, пресекалась любая антиправительственная пропаганда. Власти, зная о случаях шпионажа и агитации в пользу противника, и некоторые слои местного населения настороженно относились к крымским татарам и немцам, видя в них в целом потенциальных союзников неприятеля, хотя крымскотатарские части, а также крымские немцы в составе русской армии сражались на фронте. В армейских рядах находились Дж. Сейдамет и Ч. Челебиев, вернувшиеся на Родину. Крымские немцы собирали денежные пожертвования, вещи, продукты для армии, больных и раненых воинов.
После принятия в 1915 г. ряда законов на полуострове началась ликвидация немецкого землевладения (с 9 августа 1916 г. до 1 февраля 1917 г. в Таврической губернии на торгах продано 156 из 10 333 подлежащих ликвидации владений площадью 63 081 дес.988 саж. из 842 502 дес.1179 саж.), землевладения иностранно-подданных (продано 62 владения из 136 подлежащих ликвидации площадью 839 дес.767 саж. из 2294 дес.1350 саж.)[14], что не могло не вызвать соответствующей реакции колонистов, получивших ранее от государства значительные привилегии, сказаться на развитии сельского хозяйства, поскольку в подавляющем большинстве они использовали прогрессивные методы земледелия и животноводства (11 марта 1917 г. Временное правительство издало постановление о приостановке исполнения законов о землевладении и землепользовании австрийских, венгерских и германских выходцев).
Спасавшиеся от резни христиан беженцы из Турции (армяне и греки) распространяли в Крыму антиисламские настроения.
В 1917 г. на полуострове проживало 808 903 человека 34 национальностей. Из них русских и украинцев 309 785 (49,4% ко всему населению), татар и турок 216 968 (26,8%), евреев и крымчаков 68 159 (8,4%), немцев 41 374 (5,1%), греков 20 124 (2,5%), армян 16 907 (2,1%), болгар 13 220 (1,6%), поляков 11 760 (1,5%), караимов 9 078 (1,1%), прочих (молдаван, эстонцев, чехов, цыган, итальянцев и др.) 11 526 (1,5%). Немало было и подданных других государств.
После Февральской революции резко оживляется общественная жизнь. На полуострове действует около 30 организаций различных партий и движений, включая еврейские (Бунд, Поалей-Цион, Цеира-Цион, СЕРП, сионисты), армянские (Дашнакцютун, отдельные члены Гнчак), украинские (УСДРП, УПСР, громады), крымскотатарских социалистов-федералистов, польско-литовский комитет РСДРП (в Феодосии), польский комитет РСДРП (в Севастополе), Великорусское вече; общества: эллинское, греческое, великороссов, караимское, немцев, эстонское; еврейский общественный совет, губернский комитет немцев и т.д.
25 марта в Симферополе съезд мусульман избирает муфтием Ч. Челебиева и Временный Крымско-мусульманский исполнительный комитет (Мусисполком) из 50 человек под его председательством. В ведение Мусисполкома переходят все дела крымских татар. Весной — летом 1917 г. создано 124 соответствующих местных комитетов. С июня начинают выходить татарские газеты: независимая «Крым аджагы» («Крымский очаг», редактор А. Ариф), орган Мусисполкома «Миллет» («Нация», редактор А.С. Айвазов), позже другой его орган — еженедельник на русском языке «Голос татар» (А.А. Боданинский (1866-1920), Х.С. Чапчакчи)[15]. Продолжается издание «Ени Терджиман».
Лидеры Мусисполкома (Челебиев — комиссар Духовного правления, Дж. Сейдамет — комиссар Вакуфной комиссии, А.С. Айвазов, М.М. Кипчакский, С-Дж. Хаттатов (1873(1874)-1938), Х.С. Чапчакчи, А.С-А. Озенбашлы (1893-1958) и др.) по большей части интеллигенты, революционные демократы эсеровского типа, в целом разделяли взгляды общероссийской демократии, акцентируя внимание на антифеодальных и просветительских задачах. 22 июля органы Мусисполкома публикуют «Политическую программу татарской демократии», где отстаиваются идея Всероссийского Учредительного собрания, которое должно провозгласить федеративную демократическую республику, поддерживается Временное правительство, подчеркивается, что «татарский народ в единении с другими народностями, населяющими Крым, не требует для себя политической автономии», довольствуясь автономией национально-культурной, «но не позволит установления в Крыму политической гегемонии какого-нибудь народа, не имеющего ни культурных, ни исторических, ни этнографических прав на таковую». Ставились цели «передачи всей земли трудовому народу» (в том числе и вакуфного имущества), отмены сословных привилегий[16].
Летом группа социалистов-федералистов образует объединенную социалистическую татарскую партию. Видимо, в июле формируется национал-демократическая Милли Фирка (Национальная партия) — фактически штаб и мозговой центр национального движения. Ее ядро составили лидеры Мусисполкома. Первый вариант программы Милли Фирка был выдержан в общедемократическом духе с народническим оттенком. Провозглашался суверенитет народа, отстаивались равенство всех граждан перед законом, политические свободы, демократические выборы, отмена сословных различий, паспортов, неприкосновенность личности, жилища, писем, декларировалась социализация фабрик и заводов, ликвидировалось вакуфное землевладение и имущество (последнее передавалось в ведение Мусисполкома). Был выдвинут лозунг: «Вся земля принадлежит общинам» по принципу — каждому землевладельцу столько земли, сколько он сможет обработать без применения наемного труда. Оговаривались культурно-просветительские задачи (создание национальных школ на основе обязательного, всеобщего и бесплатного обучения, введение делопроизводства на родном языке). Выделим идею равноправия женщин и активного привлечения их к общественно-политической жизни. В вопросе национально-государственного устройства Милли Фирка выступала за федеративную Россию, в которой «все языки должны быть равны», а Крыму отводилось место ее субъекта[17].
Организационное строение партии, закрепленное «Партийной инструкцией» (Уставом), базировалось на строжайшем централизме, национальных и религиозных ограничениях, вступая тем самым в очевидное противоречие с демократической программой[18].
Национал-демократам противостоят традиционалисты. Теперь они отстранены от руководства Духовным правлением и Вакуфной комиссией. Их попытка вернуть былые позиции (созданием Союза мусульман-улемов во главе с имамом И. Тарпи в сентябре 1917 г.) претерпела неудачу[19].
Лидеры национального движения хотят заручиться поддержкой крымскотатарских воинских частей, из которых должно было быть, вслед за украинцами, создано единое соединение (среди 127 подписавших такое требование от мусульманских обществ и организаций г. Бахчисарая (13 июля) — Р. Гаспринский и его сестра Шефика Гаспринская (1886-1976)[20]. Временное правительство вынуждено было с этим согласиться. Впоследствии делаются попытки создать другие национальные формирования, вооружаются немецкие колонисты. Эмиссары Центральной Рады ведут агитационную работу среди моряков Черноморского флота. Челебиев призывает солдат-татар расходиться по домам в связи с мусульманскими праздниками, что послужило причиной его ареста 23 июля севастопольской контрразведкой по доносу традиционалистов (вместе с прапорщиком Шабаровым). Однако в результате массовых протестов крымских татар на следующий день они были освобождены.
В конце августа в связи с приглашением Центральной Рады на созываемый в Киеве Съезд народов перед Мусисполкомом встал вопрос о высшем органе национального управления, названном «Курултай» (в смысле — сейм, съезд). «Мусульманский исполком ответил Раде как заместитель крымскотатарского Курултая, считая очевидным, что подобный титул сообщит большую авторитетность посылаемым на съезд его представителям»[21].
Создание именно такого органа объяснялось давностью традиций, политической зрелостью татар Крыма. При этом вспоминался Курултай 1206 г., провозгласивший Темучина великим ханом с титулом Чингисхан, указывалось на «государственную мудрость монголо-татар, которая красной нитью проходит через всю их историю»[22].
Древность помянул и представитель Мусисполкома А.С-А. Озенбашлы, приветствуя Съезд народов, состоявшийся 8 — 15 сентября, от имени «угнетенных Романовыми наследников великого Тамерлана»[23].
Действительно курултаи (курилтаи) — своеобразные съезды правящего рода были характерны для периода Чингисхана, «но с окончательным разделением империи монголов на самостоятельные во всех отношениях государства сведения о курилтаях встречаются все реже и реже и наконец совсем исчезают из источников. Необходимость в этом институте, носившем в значительной степени догосударственный военно-демократический характер, отпадает с появлением наследственной монархии. В Монголии, где были более сильные кочевнические традиции, курилтаи собирались вплоть до воцарения Хубилая…», однако в имеющихся источниках нет конкретных сведений об их проведении в Золотой Орде[24] и в Крымском ханстве (XV -XVIII вв.), в котором существовал Диван (перс.) — государственный совет, орган исполнительной власти, включавший высших должностных лиц, представителей мусульманского духовенства и т.д. В случае чрезвычайных событий собирался великий кенгеш — общий совет ханства, куда входила высшая знать, постоянное войско и проч.[25]
Тем временем лидеры крымскотатарского национального движения переводят вопрос о созыве Курултая в практическое русло. Кроме того, необходимо было выдвинуть кандидатуры во Всероссийское Учредительное собрание. Для этого 1-2 октября в Симферополе проходит крымскотатарский делегатский съезд. Здесь вновь вспомнили о Чингисхане, считая, что депутаты от крымских татар «должны с честью донести в Учредительное собрание эмблему татар — голубое знамя Чингиса — и держать его с честью»[26]. (Голубое полотнище — кой-байрак являлось знаменем крымскотатарского национального движения).
Выступая на заседании 2 октября, Ч. Челебиев выделил основную задачу будущего Курултая — «обсуждение вопросов о территориальной автономии для Крыма, в случае его принятия издание соответствующих основных законов»[27]. А.С-А. Озенбашлы добавил, что Курултай «должен выявить свое отношение к вопросу о форме правления в стране и к Учредительному собранию»[28]. Поэтому было решено созвать национальный съезд 24 ноября, до открытия Учредительного собрания.
В политической деятельности на полуострове заметны и евреи. Помимо членства в собственно еврейских организациях они являются активистами других партий, профсоюзов, депутатами советов, гласными земских органов. Видными деятелями РСДРП(м) были Н.А. Канторович (один из руководителей восстания в Севастополе в 1905 г., приговоренный к смертной казни, замененной пожизненным заключением в Шлиссельбургской крепости, где отбыл 10 лет, член Всероссийского ЦИК советов), Е.И. Рабинович, А.Г. Галлоп, Б.Я. Лейбман и др., партии социалистов-революционеров — М.А. Хаит, А.Б. Либеров и др., народных социалистов — А.П. Лурье (Лурия), А.Б. Дерман, кадетов — Д.С. Пасманик (Даниель Бен-Самуэли, 1869-1930), один из лидеров российских сионистов, редактор и автор многих статей газет «Ялтинский голос» и «Таврический голос», большевиков — Д.Л. Караев, зверски замученный в январе 1918 г., Н.Г. (А.И.) Слуцкий, делегат V съезда РСДРП, участник октябрьских событий в Петрограде, делегат II Всероссийского съезда советов, направленный в Крым для руководящей работы в марте 1918 г., и т. д. Широко представлена еврейская интеллигенция и в редакциях ведущих крымских газет («Крымский вестник», «Южные ведомости» и др.)[29].
С 20 мая 1917 г. (издаются «Известия Таврического и Одесского караимского духовного правления» (в 1918-1919 гг. – «Известия караимского духовного правления»)[30].
В июне — июле 1917 г. состоялись выборы в городские думы. Наибольшее число голосов в Таврической губернии получили социалисты-революционеры. Но в составе дум были представлены и национальные партии. Так, в Севастополе 1 место получили сионисты, 3 — украинские эсеры; в Симферопольскую думу вошел 1 гласный от СЕРП, 2 — от Дашнакцютун, 2 — от Поалей-Цион, 1 — от Бунда; в Керченскую думу — 1 — от СЕРП, 2- от Поалей-Цион, 1 — от Бунда; в Феодосийскую думу — 3 — от сионистов, 1 — от Поалей-Цион. Большевики, выставив самостоятельный список лишь в Севастополе, провели всего одного кандидата. На выборах во Всероссийское Учредительное собрание (ноябрь-декабрь) по Таврическому округу (участвовало 54% избирателей) эсеры получили 300 100 голосов (52,2%), мусульмане -68 581, украинские эсеры (за счет трех материковых уездов Таврической губернии со значительным украинским населением) — 61 541, кадеты — 38 794, большевики — 31 612, немцы — 27 681, меньшевики — 15 176, евреи (без учета итогов в Перекопском уезде и некоторых участках) — 13 145, земельные собственники (без учета итогов в Перекопском уезде и некоторых участках) — 8 022, народные социалисты — 4 643; «Единство» — 2 273; Поалей-Цион — 1 754. Избраны в члены Учредительного собрания 7 эсеров, один украинский эсер (В. Н. Салтан) и Дж. Сейдамет. Флот дал эсерам 22 200 голосов, большевикам — 10 800, украинским эсерам и другим — 19 500. Членами Учредительного собрания стали эсер И.И. Бунаков (Фондаминский), принявший в его работе активное участие, и Н.И. Островская (от большевиков)[31].
После Октябрьских событий и распада единого государства была создана Украинская Народная Республика, что приветствовалось крымскотатарскими организациями, имевшими связи с Центральной Радой. Рада в одностороннем порядке включила в свой состав три северных уезда Таврической губернии (хотя и «без Крыма»), что вызвало возмущение большинства политических сил полуострова. На повестку дня встал вопрос о статусе региона.
3 ноября Мусисполком, «не желая допустить в Крыму гегемонии какой-либо народности над другой, а также, не допуская мысли о распространении власти какого-либо государства над Крымом», в своем воззвании выдвигает лозунг «Крым для крымцев», то есть — для всех крымчан независимо от национальности. «Как и в какой форме может быть разрешена поставленная ныне перед Крымом эта задача, может решить только коллективное мнение и воля живущих в Крыму всех народностей», — говорилось в этом воззвании далее[32].
20 ноября на Губернском съезде представителей городских и земских самоуправлений в Симферополе в качестве временного высшего органа губернской власти учреждается Таврический губернский совет народных представителей (СНП). Это коалиционное многопартийное (кроме большевиков и кадетов) образование, ориентированное на Всероссийское учредительное собрание, вошли 48 членов: представители городов, земств, советов, профсоюзов, фабзавкомов, Крымского революционного штаба (Штаба крымских войск под командованием Дж. Сейдамета и полковника А.Г. Макухина, костяк которого составляли крымскотатарские воинские части (эскадронцы), а также русские офицеры), включало национальные фракции. В состав СНП вошли: от Центральной Рады Старый и эсер Андриевский, от Мусисполкома — А.С-А. Озенбашлы, Ибрагим Хаттатов, Искандер Аметов, от евреев — В.М. Левитан и член Поалей-Цион А.Б. Иткин, от немцев — присяжный поверенный А.Б. Гейне и доктор фон Коссарт, от Греческого общества — Ю.К. Ульчиев, от армян — И.Г. Мурзаев, от эстонцев — Я. Тимзе, также от Крымского штаба — Селим Маметов. Представители различных национальностей были избраны и от других организаций. Президиум СНП состоял из 11 членов: по два делегата от земств, а также украинцев, крымских татар и др. национальностей, по одному — от советов и городских самоуправлений[33].
Создание СНП было первой попыткой в истории Крыма ХХ в. образовать представительный многонациональный орган власти, пользующийся доверием населения, однако, показал он себя вялым и беспомощным, ограничившись разработкой избирательного закона в связи с так и не созванным крымским учредительным собранием, финансовыми вопросами.
С другой стороны свое видение решения проблемы статуса Крыма предлагают и большевики. 24 ноября II конференция (съезд) РСДРП(б) Таврической губернии в Симферополе, констатируя, что население Крыма состоит из различных национальностей и крымские татары не составляют на полуострове большинства, принимает решение о возможности проведения референдума об автономии Крыма, в то же время подчеркивая, «что все местные организации обязаны вести самую энергичную агитацию против разжигания национальных страстей в местном населении разными националистическими группами и партиями, противопоставляя их буржуазному национализму нашу интернационально-пролетарскую точку зрения». По отношению к СНП специально подтверждалось, «что только власть Советская в центре и на местах является единственно законной истинно народной властью» и признавался правильным отказ большевиков губернии участвовать в его создании. Впоследствии крымские большевики об идее референдума не вспоминали[34].
26 ноября в Бахчисарае открывается Курултай, начавший работу как учредительное собрание крымских татар и продолживший ее как постоянно действующий орган — национальный съезд. В выборах его делегатов участвовало более 70% татарского населения Крыма, избрано 78 человек (в том числе 4 женщины), из них три четверти считали себя демократами.
На первом же заседании Курултая выявились разные точки зрения на сотрудничество с различными политическими силами по созданию краевой власти. Если правые во главе с Дж. Сейдаметом предлагали работать вместе с СНП, то левые — будущие коммунисты настаивали на коалиции между Курултаем, СНП и большевиками. К компромиссу с последними был склонен и Ч. Челебиев.
13 декабря Курултай избирает национальное правительство — Директорию под председательством Ч. Челебиева (он же директор юстиции), в состав которой вошли Дж. Сейдамет (директор по внешним (на самом деле внутренним) и военным делам), С-Дж. Хаттатов (директор финансов и вакуфов), А. Шукри (директор по делам религии), И. Озенбашлы (директор народного просвещения), и принимает «Крымскотатарские Основные Законы» (конституцию, первую в истории Крыма)[35].
В объявлении о начале деятельности Директории подчеркивалось, что национальное правительство «заботится о счастии и спасении не только одного татарского народа; оно считает священной своей обязанностью защиту личной, имущественной безопасности и чести своих крымских соотечественников и защиту высоких лозунгов великой революции» (Февральской), но отмечалось, «что более сильное крымское правительство может быть создано только общекрымским парламентом», и Директория «всеми силами и средствами» будет стремиться к скорейшему созыву крымского Учредительного собрания. Тут же указывалось на обязательность для каждого татарина исполнения Основных Законов и подчинение им, а также уважения их каждым крымским соотечественником.
Согласно ст.1 Основных Законов «Курултай признает за всеми народностями право на полное самоопределение». Далее упоминался национальный парламент — Меджлис-и Мебусан (собрание депутатов), избираемый «мужским и женским населением на основе всеобщего, равного, прямого и тайного права» (ст.2), созываемый через каждые три года (ст.3), в чем явно сказывалось влияние опыта Турции и Ирана. В примечании данный Курултай в условиях того тревожного времени объявлял себя парламентом на один год. В другом примечании указывалось, что один депутат парламента избирается «от каждых 5-7 тысяч душ татарского населения».
Гарантировались неприкосновенность депутатов парламента, освобождение их от воинской повинности (ст.5).
Полномочия парламента определяла ст.6, согласно которой он «обязан вырабатывать законы для татар» по вопросам: народного просвещения, религии, юридическим, военным, финансовым, политическим «и в случае необходимости торгово-промышленным и земледелия».
Признавалась самостоятельность законодательных, исполнительных органов и суда (ст.7).
В следующих статьях речь шла о дирекциях, определены их полномочия, порядок назначения директоров. Председатель совета директоров избирается из числа депутатов простым большинством национального парламента, который поручат ему формирование национального правительства, и выражает ему доверие (ст.10).
Ст.12 относила вопрос о форме правления в крае к компетенции краевого Учредительного собрания, причем национальный парламент должен принять меры для скорейшего его созыва. Оно должно было решить также «финансовый, политический и земельный» вопросы (ст.13).
Ст.15 гласила, что «судьба того или иного края может быть решена только голосом самого народа, населяющего этот край, но ни в коем случае не дипломатами» и предполагала участие на всех конференциях «представителей заинтересованных краев и народностей».
Декларировались основные свободы, но в противоречии со статьей ст.12 провозглашалась Крымская Демократическая (Народная) Республика, выступающая гарантом демократических прав и свобод, а также «осуществления принципа самоопределения народов и прав меньшинства и тех законов, которые приняты Курултаем» (ст.16).
Существующие среди крымских татар сословные звания и привилегии упразднялись в ст. 17., а ст.18 (последняя) узаконивала равноправие женщин с мужчинами-36.
Несмотря на противоречия и неразработанность ряда моментов, этот документ неожиданно был высоко оценен Д.С. Пасмаником, лидером крымских кадетов, политических противников крымскотатарского национального движения, отметившим, «что веками угнетаемые татары дали чудный урок государственной мудрости русским гражданам, бывшим до революции единственными носителями русской государственности», а «Крымскотатарские Основные Законы» имеют главной целью «оздоровление Крыма на благо всего крымского населения»-37.
А вот оценка Дж. Сейдамета: «…При изучении конституции крымских тюрков можно заметить, что в ней преобладает идея тюркской государственности, а не идея французской независимости или русского размаха. В нашей конституции идея истинной демократии прослеживается гораздо больше, чем идея социальной революции и свободы. В этом историческом документе в довольно ясной форме проявилась способность всех тюрков к истинной государственности…»-38.
Решения Курултая не привели к разрыву между СНП и Директорией. Их сближали антибольшевистские позиции. Будем иметь в виду, что в условиях начавшейся на полуострове гражданской войны данную конституцию не представлялось возможным ввести в действие. Осталась лишь в ее тексте и Крымская Демократическая (Народная) Республика.
Тем временем большевики и их союзники, опираясь на матросов Черноморского флота, захватывают власть в Севастополе. Между матросами и эскадронцами происходят столкновения.
А внутри Курултая идут бурные дебаты. Ч. Челебиев, поддержанный немногочисленной левой группой делегатов (будущих коммунистов), склоняется к компромиссу с большевиками. Однако в состоянии острого душевного кризиса он 2 января 1918 г. неожиданно отдает приказ эскадронам занять Народный дом в Симферополе, где располагались различные общественные и политические организации, под резиденцию национального правительства и заявляет о претензиях татар на всю полноту власти в Крыму. Последовали протесты профсоюзов, СНП, Штаба крымских войск. Под давлением членов Курултая, Челебиев подает в отставку с поста председателя Директории, который на короткий период занимает воинственно настроенный Дж. Сейдамет-39. И.С. Идрисов (бывший эсер) и С.М. Меметов предпринимают попытку создать Крымскую социалистическую партию трудящихся-40.
В начавшихся столкновениях политические и социальные конфликты, по существу во многих случаях бытовые, часто переплетаются с этническими. На Южном берегу резко обострились отношения между греками (по большей части беднотой, поддержавшей большевиков) и крымскими татарами. Вспоминались прежние распри и обиды. В национальных устремлениях крымских татар часть населения видит угрозу своим правам-41. Антитатарская риторика присутствует в большевистских воззваниях. «Худшими временами самодержавия грозит нам военная диктатура татар, вводимая с согласия Центральной Рады», — можно прочесть в них-42. Подобные взгляды находят широкое распространение, о чем сообщает П.Н. Врангель, очевидец событий в Ялте, чудом избежавший гибели от рук большевиков: «Мы никого не трогаем, кроме тех, кто воюет с нами», — успокаивал его один из матросов. «Мы только с татарами воюем», — сказал другой. «Матушка Екатерина еще Крым к России присоединила, а они теперь отлагаются…»-43.
К 20-м числам января 1918 г. крайне левые распространяют свою власть на всю территорию полуострова, хотя в горных районах она остается эфемерной. СНП, Курултай и Директория объявляются распущенными, закрывается неугодные газеты, в том числе «Ени Терджиман».
Террор, стихийные вспышки которого, чинимые группами анархиствующих элементов, в основном в отношении офицеров, имели место еще в декабре 1917 г., с февраля 1918 г. принимает организованные формы. Кровавой трагедией стали дни 23-24 февраля. В различных городах Крыма были убиты, зачастую зверски, до 600 человек различных национальностей: офицеры, в том числе бывшие, представители имущих слоев, зачастую просто случайные люди. К примеру, в Севастополе среди погибших были адмирал С.Ф. Васильковский, контр-адмирал Н.Г. Львов, генерал-майоры И.И. Дефабр и К.Н. Попов, капитаны 1-го ранга А.Г. фон Ризенкампф, А.А. Антонов, Ф.Ф. Карказ, полковники Я.И. Быкадоров и В.А. Эртель, подполковник С.И. Жирар, муфтий Ч. Челебиев-44, художник М.М. Казас (караим), члены торгово-промышленного комитета, купцы М.Е. Островерхов, А.Я. Гидалевич, Л.М. Шульман, Ф.И. Харченко, бывший гласный Севастопольской городской думы, общественный деятель Г.А. Бронштейн, обладатель «скромного достатка» М.А. Каган, гражданский инженер Долин и другие-45.
Удивительно, но и при этом разгуле самых низменных инстинктов, нашлись люди, открыто протестовавших против кровавой вакханалии. История сохранила имя стекольщика из Симферополя еврея Розенцвейга (призванного в годы Первой мировой войны на Черноморский флот), не побоявшегося говорить матросам правду в глаза. Ему пришлось затем скрываться в Румынии, спасаясь от неминуемой расправы, и вернуться в Крым только в 1919 г., выдавая себя за военнопленного. Главную же роль в прекращении убийств сыграли севастопольские рабочие. Они своим вооруженным вмешательством положили конец бессмысленной бойне, творимой матросской вольницей-46.
Хотя новая власть не пользовалось массовой поддержкой населения, в том числе большинства крымских татар, незначительная их часть находилась в составе большевистских отрядов. Так, из 88 человек, после падения власти советов подлежащих аресту и разыскиваемых летом 1918 г. «по делу о массовых убийствах в Евпатории», было 4 татарина-47.
Хотя в большевистско-левоэсеровском по составу Совете Народных Комиссаров Социалистической Советской Республики Тавриды (провозглашена декретами ЦИК советов Таврической губернии 19 и 21 марта), созданной в экстремальных условиях германского наступления на Украину, де юре считавшейся самостоятельной, но де факто входившей в состав Советской России, выполнявшей декреты и распоряжения ее органов власти, имелось два татарина — И. К. Фирдевс (Керимджанов, 1888-1937), первый большевик из крымских татар (нарком иностранных дел и по делам национальностей), и И. С. Идрисов, его помощник, практически не уделялось места решению национальных проблем. Правда, в составе наркомата имелся комиссариат по крымско-мусульманским делам, но он лишь приступил к созданию подобных комиссариатов в городах, уездах и волостях, оказывал финансовую поддержку крымскотатарским учебным заведениям, пытался начать формирование интернациональных отрядов Красной Армии. Наркомат предлагал переводить на татарский язык важнейшие декреты и приказы. Организовывались комиссариаты по армянским и польским делам. В отношении других национальностей, проживающих на полуострове, каких-либо мер вообще не принималось48. Фирдевс констатировал: «Работа среди национальных меньшинств почти отсутствовала. Большевиков из национальных меньшинств было крайне мало: чуть ли во всем Крыму было всего в организации один татарин…», т.е. сам Фирдевс-49. Вызывали недовольство, разумеется, не только татарского населения также конфискации, огульная национализация, затяжка с решением аграрного вопроса и т. д. Однако в работе Таврического губернского съезда Советов (7-10 марта) участвовало до 120 татар (из примерно 700 делегатов), убежденных Фирдевсом, избранным секретарем Таврического ЦИК, поддержать большевистские резолюции-50. Правда, ни один из них в состав Таврического ЦИК избран не был.
Межнациональные отношения в Крыму оставляли желать лучшего. Стычки на национальной почве продолжались. Особенно серьезным было положение в горных районах, где подавляющую часть населения составляли крымские татары. Следует отметить, что здесь же, не сложив оружия, укрылись значительные группы эскадронцев и офицеров, как писал впоследствии Дж. Сейдамет, «выжидая соответствующего момента, чтобы изгнать захватчиков»-51.
С началом вторжения на полуостров германских войск и частей Центральной Рады, появлением их эмиссаров в крымской глубинке, в 20-х числах апреля в горных районах и на побережье вспыхивает крымскотатарское восстание, называемое самими участниками «народной войной»-52. Повстанцы обрушились не только на большевиков, но и на местное христианское население, особенно греков, с которыми они отождествляли власть советов-53. 21 апреля в их руки попала группа руководителей Республики Тавриды. Почти все они, включая председателя Совнаркома большевика Н. Г. (А. И.) Слуцкого, погибли.
Полностью сожжена греческая деревня «Актузой» (так в источнике), ее население, включая детей, вырезано. Это стало сигналом, «по которому началась резня греков, русских, армян и в других деревнях на территории восстания»-54. «В деревнях Кучук-Узень [с. Малореченское Алуштинского горсовета. — Авт.], Алушта, Корбек, Б.-Ламбат [с. Изобильное и с. Малый Маяк Алуштинского горсовета. — Авт.], Коуш, Улу-Сала [с. Шелковичное (ныне не существует) и с. Синапное Бахчисарайского района. — Авт.] и многих других расстреливают и истязают десятки трудящихся русских, греков и т. д. В эти дни в алуштинской больнице была собрана целая коллекция отрезанных ушей, грудей, пальцев и пр.»-55. Заместитель председателя Таврического ЦИК Иван Семенов (левый эсер), чудом избежавший смерти во время расстрела руководителей Республики Тавриды, позже писал: «Ночью с 23 на 24 апреля русские, жившие в окрестностях Алушты, подверглись нападению со стороны татар; было вырезано несколько семейств, всего около 70 человек. Русские жители, пережившие ужасную ночь, к следующей ночи стали собираться группами и вооружаться, чтобы защититься в случае повторного нападения»-56. (Татары, дававшие показания следственной комиссии Курултая, созданной в мае 1918 г. для изучения обстоятельств конфликта, отрицают факт организованных массовых расправ).
Однако матросы и красногвардейцы, к которым в ряде мест присоединились греки, потеснили восставших. Последовали кровавые расправы над побежденными. Это подтверждает и кадет В.А. Оболенский, проживавший тогда в Биюк-Ламбате: «…большевики жестоко расправлялись с попадавшими им в руки татарами. В Гурзуфе и Кизилташе [с. Краснокаменка Ялтинского горсовета. — Авт.] татар расстреливали и топили в море. Несколько татарских домов было разгромлено и подожжено. Все эти варварства, по слухам, творились, главным образом, местными греками, примкнувшими к большевикам. Трудно сказать, так ли это было на самом деле, или, как это всегда бывает в таких случаях, эти обвинения лишь отражение старой национальной вражды между татарами и греками, возникшей на экономической почве (…). Узнав о приближении большевистских полчищ, творящих насилия над жителями, все татарское население Биюк-Ламбата, включая стариков, женщин и детей, ушло в горы»-57.
24 апреля красногвардейцы заняли Алушту. Этот день, — писал современник тех событий большевик В.А. Елагин, — «является одним из печальнейших дней в истории уродливой большевистско-татарской борьбы. После обстрела Алушты артиллерийским огнем с миноносца разъяренные гибелью комиссаров матросы, сломав сопротивление восставших, ворвались в городок. Рассыпавшись в погоне за отступавшими по его узеньким улицам, они рубили без разбора всех попадавшихся им навстречу татар»58. Разгулялись дикие инстинкты. «Когда здесь увидели те зверства, которые были проделаны националистами-татарами в ночь с 23 на 24 апреля, — все взялись за оружие, даже в санатории не осталось ни сестер, ни сиделок»-59.
Особая комиссия по расследованию злодеяний большевиков, состоящая при Главнокомандующем вооруженными силами на Юге России (А.И. Деникине), обобщив факты, собранные следственной комиссией Курултая (расследование в 1918 г. проводило еще и Крымское краевое правительство М.А. Сулькевича), летом 1919 г. в Екатеринодаре сделала заключение, что за несколько апрельских дней было убито более 200 мирных жителей, уничтожено имущество на сумму 2 928 000 рублей, общий ущерб татарского населения превысил 8 000 000 рублей. Тысячи людей оказались нищими-60. Однако отметим, что все эти расследования носили односторонний характер, не выявив целостной картины трагедии.
Этноконфессиональный конфликт же пока не завершился. С падением Республики Тавриды и оккупацией всего полуострова германскими войсками (украинские части по настоянию германского командования были выведены из Крыма) на малочисленных христиан селений Южного берега (в основном греков) обрушился настоящий террор.
В.А. Оболенский вспоминал: «Вечером мы смотрели на зарева вспыхнувших по всему южному берегу пожаров. Татары мстили греческому населению за кровь убитых братьев. Не мало греков было убито в тот вечер, а все их усадьбы разграблены и сожжены. Когда через два дня я уехал в Ялту, то насчитал вдоль шоссе около десятка курящихся еще пожарищ. А по дорогам целой вереницей двигались фуры со всяким скарбом, с заплаканными женщинами и черноглазыми детьми. Коровы, привязанные сзади за рога, упирались и мычали, овцы пылили и испуганно, прижавшись друг к другу, жалобно блеяли…»-61.
По сообщениям авторитетной газеты «Крымский вестник» (г. Севастополь) в результате погромов «погибло несколько десятков греков, в том числе дряхлые старики и малые дети. (…) На всем побережье между Ялтой и Алуштой не осталось сейчас [март 1919 г. — Авт.] ни одного греческого семейства, все разбежались и многие терпят большую нужду и лишения»-62. «На всем побережье Крыма не уцелело ни одной плантации греков, ни единого их дома — все подверглось разрушению»-63.
Они фактически изгонялись с Южного берега и части горного Крыма, их имущество грабилось. Последствия этого этнического конфликта ощущались еще в начале 20-х гг.-64
В период вторжения германских и украинских войск в степном Крыму на красные части нападают вооруженные отряды немцев-колонистов, снабжая наступающих сведениями разведывательного характера-65. В Симферополе «стала сильно проявлять себя антисемитская агитация»-66. По словам А.И. Деникина жестокое правление большевиков на полуострове «в народном сознании… связывалось с фактом еврейского засилья»-67.
21 апреля, в день занятия германскими войсками Симферополя, образовалось Временное Бюро крымскотатарского парламента (А.Х. Хильми, председатель, С-Дж. Хаттатов, товарищ председателя, С — У. Таракчи, секретарь), решившее взять на себя до созыва Курултая управление национальными делами. Начались переговоры бюро с германским командованием, вызвавшие недовольство левых курултаевцев, впрочем, открывшийся 10 мая Курултай продолжил эти переговоры. 27 апреля совещание общественных деятелей восстанавливает губернский комиссариат (П.И. Бианки, В.П. Поливанов, А.С-А. Озенбашлы) и Совет представителей правительственных и общественных губернских учреждений и местных самоуправлений при нем, в которых дебатируются вопрос о формировании властных органов в крае.
Германское командование первоначально сделало ставку на местных немцев-колонистов. Вместе с войсками в Крым прибыл и министр земледелия и колоний генерал фон Линдеквист, развернувший вместе с известным католическим пастором Винклером среди них активную деятельность. 7 мая в д. Бютень (с. Ленинское Красногвардейского района) была созвана конференция немцев, на которую прибыло около 400 делегатов не только из Крыма, но из Мелитополя, Бердянска, Херсона Одессы. Руководил ее работой фон Линдеквист. На конференции рассматривался вопрос о создании особой Черноморской области, включающей территорию, граничащую с северным побережьем Черного и Азовского морей, большинство которой должны составлять немцы. Было принято решение о создании в Крыму Союза немцев юга России, об установлении их контакта с Германией, о помощи ей продовольствием и подпиской на германский военный заем. Делегаты приветствовали вторжение германской армии, выразили ей поддержку и просили распространить германскую власть на Крым, а если это окажется невыполнимым, то дать возможность переселиться немецким колонистам в Германию. Германским командованием рассматривался и вопрос о выдвижении на пост генерал-губернатора крупного землевладельца Днепровского уезда барона В.Э. Фальц-Фейна, но тот отказался-68.
Управлять полуостровом как колонией германское командование не могло, поэтому занялось поиском политических сил для организации местной власти. Таковых оно увидело в возобновивших свою деятельность Курултае и Директории, чье руководство проявило максимальную лояльность, если не более, к оккупантам, намереваясь создать независимую Крымскую Республику (чего не предполагалось еще в конце 1917 г.). В крымскотатарском национальном движении дебатируются вопросы о пополнении путем выборов татарского парламента представителями других национальностей и превращении его в «краевой парламент», формирующий ответственное перед ним правительство «с участием определенных народностей», официальными языками которого являются русский и татарский, а флагом национальное голубое знамя — кок-байрак-69. Возобновляется издание «Миллет», печатным органом крымскотатарского национального движения на русском языке становится газета «Крым», заявившая в первом своем номере: «В настоящий момент Крым должен стремиться к созданию независимого государства, к созданию независимой Крымской Республики. (…) Этот лозунг мы смело выставляем на своем знамени и всех, кому дорога судьба Крыма, кто любит этот край и считает его своей родиной, мы приглашаем присоединиться к нашему лозунгу»-70.
На турецком боевом корабле в Крым возвращается Дж. Сейдамет, встречавшийся в Стамбуле с Энвер-пашой, желая заручиться его поддержкой в борьбе за власть. Затем он «доставлен был в германский штаб, откуда после двухдневного уединения и задумчивости непосредственно препровождён на заседание курултая…»-71 .
16 мая Сейдамет выступил на Курултае с программной речью, в которой были такие слова: «…Есть одна великая личность, олицетворяющая собой Германию, великий гений германского народа… Этот гений, охвативший всю высокую германскую культуру, возвысивший её в необычайную высь, есть не кто иной, как глава Великой Германии, Император Вильгельм, Творец величайшей силы и мощи. (…) Интересы Германии не только не противоречат, а, быть может, даже совпадают с интересами самостоятельного Крыма…»-72. Курултай выдвинул кандидатуру Сейдамета на должность премьер-министра крымского правительства.
21 мая в помещении Курултая состоялось «частное собеседование» «курултаевцев» (Бюро крымскотатарского парламента) с некоторыми общественными деятелями. Соглашения достигнуто не было. Фигура Сейдамета абсолютно не устраивала кадетов, считавших также, что «нельзя было признать ответственность Крымского правительства перед Курултаем, т.е. парламентом национального меньшинства»-73. С доводами кадетов согласилось и Губернское земское собрание, где преобладали эсеры.
Премьерские вожделения Сейдамета, который не сумел составить правительственный кабинет, а заодно с ними планы германского генерал-губернаторства в Крыму потерпели провал. Д.С. Пасманик подвёл итоги всех этих бессмысленных, но полезных с точки зрения прояснения политической физиономии участников манёвров в своей газете «Ялтинский голос»: «Почтенный Дж. Сейдамет произнёс на Курултае знаменательную речь; причём он развил свою программу, которая заметно отличается от того, что он защищал несколько месяцев тому назад, когда он настаивал на решительной борьбе с империализмом во всех его видах. А между тем перед Крымом в данный момент вовсе не стоит уж так остро вопрос об «ориентации» [то есть, о поисках внешнего хозяина-покровителя. — Авт.]. Да это вообще не крымский вопрос. (…) Крым — слишком малая величина, чтобы иметь какое-либо решающее значение на весах гигантской международной борьбы. (…) Мы убеждены, что ближайшие дни покажут обоснованность наших сомнений, что: вы не научились ценить действительную свободу, равную для всех, а под влиянием ваших неумных вожаков вы увлеклись жаждой власти, вас не научили нуждаться в братстве, а стремиться к господству, к диктатуре»-74.
В начале июня в Симферополе на квартире октябриста В.С. Налбандова состоялись переговоры между представителями Курултая и кадетами. Был намечен следующий состав правительства: от крымских татар — Д. Аблаев (премьер министр), Дж. Сейдамет, М.А. (Сулейман) Сулькевич; от немцев — В.С. Налбандов, Т.Г. Рапп или кадет Шредер, возможно, граф В.С. Татищев, от кадетов — С.С. Крым, В.В. Келлер (немец), В.Д. Набоков или В.А. Оболенский-75.
Но и эта попытка оказалась мертворожденной. Германское командование остановилось на фигуре литовского татарина, генерал-лейтенанта, бывшего командующего 1-м Мусульманским корпусом М.А. Сулькевича (1865-1920) в качестве премьер-министра. С 5 июня он приступает к формированию кабинета, в который вошли князь С.В. Горчаков (товарищ премьер-министра и исполняющий обязанности министра внутренних дел), В.С. Татищев (министр финансов, промышленности, торговли и труда, временно управляющий министерством юстиции), Дж. Сейдамет (министр иностранных дел), генерал-майор Л.Л. Фриман (министр путей сообщения, общественных работ, почт и телеграфа), представители немцев Т.Г. Рапп (министр земледелия, краевых имуществ и снабжения), В.С. Налбандов (краевой контролер и краевой секретарь, управляющий до августа министерством народного просвещения и исповеданий). Сулькевич также был министром внутренних, военных и морских дел.
25 июня утверждается Декларация первого Крымского краевого правительства, ставшая, по сути, своеобразным конституционным актом. В ней провозглашался, несмотря на немецкую оккупацию, «строгий нейтралитет в отношении всех воюющих держав». В сфере политической Краевое правительство признавало целесообразность сохранения законоположений Российского государства, изданных до большевистского переворота, с оговоркой об их пересмотре в случае надобности. Предполагались выборы в органы местного самоуправления (но на цензовой и куриальной основе); выборы же демократического законодательного органа (Крымское учредительное собрание, Крымский сейм или Крымский парламент) и создание ответственного министерства пока откладывались на неопределенный срок.
Вводилось гражданство Крыма, закрепленное постановлением от 11 сентября.
Государственным гербом Крыма утверждался герб Таврической губернии (византийский орел с золотым осьмиконечным крестом на щите), флагом — голубое полотнище с гербом в верхнем углу древка (что, кстати, для крымских татар выглядело противоестественно: голубое национальное знамя как фон ненавистного им двуглавого орла, символа угнетения). Столицей объявлялся Симферополь. В ранг государственного языка был возведен русский, но с правом пользования на официальном уровне татарским и немецким. Немецким колонистам возвращались земли, конфискованные у них в первую мировую войну. Их положение в период германской оккупации стало, естественно, вполне устойчивым.
На первый план в Декларации правительства выдвигались интересы помещиков и иных крупных собственников. Ни крестьянский, ни рабочий (оговаривалась только охрана труда без нанесения «ущерба производству»), ни национальный вопросы не удостоились разделов. Согласно нынешней терминологии, в Крыму установился авторитарный политический режим при рыночной экономике и с узкой социальной базой.
Что касается Германии, то она от официального признания созданного по ее же инициативе правительства воздержалась, а на угрозу отставки — если не будет признания, — командующий германскими войсками генерал-лейтенант Г. Кош ответил хладнокровно: «…Министерство может быть уверено в покровительстве Германских властей. Это будет Правительству, как высшему местному органу Управления Крымом, на мой взгляд, гораздо важнее и для населения, чем формальное признание. Отставка Министерства, могущая состояться вследствие того, что вышеуказанные обстоятельства не будут приняты во внимание в полной мере, может создать лишь положение, из которого Германское Командование вынуждено будет искать выход вероятно нежелательный для настоящего Правительства»-76. Кош явно давал понять, на чьей стороне сила, но в то же время старался избегнуть прямого военного правления в Крыму.
Жесткие методы правления правительства Сулькевича вызывали недовольство различных политических партий от меньшевиков и эсеров до кадетов (большевики действовали в глубоком подполье). Также он обвинялся и в протатарской политике.
30 июля Сулькевич уведомил возродившуюся Директорию, которая превратилась в орган национального самоуправления и распоряжалась вакуфными (культовых учреждений) имуществами, о признании Краевым правительством культурно-национальной автономии крымских татар и заверил, что МВД не будет препятствовать утверждению уставов национально-общественных организаций77. На следующий день уездным и окружным начальникам и начальникам городских полицейских отделений было приказано: «В виду происходивших случаев вмешательства чинов полиции в дела Крымско-татарской Национальной Директории, предписываю всем чинам полиции оказывать должностным лицам означенной Директории полное содействие по исполнению возложенных на них обязанностей»-78. Узаконивались воинские звания, присужденные Дж. Сейдаметом, эскадронцам в начале 1918 г. К военному министерству прикомандировываются мусульманские священнослужители, утверждается штат причта полковой мечети Крымского конного полка.
1)
2) Однако радикально-националистические элементы стремились к большему. В обращении к германскому правительстве от 21 июля 1918 г. председатель Временного Бюро татарского парламента (Курултая) А.Х. Хильми и его единомышленник А.С. Айвазов (за которыми явно стоял Дж. Сейдамет) отметили, что татары — «наиболее старинные господа Крыма» и посему следует восстановить их «владычество». Эти деятели выдвинули следующие пункты: «1) преобразование Крыма в независимое нейтральное ханство, опираясь на германскую и турецкую политику; 2) достижение признания независимого крымского ханства у Германии, ее союзников и в нейтральных странах до заключения всеобщего мира; 3) образование татарского правительства в Крыму с целью совершенного освобождения Крыма от господства и политического влияния русских. 4) Водворение татарских правительственных чиновников и офицеров, проживающих в Турции, Добрудже и Болгарии, обратно в Крым. 5) обеспечение образования татарского войска для хранения порядка в стране; 6) право на возвращение в Крым проживающих в Добруджи и Турции крымских эмигрантов и их материальное обеспечение»-79. В печати прогерманская ориентация обосновывалась более осторожно — необходимостью борьбы против большевиков и «английского империализма».
Этот меморандум, как и обращение за подписью трех лиц (П. Штолль, А.Я. Нефф и Э. Штейнвальд), именовавших себя Центральным Управлением Германской связи Края (Центральный комитет Союза немцев в Крыму), от имени «немецкого населения» высказавших солидарность «с татарами в отношении об отделении полуострова от Великороссии и Украины и образовании из него особой государственной единицы», испрашивая у Берлина «защиты и помощи»80, был тайно передан занимавшим тогда пост министра иностранных дел Дж. Сейдаметом в Берлин, но остался безответным. С той же целью без ведома Совета Министров А. С. Айвазов, дипломатический поверенный, аккредитованный при МИДе, был им направлен в Турцию.
Действия Сейдамета и политика Сулькевича вызвали возмущение В.С. Татищева, также пребывавшего в Берлине (с надеждой получить заем в 50 миллионов марок). 13 сентября он, а также С.В. Горчаков, В.С. Налбандов и Т.Г. Рапп подают в отставку. Правительство стало заполняться креатурами Сулькевича, в том числе и литовскими татарами-81. Крымских татар в нем стал представлять М.М. Кипчакский (краевой контролер).
Крайне сложными оставались отношения с Украинской Державой. Гетман П.П. Скоропадский требовал присоединения полуострова к Украине. Против Крыма была развернута таможенная война, украинские войска заняли часть Арабатской стрелки и Перекоп. У Перекопа дело дошло до перестрелок пограничников обеих сторон-82. Германское командование, разумеется, не могло оставаться в стороне. По его настоянию Сулькевич согласился на переговоры, которые начались в Киеве 5 октября-83. Крымскую делегацию возглавил министр юстиции А.М. Ахматович (12 октября на его сменил министр народного просвещения и исповеданий, бывший посол России в Турции Н. В. Чарыков, настоявший в 1911 г. на выезде отсюда Дж. Сейдамета за издание брошюры «Угнетение татарского народа в 20 в.»). В переговорах также приняли участие представители крымских немцев-колонистов (Т.Г. Рапп, А.Я. Нефф), крымскотатарского населения (Ю.Б. Везиров, А.С-А. Озенбашлы). Украинскую делегацию возглавлял председатель Совета Министров Украинской Державы Ф.А. Лизогуб (с 12 октября — министр иностранных дел Д.И. Дорошенко). Германское верховное командование представлял принц Рейс. В ходе переговоров украинская сторона предложила, чтобы Крым вошел в состав Державы на правах широкой автономии, крымская — настаивала на федерации. Компромисса достигнуть не удалось. Однако Украиной была приостановлена таможенная война, ее части покинули крымскую территорию, а делегация Краевого правительства отметила, что теперь Украина «считается с фактически существующим положением, в силу которого Крым является отдельным, независимым от Украины самостоятельным краем»-84.
Крымскотатарское национальное движение в данный период переживает серьезный кризис, фактически распавшись к осени 1918 г. Имеются данные о деятельности в июле Татарской рабочей партии во главе с С. Карыковым-85. В сентябре Курултай покидает левая группа во главе с А.А. Боданинским. Он, а также И.С. Идрисов, С.М. Меметов, В. Ибраимов (1888-1928) и другие вступают в РКП (б). На ноябрьском татарском съезде откалывается часть умеренных «курултаевцев». Кстати, ничего, кроме антипатии, этот съезд у крымской общественности не породил и не мог не породить. «На съезде татар победили шовинисты. (…) Только влиянием этих господ можно объяснить вызвавшую общее возмущение и негодование теплую встречу, оказанную татарским собранием Сулейману Сулькевичу, с которым ведет беспощадную борьбу вся русская демократия Крыма. Разве не вызовом ей и не презрением к ее идеалам был гром аплодисментов, которым съезд приветствовал речь политического оборотня Сейдамета, обманувшего, разумеется, съезд заявлением, будто у него есть документы, утверждающие, что союзники [Антанта. — Авт.] обещали ему самостоятельность Крыма»-86.
Апатия наблюдается и среди немцев Крыма. После выхода из правительства Сулькевича В.С. Налбандова и Т.Г. Раппа, немецкие представители в составе данного кабинета не участвовали. К концу 1918 г. из трех ранее существовавших на полуострове немецких организаций осталась лишь одна — Союз крымских немцев, руководство в котором принадлежало А.Я. Неффу, Т.Г. Раппу и другим-87.
Что касается украинских организаций, то пика своей деятельности они достигли во второй половине 1917 г., после чего заметно снижение их активности. Есть сведения, что с января 1918 г. в Севастополе существовала организация Украинской партии самостийников-социалистов. Среди ее лидеров в Крыму можно назвать Ю.М. Дежур-Журова, И.Г. Переверзева-Розсуду, Г.Д. Колинько. 28-29 августа состоялся краевой съезд представителей всех украинских национальных организаций и партий. На нем была избрана Крымская краевая рада, вступившая в оппозиционный гетману Скоропадскому Украинский Национальный Союз-88.
Тем временем, национальные трения, как и политические разногласия, все более ставили под сомнение перспективы первого Краевого правительства. С началом революции в Германии судьба его была решена. Первая в ХХ в. попытка создать в Крыму самостоятельное государство, хотя и в условиях оккупации, потерпела крах. Сулькевич направился в Азербайджан, где был назначен начальником Генерального штаба азербайджанской армии. После вступления в Баку 11-й армии Советской России в 1920 г. он был арестован и расстрелян.
15 ноября 1918 г. приступает к деятельности второе Крымское краевое правительство во главе с феодосийским землевладельцем и предпринимателем, кадетом С.С. Крымом (караим, 1867-1936), бывшим членом Государственного совета от Таврической губернии, депутатом II и IV Госдум, где были представлены кадеты, в том числе фигуры всероссийской известности В.Д. Набоков и М.М. Винавер (члены ЦК), эсер, член партии «Единство», беспартийные. Это правительство опиралось на вошедшие в Крым части Добровольческой Армии и войска Антанты и имело более широкую общественную поддержку-89. Оно считало себя временным до созыва Всероссийского Учредительного собрания и своей целью объявляло «стремление к возрождению единой России», которая должна представлять «свободное демократическое государство, в котором будут обеспечены права на самобытную культуру всех национальностей, его населяющих»-90.
Крымские татары в правительство С.С. Крыма войти отказались и ему не доверяли. Их особенное недовольство вызывали мобилизации в Добров
