КАК БУЛГАКОВ СТАЛ ЖЕРТВОЙ РУСОФОБИИ НА УКРАИНЕ
В июне 1909 года, то есть 115 лет назад, будущий классик русской литературы Михаил Булгаков окончил Первую киевскую гимназию. Через два года в честь столетия с момента, когда в 1811-м император Александр I своим указом приравнял ее к высшим учебным, гимназия получила право именоваться Императорской Александровской. После революции 1917 года учреждение закрыли.
Спустя век на фасаде здания, где с 1959-го располагается корпус Киевского национального университета имени Тараса Шевченко, автору «Белой гвардии» установили мемориальную доску. Как ни удивительно, но в своем первом романе Булгаков подробно описал ту самую Александровскую гимназию, ставшую в произведении одним из мест действия. Можно сказать, увековечил.
А пару лет назад посвященный классику памятный знак демонтировали после того, как благодарные «кыяни» узрели в фигуре выдающегося земляка «маркер Русского мира».
«Имперец» и «украинофоб»
Когда несколько лет назад авторы одного из украинских учебников английского языка превратили великого русского писателя Николая Гоголя в «Мыколу Гоголя» («Mykola Hohol»), казалось, дно пробито. Кому-то же пришла в голову идея, латинизировав таким образом фамилию писателя, записать того в «хохлов». Но прошло несколько лет — и из-под пробитого, как казалось, дна постучали: эксперты Украинского института национальной памяти (УИНП) признали Михаила Булгакова, уроженца и жителя Киева, «украинофобом» и «российским имперцем».
Писателю и вправду не повезло с нынешними «захысныками» страны, чьи черноземные просторы последние годы напоминают шагреневую кожу. Для «свидомитов» он одновременно сторонник Российской империи и бесспорный классик советской литературы.
Ни та, ни другая ипостась писателя не вмещается в прокрустово ложе укро-нацистских понятий. Оттого эксперты (с позволения сказать) УИНП пришли к выводу, что родившийся в Киеве русский писатель с польскими корнями — «имперец по мировоззрению» и «ярый украинофоб».
Несмотря на годы жизни в Киеве, Булгаков, как считают эти паны, презирал-де украинцев, ненавидел украинское стремление к независимости, негативно отзываясь о существовавшей в годы Гражданском войны Украинской народной республике и ее националистических лидерах.
Походя заметим, как, однако, попирают право на свободу выражения мнений (одну из необходимых предпосылок истинной демократии) люди, стремящие свой бег в плюралистичную Европу.
В своем заключении стражи «правильной» украинской памяти напоминают, что Булгаков дезертировал из армии УНР, в которую его призвали как военного врача, служил в белой Добровольческой армии, «мировоззренчески был на позициях русского империализма, белогвардейщины, одобрял экспансию русского коммунизма». «Из всех русских писателей того времени стоит ближе всего к нынешним идеологемам путинизма и кремлевскому оправданию этноцида в Украине», — пригвоздили классика авторы экспертного отчета.
А еще они вменили писателю в вину то, что в его произведениях, видите ли, нет ни одного персонажа-украинца, который был бы представлен в позитивном ключе! Более того, как указано в том же отчете, писатель пародировал или насмешливо извращал — о ужас! — украинский язык, высмеивал украинскую автокефальную церковь и отрицал само существование украинской нации.
«Эксперты» приводят в пример цитаты из таких произведений Булгакова, как «Дни Турбиных», «В ночь на 3-е число», «Белая гвардия» и «Я убил». И как бы ни хотелось напомнить горе-экспертам о непростом, мягко говоря, живом отношении автора к его героям, к фигуре повествователя и тому подобном, вспомнить вещие слова выдающегося филолога и философа Михаила Бахтина, что «борьба художника за определенный и устойчивый образ героя есть в немалой степени борьба его с самим собой», это было бы слишком (или, выражаясь на их языке, «занадто»).
В конце концов, отождествляя самого Булгакова с его героями и повествователями, идеологические полицейские красноречиво заявляют о плинтусном уровне собственной экспертной подготовки.
В начале была книга
Как ни удивительно, но борьба с Булгаковым на Украине развернулась еще до начала Россией специальной военной операции. В 2021 году Госкомтелерадио Незалежной, отчитываясь о том, сколько в 2017-2020 годах комитет выдал отказов импортерам на ввоз книжной продукции из РФ, среди примеров книг, где в предисловии были использованы «утверждения российской пропаганды», привело издание булгаковского романа «Мастер и Маргарита».
В ведомстве пояснили, что в предисловии к книге упомянуты «представители российского кино, которые за публичную поддержку военной интервенции в Украине внесены в Перечень лиц, которые создают угрозу национальной безопасности».
Вероятно, речь о сыгравших в экранизации режиссера Юрия Кары Валентине Гафте, умершем в декабре 2020-го, и ныне здравствующем актере и режиссере Николае Бурляеве, коих ранее украинские власти включили в «официальный список российских деятелей культуры из числа лиц, создающих угрозу нацбезопасности Украины». Отметим, что большинство мастеров российской культуры туда внесли за публичную поддержку сначала воссоединения Крыма с Россией, а затем СВО.
Уже после начала спецоперации летом 2022-го со стены Учебно-научного института филологии Киевского национального университета имени Тараса Шевченко убрали мемориальную доску Михаилу Булгакову, установленную в 2017 году. До революции в здании располагалась Первая киевская гимназия, которую окончил будущий писатель.
Как ни странно, и здесь не обошлось без «экспертов». Демонтаж доски инициировала общественная организация с дерзким названием «Экспертный корпус». Там, пытаясь объяснить недалеко ушедшую от вандализма затею, снос памятного знака назвали «вопросом безопасности и достоинства».
В барельефе корпусные «эксперты» узрели «маркер Русского мира»: мол, такие мемориальные доски предназначены «метить территории».
«Булгаков является символом русской культуры, к украинскому никогда не имел никакого отношения, — пояснили они свое требование убрать доску со стен исторического здания. — Наоборот, в своих произведениях поливал грязью все украинское. Поэтому все его изображения так же являются атавизмами оккупационного периода, от которых срочно нужно избавиться».
И, увы, продолжают избавляться. В феврале этого года улицу Михаила Булгакова в Святошинском районе Киева, носившую имя писателя с 1981-го, переименовали в улицу Вахтанга Кикабидзе. Объясняя переименование, в Киевском горсовете заявили, что столица «продолжает избавляться от названий, которые влияли на искажение нашего национального сознания».
«Процесс декоммунизации и дерусификации довольно длительный, поскольку включает несколько этапов, однако совместными усилиями вместе с жителями столицы город активно движется в этом направлении», — заключили в мэрии.
Правда, так и не объяснили, как имя советского (!) актёра и музыканта, уроженца Грузинской ССР, в рамках декоммунизации оказалось альтернативой имени автора «Белой гвардии». Возможно, всему виной фото, на котором незадолго до смерти Буба всея Союза снялся с поднятым вверх большим пальцем правой руки у памятника пособнику нацистов Степану Бандере. Впрочем, престарелый актер успел наговорить достаточно много «экспертных» оценок не только о Бандере, но и о России…
Дальше — больше?
В Киеве пока остаются один памятник и две мемориальные доски Булгакову. Одну из них, бронзовую, установили на фасаде здания ректората Национального медицинского университета имени Александра Богомольца в мае 2011 года к 120-летию со дня рождения писателя. Как известно, он с отличием окончил медицинский факультет Свято-Владимирского (ныне имени Тараса Шевченко) университета.
Весной 2024 года безымянные активисты на горе мешков, которыми для защиты от ракетных ударов обложили памятник Булгакову на Андреевском спуске, скотчем прикрепили листы с цитатами из биографичного во многом романа «Белая гвардия». В произведении речь идет о том, как в Городе, в котором узнается Киев, семья русских интеллигентов и их друзья переживают чудовищные события гражданской войны.
Что же за цитаты?
► «Все мерзавцы. И гетман, и Петлюра. Но Петлюра, кроме того, еще и погромщик», —например.
►Или такая: «Я б вашего гетмана, — кричал старший Турбин, — за устройство этой миленькой Украины, повесил бы первым! Хай живе вильна Украина вид Киева до Берлина! Полгода он издевался над русскими офицерами, издевался над всеми нами. Кто запретил формирование русской армии? Гетман. Кто терроризировал русское население этим гнусным языком, которого и на свете не существует? Гетман».
►На одной из бумажек призыв на украинском: «Геть російського шовініста з Києва! (рус. «Вон русского шовиниста из Киева!». — Авт.).
Спустя пару недель после того, как к мешкам приклеили листы с цитатами булгаковских геров, стало известно, что на сайте Киевского горсовета петиция о демонтаже памятника Булгакову набрала необходимые для ее рассмотрения властями шесть тысяч голосов. В петиции содержится призыв демонтировать памятник писателю, мемориальную доску на доме №13 на Андреевском спуске, где расположен Литературно-мемориальный дом-музей Булгакова, а также переименовать само это учреждение, наполнив то новым содержанием.
Фейки и манипуляции
Еще в сентябре 2022 года Национальный союз писателей Украины выступил с предложением закрыть музей Булгакова и открыть в его здании музей композитора и фольклориста Александра Кошица, поскольку последний жил в этих стенах. Тогда в учреждении объявили, что обновят концепцию, но подчеркнули, что закрывать музей или изменять его название не планируют.
Нынешний глава Украинского института национальной памяти Антон Дробович заверил, что Дом-музей писателя в Киеве никто закрывать не будет и экспонаты учреждения остаются на местах. По словам Дробовича, музей просто переименуют и изменят его концепцию.
— Музей Булгакова в Киеве с новым названием будет единственным местом в мире, где про Булгакова будут рассказывать всю правду, — пояснил он и тут же, точно проговорившись, добавил: — Мы просто не хотим его прославлять в публичном пространстве».
В мае 2023 года барельеф Булгакова на мемориальной доске у входа в музей облили красной краской. Самое интересное, что жертвой вандалов пала уже обновленная доска, на которой украиноязычное определение «русский писатель» заменили «выдающимся киевлянином».
Сотрудники Дома-музея Булгакова на Андреевском спуске с выводами Украинского института национальной памяти, как логично предположить, не согласны и вполне резонно считают те оценочными и манипулятивными.
— Большинство сложных содержательных утверждений, которые должны быть основанием для выводов и рекомендаций такого рода документа, здесь представлены без аргументации, имеют вид эмоционально окрашенных, с размытыми интерпретациями, определений, — заявили в музее. — К примеру, фразы «ярый украинофоб», «отвратительно-нищеватой», «приверженности монархизму», «преданно служил» и тому подобные являются чрезмерно категоричными суждениями, которые в результате скорее образно навязывают, чем аргументированно обосновывают рекомендательную часть документа… Вместе с тем, присутствуют и оценочные суждения, которые могли бы быть выводами, но они избыточны и эмоциональны и предшествуют аргументам, а не завершают их.
В заявлении музея также отмечается, что восемь из девяти подписантов заключения не имеют специальности, релевантной теме исследования, а следовательно, и соответствующей компетенции. Кроме того, сотрудники учреждения заявили о наличии в пресловутом заключении фейков, как, например, такое высказывание: «Писатель и его окружение основательно не признавали существование украинского языка».
«В одном из писем к невесте отец Михаила Булгакова пишет на украинском: «Голубонька моя кохана!» (рус. «голубонька моя любимая!». — Авт.). Согласно комментариям сестры писателя, Надежды Земской, Булгаковы хорошо знали разговорный украинский язык. Крестным отцом Михаила Булгакова стал профессор Николай Петров — историк украинской литературы, этнограф, краевед, основатель Церковно-археологического музея при Киевской духовной академии; они дружили семьями. Младшая сестра Булгакова Елена по собственному желанию выбрала обучение на украинском отделении Педагогического института (сейчас Университет имени Михаила Драгоманова)».
Также научные сотрудники Дома-музея настаивают на том, что эксперты из УИНП «приписывают высказывания литературных персонажей произведений Булгакова ему самому и его семье в категорической, эмоционально и негативно окрашенной форме». Так, по словам обличителей из УИНП, «писатель-шовинист дискредитирует и кобзарскую традицию: сценой возле Софийского собора с отвратительно-уничтожающей характеристикой украинских песен и их исполнителей он отрицает гуманистические ценности в целом».
«Это оценочное суждение и фейк, — ответствуют в музее. — Речь идет о цитате из романа «Белая гвардия»: «Слепцы-лирники терзали душу отчаянной песней о Страшном суде, и лежали донышком вниз рваные картузы, и падали, как листья, засаленные карбованцы, и выглядывали из картузов потрепанные гривни.
Ой, когда конец века кончается,
А тогда Страшный суд приближается…
Страшные звуки, которые щипали сердце, лились из хрустящей земли, гнусаво, пискляво вырываясь из желтозубых бандур с кривыми ручками». Если речь идёт о пренебрежительном сочетании темы с деньгами, то, пользуясь такой логикой, можно назвать, например, Тараса Шевченко «дискредитантом кобзарской традиции»:
У недiлю на селi,
У орандi на столi
Сидiли лiрники та грали
По шелягу за танець
(«Был воскресный день в селе,
И в корчомке на столе
Слепые лирники играли,
А за танец брали грош» (перевод Семена Липкина). — Авт.)».
«Можно читать»
Бывший директор Украинского института национальной памяти, патентованный русофоб, не раз пойманный авторами «Крымского Эха» на некомпетентности, Владимир Вятрович считает, что «Булгаков был одним из тех российских писателей, которых Россия использовала и продолжает использовать для своего культурного влияния на когда-то зависимые от Москвы государства».
— Безусловно, Булгаков был одним из тех, кто воспевал российский империализм, — убежден Вятрович. — Человек, который имел непосредственную связь с Украиной, с Киевом, в своем творчестве проявил себя как писатель абсолютно антиукраински настроенный. Никто не запрещает читать Булгакова, его можно читать, но, я думаю, что говорить о надобности каких-то улиц Булгакова, памятников Булгакову точно не стоит. Это один из аргументов, которые использует Россия для доказательства ключевого тезиса, что мы являемся одним народом.
Впрочем, в научных кругах знают цену «компетентным оценкам» директора: по замечанию ведущего сотрудника Института научной информации по общественным наукам РАН, доктора исторических наук Алексея Миллера, Вятрович занимается не историей, а исторической политикой.
— Некоторое время назад он опубликовал книгу об УПА (Украинская повстанческая армия признана экстремистской организацией и запрещена в РФ), где многие документы, неудобные для его концепции, были проигнорированы, где он использовал как подлинные те документы, которые были подделаны после войны теми, кого они дискредитировали в своей оригинальной версии, — утверждает Миллер. — Ему указали на эти ошибки в рецензии, авторы которой подарили ему «привилегию сомнения». То есть они не обвинили его в сознательной фальсификации, но трактовали это именно как ошибки. И вот когда он просто проигнорировал эту рецензию, все стало на свои места. Он нас не услышит, а если услышит, то без зазрения совести проигнорирует.
Но, как ни странно это прозвучит, даже занимающемуся исторической политикой Вятровичу в годы руководства Украинским институтом национальной памяти не пришло в голову клепать заключение, которым бы можно было заклеймить киевлянина Булгакова.
Украинская газета «День», которую сложно заподозрить в малейшем намеке на пророссийский тон, после выхода в 2012 году на телеэкраны сериала Сергея Снежкина по роману «Белая гвардия» писала:
«Ни в коем случае не принадлежа к сторонникам независимой украинской государственности (что являлось неизбежным следствием его происхождения, воспитания и, если угодно, неизжитых сословных предрассудков), будучи убежденным украиноскептиком, да и вообще человеком скептического склада ума, привыкшим пропускать «общепринятые» истины через «фильтр сомнения», Михаил Афанасьевич Булгаков никогда не был украинофобом. Он был искренним, убежденным гуманистом, и слова Елены Турбиной, быть может, наиболее близкого автору персонажа романа, — «Все мы в этой крови повинны!» — в значительной степени отражают позицию писателя».
Дмитрий Шлёнский, создатель и на протяжении нескольких десятилетий директор Музея одной улицы, посвященного киевскому Андреевскому спуску, убежден:
«Булгаков не был ни имперцем, ни сталинистом. Если читать Булгакова между строк, ты это поймешь. Булгаков в первую очередь сатирик. У него там все четко прописано».
Действительно, куда уж четче!.. Возьмем, например, заключительный пассаж из фельетона 1923 года «Киев-город»:
«Город прекрасный, город счастливый. Над разлившимся Днепром, весь в зелени каштанов, весь в солнечных пятнах. Сейчас в нем великая усталость после страшных громыхающих лет. Покой. Но трепет новой жизни я слышу. Его отстроят, опять закипят его улицы, и станет над рекой, которую Гоголь любил, опять царственный город. А память о Петлюре да сгинет».
Да будет так.
Фото из открытых источников —
вверху памятник писателю в Киеве
